Однажды в Вестеросе

      Когда Лианна, наконец, проснулась, первой мыслью было, что всё это — дурной сон, однако, когда она повернула голову в сторону, всё тело отозвалось болью. Не резкой, но спина, плечи, челюсть и руки — всё ныло до ужаса. Лианна не заметила вчера, что заснула, как только пришла в покои, прямо в платье и неумытая. Правда, это было последнее, что её действительно волновало. В комнате царил полумрак, а это могло означать лишь, что ещё достаточно рано для бесцеремонной Мириды. Лианна сползла с кровати, доковыляла до двери и проверила, чтобы она была заперта на засов. Окинув комнату взглядом, девушка растерялась, понимая, что не знает, что делать. Пожалуй, впервые в своей осознанной жизни.       Перво-наперво Лианна стянула с себя платье, от которого ей было тошно. Избавившись от него, она почувствовала себя легче. Девушка безучастно оглядела на синяки на руках и плечах, обильную грязь на коже и кучу зелёной ткани, которая ещё вчера была её любимым платьем. Она сжала зубы, чтобы не хныкать и не шуметь — нельзя было привлекать к себе внимание. С одной стороны, Лие хотелось всё бросить, остановиться, пойти, разбудить братьев или родителей, рассказать им всё, попросить помощи, спросить, что ей теперь делать. Но, с другой стороны, ей почему-то было настолько стыдно за себя, и она понятия не имела, откуда этот стыд. Лианна представляла себе, как мать посмотрит на неё осуждающим взглядом. Леди Старк часто говорила: «Лианна, это твоя вина. Тебе говорили, как нужно себя вести, а ты никогда не слушала». Даже отец вчера сказал: «Это её вина». Впервые лорд Старк обвинил свою дочь в чём-то — Лиа мгновенно почувствовала себя покинутой, и это чувство не покидало её до сих пор. Она села рядом с тазом с водой и начала пытаться смыть с себя все свидетельства вчерашнего происшествия. Вода была ледяной, но девушка совсем уж не желала дожидаться появления Мириды с кувшином горячей воды и выслушивать от той тысячу вопросов о природе появившихся её внешнего вида. Лиа что есть силы тёрла кожу лица, рук и плеч. Сидя в комнате, прячась ото всех и смывая следы своего позора, она роняла горячие слёзы на колени, и голова её стала абсолютно пустой — осталась только невыносимая боль, физическая и душевная, растерянность и непрекращающееся чувство страха. Девушка закрывала глаза и видела лицо Рейгара, ощущая тут же, как ужас накатывает новой волной.       Девушка не могла успокоиться очень долго — каждый раз, когда казалось, что стало легче, сердце снова сжималось, и она вновь начинала рыдать. В какой-то момент ей показалось, что это никогда не закончится, что она никогда не сможет успокоиться, что это её конец: она будет теперь всю жизнь рыдать, как какая-нибудь полоумная старая леди, о которой так любят болтать мальчишки. Лианна вдруг прониклась пониманием к этой леди из дворовых россказней, показалось, что ей приоткрылась завеса тайны, что теперь она знает, почему эта героиня всё время рыдала. Мысли о легендах позволили ненадолго хоть немного отвлечься.       Лианна какое-то время сидела совсем нагая на стуле, ноги её стояли в холодной луже на полу. Девушка больше не чувствовала себя защищенной и любимой, как раньше. И на долю секунды ей даже показалось, что кроме полоумной из сказки, у неё не осталось больше никого, кто мог бы её понять. Но прошёл час, два — на улице стало уже совсем светло. Солнце заглядывало в комнату через узкие высокие окна, плясало лучами по кровати, полу, стенам, отражалось в зеркале и перескакивало на противоположную стену солнечным зайчиком. Слёзы высохли, плакать было уже просто нечем. Лианна ощутила внутри пустоту и больше ничего. Она сидела, отрешенно глядя на следы грязи на кровати, ни о чём не думала. Внезапно пришло такое желанное спокойствие — на всё стало наплевать. Лиа бессильно уронила руки и откинулась на спинку стула, в голове так и не появилось ни одной мысли, разве что теперь ей не было никакой разницы.       