Проклятый

      Тинтнисс лежала неподвижно, осматривая мутным взглядом комнату. Из незашторенного окна в помещение проникал рассеянный свет, он даже не резал привыкшие к темноте глаза. Эльфийка наконец очнулась от муторного тяжёлого сна и сейчас изо всех сил старалась не закрывать глаза вновь, чтобы не нырнуть в него ещё раз. Тинтнисс пришлось приложить немалое усилие, чтобы чуть приподняться на локтях и немного подтянуться к спинке кровати. Протянув слабую, слегка трясущуюся руку, дева взяла с деревянной маленькой прикроватной тумбы стакан воды. Но рука, не привыкшая ни к движению, ни к тяжести, затряслась сильнее, и стакан выпал из ладони прямо на кровать. Холодная вода разлилась по простыне и одеялу. Тинтнисс сокрушённо закрыла глаза. Она вновь потянулась к стакану в надежде, что там ещё осталось хоть немного воды. И правда, на донышке всё же плескалось чуть-чуть жидкости. Эльфийка с жадностью выпила остатки холодной влаги, и пустой стакан вновь выпал из ослабевшей руки.       Тинтнисс чувствовала себя удручающе беспомощной и слабой. Она — воин, и не может поднять с тумбы и стакан с водой. Сколько эльфийка шла к этому — силе, мужественности, стойкости… чтобы сейчас из-за одного ранения всё потерять? Плотно сомкнутые губы задрожали. Негодование и отчаяние накрыло Тинтнисс с головой, и она едва сдерживала слёзы. Она — воин, напомнила себе девушка и усилием воли заставила себя разжать пальцы и расслабить плечи. Спокойствие — ключ к выздоровлению. Если сейчас она поддастся панике, из бездны страха уже не выберется никогда.       Дверь с тихим скрипом отворилась. В комнату проник свет из коридора, тоже неяркий, но всё же довольно ощутимый. Тинтнисс также почувствовала лёгкий ветерок, что быстро прошёлся по её спутанным волосам, а затем исчез, словно его и не было.       Тёмная фигура бесшумно скользнула в комнату. Первые мгновения Тинтнисс никак не могла разглядеть лица вошедшего, но потом слабо улыбнулась — она узнала его. Феанрил прикрыл за собой дверь и направился к кровати, на которой лежала эльфийка. Заметив её открытые глаза и лёгкую, слабую, но светлую улыбку, Феанрил улыбнулся в ответ и с теплотой посмотрел в её тёмно-серые глаза. — Как ты? — голос эльфа, как гром среди ясного неба, раздался в комнате.       Феанрил подошёл к кровати и сел на неё, не отрывая взгляда от измождённого лица Тинтнисс. Какое-то время она молчала, нахмурившись и смотря в никуда, а потом растерянно повторила, переводя взгляд на бывшего командира: — Как я?       Повисла недолгая пауза. Феанрил с тревогой смотрел на подругу. Что не так? Почему она столь странно реагирует? Эльф молчал, не понимая, что сказать следующим, а может, попросту выжидая момента, когда Тинтнисс немного придёт в себя. — Странно. Мне не больно, но плохо. Мне слабо. Мне страшно. Я не привыкла, нет, мне даже противно быть беспомощной, а сейчас я едва могу поднять стакан с водой или пошевелить стопой под одеялом. Моё тело не слушается меня. Оно противится мне. Мне слишком громко в тишине, поэтому говори… говори и не останавливайся, прошу тебя. Не оставляй меня одну.       Феанрил замер в изумлении. Речи, что лились изо рта его подруги не были похожи на её обычные слова. От них разило сумасшествием. На миг эльф испугался. Может, и физические повреждения были залечены, но психологические травмы… кто убережёт эльфийку от них? — Пожалуйста. — прохрипела она, подаваясь вперёд всем телом. — Хорошо… — Феанрил поспешил придержать её за плечо. У эльфийки совсем не было сил, а её соратник был сейчас в немалой растерянности. — Хорошо. — повторил он уже в разы увереннее.       Тинтнисс кивнула. Осмысленность вновь появилась в её серых глазах. — Прости… — прошептала она стыдливо и отвернула голову в противоположную от друга сторону. — Мне пока тяжело. Вот и говорю, что вздумается, чтобы избавиться от тишины. Порой она давит мне на уши. — грустная улыбка появилась на девичьих губах.       