***
Когда Наруто пришёл в себя снова, Сакуры уже не было рядом. Она — лежащая под боком и крепко-крепко обнимающая его — вполне могла присниться. Вздох сожаления и испытываемой боли невольно вырвался наружу. Из темноты палаты выплыло лицо Какаши. — Очнулся? Узумаки постарался сфокусировать взгляд. — Мы еле успели. Она еле успела. Наруто зажмурился, испытывая стыд. Неужели Узумаки настолько ничтожен, что даже убить себя не может? — Лис почти захватил твоё тело. Все печати были разрушены. Мальчик бросил всё ещё плывущий взгляд на тыльную сторону ладони. Чёрных отметин больше не было. На их месте красовались мелкие ранки. Какаши неуверенно посмотрел куда-то. Было видно, как под маской он поджал губы, принимая решение. В темноте что-то закопошилось. — Ладно, — сказал Хатаке не Наруто. Мужчина вышел из палаты. Тут же на его месте появилась Сакура. В палатную тишину было вплетено болезненное сопение Наруто. Сакура дышала ровно, хотя периодически глотки воздуха всё же застревали в горле, вынуждая девушку выпрямить спину и переменить позу. Стоять было не то что неудобно — тяжело. Особенно после бесчисленных часов поисков, побегов от охотников, слишком нервной борьбы с самим Наруто за его же жизнь. От прежней — «лесной» — злости Сакуры ничего не осталось. Была только бесконечная тревога и усталость. Девушка снова сделала глубокий вдох, повела затёкшими плечами и осторожно, немного опасливо села на краю кровати Узумаки. Последний тут же подвёлся, сел рядом. Точно провинившаяся собака, он не смел поднимать виноватый взгляд. Хотя очень хотелось. — Рёбра уже зажили, что ты так бесстрашно садишься? — голос у Сакуры был охрипшим. Наруто аккуратно прикоснулся к бинтам на туловище. Боль была, но терпимая. — Прости меня. — Ты дурак. Даже нет, не так. Ты невыносимый, упёртый, больной и конченый, — куноичи злобно выплёвывала каждое слово, ещё отчётливо помня, как гасла жизнь (то, что от неё осталось) в глазах друга. — Я боялась, что опоздала. Боялась, что Лис… и правда убил тебя. Какаши-сенсей всё рассказал мне, — Сакура повернулась к Наруто; у того был непонимающий и уставший взгляд. Глаза же Сакуры были красными, воспалёнными и горящими злостью. — Ты дурак, Узумаки. Искусанные губы дрогнули, Харуно отвернулась. Нервно смахнула капли с лица. Парень лишь виновато подвинулся ближе. Плечо тут же обдало жаром и Наруто невольно застонал. Девушка обернулась — от эмоционального раздрая, казалось, не осталось и следа. — Где болит? — Тут, — нехотя признался Наруто. Тускло освещаемая палата стала менее мрачной и неприветливой, когда в ней вспыхнула зелёная чакра. Зелёное свечение падало дрожащими пятнами на подбородок Сакуры, высвечивая линию губ. Парень сидел, боясь шелохнуться. Боясь повернуть голову и столкнуться с неизбежным. Но когда до уха донеслось нервное всхлипывание, он не выдержал и лишь одним поворотом головы сократил расстояние между их лицами. — Прости меня за всю ту боль, что я причинил тебе. — Я же ещё тогда сказала тебе — со мной всё в порядке! — Но я — нет. Мне… плохо от осознания, что ты пострадала от меня. Я не хочу, чтобы ты боялась меня, как боишься… Саске. — Не сравнивай себя с ним! Вы разные. Вы вообще не похожи! Узумаки хотел протестовать, но сдался. — Ты не такой. Тебя я хотя бы немного понимаю. Ты хотя бы не прячешь от меня свои мысли. Ты — не он. Я… — Сакура устало опустила голову на обнажённое плечо Наруто, продолжая залечивать рану на руке, — я не боюсь тебя, как боюсь его. Боль в позвоночнике, мешавшая дышать, ослабла. Наруто вдохнул воздух, насквозь пропитанный больницей. И немного Сакурой. Сейчас она пахла мокрой землёй и лесом. — Рядом с тобой, — начал он, подавляя желание разрыдаться, — мне хорошо и плохо одновременно, Сакура-чан. Он дрожал изнутри. — Я… я постоянно думаю о тебе. И в последнее время это стало