Океанариум

      Ты старалась сдерживать свою дрожь. Страх сковал движения, сковал возможность здраво мыслить, но ты не могла просто уйти. Ты словно на школьном концерте, должна была выступать с танцем, который выучила буквально за час до выступления. И твой единственный зритель смотрел на тебя так, будто ты танцуешь всю жизнь и покажешь высший пилотаж. Этот влюблённый взгляд, такой боготворящий и обожающий, действительно пугал. Его улыбка была мягкой, он был уверен в себе и будто знал тебя. Это злило.       Неприятно осознавать, что существо, которое не является человеком, смотрит на тебя так, будто видит насквозь.       — О чём ты вообще говоришь? Я… не понимаю тебя, — кричать и затевать конфликт ты не хотела. Даже с шокером в руках ты боялась Питера, боялась его непредсказуемости. Если он был в состоянии так долго скрывать своё умение понимать речь и говорить, значит, это вполне может быть не единственным козырём в его рукаве.       — Судьба свела нас, — его слова напомнили тебе фразу из какого-то романтического мультфильма, — я твой возлюбленный, — уверенно закончил он.       Твои брови поползли вверх. Подойдя и подняв ранее брошенный стул, ты села на него и сложила руки на груди. Какие мультфильмы посмотрел Питер, раз они так повлияли на его сознание? Ты даже не знала, что ответить на это. Его слова звучали как бред. Абсолютно всё, что ты слышала сегодня, звучало так, словно все вокруг обкурились!       Но он говорил не то, что ты хотела услышать. Для начала следовало бы узнать то, что тебя действительно волнует:       — Что ты такое? Как мне тебя называть? — ты неуверенно сглотнула, посмотрев в его глаза. От его взгляда мурашки пробегали по затылку, ты невольно краснела, как школьница. Никто ранее никогда не смотрел на тебя вот… так. И, будь ты в старшей школе, сто процентов бы поддалась и влюбилась бы… будь Питер каким-нибудь симпатичным мальчишкой-готом, от которых ты в своё время сходила с ума.       — Ты можешь называть меня так, как захочешь, — хищно произнёс он. Ты не могла не отметить то, как приятно звучал его голос. Таким голосом можно гипнотизировать, наверное.       — Ты не ответил на вопрос. Хотя бы ты ответь… — ты вздохнула. Неужели ничего не узнаешь сегодня? Одна скрывает, другой, будто влюблённый, несёт полную чушь, до правды сама докопаться не в состоянии. А ведь сегодня твой выходной…       — Дорогая? — Питер слегка приподнялся, смотря на тебя удивлённо.       — Что ты хочешь от меня за то, чтобы поговорить нормально? Прекрати вести себя так, словно ты принц из сказки и увидел предначертанную тебе судьбой. Это смешно… и это совсем не то, зачем я здесь.       Питер казался тебе одержимым. Чего вообще может желать запертый в лаборатории мер-октопус? Свободы, конечно же! Но тогда почему он, будучи таким смышлёным, не пытается сбежать сейчас, когда остался один на один с неопытной новенькой работницей? Хотя куда он уйдет? Такой… огромный. Ему не спрятаться на улице, его без труда заметят и сразу же вернут обратно.       Выражение лица Питера изменилось. Сперва он выглядел так, будто его нагло оклеветали.       — Я не вру, дорогая. Я… — он не успел договорить, ты его перебила, рявкнув:       — Хватит! Ты меня прекрасно слышал. Что ты вообще нашёл во мне?! Я понимаю, если бы ты привязался к мисс Рэд или к кому-нибудь ещё из учёных, которые в состоянии повлиять на твою свободу, если это именно то, чего ты хочешь. Но зачем ты пудришь мозги мне?! Я – никто здесь, я – ничто, и я ничего не смогу сделать!       