Феанрил пересел поближе к Тинтнисс и взял её за руку, успокаивающе поглаживая косточки пальцев. — Я с тобой.       Некоторое время в комнате стояла тишина, и Феанрил не знал, чем её можно заполнить. — Знаешь, мне особо нечего тебе рассказывать… всё моё путешествие — строжайшая тайна. Мы ездили в Имладрис к Элронду, лорду тех земель, но это ты и так знаешь. Трандуил подолгу сидел с ним в его кабинете, и порой они не выходили оттуда целыми днями, хотя наш король так же проводил довольно много времени в библиотеке. Она там огромная… больше, чем у нас. Он искал там что-то, и я с уверенностью могу сказать, что так и не смог найти того, что ему так хотелось отыскать. — Что же он искал? — Тинтнисс закрыла глаза, слушая голос друга и расслабляясь. Ей было так хорошо в его обществе, так спокойно… — Я не знаю. — Феанрил пожал плечами. — Не думаешь же ты, что я подглядывал? — Нет, что ты, конечно же нет. — эльфийка улыбнулась уголками губ и чуть сжала руку соратника. — Ну вообще то мне удалось кое-что узнать. — голос Феанрила в мгновение изменился — он стал строже, тише, напряжённее.       Повисла пауза, будто бы Феанрил раздумывал над тем, сказать ли что-то Тинтнисс или же лучше не стоит. Тинтнисс уже хотела поторопить эльфа, как тот вновь приглушённо заговорил: — Я не могу сказать тебе всего, Тинтнисс, поскольку это лишь дело Трандуила, но не предупредить тебя я не могу, что же тогда я за друг такой… — эльф снова сделал небольшую паузу. — Я советую тебе быть осторожней. Король поехал в Имлпдрис с одной целью, — тут он снова запнулся. — узнать, как освободится от проклятия, что кто-то наложил на него в Дейле, хотя и всем твердит другое. — Феанрил замолчал, а Тинтнисс открыла глаза и смотрела теперь на друга с непониманием. — А как это связано со мной? И ты… подслушал?! — она смотрела, нахмурившись. — Так вышло случайно. — кратко ответил Феанрил, злясь уже, что вообще начал этот разговор. — В рассказе он упомянал твое имя, Тинтнисс, и не раз. Я не знаю, к чему это приведёт, и как ты с этим связана, но прошу тебя, будь осторожнее, пожалуйста. Король проклят, и об этом пока никто не знает, и узнать не должен. — с намёком закончил Феанрил. — Я буду молчать. — Тинтнисс кивнула, даже слегка оскорбившись за недоверие друга, хотя и понимала, что лишняя предосторожности никому ещё не помешала.       Единственное, что оставалось загадкой, так это участие самой Тинтнисс в сложившихся обстоятельствах. Король её не замечал, а потом они перекинулись лишь парой слов. Феанрил говорил странные вещи, и это больше походило на бред или выдумку. Казалось, что через несколько секунд широкая улыбка растянется на губах эльфа, и тот, рассмеявшись, скажет, что это шутка. Но нет, Феанрил молчал, глядя в стену серьёзным взглядом. — Командованием моим отрядом перешло к… ? — Тинтнисс казалось необходимым разбить неловкую тишину.       Феанрил уже жалел о сказанном, а эльфийка почти ничего не поняла из его рассказа, поскольку он казался, мягко говоря, странноватым. В итоге никто ничего не говорил, а тишина постепенно становилась для девы невыносимой. — К Хадору. Он неплохо управляется, знаешь ли, способный парень. — Феанрил улыбнулся, про себя вздохнув с облегчением. Наконец, они отошли от опасной и неясной темы. — Ох, он в порядке?! — у эльфийки буквально камень с души упал. После кивка друга она продолжила: — А как же Финрод? Как он?       Феанрил замер. Он пока не хотел волновать соратницу, ей и так было тяжко. Но если бы он сейчас просто перевёл тему, всё стало бы понятно без слов. Эльф был загнан в угол. — Финрод… погиб. Умер уже в лазарете. — Погиб? — у Тинтнисс похолодело в груди.       