Неизвестно, сколько бы Лианна так просидела, если бы не стук в дверь. Девушка была настолько отделена в этот момент от всего остального мира, что даже не услышала, как кто-то безуспешно попытался проникнуть в её комнату. После очередного стука Лианна услышала озлобленный голос матери: — Юная леди! Откройте дверь немедленно.       Девушка немедленно повиновалась. Когда леди Старк увидела девушку абсолютно голую, пытавшуюся укутаться в простынь с кровати, она смутилась. Женщина фурией влетела в комнату и захлопнула за собой дверь: — Что это ты ещё выдумала, Лианна? Мало тебе вчерашнего? —она перевела взгляд на мятое платье, которому, видимо, дорога была только в мусор, лужу воды, грязную воду в тазу и запачканные простыни, вздохнула и покачала головой: — Это было твое лучшее платье, Лиа, — голос матери дрогнул, когда она подбирала ткань с пола. — Да объясни ты мне, наконец, что на тебя нашло? — она обернулась к дочери с мольбой в глазах. — Мне было скучно, — бесцветным голосом отозвалась Лианна, продолжая стоять на одном месте, в голове упорно билась мысль: — «Расскажи ей, она поймет», — но вместо этого девушка негромко добавила: — Я просто хочу домой.       На удивление, леди Старк не ответила ничего, она вглядывалась в лицо дочери: — Что с тобой происходит? — от злости в голосе матери не осталось ни следа, только неподдельная тревога. — Хочешь знать, как я ещё опозорила нашу семью, мама? — сухим голосом еле слышно проговорила Лианна. — Вчера, когда я ушла с ристалища, я ушла, потому что у меня сильно кружилась голова, — она замолчала и отвернулась к сундуку, извлекая из него новое лёгкое платье, девушка продолжила таким же бесцветным голосом: — В какой-то момент голова закружилась так сильно, что я потеряла сознание на миг. Когда я очнулась, группа каких-то мальчиков смеялась надо мной. Я лежала на земле, а платье задралось так сильно... — чем больше лжи Лианна придумывала, тем легче было говорить дальше. — Я просто хотела исчезнуть. Я ушла из-за замка, а когда вернулась... — она запнулась и уже не смогла продолжить, потому что горло свело спазмом. — Ох, дитя, — леди Старк бросила платье и, подойдя к дочери, крепко её обняла. — Ты же не знала, что так может получиться, это вовсе не твоя вина, Лианна. Боги, как я была строга с тобой. Прости меня, — казалось, она вот-вот заплачет. — Сможешь ли ты простить меня за вчерашнее?       Ощутив тепло матери, прижимавшей её к себе, Лианна почувствовала, как боль снова поднялась из глубин души, куда не так давно ненадолго скрылась. Девушке захотелось поведать ей всю правду и услышать в ответ такое нужное: «Ничего, Лианна, ничего страшного, ты же не знала. Это не твоя вина». От полной безысходности Лиа снова зарыдала. Одним богам известно, откуда в ней снова взялись эти слёзы, но она рыдала — в голос, не прячась и не боясь привлечь внимание. Вцепившись своими тонкими пальцами в мягкую спину леди Старк, девушка плакала, оплакивая себя и свою душу. — Лианна, не стоит так убиваться, — мать гладила её по волосам, целовала в макушку и старалась утешить. — Ничего страшного не произошло. Это забудется. Ну, не нужно так рыдать, Лианна.       Леди Старк, конечно же, даже в голову не пришло, что случилось что-то гораздо страшнее, нежели мальчишки, увидавшие её дочь оголённой.       