причинять слишком много боли. Я понял, что моя любовь, которую ты никогда не примешь, кажется, начала жрать меня изнутри. Ещё и этот Лис… Но даже когда у меня кости трещали по швам, даже когда голова вскипала, и я драл на себе волосы. Даже когда ты ушла на год. Даже тогда не смог отречься. Думал, что это — дурь, что всё поутихнет. Но… если рядом с тобой мне и было плохо, то без тебя стало совсем невыносимо. А Курама не унимался, говорил со мной о тебе. Наруто почувствовал, как по его руке стремительно сбежала капля. — Этот Лис… Он стал очень озлобленным. Если мы раньше хоть как-то и ладили, то теперь он… Начал настаивать, что ты никогда не полюбишь меня. Бред какой-то, —Наруто ладонью вытер своё мокрое лицо, — я о том, что… Ну, это же глупо. В мире есть проблемы похуже. Дети, которых бросают в пекло войны ради денег. Смерти, очень много диких смертей. А тут — ты и я. У меня крыша поехала. Я дурак, раз из-за чувств выпустил хвостатого из-под контроля. Руки Сакуры потухли. Теперь девушка лишь молча упиралась головой в плечо парня. Становились понятны слова демона о том, что во всём виновата она. Сначала, когда Какаши рассказал ей о кицунэ, девушка нервно хмыкнула, не веря. — Ты не подумай, я не виню тебя. Никогда и ни за что, Сакура-чан. Ты замечательная. И заслуживаешь лучшего. Я тебе не упёрся со своими чувствами. Прости, что навязывался. Парень поднялся, не обращая внимания, как настойчиво Сакура прижималась к нему. — Я найду Саске, подожди немного. Я знаю, твою любовь ничем не сломать. Но всё равно: подожди. Сакура злилась. Ей не нравилось, что в такой момент, как этот, Наруто вспоминал Учиху. Харуно снова и снова прокручивала в памяти слова старухи о том, как сильно ей дорог Наруто. Сделала ли бы подобное Сакура ради Саске? Раньше — да. Но не сейчас. Когда Сакура нашла Наруто в шаге от смерти, то увидела, как его тело окружала демоническая чакра, вырвавшаяся наружу. Как красные, чёрные, рыжие сгустки света окружали парня, не давая тому шанса выбраться. Что-то похожее было, когда она столкнулась с Саске. Только он был окружён чем-то ледяным и беспробудным, мёртвым и опасным. Наруто же окружало древнее зло… нехотя боровшееся в тот момент за его жизнь. Древнее зло, которое умоляло Сакуру сквозь километры успеть — пускай и говорило с ней язвительно и насмешливо. Зло, в глаза которому Сакура бесстрашно заглянула, коснувшись сердца. Её ладонь до сих пор чувствовала горячее биение. Чувствовала жёсткую шерсть Лиса, его огненное дыхание у себя на лице. — Я собираюсь убить его. Но мне просто интересно, попытаешься ли ты его спасти. — Я уже здесь для этого. — Этого недостаточно, — Курама рассмеялся. Сакура уверенно шагнула в ураган, хватая за запястье Наруто. — Ты мог убить его ещё раньше. Зачем ждал меня? Курама хмыкнул. У демонов — особенно у таких древних, как он, — были свои причуды. — Неважно, — не дождалась ответа Сакура, — ты не получишь его. Сакура одним движением выбила кунай и схватила за грудки Наруто. Лис внимательно следил за её руками — дрожащими, чешущимися ударить. Руками, которыми Сакура так по-разному касалась Наруто и Курамы. Лис глотнул мартовского воздуха. Холода отступали. Весна стремилась к солнцу. Жизнь как всегда неизбежно побеждала смерть. — Что ты всё-таки чувствуешь к нему? Сакура не услышала вопроса — она во весь голос кричала ругательства. Спасала жизнь Наруто, за которую тряслась отчаяннее, чем за свою. — Наруто, — устало позвала она, — не надо ради меня искать Саске. Лис, который до этого лежал внутри своей клетки весь измученный и иссохший, точно того морили голодом не один век, прикрыл глаза. Кицунэ на своём веку повидал много всякого. Но ещё ни разу не видел любви, которая высвобождалась нечаянно. Это была чистая случайность, прихоть произошедших событий много-много лет назад. Кто же знал, что доброта демона обернётся ему же боком... Курама, чувствуя, как силы иссякали, озлобленно подумал, что нужно было лишать старика не глаз и языка. Надо было сожрать его сердце. Не надо было давать возможности отпустить неразделённую любовь. Но старик как-то умудрился обхитрить Кураму и простить девушку, что отвергла его. Кто же знал, что именно на этого слепого и немого человека наткнётся Сакура в результате своих упёртых поисков? Кто же знал…Часть 8
