Океанариум

      Пусть это и был выходной день, по своей съёмной квартире девушка скакала с самого утра, наслаждаясь тем, что сегодня находилась дома одна. Свобода! Солнце ярко светило в окна. Девушка даже все шторы раздвинула, позволяя ярким лучам освещать небольшие комнаты. Настроение было приподнятым, Мэйди даже приплясывала, пока убиралась в своей квартире: впервые за несколько месяцев, наверное, она вспомнила о том, что нужно привести в порядок собственную обитель. Даже обои с розовыми сердечками так не раздражали, девушка чувствовала себя прекрасно, ведь у неё наконец была работа, она оплачивала аренду и даже могла позволить себе заказать в интернет-магазине одежду, о которой давно мечтала.       О работе и приключениях на ней девушка старалась не думать, да и мысли были заняты другим: ей стоило бы постирать большинство из того, что было сброшено на полу у кровати, а порошок заканчивался. Но она могла позволить себе сходить в прачечную! Чем меньше электричества будет использовано, тем дешевле после обойдётся оплата коммунальных услуг.       Наскоро одевшись в то, что ещё было чистым, Мэйди сложила всю свою стирку в пакет и отправилась в прачечную. Она так странно чувствовала себя, пополняя карточку клиента, которая нужна была для активации стиральных и сушильных машин, ведь это наконец были не последние её деньги. Мэйди без труда могла позволить себе пополнить карту и на сотню, и на две, с запасом, чтобы не мучиться в следующий раз.       «Странно… где я оставила ракушку?» — удивлённо подумала девушка, ведь только сейчас заметила, что украшения ни на руке, ни на шее не было. Решила она поискать этот маленький подарок позже, когда вернётся домой.       Стирка длилась полтора часа. Чтобы скоротать время ожидания, девушка решила отправиться в супермаркет и купить немного продуктов… и порошок, кстати, тоже не помешал бы.       Из-за работы она и вовсе позабыла о том, каково это — быть среди толпы обычных людей. Они снуют туда-сюда, у каждого свои заботы, своя семья, свои цели. В океанариуме у всех была одна цель — выполнять свою работу, исследовать Питера. Там были квалифицированные специалисты, люди, чей возраст в среднем находился в диапазоне от тридцати до шестидесяти лет. Мэйди была одним из самых молодых сотрудников, но её возраст мало кого волновал, ведь никто не мог стать настолько исключительным, насколько стала она: никому не под силу усмирить мер-октопуса.       Супермаркет порадовал девушку неплохими скидками: всё-таки был выходной, а обычно именно по выходным магазины манят своих покупателей красными ценниками. Решив себя порадовать, Мэйди купила целый клубничный торт, который, конечно же, был по скидке: срок годности подходил к концу, оставалось меньше недели, но он всё ещё был съедобен; упаковку порошка и ещё много вкусностей. Вышло на два больших пакета. Лишь на кассе она начала размышлять о том, как же будет всё это доставлять домой: если ей придётся ещё взять с собой пакет со стиркой, она всё это не донесёт. Пришлось побегать — сперва девушка отнесла домой все свои покупки, а после вернулась за стиркой.       «На удивление, сегодня меня не покидает удача! — радостно подумала девушка, когда уже дома закончила складывать вещи как раз в тот момент, как закипел чайник на плите, — это будет самое грандиозное одинокое чаепитие!»       Как только Мэйди выключила визжащий чайник, послышался стук в дверь. Сперва девушка подумала, что ей показалось, но стук раздался снова, более медленный, чёткий. От него у неё пробежались мурашки по коже, а интуиция завизжала о том, что лучшим выбором в данной ситуации будет не пойти и открыть дверь, а выброситься из окна и убежать прямиком на вокзал.       «Возможно, это арендодатель. Или соседи? Странно», — Мэйди медленно подошла к двери, проклиная всю мировую экономику за то, что, пренебрегая мерами предосторожности, арендодатель не приобрёл двери с глазком: якобы это было слишком дорого.       Девушка медленно открыла замок. Послышался щелчок — никакого шума по ту сторону двери. Открывать она не спешила: Мэйди чувствовала, что там кто-то есть. Какая-то опасность… дверь она открывала максимально медленно, и та противно скрипела в ответ на такие мучения.       Первым, что увидела девушка, были красивая белая рубашка и чёрный галстук. Медленно, сглотнув, Мэйди подняла голову, и в этот момент нежданный гость наклонился к ней, таким резким движением сильно приблизившись к её напуганному лицу.       — Ты так прекрасна, когда растрёпана, дорогая, — практически рыча от удовольствия, произнёс он. Девушка в ужасе икнула: страх сковал её настолько, что она не могла даже пошевелиться. Так и смотрела на него из полураскрытой двери и даже звука произнести не могла.       Мэйди даже в голове собрать мысли была не в состоянии: единственное, что сейчас проносилось там, это тот отборный матерный словарный запас, которому она научилась у миссис Блэк. Медленно взгляд девушки начал изучать гостя с головы и до ног. С ног и до головы.       «С ног! О, чёрт возьми, что за дерьмо?!» — в очередной раз остановившись взглядом на ногах мужчины, Мэйди сделала шаг назад. Идеально выглаженные брюки, чёрные лакированные ботинки… чёрт возьми, ноги!       — …нужно вызвать полицию… или скорую… — тихо прошептала себе под нос девушка и, как только заметила, что незнакомец — или не очень — протягивает к ней руку, резко захлопнула дверь, прижавшись к ней спиной. Ноги её уже не держали, и она медленно скатилась вниз, закрыв лицо руками.       — Дорогая, — за дверью послышался шорох: он тоже опустился вниз, будто знал, что Мэйди села, и хотел, чтобы она его лучше слышала. Чёртовы дешёвые двери с их ужасной звукоизоляцией, мужчина ей будто на самое ухо это говорил, — мы можем вечность с тобой играть в такие игры, я буду только счастлив позабавиться с тобой, но не думаешь, что это лишняя трата времени? Мы могли бы поговорить… ты же так любишь что-либо выяснять, моё сокровище.       Некоторое время Мэйди молчала. Она собиралась с мыслями, старалась унять дрожь. В голове гудело.       — Это не можешь быть ты, Питер, — тихо прошептала девушка. Но он услышал, негромкий смешок подтвердил это.       — Почему нет?       Девушка боялась впускать его в свою, пускай и съёмную, квартиру. Она не знала, что за чертовщина происходит и почему монстр, который должен безвылазно торчать в аквариуме, ибо имел риск умереть от удушья на поверхности, сейчас находится по ту сторону её двери в идеально выглаженном тёмно-синем костюме и уверенно держится на своих двух ногах… на двух ногах!       О, Всевышний, какой же он чертовски высокий!       — Дорогая, — напомнил Питер о своём существовании. Мэйди медленно поднялась на ноги, всё ещё стоя спиной к двери, и коснулась дверной ручки, медленно, нерешительно её поворачивая.       — Ты обещал… поговорить. И расскажешь мне всё! — тихо прошипела девушка, ибо голос ей уже совсем не поддавался. Она была безумно напугана! Кому следовало бы звонить в подобных ситуациях?! И как объяснить… это словно сон! Нереальный сон, ещё более нереальный, чем существование самого мер-октопуса в принципе!       — Всё что пожелаешь, моё солнышко, — ласково прошептал он прямо перед её лицом. Мэйди привыкла к его любви пободаться лбами, но она отстранилась лишь для того, чтобы шире открыть дверь.       — И… я должна быть уверена в том, что ты не причинишь мне вреда! — говорить, что она дома одна, девушка не решилась. Мэйди нервно поправила неаккуратный пучок на голове, который так и норовил сползти и тем самым расплести её собранные волосы, и краем глаза посмотрела на Питера. Он выглядел безумно оскорблённым.       — Я бы не посмел! — обиженно произнёс он, входя в квартиру своей возлюбленной. За ним Мэйди закрыла дверь, но не на замок, даже не разулась, чтобы, в случае чего, можно было быстро убежать. Помыть полы заново она сможет ещё сотню раз, а секунды, которые она сбережёт в опасности, будут бесценны.       Питер пугал и без того ошарашенную девушку своим необычным поведением: сейчас он будто смущался, словно подросток. Будто не он пару минут назад дразнил её, это был совсем другой мужчина: сейчас он краснел, отводил взгляд и делал максимально невинный вид.       «Он это умеет, — вспомнила Мэйди, — расслабься и постарайся выведать у него всё. Это не похоже на розыгрыш», — девушка старалась успокоить себя, но всё же испуганно вжалась в стенку, когда Питер протянул ей что-то. Это были розы. Две красивые, свежие красные розы со стеблями без единого шипа, перевязанные блестящей чёрной лентой. Подняв на него взгляд, Мэйди столкнулась с расстроенным взглядом этого мужчины.       — Прости меня, дорогая… я не хотел тебя пугать… я просто хотел сделать тебе подарок в честь нашей долгожданной встречи… за пределами того адского места, — он нежно улыбнулся. Именно на подобное поведение у девушки не было иммунитета, и Питер будто знал это, он поступал как «хороший мальчик», за что и получал снисхождение от своего сокровища.       — …спасибо? Я думаю… это приятно, да… розы — это мило, — девушка аккуратно приняла подарок с его рук. Их пальцы соприкоснулись — от этого Мэйди вздрогнула, отдёрнув руку. — Я приготовлю чай! — протараторила она, боясь, что Питер обратит внимание на её обострённую реакцию.       Она не знала, что делать и как правильно действовать. Розы смотрелись непривычно и неправильно в банке из-под двухлитрового сока, но ваз для цветов у девушки не было. Она оставила Питера сидеть в гостиной, и он совсем не вписывался в интерьер своей официальностью. Он будто собрался… на свидание! Или какое-то важное мероприятие… в простой квартире он выглядел скорее как вылезший из книги персонаж, сродни директору какой-нибудь фирмы, чем… чем, чёрт возьми, приодетому в дорогой костюм мер-октопусу, который где-то забыл свои восемь щупалец и обзавёлся двумя ногами!       — Ты смотрела «Русалочку», дорогая? — услышала Мэйди за своей спиной и вздрогнула, вскрикнув. Чашка едва не выпала из её рук, но Питер ловко поймал её, вернув хозяйке, — спокойнее, спокойнее, — он нежно погладил девушку по плечу, но она оттолкнула его, резко обернувшись. Теперь они были лицом к лицу. Питер выглядел так, будто наслаждается этой «игрой». Он поставил руки по обе стороны от своей возлюбленной, тем самым создав ей такую ловушку.       — Мысли читаешь? — прошипела Мэйди, медленно сползая вниз. Она старалась делать это незаметно, но улыбка Питера, которая становилась всё хитрее, его взгляд, в котором плясали искорки… он знал, что она задумала, он видел её насквозь.       — Что ты, — ответил Питер. Он наклонился ниже, шепча Мэйди практически на ухо, — просто… подумал, что эту историю можно привести в пример. Я отдал кое-что важное взамен на то, чтобы оказаться сейчас перед тобой, моя дорогая принцесса.       — Лучше бы это был голос… — коленки от его рокочущего тона предательски подкашивались. Мурашки пробегали по затылку, мысли путались, а щёки приобретали пунцовый оттенок.       — Это жестоко, сокровище моё, — Питер приобнял Мэйди за талию, медленно прижав к себе. От него невообразимо приятно пахло — сейчас это был не только запах океана, такого неизведанного и неизвестного девушке до этого, в нём точно присутствовали нотки приятного одеколона и… сигарет? Мэйди вдохнула поглубже, стараясь разобрать его аромат, и только после того, как Питер едва не сложился пополам со смеху, поняла, насколько глупо выглядела, вдыхая запах его шеи.       В своё оправдание вслух она произнесла лишь несколько матерных слов. Это лишь сильнее рассмешило Питера, он сел на пол, обняв девушку за ноги и не прекратив хохотать.       — И как же я пахну, солнышко? — ласково спросил он, посмотрев на Мэйди снизу вверх. Питер смотрел на неё влюблённым, обожающим, боготворящим взглядом. Его рука медленно заскользила по бедру девушки, пробуждая ото сна далеко спрятанные воспоминания.       — Как п… психопат! — руку его Мэйди резко оттолкнула, — пожалуйста, сядь за стол… и не двигайся, пока я не сделаю чай… о! У меня есть торт… клубничный. Как раз будет что-то к чаю, — девушка старалась занять своим мысли чем угодно, только не его руками, что так двусмысленно поглаживали её бедро. А Питер снова включил пай-мальчика — он послушно поднялся и сел за стол, положив голову на руки и уставившись на свою возлюбленную. Ей из-за этого всего было неловко.       Чай она заваривала в тишине. Как и нарезала торт: Мэйди отвлекала себя чем угодно, лишь бы не думать о Питере, лишь бы не смотреть на его ухмылку, лишь бы не тонуть в его влюблённом взгляде… лишь бы оставаться в здравом уме.       Видеть его пальцы без перепонок было непривычно. Девушка даже невольно залюбовалась его руками, когда ставила блюдца с десертом на стол. Ароматный чай оказался в кружке для гостя и в любимой чашке, которую Мэйди когда-то купила на распродаже. На керамике красовалась надпись: «Не жизнь, а полное дерьмо». Она чем-то напоминала так полюбившуюся чашку заместителя главной учёной. И лишь когда Мэйди села напротив и аккуратно взялась за ручку чашки, Питер заговорил.       — Наконец я смогу быть рядом, дорогая. Больше ты от меня не убежишь… я смогу догнать тебя, я найду, куда бы ты ни ушла, — Питер говорил это со своей обычной нежной улыбкой, но от его слов, как и ранее, по коже девушки пробегал мороз.       — Ты мне угрожаешь, — тихо произнесла Мэйди, — и мне это не нравится.       — Но… дорогая! Это вовсе не угроза! Ты даже не представляешь, сколько я отдал ради того, чтобы прийти к тебе сейчас! — пусть он и был человеком, в костюме, пусть и пришёл на своих ногах, принёс подарок, пусть его запах больше походил на человеческий, чем на запах существа из морских глубин… мыслил он по-прежнему так, словно был монстром.       — И что ты отдал? Как ты… что с тобой случилось? Как ты нашёл мой дом, чёрт возьми?! И где ты взял костюм?.. и розы… — чашка слишком сильно нагрелась от кипятка внутри, и держать её теперь было невозможно. Девушка отстранила руки, сжав их в кулаки. Было до слёз неприятно, но она сдерживала себя, чтобы не морщиться. Питер коснулся её руки, и она оказалась на удивление прохладной. Мэйди сжала его руку обеими своими, облегчённо выдохнув.       — Всё просто, солнышко, — Питер положил свою вторую руку на руки девушки, чем смутил её ещё сильнее, — я переписал правила игры. Это проще, если знать, как играть… а для того, чтобы понять это… нужно было пару-тройку раз проиграть, — от таких удивительных «загадок» Мэйди вскинула бровь, посмотрев на Питера. Она чувствовала себя настолько глупой в его глазах в тот момент, будто он серьёзно решил, что такой чушью ей можно запудрить мозги, — но я был прав, моё сокровище. Мы были созданы друг для друга, Да, мы были совершенно разными… но я всё исправил. Я сделал это ради нас. Судьба отныне на нашей стороне, никто не посмеет помешать нам. Ты счастлива, дорогая?       