Ты везде искала подвох. Всему пыталась найти оправдание… наверное, это привычка ещё с тех пор, когда ты жила со своей семьёй: ты всегда оправдывала гнев родителей. У папы был плохой день, поэтому он просто так накричал на тебя сегодня. У мамы проблемы на работе, поэтому она разорвала твою тетрадь с плохо выполненными домашними заданиями и приказала всё переписывать. Но когда же это уже наконец закончится?!       Некоторое время было тихо. Он молчал, смотря на тебя. Ты чувствовала его взгляд, хотя смотрела себе под ноги. Чёрт, ты же не на приёме у психолога, тогда почему захотелось разрыдаться от бессилия и выговориться ему?! Что за странное чувство, будто он определённо тот, кто выслушает и поймёт тебя?!       — Дорогая, ты лучшее, что я видел когда-либо в жизни, — донеслась тихая фраза до твоих ушей.       Кажется, ты всё-таки попалась на удочку того обожающего взгляда. Тебя пленил его голос. Хватит обманывать себя.       — Ответь, пожалуйста, на мои вопросы, Питер, — не сдавалась ты. Но голос уже не звучал так уверенно.       Ты услышала всплеск воды и медленно подняла голову. На выступе Питера не было: он вернулся под воду. Что ж… как предсказуемо. А чего ты, собственно, ожидала?       Вздохнув, ты поднялась на ноги. Чтобы удерживаться в вертикальном положении, ты держалась рукой за край столешницы. Последний раз посмотрев на водную гладь, ты направилась к лифту. Мягко коснувшись кнопки, ты наблюдала за тем, как меняются цифры над дверью. Один, два… четыре… девять. Как только лифт открылся, ты медленно вошла в кабинку и уткнулась лицом в стеклянную стену.       «Когда вернусь домой, приму ванну. С пенкой… и напьюсь. Да, определённо», — строила ты планы на вечер. Двери лифта начали медленно закрываться, ты обречённо прикрыла глаза.       — Стой! — услышала ты вслед. Раздался раздражающий писк кабины лифта, который оповестил о невозможности закрыть двери из-за неизвестной преграды. Ты резко обернулась, почувствовав дыхание на своей шее.       Питер полностью был на выступе. Он выбрался, схватившись двумя щупальцами за двери лифта и не давая им закрыться. Его лицо было так близко к твоему, что ты невольно вжалась в стеклянную стену сильнее. Двинуться было некуда: его руки были по обе стороны от тебя, ты бы не смогла сбежать, даже если бы нырнула вниз.       Шокер был в кармане. Ты медленно потянулась рукой к нему, не сводя взгляда с глаз Питера, а он, казалось, даже не моргал. И молчал, медленно коснувшись твоей щеки с такой осторожностью, будто ты могла рассыпаться. Ты поморщилась.       — Не… трогай, — практически прошептала, ибо голос отказывался слушаться. Питер послушно убрал руку.       — Ты… невероятна, — на выдохе прошептал он в ответ. Его слова испугали тебя. Ты хотела знать правду о том, что здесь творится, почему Питер обратил на тебя внимание, а не отпихиваться от приставаний извращенца мер-октопуса!       — Отвали, Питер! Очнись! У тебя не всё в порядке с головой! — ты толкнула его, но твоих сил было слишком мало, чтобы сдвинуть его хотя бы на миллиметр. Ты упёрлась в его грудь своими ладонями, и из-за этого некоторые раны на его коже вновь начали кровоточить, и он слабо зашипел. Резко отстранив руки, ты виновато посмотрела в его глаза. Но он всё ещё улыбался…       «Отмороженный! Сумасшедший! Да что я вообще хочу от него услышать?! Он не способен здраво мыслить!» — ты шмыгнула носом, всхлипнув. Глаза предательски начало щипать, и ты всё-таки сползла вниз, тихо расплакавшись и вжавшись в угол кабинки лифта. Обняв себя руками, ты попыталась себя хоть как-то успокоить. Твои руки были в его крови…       — Дорогая… — ты вздрогнула, когда он в очередной раз позвал тебя. Тебе это его «дорогая» уже в печени сидит…       — Отстань от меня! — ты рыдала в голос, завывая, кусала свои губы и так мечтала исчезнуть отсюда. Даже не домой, нет… просто исчезнуть с этой чёртовой планеты!       