Лианна никогда не лгала так откровенно и так сильно до этого. И от этого девушке становилось ещё больнее. И она рыдала, найдя, наконец, человека, который может её поддержать и разделить с ней её полное одиночество. Но даже ощущение нужной ей сейчас поддержки не могло перебить чувство собственной никчёмности: Лианна в объятиях матери чувствовала себя грязнее всех грязных, грязнее, чем оборванцы, живущие в Блошином конце в самой Королевской Гавани. Чувство стыда не покидало её ни на минуту, девушка чувствовала себя испорченной, сломанной и теперь уж точно никому не нужной, словно она теперь была порченым товаром — именно так она себя чувствовала. Но мать обнимала её нежно. Ничего не изменилось. И Лианна не могла не подумать: а изменилось бы что-то, если бы мать знала правду? От этих мыслей ей становилось ещё больнее — она была уверена, что мать бы от неё отказалась, высказала бы ей с новой силой претензии и своё разочарование. Лианна никогда не сомневалась в том, что мать любит её, но эта ситуация переступала все дозволенные границы, заставляя девушку растеряться. «Это её вина», — всё ещё пульсировал у неё в голове голос отца. — Лианна, — леди Старк нежно погладила дочь по спине, — мир не рухнул. Всё хорошо. Они не придадут этому такого большого значения, как ты сейчас, — она отстранилась от Лианны и заглянула в её заплаканное лицо. — Ты должна быть выше этого. Надень красивейшее платье и выйди сегодня к ристалищу. Словно ничего не было. Ты ведь самая настоящая леди, а леди никогда не показывают никому своих поражений.       Лианна с трудом заставила себя посмотреть в глаза матери. Девушка была уверена, что от неё не укроется тот страх, что стоял в её собственных глазах, и она оказалась права. Но мать снова заговорила за неё, Лианне не нужно было больше врать — леди Старк делала это сама. — Лианна, — как можно мягче произнесла женщина, — я понимаю твой страх. Это ужасно — после таких инцидентов выходить в люди. Что греха таить, со мной подобного не случалось, так что, наверное, мне сложно судить, но я могу с уверенностью сказать, что ты с этим справишься, ведь ты от крови Старков. Ты сильная девочка. И сейчас ты должна быть сильной. Поверь мне, очень скоро ты поймёшь, что это было ещё не самое страшное, что может с тобой приключиться, дитя моё. Хотя я искренне хотела бы, что бы это была самая большая беда в твоей жизни.       Отцу было решено не говорить. По крайней мере, с участием Лианны. Братьям тоже.       Остался последний день. Мать пообещала, что сразу после пира они уедут, хотя до этого и был план задержаться ещё на несколько дней после окончания турнира. Лианне оставалось вытерпеть всего-то пол дня.       Часом позже того разговора девушка послушно сидела перед зеркалом. Как и в первый день, платье затягивала Мирида, а мать расчёсывала волосы. У окна стоял Брандон, сохраняя гробовое молчание — приставленный отцом страж. Над лицом Лии обеим женщинам пришлось изрядно поколдовать, чтобы оно выглядело не таким раскрасневшимся и опухшим — какие-то освежающие припарки и умывание мятной водой, а потом слой лёгкой пудры цвета кожи. Лианна редко ею пользовалась, но не так давно леди Старк решила, что дочь взрослеет и ей пора обзавестись хитростями, которые живут в комоде каждой высокородной дамы в Вестеросе.       Девушка смотрела на себя в зеркало и видела, что всё не так уж и плохо: её лишь немного выдавали покрасневшие глаза, но при таком солнце, как сегодня, это было уже не важно.       Добившись желаемого и сделав из Лианны снова писаную красавицу, леди Лиарра и служанка оставили её с братом наедине. Какое-то время в комнате стояла тишина, девушка заговорила первой: — Брандон, — она всё так же сидела у комода, не шелохнувшись. — Да, Лиа? — мрачно отозвался тот. — Можно тебя попросить не оставлять меня сегодня одну? — тихо спросила девушка. — Ни на секунду. Даже с Робертом или с Недом и Беном.       