Однажды в Вестеросе

— Ваше Высочество! – чья-то сильная рука настойчиво затрясла Рейгара за плечо.       Он проснулся мгновенно, и с губ чуть не слетело: «Лианна», — но принц вовремя взял себя в руки. Глаза немного резало от яркого света свечей в руках Ливена. Сам дорниец был до боли серьёзен. Его сосредоточенное лицо казалось совсем потемневшим: то ли из-за тени, которую порождали огни свечей, то ли из-за озабоченности по какому-то неведомому Рейгару поводу. И сейчас, посреди ночи, принц больше склонялся ко второму. Он сел на кровати и свесил ноги. — Который час? – первым делом спросил он. — Около двух ночи, милорд, — отозвался Мартелл, делая шаг назад.       Это означало, что Рейгар не так давно лёг, но он всё равно встал с кровати и двинулся к огромному старинному шкафу, чтобы одеться. — Вы должны немедля пойти со мной, милорд, — тихо, но отчётливо проговорил гвардеец. – Боюсь, у меня скверные новости. — С поля боя? – похолодел Рейгар.       Он продолжал стоять спиной к Мартеллу, так что тот не мог видеть, как он в момент побледнел. — Да, милорд.       Рейгар в полнейшем молчании натянул брюки и накинул рубашку. — Коннингтон? – только и смог спросить он. — Нет, милорд, — покачал головой Мартелл, сторонясь, позволяя принцу пройти к выходу.       Рейгар показалось, что с плеч свалилась гора. Теперь, чтобы ни случилось, это пустяки.       Однако, он ошибался.       Когда Ливен и Рейгар вошли в кабинет на втором этаже Красного замка, там уже были сир Селми, сир Джейме, сын Тайвина Ланнистера, который, несмотря на разногласия своего отца с королём, всё ещё оставался в столице. Рейгар сразу же проникся к нему уважением, видимо, для юнца честь была важнее. Эйрис тоже к изумлению принца был тут. — Что за новости? – Рейгару не терпелось, он встал по правую руку от отца.       И только сейчас, во всеобщем молчании, он обратил внимание на сундук на столе. Принц непонимающе на него уставился. Он посмотрел поочередно на Селми и Мартелла. Потом на отца. Никто не проронил ни слова. — Что происходит? – не выдержал Рейгар.       Блондин Ланнистер подтолкнул к принцу неведомый ларец. Рейгар впервые видел Джейме таким потерянным и сосредоточенным. Обычно этот юнец был весел. Вне зависимости от происходящего вокруг.       Принц одним стремительным движением откинул крышку ларца и замер. На него смотрело два застывших глаза. Сразу же пахнуло мертвечиной. Но Рейгар сдержался от того, чтобы зажать нос. Чего не сделал Эйрис. Он прижал ладонь ко рту. И по нему было видно, что он усиленно борется с рвотным рефлексом. Рейгар окинул взглядом каждого из присутствующих: Джейме невольно морщил нос, сир Селми только поджал губы, видимо, повидав на своём веку и более ужасные вещи, Ливен старался не смотреть на принца. И Рейгар прочитал в этом действе немой укор. Он снова опустил глаза на голову в сундуке. Он долго смотрел на неё, силясь вспомнить это лицо, которое по прошествии времени вообще сложно было узнать. Кожа местами посинела и посерела. На губах запеклась кровь, однако сейчас она уже больше смахивала на смолу своим иссиня-чёрным цветом. Глаза казались слепыми, их подёрнула белая пелена, а у уголков белки уже начали желтеть. Волосы слиплись и были похожи на жирную шерсть какого-нибудь животного из Блошиного Конца. На месте сруба, как и на губах, обильно виднелась кровь, которая также изрядно почернела. — Лорд Кафферен, — одними губами произнёс Рейгар, вспомнив, наконец, кого ему так напоминала эта голова. — Его принёс сир Джейме ко мне получасом ранее, — произнёс молчавший до этого сир Барристан.       Рейгар повернулся к Ланнистеру: — Кто привёз её? — Один из наших, — ответил тот, резко выпрямившись под взглядом принца. – Он прискакал, когда сменялся караул на Воротах Короля. Они помедлили, но потом направили одного из своих в Белую башню. Я не спал. — Ясно, — оборвал его Рейгар.       Он внимательно оглядел содержимое «посылки» и, прежде чем закрыть крышку, заметил под головой что-то похожее на лист бумаги. — Кто-нибудь трогал голову? – спросил кронпринц, поднимая взгляд на присутствующих. — Зачем ещё эту мерзость трогать? – подал голос Эйрис, отнимая руку от лица.       