Дышать стало тяжело, воздуха будто бы не хватало, на глаза наворачивались слёзы, в мыслях царила суматоха. От недавнего спокойствия не осталось и следа. Погиб… погиб из-за неё. Из-за её самонадеянности и безответственности. Из-за её халатности и неопытности. Из-за неё. Надо было взять больше воинов. Надо было сходить туда сначала самой, проверить обстановку, сопоставить силы… так сделал бы настоящий воин и командир, но она… понадеялась на прошлый опыт. Она убила его почти собственными руками. Это было невыносимо. Паника текла по венам вместо крови, и Тинтнисс чувствовала, что горит. Она открыла рот, но не смогла ничего сказать. Слёзы стекали по щекам, заливали глаза, из-за чего они неприятно щипали. Вина легла на Тинтнисс мёртвым грузом, прижимая её к кровати. Тинтнисс на миг самой захотелось умереть. Уйти в чертоги Мандоса вместо Финрода, променять свою жизнь на его. — Лучше бы я умерла тогда, а он был бы жив. — прохрипела она сквозь слёзы и рваное, сбившееся дыхание. — Лучше бы… Он мог бы жить, если бы не моя глупость… Если бы не я.       Тинтнисс казалось уже невыносимым дышать. Как она посмотрит в глаза друзьям и родным Финрода. Как сможет и дальше щеголять в коридорах в форме стража. Ей уже казалось невыносимым то, что скоро она должна выйти из комнаты. Там её все ненавидят. Она себя тоже. Боль в лёгких на миг перебила сбившиеся мысли. И она была не иллюзорной. Что-то снова случилось. — Больно… — прохрипела она из последних сил и отключилась.       Феанрил вскочил с кровати. Внутренние страдания и мучения Тинтнисс были ощутимы, их отголоски буквально парили в воздухе. Но Феанрил не знал, что сказать, чтобы успокоить её. «В этом нет твоей вины»? «Всё хорошо»? «Спокойно»? Но эльф знал, что это нисколько не поможет. Лишь мнимая поддержка за безликими словами. Они не помогут. Тинтнисс их услышит, но ничего не изменится. Зная всё по себе, Феанрил понимал, что нужно просто научиться жить с этим. Идти дальше. Но как объяснить это Тинтнисс, если в её недавно распахнутых глазах отражалось столько боли, горя и вины? Пока она никого не будет слушать и ничего не будет видеть, кроме своей печали. Нужно просто молчать и быть рядом, подать руку или подставить плечо, если это будет нужно.       Феанрил сбежал по ступеням и поспешил в лазарет.

***

— Скажи… виновата я? — Тинтнисс всматривалась в лицо Феанрила, и голос её дрожал.              Про себя уже всё решив, эльфийка хотела найти успокоение в друге, но понимала, что тот вряд ли способен его дать. Феанрил сидел на прежнем месте, задумчиво глядя в окно. Лекарь ушёл совсем недавно, сказав эльфу, что пока Тинтнисс не стоит оставлять одну, поскольку ей могло снова стать больно или плохо. Он молчал. Конечно, её вина в произошедшем была. Это было очевидно — недальновидность Тинтнисс как капитана была непозволительна. Её ошибка стоила воину жизни, и хорошо, что только одному. Но сказать так — значит усилить гнёт эльфийки на саму себя. Солгать же… Тинтнисс сразу распознает ложь и перестанет верить ему. Поэтому Феанрил продолжал молчать, хотя сам отчасти понимал, что молчание порой красноречивее любых слов.       Тинтнисс с трудом сглотнула. Желание Феанрила молчать было ей понятно. Он не хотел ранить её ещё больше. Лукавить он не желал также. Тинтнисс закрыла глаза. Невыносимо. Вина давила, и эльфийка думала, что упавший на неё булыжник доставил бы меньше боли. Тинтнисс лежала на спине, и слёзы, что вновь стекали по её щекам, капали на подушку. — Я виновата. — прошептала она. — Я… я… я…       Феанрил смотрел на подругу, но ничем не мог облегчить её страданий. С этим испытанием она должна справиться сама. Тинтнисс должна научиться понимать, что иначе уже не будет. Что исправить ничего не получится. Она должна понять. — Феанрил… уйди. Я прошу тебя. Мне хочется побыть одной. — глаза эльфийки вновь открылись и с мольбой посмотрели на эльфа.       