Брандон отошёл от окна и встал на одно колено перед сестрой, положив руки ей на колени: — Лианна, что произошло? Думаешь, я не вижу?       Та отвела взгляд в сторону, но не заплакала, хотя так хотелось: — Всё хорошо, Бран. — Ты врёшь. Нужно быть полным идиотом, чтобы не заметить этого. — Скоро мы вернёмся домой, и всё станет на свои места, — заверила его Лианна, поднимаясь на ноги, он встал вместе с ней. — Это не ответ, Лиа. — Ответ будет очень прост, — она, наконец, подняла на него глаза, — ничего действительно важного не случилось. Просто я опозорилась накануне вечером по своим дамским вопросам, которые я не могу обсудить с тобой, потому что мне и без этого стыдно и неловко.       Брандон вроде как даже удовлетворился этим ответом. В любом случае, вопросов он больше не задавал. — Обещаю. Ни на секунду. Я тебя не оставлю, — заверил брат.       Лианна с благодарностью просунула свою дрожащую руку под его, и они вышли из покоев, но в глубине души она чувствовала обиду за вчерашний вечер, когда он покинул её. Тот, кто всегда был на её стороне.       На трибунах у ристалища сегодня был особенный ажиотаж. Прямо сейчас будет назван победитель турнира после десятка последних боёв. Народа на трибунах было столько, что не только яблоку негде было бы упасть, но и яблоне вырасти. Принца Рейгара видно не было. Лианна догадывалась, что он появится на финальной битве. Она не была в курсе последних турнирных сводок, но что-то ей подсказывало, что своё место в финале он уже заслужил. Сегодня девушка даже для приличия не пыталась следить за происходящим на ристалище. Она сидела между Браном и Эддардом, вжимаясь в скамью и моля Богов поскорее отпустить её в башню, где можно будет собраться в путь и покинуть Харренхолл раз и навсегда. Роберт сидел справа от Неда и то и дело косился на Лианну. Несколько раз он даже пытался заговорить с ней или пошутить, но всё было бесполезно. Девушка ни на мгновение не отпускала руки Брандона, боясь потерять то чувство защищенности, которое ей дарил тут только он.       Когда солнце прошло свой зенит, а трибуны ревели ещё неистовее, Лианна даже перестала чувствовать неловкость и стыд, да и страх охотно отступил. Девушке всерьёз показалось, что всё прошло и снова вернулось на круги своя, что теперь точно всё хорошо, и она, наконец, действительно успокоилась, но всё изменилось в один момент.       На ристалище остался один лишь рыцарь со знаменем Мартеллов на щите. Его имени Лианна не знала и не хотела знать. И вот тогда-то появился Рейгар Таргариен всё в тех же чёрных доспехах с трёхглавым драконом на щите. Его шлем с драконьими крыльями блестел на солнце. При виде него дыхание Лианны тут же сбилось, руки снова предательски задрожали. Ей пришлось спрятать правую ладонь в складку платья, чтобы окончательно не выдать себя. Слёзы подступили к горлу, а ноги стали ватными, сердце билось в груди, рискуя выскочить и подступая всё ближе к горлу. Лианна так хотела вскочить и убежать прочь, укрыться в покоях. Кроме страха ещё и стыд накрыл её новой волной, щёки под слоем пудры порозовели, и девушке пришлось поспешно опустить голову, чтобы скрыться от любопытных глаз. Толпа кругом неистово кричала, приветствуя своего кронпринца, а Лианна втайне молилась своим Богам, чтобы безымянный Мартелл сбил Рейгара с коня, но в следующую же секунду ей стало невыносимо стыдно за свои мысли. Лиа закрыла лицо рукой, и Брандон тут же наклонился к ней: — Всё хорошо? — Да, — с трудом отозвалась та, — ночью очень плохо спала, чувствую себя не очень хорошо.       