Отвращение его стало ещё сильнее.       Рейгар сунул руку под голову и вытянул бумагу на свет. Никто не остановил его и ничего не сказал. Рейгар поспешил захлопнуть сундук с противным содержимым и встряхнул влажноватую бумагу. Из-за мерзкого соседства лист теперь был влажноватым и изрядно пованивал. Рейгар аккуратно его раскрыл и отошёл к канделябру, утыканному свечами. Кое-где на бумагу попала кровь, кое-где из-за испарений кожи текст поплыл. Но, в общем и целом, разобрать можно было. Рейгар никогда ранее этого почерка не видел. Он поспешил опустить глаза вниз. «Рендилл Тарли». — Это… от Тарли, — произнёс Рейгар. — Он всё ещё на нашей стороне, милорд, — прозвучало за их спинами.       Никто не заметил, как в комнате появился Варис. Эйрис даже вздрогнул от звука его журчащего голоса. — Сколько раз говорить тебе, толстяк?! – в сердцах воскликнул король. – Не смей подкрадываться! — О, прошу прощения, Ваше Величество, — евнух спрятал руки в рукавах салатового шёлкового халата и склонил голову, ему реакция короля, видимо, доставляла неимоверное удовольствие. – Я не имел намерений вас пугать. Прошу простить меня. — Так ты говоришь, что Рендилл Тарли на нашей стороне? – оборвал Рейгар эти бессмысленные любезности. — Именно так, милорд, — подтвердил Варис.       Принц снова обратился к письму. «Шлю своё почтение Его Величеству Эйрису Второму. Пятью днями ранее мы столкнулись на Эшфорде с войском мятежника Баратеона. Прошу простить меня, но мы не смогли его остановить. Спешу сообщить, что сам Баратеон был в бою ранен. Но с поля битвы он успел скрыться. С прискорбием я узнал, что лорд Кафферен, а вместе с ним и лорд Грандисон, которые грозились бороться с мятежниками во имя короны и Королевства, оставили наши ряды и примкнули к войску Баратеона. Но уверяю вас, их постигнет кара за предательство, как она постигла лорда Кафферена. В знак своей преданности посылаю вам голову предателя, как я и обещал вам в прошлом моём письме. И как вы наказывали мне, Ваше Величество. Я исполню ваш приказ, даже если это будет стоить мне жизни. Также сообщаю, что мятежник Баратеон обратился в бегство к Речным Землям. И я отправляюсь вслед за ним. Скоро подоспеет лорд Тирелл с его основным войском. Я уверяю вас, Ваше Величество, что теперь мятежники от нас не уйдут точно. С уважением и преданностью, Рендилл Тарли».       Рейгар протянул письмо отцу, но тот никак не среагировал, явно не желая принимать в руки эту обезображенную бумажку. В довершение он скривился, как маленький ребёнок, которого заставляют сделать что-то, чего он не хочет. На помощь принцу пришёл сир Барристан. Он принял письмо из руки принца и начал читать вслух. Рейгар стоял ко всем спиной, абстрагировавшись ото всех и обдумывая только что прочитанное. Определённо, это были хорошие новости, несмотря на то, что они потеряли часть войск в лице покойного Кафферена и ныне живущего Грандисона. — Какое замечательное письмо! – Эйрис явно был доволен. — Да, — Рейгар кивнул и повернулся к остальным, — очень хорошие вести, хоть и столь плачевным образом. Сир Джейме, — принц повернулся к молодому гвардейцу, — я бы попросил вас вынести это прочь. Лучше сожгите. — Слушаюсь, милорд, — теперь уже Ланнистер взялся за сундук с меньшей охотой.       Он аккуратно подцепил его за миниатюрные медные ручки указательными пальцами и, держа на вытянутых руках, вынес прочь. Рейгар улыбнулся этой ещё детской реакции, как ему показалось. — Лорд Варис, возьмите это письмо и подложите к остальным, — распорядился принц. — Как пожелаете, — евнух не проявил каких-либо чувств по отношению к письму, источающему трупные зловония. — Коли это всё, что есть, я отправляюсь спать, — заявил Эйрис, даже не скрывая зевоты. — Спокойной ночи, отец, — отозвался Рейгар.       Уход Эйриса был как нельзя кстати. — Очень надеюсь, что меня больше никто не будет будить посреди ночи по таким пустякам, — король метнул яростный взгляд в сторону сира Селми.       