Контроль вооружения

— И как ты это понимаешь? — недоуменно спросил Роберто, оглядывая Гаспара, который сидел в кресле за газетным столом и читал местный арабский журнал. — Да тут и читать нечего, — ответил Аджани, перелистывая страницу. — Ерунда полная. Реклама, как обычно.       Так как все трое уже находились не в разоренном войной Ираке, но, тем не менее, в мусульманском государстве, нужно было соблюдать хоть какой-то стиль. Вдобавок, Саудовская Аравия — теократическая монархия, и, соответственно, в ней действуют нормы шариата. На «бывших торговцев смертью», несмотря на европейскую внешность, бросали странные взгляды. Неприязнь вызывали и европейские костюмы — короткие, слегка приталенные однобортные пиджаки с закруглёнными плечами и широкими лацканами, галстуки под цвет костюма, зауженные по линии бедер брюки, белые рубашки и черные туфли-монки, но, тем не менее, их можно было здесь приобрести.       «Мне, лично, плевать, — сказал Аджани, когда они пересекли границу, — я не мусульманин, чтобы местные обряды выполнять. Да и вы тоже».       На всякий случай под пиджаком у каждого из друзей был пистолет. — Слушай, — обратился Нэйт к Гаспару, — посмотри-ка вон туда.       В зал ожидания буквально вбежала весьма необычная для этой «местности» парочка — парень с камерой и рюкзаком и сопровождавшая его девушка, оба европейской внешности. Это была весьма симпатичная невысокая девушка. Каре черных волос, спускавшихся почти до плеч, выглядело достаточно красиво. Миловидное личико явно выражало определенное беспокойство. Она не отличалась высоким ростом и была ниже своего спутника на голову или даже больше. Защитного цвета одежда обоих носила на себе следы песчаной пыли. — Так это же журналисты, — понял Аджани. — Как их вообще сюда пропустили? За такой вид здесь и зарезать могут.       На газетчиков сразу же обратили презрительные взгляды местные жители. Даже иностранным женщинам здесь необходимо было носить абайю, а девушка ее не имела. — Ждем, — многозначительно произнес Гэтвик.       Этого не пришлось делать слишком долго, когда группа из трех арабов двинулась в сторону журналистов. — Пошли, — сказал Нэйт, поднимаясь на ноги. — Будем наживать проблемы в «нефтекачке»? — усмехнулся Гаспар. — Нас тут за массовый расстрел точно посадят. А еще хуже — головы поотрезают. — Значит, обойдемся без стрельбы. «Эр», подожди здесь на всякий случай.       Гэтвик и Аджани неторопливо, даже несколько развязно направились в сторону газетчиков. Арабы развернулись в их сторону. Нэйт убрал в сторону полу пиджака, показывая кобуру. Те, постояв немного, и, видимо, прикинув свои шансы, развернулись и ушли. — Мисс, по местным законам вы выглядите неподобающе, — тихо и прямо сообщил Нейт. — А вы кто? — вперед выступил парень-оператор. Беспокойство на лице девушки лишь усугубилось. — Паспорт показать? — ответил Гэтвик. — Мы из частного охранного агентства. Нам поручено сопроводить вас. — Благодарю, конечно, но мы не нуждаемся, — раздался мелодичный голос девушки. — Никто не должен был нас встречать. — Ваше руководство решило поменять планы, — объяснил Нэйт. — Вас же сопровождали в Ираке?       Девушка кивнула головой. — Это не самая безопасная страна, — продолжил Гэтвик. — Не нервничайте, — вмешавшись, обольстительно улыбнулся Гаспар. — Кто вы? — Журналисты за свободу слова, — ответила девушка. — Вы что, — тихо продолжил Нэйт, — не понимаете, что с вами, мисс, могли бы сделать? Сейчас бы вас за свободу физиономии взяли, изнасиловали бы прямо в зале ожидания, после чего зарезали и бросили бы где-нибудь в пустыне. — Что вы говорите? — беспокойство сменилось недоверием с некоторой долей усмешки. — Не видно, как на вас таращатся? — задал встречный вопрос Нэйт. Журналистка огляделась. — Теперь понятно? — Д-да… — недоверие, однако, не собиралось пропадать. — Пройдемте, — сказав это, Нэйт развернулся и пошел туда, где находился Роберто. Вслед за ним двинулись и журналисты. — Все-таки, кто вы такие, господа?       