Брат обнял её, положив тяжёлую руку ей на спину. Ощутив дрожь сестры, он недоверчиво посмотрел на неё, но Лианна лишь согнулась под тяжестью его руки, прижимаясь к брату крепче — ей было всё равно, так она чувствовала себя хоть немного спокойнее.       Рейгар поприветствовал толпу взмахом копья и щита — толпа отозвалась воплями. Они его действительно любили.       Лианна почти не смотрела на схватку — ей не хватало сил. Если она поднимала глаза на поле, то смотрела невидящим взглядом перед собой, стараясь ни о чём не думать. Роберт злобно шептал что-то Неду, но за рёвом толпы было не разобрать. Брандон в основном ограничивался словами типа «Неплохо», или «Ну что же он делает», или «Глупец» и далее в том же ключе.       Когда толпа замерла в испуге, Лианна обратила свой взор к полю: Рейгар пошатнулся в седле, но усидел, даже не уронив копья, заложил вираж и, вывернув коня на прямую, в следующий заход сбил Мартелла наземь ударом копья в грудь. Люди кругом повскакивали на ноги с ликующими криками, а Лианна лишь отвернулась, ощутив внутри неясную ей горечь. «Я просто хочу домой», — пульсировало у неё в голове.       Весь этот день для девушки был как в тумане — и утро, и разговор с матерью, и эти поединки. Лиа покорно ждала, когда всё закончится и она сможет уйти. Словно бы издалека она разобрала крик глашатая: — И победитель этого турнира — принц Рейгар Таргариен! Самый сильный и смелый рыцарь этого турнира!       Толпа заскандировала: «Его Высочество! Его Высочество! Его Высочество!». Лианна почувствовала резкий приступ тошноты. Она набрала воздух в лёгкие и замерла. Казалось, ещё чуть-чуть она просто-напросто лишиться чувств.       В то время глашатай протянул Рейгару венок из зимних роз — подарка уходящей зимы: — Ваше Высочество, время провозгласить Королеву Любви и Красоты!       Лианна положила руку на грудь и смотрела куда-то вниз. Она сосредоточилась на чувстве страха и всячески пыталась себя успокоить. Не хватало ещё только, чтобы она разрыдалась прямо у всех на виду. «Я настоящая леди, — повторяла она про себя, вцепившись левой рукой в руку Брандона, — я должна быть сильной».       Голову поднять её заставила воцарившаяся тишина. Она увидела, что Рейгар на своём вороном уже давно миновал принцессу Элию и с венком в руках направлялся прямо к ней, в этом не было никаких сомнений. Лианна остолбенела, её будто бы парализовало. Девушка перестала чувствовать руки и ноги, и всё, что она могла, — это во все глаза смотреть на принца, снявшего шлем и движущегося к ней. На его бледном лице не было ни намёка на вчерашнее: ни на раскаяние, ни на жестокость — ни на что. Он был спокоен, как чардрево в богороще. И он выглядел действительно величественным и... чистым, невинным. Лианна вжалась в скамью не в силах пошевелиться или вымолвить хоть слово, в голове пульсировала кровь, оглушая, причиняя боль. Без каких-либо слов и прелюдий Рейгар остановился перед Лией и твёрдым движением руки надел венок на её голову. При прикосновении его тонких пальцев, девушка начала безудержно дрожать. Так, словно она оказалась на самой вершине Стены, обдуваемая ледяными ветрами. — Нет, — только и смогла она вымолвить одними губами, не издав не звука.       Она слышала, как на ноги вскочил Роберт, почувствовала, как напрягся под её рукой Брандон. Краем глаза она увидела побледневшую Элию Мартелл. Её карие глаза смотрели прямо на неё.       Рейгар смотрел на Лианну всё теми же печальными фиолетовыми глазами, что и в первую их встречу. Его лицо излучало утонченность и миролюбие. Те, о которых ей когда-то говорил Эддард.