9 марта 2022 г. в 00:53
Примечания:
в этой главе мои персонажи много дЫШаТ
Лес был предельно понятен. Хотя он и существовал по своим законам, разрастался вдоль и поперёк, взбирался на возвышенности, пускал корни под чёрной землёй. И несмотря на всю возможную сложность своего существования, лес был внятен и прост. Курама, который наивно полагал, что он — великое и древнее божество — был так же прост и одновременно сложен в своём существовании. Демон, который ничего не боялся, сейчас нёсся по земле, вспарывая её лапами, и слыша лишь одно: как гулко, беспощадно ощутимо билось его собственное сердце. То, которое поглотило бесчисленное количество других, человеческих сердец; то, которое никогда не знало любви, а потому категорично сопротивлялось ему; то, которое питалось лучшей пищей из мира людей —невзаимностью.
Лисье сердце, совершенно древнее, демоническое и лесное, билось от страха явно ощутимой любви.
Ещё час назад, на рассвете, рука Сакуры (которую Курама теперь совершенно точно и окончательно собирался отгрызть за один укус) упиралась в грудь Наруто. Но беда в том, что ладонью девушка нащупала сердце не парня, а Лиса.
Рыжее создание неслось, чувствуя, как безумие от нереальности происходящего накатывало всё сильнее. А эта человеческая клетка — тело мальчишки — окончательно и бесповоротно лязгнула и закрылась, щёлкнув демона по носу.
Наруто не приходил в себя почти сутки, исключая тот момент, когда разговаривал в последний раз с Сакурой. Прошедших событий хватило Наруто окончательно отчаяться, поэтому Курама сейчас целиком и полностью владел как его телом, так и сознанием. Но это была вовсе не та свобода, о которой грезил кицунэ.
Человеческое тело остановилось. Наруто и Курама были в пути уже много часов без передышки. Солнце под весенними тучами несмело ползло, боясь накликать на себя гнев демона. Лису хотелось собственноручно разодрать себе грудь и раздавить сердце, которое сейчас только и делало, что бесполезно болело.
Вдруг тело мальчика полетело вниз. Ударившись коленями о смягчающуюся от беспощадной весны землю, Наруто ненадолго пришёл в себя. Сначала тупо, совершенно непонимающе рассмотрел окровавленную одежду. Вспомнил, что пытался помочь одному из охотников, которому отрезало чьим-то капканом ногу. Воспоминания мучительно и неохотно высвобождались из головы. По отрывкам в голове парень сообразил, что попытался унести тело несчастного, но потом Курама снова захватил сознание. Узумаки с ужасом подумал, что хвостатый мог съесть человека. И не одного.
Вспышкой в голове возник образ Сакуры. Мальчик взвыл, когда в голове оказалось беспощадно пусто. Он не мог вспомнить, чем всё закончилось. Оставалось только надеяться, что девушку Лис не тронул. Мысль за мыслью, капля по капле подступало отчаяние. Курама, которому тоже грозила смерть, не шевелился. Сознание мальчика и хвостатого перемешалось, превратилось в одну тягучую нить, которая тянулась и тянулась, обвивая горло. Нить впивалась в мягкую кожу.
«Он сейчас убьёт себя из-за тебя», — Курама то ли злорадно, то ли умоляюще возник голосом в голове у куноичи.
Лис прекрасно ощущал, как горло мальчика проткнулось. Как потекла кровь, но облегчения не приходило. Потому что Наруто даже на грани смерти не был способен простить себя за весь вред, причинённый Сакуре. И не мог перестать цепляться за свою любовь к ней.