Нэйт молча достал из кармана мастерски сделанную лицензию и помахал ею перед носом девушки: — Частное охранное агентство «Компас». Слышали о таком? — Достаточно крупная контора, — вдруг заговорил оператор. — Было основано в 1960 году ветераном Корейской войны. Оказывает услуги по охране дипломатов, бизнесменов и других частных лиц даже за пределами США. — Неплохо, — кивнул Гэтвик. — Вы не представились, — вдруг произнесла девушка. — Хьюго Довер, мисс, — ответил он, назвав одно из своих фальшивых имен. — Мюррей, Феликс Мюррей, — липовые документы Гаспара были оформлены на это имя. — А ваш молчаливый друг? — Линкольн Арнетт, — буркнул Роберто. Он не был настроен поддерживать разговор, так как к журналистам относился плохо. — В свою очередь могу сказать, мисс, что вы тоже не сообщили нам свое имя, — Гаспар приятно улыбался, стараясь расположить к себе девушку. — Ханна Кейн, — она поправила прическу и взглянула на Аджани. — А меня зовут Альберт. Фамилия — Рэдклиф, — представился ее спутник. — И куда же вы ездили? В Ирак? — продолжил задавать вопросы Гаспар. — Да, — девушка кивнула головой, — я уже говорила, мы журналисты за свободу слова. Ездили делать репортаж о том, в каких условиях держат наших, можно сказать, коллег, чьи статьи не понравились тамошним властям. Теперь едем во Вьетнам. — Зачем это нужно? — вдруг спросил Гэтвик. На лице журналистки отобразилось непонимание: — Как — зачем? Люди должны знать! — Что они должны знать? — с напором произнес Нэйт. — То, что какие-то придурки попытались своими силами, силами простых журналистов, поменять чужую страну, я правильно понимаю? Приехали репортажи писать? Благотворительностью заниматься? Благотворительность начинается дома, мисс, если вы не знали. А те статейки, которые вы пишете, издадут потом в ваших политкорректных журналах, может, прочитают разок, а потом забудут. Вы тратите свою жизнь впустую, мисс… Кейн.       Было весьма любопытно наблюдать за лицом журналистки. Появившееся сначала непонимание усугублялось и усугублялось. Когда же Гэтвик презрительно «бросил» ей в лицо последнюю фразу, девушка просто вспыхнула от гнева. Нэйт, не обращая внимания на это, продолжал: — В этой стране ваших демократов не ждали, им здесь не рады, и вы здесь к черту лысому не нужны, понимаете? Да, может быть, вы действительно хотите сделать мир лучше. Начните с себя. Начните с вашей страны и наведите порядке в ней, а потом лезьте во весь этот «третий мир». А лучше вообще не лезте, потому что ваши «ценности», — Гэтвик особенно выделил это слово, — не подходят для местных. — Вы… Вы антиглобалист! — произнесла Кейн с таким видом, словно это было оскорбление. Нэйт обратил на это внимание. — А вы что, верите во всю эту чушь? В одно большое мировое сообщество? Считаете, что люди с разным уровнем развития и культуры могут жить вместе мирно? Вы глубоко заблуждаетесь. Этот мир не отвечает добром на добро. — Но должен же быть порядок… — Если весь мир пошёл под откос, что тогда есть «порядок»? — задал вопрос Гэтвик. Ответа он не получил. — Если хотите сделать что-то хорошее на этой земле, то введите войска, разбомбите здесь все, вырежте местное население и заселите территорию кем-то другим. — Да вы просто милитарист и фашист! — А еще, — незаинтересованно произнес Нэйт, — у меня дома есть флаг конфедератов. Он висит у меня в комнате на стене между портретами Дэвиса Джефферсона и Роберта Ли. Представляете, кто я такой?       Молчание было ответом. — И зачем вам во Вьетнам? — вдруг спросил Роберто. — Мы должны сделать репортаж об экологической ситуации. Все эти ужасные последствия войны… — осторожно начала журналистка, но Нэйт, словно хищник, выжидавший свою жертву, тут же на нее «накинулся»: — Война — это все существование цивилизации. Не буду дожидаться ваших бредней — война не может не идти. Мировое сообщество с этим вряд ли что-то сможет сделать. Это нужно просто понять. Добро пожаловать в реальный мир, мисс. Не самое приятное местечко, однако нам всем тут жить. — Почему вы всё так ненавидите? — девушка даже поднялась с места, возмущенно глядя на Гэтвика. — Давайте я просто процитирую вам фрагмент из одной песни, вы ее не знаете: «Through this doorway, what's on the other side? Never knowin' exactly what I'll find! Locked and loaded, voices screaming «Let's go!». But I'm just doing what I'm told»*. Наше любимое правительство, — продолжал Нэйт, рассказывая свою фальшивую биографию, — отправило меня в Афганистан, а потом решили вывести войска. — Вы воевали? — подал голос Рэдклиф. — Да, — кивнул Гэтвик. — Теперь для меня имеет значение лишь то, ради чего стоит жать на спусковой крючок. — Тогда вас вполне можно понять, — вдруг произнес Редклиф. — Я, конечно, к силовым структурам отношения никогда не имел, но понять вас могу. Приходилось ездить в разные горячие точки, сами знаете. — Знаю. Только кого вы прославляли? — вдруг задал вопрос Роберто. — Кого вы выставляли империей зла? Не себя, надеюсь? — Я всего лишь снимал материал, — спокойно отреагировал Альберт. — Я просто оператор. Не сил спецназначения, разумеется, — он усмехнулся. — Можете попробовать, — предложил Нэйт. — Только снимать придется не всё подряд, а только опфор. Редклиф удивленно