Ты плакала, когда он поднимал тебя на руки и прижимал к себе. Но не отбилась, лишь сжалась в клубочек и прикрыла голову руками, будто он собирался тебе навредить. Вместе с тобой на руках он направился куда-то, ты почувствовала движение, но не смогла понять, куда он тебя потянул. Когда ты услышала звук закрывающейся двери, то открыла глаза. Вокруг была кромешная тьма, ты вжалась сильнее в того, кто тебя нёс.       — Здесь нет камер, — услышала ты. Помещение было тебе незнакомо. Сперва ты подумала о том, что это мог быть кабинет мисс Рэд, но Питер туда чисто физически бы… не поместился. И тут до тебя начало доходить то, насколько всё выглядит странным:       — Ты… сам вылез из своего аквариума… ты можешь нормально дышать над водой… без использования жабр… ты знаешь, где находятся камеры… и скрываешься от них… и… да что ты такое?! — ты шмыгала носом практически постоянно, и это мешало тебе нормально говорить.       Ты почувствовала, как вы опустились на пол. Тебя все ещё сжимали его руки, и спиной он, скорее всего, прислонился к стене. Чудесно! Мало того, что ты не видела ничего в темноте, так ещё и убежать не смогла бы, ведь путь к выходу занимали его щупальца! Как неприятно осознавать, что мер-октопус действует настолько продуманно. Но всё же ради чего всё это?       — Я не делал этого раньше, потому что не хотел, — ты слышала его голос прямо у своего уха. Он говорил спокойно и наконец серьёзно. Поглаживая тебя по спине, он ждал, когда ты успокоишься, и не говорил ничего более. Со временем ты привыкала к темноте, дыхание восстанавливалось, но ты то и дело сглатывала ком в горле.       Прошёл час или, возможно, даже больше. Лишь когда ты расслабилась и сама по своей воле положила свою голову на его плечо, услышала:       — Это… слишком сложный вопрос. Я слабо помню, что делал раньше. Я бесцельно слонялся по океану, мне настолько всё осточертело, что я позволил поймать себя… чтобы узнать что-нибудь новое. Мне нравилось видеть ужас в глазах других. Я любил осознавать то, что они считают себя высшей расой, а меня воспринимают как нечто примитивное, — ты слабо прикрыла глаза, внимательно слушая его, — люди казались мне такими простыми… пока я не встретил тебя. Твой взгляд, твоя фигура, твой голос… я уже не мог играть с остальными, как раньше. Я хотел видеть тебя чаще, но не мог следовать за тобой… я не хотел пугать тебя! Я так ненавидел себя за страх в твоих глазах…       — Ты мер-октопус. Шесть с половиной метров ростом… куда бы ты ушёл? — ты улыбнулась. Страх отступал. Ты выплеснула все свои переживания слезами и сейчас почувствовала себя лучше. Питер, который сейчас относился к тебе спокойнее, а не кричал о великолепии и не возносил на пьедестал, не пугал тебя.       — Мне не нравится это определение… — недовольно ответил он, — я хочу быть, как ты. Я хочу быть рядом с тобой.       Во тьме начали сиять его глаза, когда ты коснулась его руки. Медленно, синим сиянием начали переливаться и пятна на его теле, и присоски на щупальцах. Помещение теперь было легче рассмотреть, но ты смотрела лишь на Питера. Он удивленно наклонил голову вбок, когда ты, выпрямившись, удобнее села на нём.       — Тогда как я могу тебя называть? — своей рукой ты коснулась теперь его щеки. Тебя саму смущало то, как вздрагивал он от каждого твоего прикосновения. Никогда ранее ты не чувствовала себя настолько особенной для кого-то. Ты бы никогда не купилась на слова, ты не поверила в то, что сказали остальные, но его действия… его прикосновения заставили тебя довериться. То, каким Питер был послушный рядом с тобой, как старался угодить, как понимающе успокаивал, когда ты плакала…       Он не успел ответить. Ты взяла его лицо обеими руками и нерешительно поцеловала. Настолько неловким был твой первый поцелуй, что ты, даже отстранившись, не смогла сразу открыть глаза.       Но Питер всё ещё молчал. Он даже не пошевелился, и ты приоткрыла веки лишь тогда, когда осознала, что не смогла услышать его дыхания.       Ты робко смотрела в его глаза. Мягко улыбалась, но внутри ты просто визжала от осознания того, что натворила. Поцеловать мер-октопуса! Ты коснуться себя не давала несколько часов назад! Если совсем докапываться, то это и не первый ваш поцелуй… только в тот момент ты совсем об этом не думала.       Ты медленно начала отстранять руки от его лица, но своими ладонями он резко прижал их обратно, чем и подал свой первый «признак жизни». Глубоко выдохнув, Питер уткнулся в твою шею, крепко прижав к себе. Ранее ты никогда не делала ничего подобного с парнем. Конечно, ты не была уж совсем монашкой, ты знала, что да как, знала, чем обычно занимаются парень и девушка и что это не только поцелуи. Можно сказать, у тебя за стенкой не раз такие порнофильмы проигрывались… но всё же самый обычный поцелуй оказался безумно смущающей вещью.       — Она сказала, что ты пыталась покончить с собой, — услышала ты тихий шёпот. Но вздрогнула от того, сколько боли было в этой фразе, — и что ты больше никогда сюда не вернёшься.       Он имел в виду мисс Рэд. Ты смогла собрать картинку воедино. Питер впал в отчаяние, когда узнал, что ты могла умереть? И из-за этого он едва не погубил себя? Это было подло. Ты не знала, что это был за «эксперимент», как тебе это объяснила учёная, но, кем бы ни был Питер, поступать так было ужасно.       И давно ты испытываешь жалость к тому, кто не является человеком по известным всем нормам? Ставишь его чувства выше других, выше науки, из-за которой он здесь оказался?       — Прости… — виновато прошептала ты, проведя рукой по его шее. Ты была просто ужасна в психологической помощи и ничего, кроме извинений, не придумала. Питер сжался от прикосновения, прижавшись к твоей шее ещё сильнее. Ты старалась не касаться его царапин, чтобы не делать больно.       Однажды кто-то из старших сказал тебе относиться к людям так, как они относятся к тебе. Восприняв это слишком буквально, ты испытала жалость к тому, кто пожалел тебя. Такое старое клише из фильмов: поцеловать парня, перед которым разрыдалась и который остался тебя успокаивать.       — Ты… моё сокровище… — он резко отстранился от тебя, приблизился к твоему лицу и поцеловал. Намного увереннее, чем ты. И так… по-взрослому. Тебе было жарко от этих прикосновений, от его языка, который так жадно переплетался с твоим. Дышать получалось с трудом, и ты тихо простонала, когда рука Питера коснулась твоей груди. Вы прерывались буквально на несколько секунд и только ради того, чтобы ты смогла вдохнуть побольше воздуха для продолжения. От такого поцелуя шла кругом голова. Ты не могла адекватно мыслить, ты чувствовала себя одновременно пьяной и обкуренной, хотя ничего не принимала. И это было безумно приятно.       Ловушка захлопнулась. Ты сама тянулась к нему и, будто в сетях паука, чем больше дёргалась, тем сильнее тебя засасывало собственное желание.       