Проклятый

      Тинтнисс сбросила заледеневший плащ в деревянный таз с едва тёплой водой. Его надо было очистить от грязи и налипшего снега. Продрогшие пальцы опустились в воду, и она показалась эльфийке почти горячей. Она аккуратно перебирала складки плаща, наблюдая, как вода становится мутно-серой, а затем светло-коричневой.       Вода совсем остыла, и кожа начала покрываться неприятными мурашками. Тинтнисс поёжилась, даже в замке было холодно — настолько суровой оказалась наступившая зима. Эльфийка вынула из таза потяжелевший плащ и отжала его. Капли холодной воды попадали на руки, холодя их, и на штаны, расплываясь грязными кругами. Тинтнисс повесила мокрую ткань на деревянную дверь, ведущую из небольшой ванной в маленькую спальню.       Тинтнисс не была богатой или знатной эльфийкой, скорее даже наоборот, ей еле удалось выбить комнату, поступив на службу в воинский отряд. Эльфийке пришлось многое пройти, чтобы остаться жить прямо во дворце, хотя, иной выбор был невозможен — свой маленький дом у Тинтнисс отсутствовал. Эльфиек на королевской службе было немного, они предпочитали заниматься другими делами — искусством или семьёй, Тинтнисс же, как и некоторые помимо неё, избрала другой путь.       Эльфийка быстро сменила старые, чуть влажные, штаны и рубашку на новые и накинула второй запасной плащ. Осмотрев снятую одежду, Тинтнисс поняла, что она безнадёжно испорчена, по крайней мере, штаны. Кожа вновь покрылась мурашками от холода, и девушка зябко передёрнула плечами. Что же так прогневало природу, что она так отвечает?       Через несколько мгновений эльфийке вновь стало тепло, и она блаженно прикрыла глаза.       Девушка вышла из маленькой комнатушки, прикрыв за собой поскрипывающую дверь. Время было послеобеденное, но всё же Тинтнисс надеялась, что сможет перекусить чем нибудь до ужина — она не ела с прошлого вечера, уйдя в лес ещё до рассвета. Коридор пролетал за коридором, лестница — за лестницей, и наконец Тинтнисс добралась до двери, ведущей в небольшое помещение, где ели воины, для прислуги была выделеная иная комната. Эльфийка толкнула дверь и вошла в светлое, а главное, тёплое, помещение. — Тинтнисс! Уже вернулась? — весёлый голос одного из эльфов разрушил хрупкую печальную тишину, которая всё чаще наступала в эту жестокую зимнюю пору. — К твоей радости, Феанрил. — усмехнулась эльфийка, с укором посматривая на сидящего эльфа.       Она подошла ближе и присела за стол рядом с ним. Тот пододвинул к ней тарелку с ещё тёплыми лепёшками. — Спор — есть спор. — протянул Феанрил, дожёвывая свой обед. — Ну что? Встретила?       Часто за вином эльфы могли натворить дел. В основном, это были мелкие проделки, которые никто не замечал, но те заставляли стражников на время отвлекаться от дел, которых наваливалось всё больше и больше. Вот и несколько дней назад компания стражей-воинов вместе с Тинтнисс распивали вино, празднуя чьё-то радостное событие, то ли помолвку, то ли дело удачно выполненное. За разговорами, да вином перешёл диалог к теме опасной, да скатился в спор. Банальный и старый, казалось, как мир. Кто первый от вина голову потеряет — тот выполняет задание победителя.       Многие эльфы, что за тем столом собрались, зиму не любили, а потому проигравшему эльфу нужно было пойти, да встретить возращающегося короля. Погода стояла ужасная — метель, да холод жуткий, а потому стражи и скинули на пригравшую Тинтнисс эту неугодную работу.       Вот и отправилась эльфийка в лес ещё с ночи, усталая и продрогшая. — Встретила. Выполнила я ваше задание. Король во дворце.       Тинтнисс откусила кусочек горячей лепёшки. Она опёрлась на стол локтем, и положила голову на руку. — Король совсем из ума вышел — в такой мороз, да снегопад отряд вести… — послышался шёпот из правого угла. — Чшшш..... — полетело со всех сторон.       