Мэйди была в ужасе. Не то чтобы она не привыкла к тому бреду, который обычно вылетал со рта Питера, но его появление здесь и сегодня нужно было как-то объяснить… он ведь неизведанное существо! А если Питер мог сделать так и раньше?! А если он изначально… не был просто мер-октопусом? Но вряд ли там, в океанариуме, он притворялся. Кожа его рук сейчас была довольно грубой, но явно нежнее, чем то, что было раньше. Ногти были аккуратно подстрижены, а кожа более… человеческая? На его лице и шее не было пятен, его улыбка была менее… зубастой, но всё такой же устрашающей — это можно было списать либо на моду, когда подростки подпиливали себе зубы, чтобы быть более похожими на демонят, либо на необычную генетику. Понять, что этот Питер — это тот мер-октопус, можно было лишь по гладкой макушке и его глазам. Синим, словно сам океан, глазам.       — Я в ужасе, — не стала скрывать Мэйди, — я в диком ужасе, Питер… чёрт побери! Что значит «игра»?! Что значит «проиграть несколько раз»?! Ты можешь не говорить загадками, словно пересмотрел мультфильмов и решил, что являешься предсказательницей, которая судьбу героев строит! Это выглядит… жутко.       Ладони перестало так жечь, и девушка отпустила руки Питера. Она сунула их под стол, положив на свои колени, и уставилась на чашку с чаем. Обычный зелёный чай… не самый дорогой, но любимый, расслабляющий, с ромашкой.       «Тут даже чай с ромашкой не поможет», — хмыкнула про себя Мэйди.       — Весь мир лишь игра… разве люди сами так часто не говорят? Обычно вы называете сумасшедшими тех, кто твердит о том, что прожил не одну жизнь… но этому есть место быть. И, знаешь, дорогая моя, — Питер поднялся, обошёл стол и навис над Мэйди, — я терпел… около двадцати неудачных попыток… около двадцати раз я пытался связать наши судьбы воедино! И у меня наконец получилось. Но моего терпения не хватит, чтобы создать новую идеальную историю со знакомством, дружбой, любовью… я потерял слишком много времени. Не в моих силах ждать.       — Тихо, тихо, тихо! — девушка в ужасе попыталась оттолкнуть мужчину, чей голос звучал безумно, но его тяжело было сдвинуть с места, — Питер, пожалуйста! Ты меня пугаешь… успокойся!       Вместо того, чтобы оттолкнуть его, Мэйди начала сползать под стол. План провалился — Питер ловко подхватил её, будто делал это не в первый раз, и усадил на столешницу. Девушка впала в ступор, боясь даже пошевелиться: был риск либо разозлить нежданного гостя, либо залить весь стол и себя кипятком.       — Прости, дорогая… я так долго об этом мечтал… — Питер сжал Мэйди крепко, он уткнулся ей в макушку, нежно поглаживая по спине. Девушка напряглась сильнее, когда почувствовала, как он всхлипывает.       — Питер?.. — голос Мэйди звучал тихо и неуверенно. Она не могла пошевелиться и чувствовала себя сапёром на минном поле. Один неверный шаг — всё взорвётся к чертям. Дыхание мужчины сбилось, истерика накрыла его с головой, он скулил, завывая, и сжимал своё сокровище всё сильнее. Он дышал ею, чувствовал её рядом, и осознание того, что он добился своей цели, делало его невероятно счастливым. Питер впадал в отчаяние столько раз, но никогда не сдавался. Их отношения были обречены в каждой из реальностей, воспоминания из которых он сохранил. Судьба шутила над ним столько раз, позволяя коснуться и сжать любимую лишь тогда, когда она была при смерти.       Но сейчас возлюбленная в его руках. Живая, здоровая. Она одна, она юна, она… невероятна! Питер едва не потерял рассудок, пока пытался познать тайны мироздания. Но у него была цель, и он шёл к ней стремительно, по головам. Скольких людей, что приближались к Мэйди, он погубил? Но подобный мусор и за людей считать нельзя. Теперь в этом мире есть лишь он и его богиня. Влюблённый и его возлюбленная… да, она напугана, она боится, но… это лишь мелочи, легко решаемые пустяки.       Мэйди сжимала рыдающего мужчину, не зная, как его успокоить. Она и сама начала всхлипывать, её нервная система уже не выдерживала подобного напряжения.       Но после стало легче. Выплакавшись, Питер стал спокойнее себя вести, он даже адекватно начал отвечать на вопросы, и Мэйди смогла «многое» узнать, пока они сидели и пили чай… рядом. Мужчина возвращаться на своё место напротив отказался: якобы рядом с любимой ему намного комфортнее.       — Тебе ведь… можно чай, да?       — Я могу питаться всем тем, что едят обычные люди, моя дорогая. Думаю, у меня есть свои предпочтения… что-то вроде того, что я предпочитаю быстро перекусить и продолжить свои дела, чем тратить час или более на готовку и другие проблемы… — и он действительно пил чай, небольшими ломтиками поедая торт. Мэйди за таким мероприятием было наблюдать непривычно: обычно Питер залпом съедал то, что ему приносили… а тут он действительно старался больше походить на человека.       — И… ну… а что теперь? Как ты… оказался здесь? Тебя же не преследуют никакие… государственные организации по отлову потерявших щупальца мер-октопусов? — фраза звучало более неловко вслух, чем в мыслях. Питер рассмеялся, пристально смотря на свою любимую.       — Конечно нет, солнышко. Я бы даже сказал больше: у меня есть документы, подтверждающие личность… и даже хобби? Я думаю, да… отныне я обычный человек, у которого есть небольшой общий секрет с тобой… от других существ.       — Кто тогда сейчас находится в океанариуме? И где моя… кхм, подаренная тобою ракушка? — девушка нервно потёрла запястье, на котором обычно хранила ту мелкую треснувшую безделушку, к которой неожиданно даже для себя привязалась.       В ответ Питер лишь нежно улыбнулся и потянулся в карман. Галстук, что будто душил его, он ослабил, расстегнув первые несколько пуговиц рубашки. Этими действиями он смутил Мэйди, и та больше не наблюдала за каждым его движением так пристально.       — Это чудо, моя дорогая. Поэтому… обойдёмся без лишних вопросов. Просто позволим небольшому количеству волшебства проникнуть в нашу жизнь, угу? — мужчина говорил это с нежностью, пока клал на стол два маленьких предмета, две идентичных ракушки на ниточке. Целых, без трещин, но рисунок на них был точно сделан вручную — он был немного неаккуратным и слегка отличался на двух экземплярах. Это было парное украшение.       — Чего… а куда делась моя ракушка?! Та, с трещиной! — девушка потянулась в карман, чтобы достать телефон и найти в галерее фото той ракушки, которую она потеряла. Но телефона не было ни в одном кармане.       «Что за… я точно телефон прятала в карман! Да что за чёрт?!» — Мэйди судорожно вскочила, осматривая кухню. Телефона не было ни на столешницах, он не мог выпасть…       — Дорогая, что ты ищешь? — Питер удивлённым не выглядел. Он достал телефон девушки из своего кармана, и на мгновение у неё от сердца отлегло.       — Стой… какого чёрта мой телефон у тебя?! Ты что, из моего кармана его вытащил? Питер! — Мэйди, начиная злиться, попыталась выхватить телефон из его рук, но у неё не вышло. Она попыталась снова, но лишь угодила в объятия мужчины, который ловко усадил девушку на свои колени и лишь потом позволил забрать телефон. Хватка не ослабла: Мэйди слегка приподнялась, за что крепкими руками была усажена обратно.       — Не злись, принцесса. Мне нужно было кое-что проверить… — нежно поцеловав её руку, Питер начал тихо мурлыкать.       «Ну ничего себе! Не злись, говоришь?! Да пошёл ты к чёрту!» — девушка вырвала свою руку, спрятав её за спиной.       — Мой телефон на пароле! — хмыкнула девушка.       — Ты столько раз снимала блокировку при мне, дорогая. Неужели ты думала, что я не запомню такой простой набор цифр?       — Это… нарушение личных границ! — заявление Питера звучало обидно, и Мэйди даже поникла, чувствуя себя обычной глупой простушкой.       — Дорогая, ты невероятна. Это так сложно писать с помощью вашей речи… но ты была и останешься смыслом моей жизни навсегда. Я был создан, чтобы любить тебя, и сейчас, когда я могу несмотря ни на что держать тебя в своих объятиях, я ни о чём не жалею. Я буду следовать тому замыслу, с которым меня создали, с превеликим удовольствием.       Питер говорил это, обнимая свою возлюбленную, утыкаясь своим лицом в её шею, и та каждый раз вздрагивала, когда ощущала вибрации его голоса своей кожей.       — Каждая мелочь, которую ты делаешь, говоришь, видишь, пробуешь… я хочу знать о тебе всё. И я узнаю… я сделаю тебя счастливой, ведь твоя улыбка и есть моё вознаграждение. Пожалуйста, пойми меня… я готов идти на компромиссы, я готов терпеть, но только если ты будешь со мной. Я хочу засыпать, чувствуя твоё дыхание рядом, и, просыпаясь, первым видеть твоё умиротворённое спящее лицо…       — Погоди-погоди! — смущённая девушка закрыла ему рукой рот, — кажется, ты немного… заигрался, — Мэйди сглотнула, не зная, как правильно подобрать слова, — и у тебя… ну, скажем так… немного едет крыша.       — Немного?! Дорогая, я сошёл с ума, когда осознал то, что смогу быть рядом с тобо… — Мэйди снова заткнула ему рот, крепко прижав ладонь и не позволяя более так легко вырваться. Питер поступил хитро: он облизал ей руку. Скорее всего, он хотел таким образом напугать её, но нервная система девушки не выдержала: мозг вспомнил те случаи, когда он лизал её руку в виде монстра, картинка перед глазами начала двоиться, пока и вовсе не потемнела.

***

      Мэйди очнулась на кровати. Она лежала под своим мягким одеялом, немного обслюнявив подушку. И всё казалось бы обыденным, а то происшествие можно было бы посчитать простым сном, если бы не чья-то рука, которая покоилась на её талии, и чьё-то тело, что было прижато к её спине.       — Ты проснулась, дорогая, — тихо прошептал Питер Мэйди на ухо, ибо без труда отметил то, как сильно напряглось тело девушки и как вмиг затаила она дыхание, — знаешь, как я испугался, когда ты потеряла сознание?       Мэйди больше не видела смысла оправдываться, пытаться его переубедить или же искать остатки здравого смысла в этой ситуации.       К ней домой пришёл приодетый симпатичный мужчина с цветами, который ранее, пусть и при иных обстоятельствах, лишил её девственности и оказался счастливым обладателем её первого поцелуя. Ну разве это не удача? Джекпот, главный приз, правда, не всё так гладко: он немного крышей поехал… Но, к слову, о безумстве: Мэйди лежала полностью одетая и укрытая. Питер даже уличные шлёпки с неё не снял, так что, какой бы бред он ни нёс на влюблённую голову, сдерживать себя он умеет. Это похвально.       — Так ты… теперь мой парень, получается? — девушка приподнялась, повернув голову и смотря на мужчину. Он выглядел, словно кот, довольный жизнью. Даже потянулся, будто спал всё это время и только проснулся. За окном было уже темно: часы на стене показывали восемь вечера. Неплохо, это не три дня и даже не день, а всего лишь немногим менее шести часов.       — Я бы предпочёл слово «возлюбленный»… больше смысла и звучит красивее, да, дорогая?       — О, ты прав, до-ро-гой, — передразнила Мэйди его тон и обессилено плюхнулась лицом в подушку, — а ты… действительно высокий.       — Обещаю приложить все силы, чтобы не выглядеть, словно преследователь-извращенец, солнышко, — лишь после этого Мэйди вспомнила про их… неловкий разговор и зарычала, рукой ударив по одеялу. Как могла пыталась справиться с накатившим смущением и неловкими воспоминаниями.       — Забудь об этом… какой стыд… это было так давно… — из-под подушки голос было едва слышно.       — Это ценные для меня воспоминания, — Мэйди почувствовала прикосновение к своим волосам, но подобное уже не испугало её. Тем более, пусть она и ощущала опасность от Питера, он ничего плохого в её сторону пока не предпринимал.       — О, чёрт! Ты, должно быть, голоден… я только сегодня купила продукты, так что смогу… — девушка резко подорвалась на кровати, посмотрев на Питера. Но договорить он ей не дал, поцеловав и повалив обратно. Это соприкосновение губ не длилось долго, Питер сразу отстранился, наслаждаясь тем, как удивлённо на него смотрела девушка.       — Всё в порядке, дорогая… лучше дай мне позаботиться о тебе. Я давно мечтал о подобном…       — Без внезапных прикосновений! Отныне предупреждай меня перед тем, как выкинуть что-нибудь такое! — заткнув ему рот подушкой, девушка повалила Питера на кровать, так ещё и той самой подушкой сверху приложила, чтобы не видеть его довольного взгляда. Для пущей уверенности она его ещё и одеялом укрыла, резво вскочила с кровати и убежала на кухню, хлопнув дверью. Перед тем, как так трусливо сбежать, Мэйди увидела пиджак и галстук, висящие на стуле. Джентльмен, а повесил-то аккуратно…       В квартире было темно, и, чтобы не навернуться, стоило бы включить свет. Но для этого нужно найти переключатель, поэтому Мэйди, которая снова оказалась с пустыми карманами и не могла включить фонарик на телефоне, пришлось наощупь трогать стены в поисках выключателя.       — Ты ведь можешь удариться, — раздалось прямо над её ухом, и свет в комнате загорелся. Краем глаза Мэйди видела, как во мраке сверкнули его глаза, так же, как светились его глаза в обличии мер-октопуса!       — Питер, а ты точно человек? — то, как он смог так быстро и бесшумно приблизиться к девушке, действительно пугало.       — Я такой, каким меня создали… если ты имеешь в виду среднестатистического человека из книжек по анатомии, то да, я ближе к ним. Если из книжек по психологии… давай не будем об этом, милая.       — Давай не будем это, давай не будем то, — хмыкнула Мэйди, — твоя забота о моём здравом смысле приятна, конечно, но я начинаю искать ответы сама, и моя голова предлагает мне более ужасный вариант развития событий… давай так, идём на компромисс — ты говоришь то, что устроит нас обоих. Хорошо?       — Ммм… — Питер действительно выглядел так, будто задумался, — поцелуемся? — от подобного заявления дыхание девушки спёрло, она даже прокашлялась, прижавшись к стене, чтобы устоять на ногах, — да брось, дорогая. Это прекрасно снимет стресс… тебе ведь тоже такое по нраву.       Девушка лишь глубоко вздохнула, не найдя, что ответить. Игнорируя стоящего к ней так близко Питера, она последовала на кухню, открыла холодильник и достала первое, что попалось под руку. Это оказался глазированный сырок. Питер последовал за ней хвостиком, она почувствовала его за своей спиной, но постаралась не оборачиваться. Лишь гордо распрямила спину, открыла упаковку лакомства и откусила.       Сырок был с карамельной начинкой. Был: вторую половину, до которой девушка ещё не добралась, нагло съел Питер, просто приподняв локоть девушки.       — Эй! Питер! — Мэйди подняла голову, уставившись на то, как Питер хитро ухмыляется, показывая ей язык. Который с каждым мгновеньем был длиннее… и длиннее… — о, Пресвятая! Это точно не по-человечьи! Спрячь его обратно! — девушка схватила этого монстра за кончик языка и в ответ услышала скулёж. Он спрятал язык, но в это же мгновенье болезненно поморщился.       — Прикус-с-сил… — прошипел Питер, отвернувшись.       — Эй… мне жаль, Питер, — чувство вины кольнуло Мэйди, когда она увидела, как тот достал язык, на котором начало линией кровоточить повреждение, смешиваясь со слюной, — сильно больно? Выглядит… жутко. Давай я дам тебе лёд! — девушка оставила на столешнице упаковку от десерта и коснулась плеча Питера, ожидая его реакции.       