От поцелуя ныли губы. Ты чувствовала, что уже сидишь без толстовки, лишь в одной стремительно сползающей с тебя майке. Лифчик с утра ты не надевала, ибо давно уже не видела в нём смысла: всё равно в твоей одежде, которая обычно на пару размеров больше, ничего не видно, а тебе комфортнее, ведь ничего не давит. Но сейчас ты так сильно пожалела об этом, будто лифчик был каким-то щитом от извращённого мер-октопуса, который властно схватил тебя за левую грудь. Соском ты почувствовала холодную перепонку между его пальцев и вскрикнула. Его вторая рука была у твоей промежности.       — Не надо!.. — твой голос звучал умоляюще, ты сама не знала, что умеешь так говорить, — нельзя… — дрожащими руками ты отстранила пальцы мер-октопуса от своего тела. Ты всё ещё чувствовала его вкус на своих губах, тебе было безумно стыдно за свою неопытность и страх. Но Питер тебя не принуждал.       А чего ты вообще хотела от него? Могло ли чем-нибудь это вообще закончиться? Сексом, как в фильмах? Разве что каким-нибудь извращённым хентаем с тентаклями, про который ты видела мемы в интернете или странную рекламу. Но это точно не то, чего ты желала, насколько бы отчаявшейся ни была.       От своих мыслей стало безумно неловко. Ты все ещё тяжело дышала, прижавшись своей обнажённой грудью к его. Он терпел, ты чувствовала то, как Питер пытался контролировать своё дыхание, и получалось у него это с трудом. Ситуация определённо без шансов. Ты, несомненно, совершила ошибку. О которой вряд ли будешь жалеть, потому что никакой поцелуй не сможет переплюнуть этот…       — Если бы… я был человеком, как вы, ты бы согласилась? — спустя некоторое время спросили у тебя. Твои пошлые мысли заиграли новыми красками, но ты решила быть тактичнее и уточнить:       — Согласилась бы на что?       — Быть со мной, — слишком романтично ответил Питер, — осталась бы ты со мной навсегда, если бы мы встретились иначе?       В таком ключе ты ситуацию не рассматривала. Но решила всё-таки представить: подходит к тебе странный высокий парень и заявляет о том, что является твоим возлюбленным. Смотрит с обожанием, топит в комплиментах, а другим людям пальцы откусывает. Ты тихо рассмеялась.       — М-м, ты слишком странный для нашего мира. Я бы безусловно испугалась и решила, что ты типичный преследователь-извращенец.       — Но это не так… — услышала ты виноватое. Совесть кольнула твою наивную душу, но ты теперь понимала то, что этот монстр прекрасно играет людьми, о чём сообщил ранее, и прекрасно управляет своими эмоциями. То есть он без труда издевается над тобой, заставляя чувствовать себя полной дурой. Жестокой полной дурой.       Ты решила не отвечать. Вздохнув, теснее прижалась к Питеру, прикрыла глаза и, впервые в своей недолгой жизни, уснула в чьих-то объятиях.

***

      Проснулась ты в своей комнате. В своей родной пижаме, будучи по шею укрытой мягким одеялом.       Сперва ты ничего не заподозрила. Медленно потянувшись, ты села на кровати, с наслаждением подставляя лицо под солнечные лучи, которые пробивались через шторы в твою комнату. Ступив ногами на пол, поднялась на ноги и пошла в ванную. Ты улыбнулась, зная, что у тебя выходной, а ещё ты так хорошо выспалась. Улыбка не сходила с твоего лица, пока ты не увидела своё отражение в зеркале.       Первым в глаза бросился странный кулон, сверкнувший своей белизной на твоей коже. Это была ракушка. Красивая ракушка, на которой было вырезано маленькое сердце. Одна часть его была чёрной, а вторая — белой. Но кулон был явно не страшнее шеи: та была вся в засосах. Губы опухли, глаза красные, будто бы ты рыдала всю ночь напролёт.       Ты вспомнила вчерашний день.       От твоего крика затряслись стены.