вскинул брови. — Враг, проще говоря, — объяснил Гэтвик. — Меня на моей работе все устраивает. — Считаете себя посланником мира с пальмовой ветвью в руках? — критически взглянул на собеседника Нэйт. — И с флажками ООН, — снова вступил в разговор Роберто. — Надеюсь, что только с ними. — Напрасно вы так, — несмотря на тон и содержание, Альберт улыбнулся. — Теперь мир получает точные знания о том, сколько человек перерезали в Африке. — Ценю ваш юмор, но кому это нужно? — глянув свысока на молчавшую теперь журналистку, ответил Гэтвик. — Никому, — продолжая улыбаться, ответил Редклиф. — Мне больше интересны места, может считать меня путешественником с некоторыми привилегиями. — Мы тоже путешественники, верно, парни? — Аджани хлопнул друга по плечу. — У нас даже больше привилегий, чем у всех журналистов вместе взятых. — Вы можете убить каждого, кого пожелаете? — Ханне, похоже, надоело молчать. — Да, мисс, даже вас, — спокойно ответил Клементе, метнув на парочку презрительный взгляд. — Ладно, ладно, — со смехом перебил его Гаспар, — с дамами надо поаккуратнее. А так, мисс, мы имеем право носить и применять в целях самозащиты оружие. А вот если в каком-нибудь Ираке вы не понравитесь толпе бородачей, то без оружия шансов у вас будет еще меньше.       Девушка закусила губу. — Что? Дерьмо попало в вентилятор? — не сдержался Роберто. — Как же я вас всех, журналюг, терпеть не могу! Сначала вы приезжаете в горячие точки с фотоаппаратом и идеалистическими мыслями о мире и любви. За вами глаз да глаз нужен. Был у меня случай, — быстро и очень эмоционально заговорил Клементе. — Приехал один молодой придурок. Лез везде, куда не просили. Мы, конечно, пытались ему объяснить, что и как, но он и слушать не хотел. Жуткий идеалист… Был, — при этих словах Ханна вздрогнула и как-то странно посмотрела на него. — Верил в разумное, доброе, вечное. Пошел к местным детишкам, хотел поговорить, наверно. Так один из них его гранатой, и сослуживца моего. Оба погибли, — Роберто махнул рукой и замолчал.       Он рассказал реальную историю из своей жизни. Это случилось ещё в пору его службы, когда его часть отправили в Афганистан. Именно после произошедшего Клементе уволился из армии и отправился в «вольное плавание». По его вине погиб гражданский, и он никак не мог себе этого простить.       Девушка, мягко говоря, была поражена этим коротким рассказом и выглядела очень подавленно. Возможно, она узнала в этом парнишке-журналисте себя, и это могло натолкнуть ее на некоторые мысли. В конце концов, это было как намёк — она могла закончить так же. — Ладно, мисс, — нарушил тишину Гаспар, успокаивающее-ласково глядя на журналистку. — Из произошедшего нужно извлекать уроки, — рука Аджани случайно оказалась у девушки на колене. Она словно не обратила на это внимания. — А потом, — на сей раз Роберто говорил тихо и с какой-то болью, — такие же газетчики напишут, что злобные солдаты убили бедного коллегу за то, что он что-то им там проповедовал и им это не понравилось. И никто не вспомнит, что войска отправило правительство. Пресса гнобит таких же граждан собственной страны за военные преступления, вызывает в них неуверенность в собственных действиях, а из-за этого страдает боевой дух. А хорошего не дождешься. «Парни умерли за свободу. Отправим их женам и шлюхам открытки». И всё. — Вы так говорите, словно все проигранные войны были из-за прессы, — рассмеялся Альберт в ответ. — Да, вы в чём-то правы, но не во всём. Да и правительство — отдельный разговор. — Ладно, — Ханна словно вышла из оцепенения и посмотрела на наручные часы. — Наш рейс скоро объявят, нужно идти. Не понимаю, конечно, что с нами могло случиться в зале ожидания и вообще в аэропорту, но спасибо вам за интересное времяпрепровождение. — Мы обещали вашему руководству, что лично посадим вас в самолет, — даже не моргнув глазом, соврал Гаспар и в очередной раз улыбнулся. — А во Вьетнаме всё же иная культура, сами знаете. Небо и земля, так сказать. — Да, мы вас проводим, — Нэйт поднялся с места. — На всякий случай. — Спасибо, — суховато ответила Ханна, не глядя на него. — А вы всё-таки подумайте над тем, о чем мы сегодня с вами говорили, — мягко произнёс Гэтвик, обратившись к журналистке. — К тому же, мой друг прав — из произошедшего нужно извлекать уроки. Удачного вам полета. — Взаимно, — отозвался Редклиф, пожимая ему руку. — С вами приятно было общаться, господа. Действительно. — Может тогда, мистер путешественник, будешь нам репортажи присылать оттуда, где мы еще не были? — шутливо предложил Аджани. — Хорошо. Я тогда вам визитку оставлю, — отшутился Альберт.