Он разрешил поухаживать за собой. Мэйди знала, как оказывать первую помощь при повреждении языка: во время практики их обучали этому, ибо люди часто прикусывают язык при травме головы, а это обыденное явление в лаборатории с неконтролируемым монстром. Поэтому Питер послушно прикладывал к языку завёрнутый в тряпочку лёд, морщился, правда, периодически его убирая, зато это снижало болевые ощущения и помогало быстрее сузиться сосудам. Рана оказалась не настолько опасной, и кровь быстро остановилась, остался лишь недовольный и обиженный мужчина.       — Питер, тебе не надоело играть на моих чувствах? — вздохнула Мэйди, погладив его по щеке. Питер прикрыл глаза, улыбнувшись.       — Я не играю, — он поцеловал её ладонь, — я искренен. Только перед тобой, только тебе я не могу лгать.       Мэйди не знала, что ей делать с Питером. Странно, что Люси ещё не вернулась: время было довольно позднее, а в сети соседка не появлялась. Странные дела вообще происходили с телефоном Мэйди: она попыталась тайно от Питера написать миссис Фубу, но сообщение не отправилось. «Контакт был в сети три года назад», твердила надпись под именем. Лента обновлялась стабильно, новости появлялись, но никто из общих знакомых Питера и Мэйди не выходил на контакт. Это было странно.       Чтобы отвлечься, девушка предложила посмотреть какой-нибудь фильм вместе. Питер оказался безотказным: он был готов делать что угодно, если они могли сделать это вместе. Ему даже особого разрешения не требовалось: Питер и так следовал за Мэйди по пятам, и высокий, более ста девяноста сантиметров, красиво приодетый мужчина, который контролирует каждый шаг юной девушки… от подобного мурашки по коже пробегались.       Но он чувствовал себя вполне комфортно и даже казался счастливым. Вместо фильма Мэйди включила какой-то незатейливый сериал, который автоматически переключался от серии к серии, и к третьему эпизоду девушка уже расслабилась и сама прижалась к Питеру, который своевольно приобнял её за талию.       Теперь она практически дышала им. И если сперва его запах заставлял кровь стынуть в жилах, внутренний голос твердил о нереальности событий, о том, что он не должен быть тут, то со временем её постепенно отпускало — девушка расслабилась, а после начала чувствовать странное возбуждение. Хотелось сесть на него, зарыться лицом в его рубашку и расположиться так нагло, закрыв глаза и насладившись тишиной выходного дня…       Мэйди медленно приоткрыла глаза, когда поняла, что с телевизора к ним больше не долетают никакие звуки, свет экрана лишь слабо освещал тёмное помещение. И перед её глазами предстал вовсе не телевизор — удивлённые глаза Питера, который в придачу ещё и ухмылялся так очаровательно…       — Мне же не кажется? — тихо произнесла девушка.       — Что именно? То, что ты выключила телевизор и взобралась на меня, или то, что ты схватила меня за воротник?       — Вот чёрт, — Мэйди уткнулась в него, закрыв глаза. Выходит, она не представила себе то, как прижимается к нему, а села на него по-настоящему, — и плевать… если это будешь ты, — не дав мерзавцу, что молча потешался над её поведением, и слова произнести, девушка заткнула его поцелуем. Она крепко сжимала его воротник, не позволяя отстраниться первое время, а после, когда поцелуй уже перестал быть таким невинным, а превратился в нечто сродни разгорающемуся пламени, Мэйди оставила несчастную рубашку в покое, обняв Питера за шею.       Этот поцелуй нельзя было назвать нежным, он был совсем не похож на другие: несдержанный, страстный. Мэйди дразнила Питера, который уже не мог себя сдерживать, и наслаждалась тем, как умоляюще он смотрел на неё, когда та отстранялась.       Девушка не позволяла ему доминировать, она старалась не терять голову, но это было безумно тяжело. Питер был прав, поцелуи она любила. Мэйди нравилось чувствовать его тепло или скорее жар, переплетая языки, нравилось ощущать жаркое дыхание друг друга на лицах или то, как неловкие прикосновения и поглаживания становились властной хваткой. Это было не больно, это было приятно и… возбуждало.       — Так-так-так, — тихо произнесла Мэйди ему на ухо в тот момент, когда он попытался стянуть с девушки штаны. Она медленно отстранилась от него, медленно схватила за воротник одной рукой… а второй аккуратно, пуговка за пуговкой, начала расстёгивать его рубашку, — только если нам обоим будет приятно… идёт?       — Всё, что пожелаешь, моё солнышко, — донёсся до девушки тихий рокочущий шёпот.       Вслед за рубашкой Питера в сторону полетела футболка Мэйди. Она, как обычно, не надевала бюстгальтер дома. Едва хотела закрыть глаза тому, кто так жадно пялился на неё, как почувствовала его ладонь на своей груди и громко, несдержанно простонала. Смущение накатило с новой силой: столь откровенное прикосновение заставило девушку приподняться. Когда она села обратно, то почувствовала возбуждение Питера.       — Скажи, что хочешь большего, — он жадно облизал сосок девушки, и она вновь простонала, чувствуя вибрацию его губ собственной кожей.       — Хочу… большего, — заворожено произнесла Мэйди прежде, чем осознала собственные мысли. Она свой голос слышала будто со стороны: мыслить здраво было уже тяжело, возбуждение полностью захватило тело девушки. Она желала большего, хотела этих прикосновений, они сводили её с ума.       