Тот лишь в знак приличия склонил голову. Хотя, как мог видеть Рейгар, на лице старого гвардейца не присутствовало даже мало-мальского налёта раскаяния. Эйрис ушёл. — Ливен, — принц повернулся к гвардейцу, — разве ты не должен быть у покоев Элии?       Тот подозрительно сощурил глаза, но перечить не имел права. — Да, милорд, — отозвался он сухо и покинул покои. — Что-то вас беспокоит? – догадался сир Барристан, когда дверь, наконец, закрылась, и затихли шаги Мартелла.       Рейгар кивнул, но ничего не сказал. — Чего вы тревожитесь, Ваше Высочество? – заговорил Варис, присаживаясь на стул с молочного цвета обивкой. – Лорд Тарли сеет возмездие во имя престола. И я смею предположить, что с таким раскладом война продлится недолго. Тарли и Тирелл нагонят Баратеона. А если учесть, что он ранен. Его песенка считай спета. — Я не был бы так уверен, лорд Варис, — уклончиво произнёс Рейгар, садясь напротив евнуха. – От Коннингтона не было ни строчки с тех пор, как он покинул столицу. — А от Баратеона? – с надеждой спросил гвардеец. — И от Баратеона тоже, — признался Рейгар. – Времени уже прошло достаточно. Я дал гонцу чёткие указания найти Роберта, во что бы то ни стало. — Стало быть, вы Баратеону написали лично? – подал голос Варис. — Не делайте вид, что удивлены, — усмехнулся принц. – Может, вам что-то известно на этот счёт?       Мастер над шептунами загадочно улыбнулся: — По моим данным Баратеона он всё-таки нашёл. Возможно, оленю нужно время на размышление над вашим щедрым предложением. — Возможно, — подхватил сир Барристан.       Оставалась ещё надежда. Но дело было даже не в отсутствии вестей, а в банальном предчувствии. Рейгар не мог объяснить от чего, но на душе его скребли кошки. — Как обстоят дела с армией? – перевёл тему принц. — Все почти в сборе, милорд, — отозвался сир Селми. – Завтра должен прибыть последний отряд, и всё будет в полной готовности. — Значит, пришло время поставить отца в известность, что я ухожу вслед за Коннингтоном. — Вы собираетесь ему сообщить? – удивился Варис, вскинув бровь на пухлом лице. — Да. Я не собираюсь врать ему. И я скажу ему, что разрешения его мне не требуется. Я пойду, хочет он того или нет. — Я пойду с вами, милорд, — сразу же последовали слова сира Барристана. — Для меня будет честью сражаться рядом с вами, — устало произнёс Рейгар. — Для меня это будет большей честью, — Селми выпрямился, как копьё. — Не хочется прерывать ваш обмен любезностями, — проворковал Варис, сложив руки на коленях, — но меня весьма волнует, куда же вы направитесь, Ваше Высочество? — В Речные земли. За Коннингтоном. Как только от него придут вести. Это всё должно будет закончится так же, как и началось: между мной и Баратеоном. Лично. — Я не уверен, что это хорошая идея, Ваше Высочество, — начал было сир Барристан. — Я был уверен, что вы не оцените, но в данном случае это не играет никакой роли. — У вас ещё есть время передумать. Не подумайте, что я отговариваю вас вести войско. Но вступать в бой с Робертом Баратеоном – это слишком опрометчиво. Вы наша единственная надежда и… — Боитесь, что он меня убьёт? – закончил за гвардейца Рейгар. — Прошу простить меня, но нужно рассмотреть любые варианты, чтобы быть готовым ко всему. — Да, спасибо, я учту. Вы правы, у меня ещё есть время на размышления. В любом случае первым делом мы должны дождаться ворона от Джона. Затем уже всё остальное.       Рейгар надеялся, что с его другом всё было хорошо. Отсутствие вестей заставляло его в голове рисовать всевозможные варианты развития событий в Речных Землях. И мало какие из них были хорошими.       Принц и не знал, что он от правды был не далёк. У Коннингтона в тот момент было не всё гладко: его войско угодило в засаду. — Стой! Я сказал, стоять! – конь под Коннингтоном громко заржал, ему явно не по вкусу были натянутые до упора поводья.       