Короля здесь не боялись, конечно, но остерегались, много чего Трандуил делал по совести, как нужно, за то его подданные королевские и любили, но случалось временами, что король менялся будто, и тогда решения его многих гневили, да удивляли. — Прости, Тинтнисс, но правила — есть правила. А честность твоя зачтена будет. В следующий раз кого-то другого отправим. — Ладно тебе — зачтена. Забудешь же завтра уже. — эльфийка приподняла брови, откусывая лепёшку ещё раз. Она молчала, думая, о чём ещё можно поговорить. — А король сегодня имя моё спросил. — добавила она, проглотив пищу и запив её водой.       Трандуил знал в своём королевстве многих, но то были знатные эльфы. А стражники… они словно безликие фигуры оставались в тени, всегда следовали за чьей-то спиной. Так что Тинтнисс вполне по праву могла гордиться оказанной ей честью. — Небось, завтра его и забудет. — заметил Феанрил, впрочем, совершенно беззлобно. — Ты ешь, — добавил он через минуту. — а я пойду. Дел нынче много из-за ветров этих, да снегопадов. Тропу уже не видно, кто уходил — во дворец вернуться не может. — эльф скривил лицо в недовольной гримассе, а затем кивнул Тинтнтсс на прощание и вышел. Девушка осталась наедине с собой. В раздумьях, она то и дело постукивала костяшками пальцев по деревянному столу. Глаза Тинтнисс слипались. Она допила воду и встала, оставив кружку на столе, а затем, немного подумав, взяла со стола тканевую салфетку. Тинтнисс завернула в неё пару лепёшек и, попрощавшись с некоторыми знакомыми из королевской стражи, вышла.              Девушка хотела лечь спать, так что на всякий случай взяла с собой перекусить — вдруг проспит ужин. Тинтнисс думала о сказанном за поздним обедом. Король спросил её имя… может, стоит ей ещё чем-то выделиться и её переведут во внутреннюю стражу дворца? Зимой на холоде патрулировать территорию было довольно тяжело, хотя многие жили так, включая теперь её саму, и не жаловались особо. Как сказал Феанрил, спросил Трандуил, да завтра уже не вспомнит за ненадобностью. Эльфийка едва слышно вздохнула. Было бы ложью, если бы Тинтнисс сказала, что не хотела бы другой жизни. Точнее, то, чем эльфийка занималась ей очень нравилось — луки, кинжалы, мечи, но… бывали времена, когда всё это было столь удручающим для неё…       Солнце уже почти село — темнело быстро. Тинтнисс поднялась по последней лестнице и, наконец, дошла до нужной неприметной двери. Оглянувшись, эльфийка толкнула её и вошла в комнату. Там было заметно холоднее.       Тинтнисс положила завёрнутые в ткань лепёшки на стол, а сама, скинув плащ на стул и переодевшись в другую, совсем старую рубашку, села на кровать. Она медленно сняла обувь и пошевелила пальцами ног. Тинтнисс закрыла глаза, медленно уплывая в дремоту, но потом, опомнившись, расстелила постель и легла в неё, обняв единственную подушку обеими руками.       Сколько Тинтнисс уже живёт так, и сколько ещё будет жить? Отсутствие красок и постоянный холод заставляли девушку впадать в затяжные печальные думы. Всё вокруг казалось серым, кроме встреч с другими эльфами — разговоров, распития вина, маленьких праздников. Тинтнисс привязалась к эльфам, часто бывающими с ней, то есть к другим воинам. Те проявляли к ней заботу и доброту, хоть иногда иногда своеобразную, и девушка отвечала им тем же. У Тинтнисс было мало тех, кому она могла искренне улыбнуться или пошутить про помятый внешний вид. Она была весьма одинока. Как и многие в королевстве короля Трандуила, становящимся в некоторые вечера ледяным и чужим.       Тинтнисс закрыла глаза и вскоре провалилась в спокойный глубокий сон.