Но тот лишь с сожалением покачал головой. — Нет, друг мой, прости. И я не уйду не только потому что меня попросил лекарь. — он протянул Тинтнисс руку, и дева дрожащими пальцами ухватилась за его ладонь. — Из-за меня ещё никто не умирал. — прошептала Тинтнисс и погладила большим пальцем костящку на кисти Феанрила. — Ужасное ощущение. Липкое. Мерзкое. — мне от самой себя мерзко… слова, что так и не были произнесены, повисли в воздухе.       Феанрил второй рукой погладил эльфийку по спутанным волосам, а затем стёр дорожки слёз с её щёк. — Я знаю. Знаю. — он кивнул с выражением муки на лице, но затем добавил, казалось, совершенно не по теме, из-за чего Тинтнтсс пришлось проглотить свой вопрос: — Ты сможешь сидеть? — после неопределённого качания головой Феанрил сказал: — Попробуй. У тебя совсем запутались волосы. Хочу помочь тебе их причесать.       Тинтнисс слабо улыбнулась и привстала на локтях. Феанрил встал и подошёл к столу, где лежал деревянный гребень эльфийки. Затем он вновь подошёл к кровати и сел к её изголовью. Обняв эльфийку, он чуть подтянул её ближе к ему. Она опёрлась спиной на его грудь и плечо и расслабилась, а эльф медленно перебирал её спутанные пряди и аккуратно проводил по ним гребнем.       Закончив с одной стороной её головы, Феанрил переместил Тинтнисс на другое плечо и продолжил рассеянно расчёсывать её светлые пряди.       Вскоре эльф отложил гребень на прикроватную тумбу. — Ну вот, — обратился он к притихшей Тинтнисс. — мы с тобой и закончили.       Не заслышав ответа, Феанрил взглянул в лицо подруги и понял, что она спит. Улыбка коснулась его губ. Феанрил откинул голову назад и опёрся на стену. Какое-то время они лежали в обнимку, и эльфу было так спокойно… Всё было словно как раньше. Не было смертей, проклятий и ранений. Были они и тишина. Феанрил подался вперёд и зарылся носом в волосы на макушке Тинтнисс. Кто-то видимо приходил и периодически мыл деве голову, поскольку та приятно пахла какими-то цветами — таким было мыло у большинства эльфов, хотя Тинтнисс чаще пользовалась мылом с запахом диких трав и корицы. Обнимая Тинтнисс двумя руками и чувствуя тепло, исходящее от её тела, Феанрил с горечью понимал, что как раньше уже не будет никогда. Эльф щекой прижимался к затылку подруги, и печальная улыбка была на его губах. Видит Эру, как он желал остаться, как он желал остановить время и побыть в этой комнате ещё немного. Но всему приходит конец.       Дверь внезапно открылась, и в комнату прошёл Белегор. Он замер, увидев открывшуюся картину. Эльф знал, что найдёт здесь Феанрила, но никак не мог ожидать, что наткнётся на что-то личное. Белегор с горечью смотрел на Тинтнисс, на её измученное лицо, что не расслабилось даже во сне. — Ты сказал ей? — его шёпот заставил Феанрила поднять голову. — Да…       Белегор смотрел на командира, под чьим командованием был Финрод, но в его сердце не было ненависти, лишь глухая печаль и тоска.       Феанрил со всей аккуратностью, на которую был способен встал с кровати, придерживая эльфийку обеими руками, и положил её на подушку, с некоторым смущением поняв, что сидел на ней всё это время. Эльф поцеловал Тинтнисс в лоб, задержась на нём губами. — У неё жар. Белегор, возьми со стола лекарство, пожалуйста. Любое, какое там есть.       Эльф подошёл к столу и сгрёб со стола все стоящие там склянки, чудом не разбив пару из них.       Чуть покопавшись в них, Феанрил выбрал одну и, благодарно кивнув соратнику, откупорил бутылку. Взяв валяющуюся на тумбе ложку, он внимательно отсчитал шесть капель. Приподнял голову лежащей деве и, чуть надавив на её скулы, влил жидкость прямо Тинтнисс в рот. Положив её обратно на подушку, Феанрил выпрямился, разгладил одежду и, убрав бутылку на стол. — Зачем ты пришёл? — эльф обратился к Белегору, что явно скучал, разглядывая пейзажи за окном. — Король желает нас видеть. Нужно что-то доставить в Имладрис.