В следующее мгновенье она была уже под ним. Обнажённой спиной она утонула в том пледе, который был наброшен сверху дивана. Мэйди чувствовала, как язык Питера скользит по её груди, животу, вырисовывая узоры в то время, пока сам он снимал с неё домашние спортивные штаны, а после и вовсе избавил от нижнего белья.       Звон пряжки ремня резал слух, и девушка поморщилась, извиваясь. Мэйди широко распахнула глаза, она не чувствовала на себе прикосновений и хотела разузнать, в чём причина, но не успела. Его губы накрыли губы возлюбленной в нежном поцелуе, Мэйди чувствовала, как он приподнимает её бёдра, раздвигая их, а после медленно начал заполнять её. Неприятно было лишь первые несколько секунд: в этот раз не было ласк, но болевые ощущения возмещались возбуждением. Поцелуй стал жадным, грубым, Мэйди обвила своими руками его шею, и с каждым нарастающим толчком всё громче стонала прямо ему в губы, мысленно умоляя не останавливаться.       Он заполнял её полностью. Руки Питера блуждали по её телу, Мэйди слышала каждый его стон, каждый рык, и его голос заставлял девушку вздрагивать, выгибаться, просить большего. Именно в этот момент она понимала, что они были идеальной парой. Они подходили друг другу, словно два кусочка пазла, словно две полусферы сливались в идеальное целое… когда Питер был внутри, Мэйди не хотела лишаться этого чувства.       Экстаз, такой желанный и забытый, заставлял девушку кричать, не сдерживая голос. Она выгибалась, царапала его кожу, ловила его губы своими, целовала в такт безудержному движению.       Чувство наполненности во время кульминации, которое было для девушки в новинку, было сравнимо с ударом молнии. Настолько неожиданными для неё были эти ощущения, и она будто видела, как из его глаз посыпались искорки в тот момент. В полумраке комнаты его глаза действительно сияли. Он замедлился, тяжело дыша, и медленно отпустил бёдра Мэйди.       — Стой! — скорее прохрипела она, схватив его за шею и попытавшись приподняться. Тело отозвалось неохотно, но поддалось, — Питер-р, — прорычала она, медленно повалив его на спину и сев сверху. Он смотрел на Мэйди, ждал её хода так недоумённо, будто совсем не знал, что девушка может предпринять.       Мэйди медленно приподнялась, высвобождаясь. Она нависла над Питером, поцеловав его в шею, но её руки дрожали. Выносливость подводила, неопытность ставила палки в колёса безудержной страсти.       — Тут… неудобно… я хочу большего, — словно заклинание, произнесла девушка. И это сработало — хватка, с которой её сжал Питер, была почти болезненной, крепкой. Он подхватил её на руки и без слов, лишь не то рыча, не то мурлыча от предвкушения, понёс девушку в её собственную комнату. Холодный воздух от такого стремительного передвижения больно бил в лицо, отрезвляя, приводя в чувство. Но когда спина Мэйди коснулась прохладных мягких простыней, а сверху над ней навис возбуждённый монстр, уже ничего не имело смысла.       Их предпочтения совпадали. Мэйди сама просила его кусать себя, а его язык, что блуждал по её телу, оказался не менее чувствительным, чем тело девушки. Они получали одинаково крышесносящее удовольствие от того, что были друг у друга.       К тому моменту, когда они оба уже были достаточно обессилены и лежали, просто прижавшись друг к другу, солнце взошло. Мэйди отчётливо видела каждую царапину, что оставила на теле Питера, и не менее чётко ощущала каждый укус на своём теле. И совсем не жалела.       Эту странную временную петлю девушка провела в полном экстазе. Возможно, прошёл день, а может и целая неделя — она совсем потеряла счёт времени. Её мир сузился до маленькой квартирки и до их небольшой, но вполне себе энергичной пары. Кухня, ванная и спальня — он везде преследовал её, но никогда не касался без разрешения, никогда не делал ничего, если слышал строгое «нет». Мэйди была слишком покорена этим «послушным Питером», она не могла дразнить его слишком долго и всегда позволяла вдоволь насладиться обоюдным желанием… и умениями. С каждым разом выносливости хватало на дольше, но эмоции всё ещё захлёстывали, будто в первый раз.       — Я люблю тебя, моя дорогая, — девушка почувствовала поцелуй на своем плече. Она уже выдохлась и улеглась лицом в подушку, обнажённая, но невероятно счастливая.       — М-м, и ты мне нравишься, Питер, — ухмыльнулась девушка и повернула к нему голову, чувствуя, как тот обиженно засопел, — ладно, ладно… ты занял все мои мысли. Ты выиграл, твоя взяла — я люблю тебя, Питер. В этой игре, или жизни, или как бы ты ни называл это всё… ты победитель.       В ответ он удовлетворённо промурчал, обняв Мэйди и поцеловав её в висок. Девушка удовлетворённо заурчала в ответ, стараясь повторить его звуки. Получалось довольно неуклюже, но Питеру нравилось.       Он действительно победил. И получил всё, что желал. Какая это была попытка?.. неважно. Двадцать первая попытка стала заключительной, стала удачной — Мэйди была его. Она стала возлюбленной и станет его женой, матерью его детей, его спутницей жизни.