Совсем рядом просвистела стрела. Она угодила в дерево в пяти метрах позади, однако следующая стрела была для них не такой счастливой – она пробила насквозь тело одного из молодых всадников. Тот с криком полетел на землю. Джон краем глаза видел, как из-под металлических пластин начинает проступать кровь. Она крупными каплями падала на землю, где, смешиваясь с взбитым копытами лошадей грунтом, образовывала багровые комья грязи. Но Коннингтон и не подумал спешиваться. «Сейчас не до этого, Джон». — Всем назад! В укрытие! – резко прокричал он.       Его голос громом прокатился над опушкой, на которой их захватили врасплох солдаты неприятеля. Это было не основное войско Баратеона. Лишь малая его часть, которая замыкала шествие на случай непредвиденных гостей, таких, как Коннингтон со своими воинами. Пушечное мясо, готовое пойти в расход на благо остального войска. — Давай! – послышалось откуда-то издалека. — В укрытие!!! – вновь заорал Джон.       Он резко развернул коня и бросился к спасительной кромке леса. Кое-кто из замешкавшихся камнем полетели на уже обагрившуюся траву. — Сир Поузен! – Коннингтон чуть не сшиб рыцаря в возрасте, тот спешился и вытащил меч из ножен. – Срочно разыщите Лионеля Руна, необходимо дать этим крестьянам отпор!       Вокруг царила полная неразбериха. Раздавались вопли, тела падали одно за другим. Стрелы неприятеля градом сыпались на людей Коннингтона. Отряд из армии Баратеона засел на другой стороне опушки. — Они лучше знают эту территорию, — прошипел Лионель сквозь зубы и сплюнул. – Они используют своё и наше положение по полной. — Это не они виноваты, что мы попались в эту ловушку, — огрызнулся Джон. – Это наши дозорные пропустили это! Поузен, бери тех юнцов и наступай с той стороны! – он махнул рукой туда, откуда его помощник должен был наступать на врага.       Они двинулись в тень деревьев, а отряд лучников уже встал ровным строем с оружием на изготовку. — Это бессмысленно, — пробубнил Коннингтон, глядя, как ещё один стрелок замертво рухнул наземь. – Мы их даже не видим.       Он озирался по сторонам в поисках магического решения появившейся проблемы. Слева в шагах тридцати-сорока он заприметил небольшой дом. Он стоял на другой стороне просеки, на которой им устроили засаду. Его хорошо было видно со стороны Джона, но со стороны нападающих он был надёжно защищён деревьями, обступившими его со всех сторон. Был шанс, что отряд Баратеона готовил ловушку впопыхах и не особенно изучали территорию. — Поузен! – вновь позвал Коннингтон, заставив рыцаря вернуться обратно. – Отставить нападение! Быстро отбери самых крепких и в хороших доспехах. Зайдёте на врага справа. А ты, Лионель, собери небольшой отряд и за мной. Живо!       Оба рыцаря немедля ринулись выполнять распоряжения десницы. Коннингтон отогнал коня назад, к повозкам. Вручив поводья какому-то мальчугану, вероятно, чьему-то оруженосцу, мужчина поспешил оголить меч и двинулся в сторону того самого дома, который показался ему спасительным подарком судьбы. Под покровом леса они были невидны для неприятеля так же, как те были сейчас невидны для них. «Думали воспользоваться положением? Что ж. Я тоже не прочь!»       Вопли, казалось, смешались в один монотонный звук. Ни скрежета металла, ни ржания лошадей, ни свиста стрел – отдельно не было слышно столь привычных звуков битвы, звучала непрекращающаяся мешанина из криков и всего остального. «Трусы», — метнулось в голове Коннингтона, но в следующий миг он задумался: а не поступил бы он так же, будь у него такая возможность?       Сейчас это было неважно. Не было времени на пустые размышления. Нужно было срочно изменить ситуацию, пока не стало хуже. Джон догадывался, что отряд, который так удачно заставил их обратиться в бегство, раз уж он не показывает носа из своей засады, не так уж и велик. Если бы на той стороне поляны было настоящее войско, возможно они бы давно уже вкусили горечь поражения. Всё, конечно, зависело бы от воли случая. — Что мы будем делать, милорд? – поинтересовался Лионель, когда он и Джек вернулись к деснице со своими отрядами.       Коннингтон придирчиво оглядел воинов сира Поузена. — Я надеюсь, ваши доспехи смогут выдержать град стрел, друзья, — с сожалением в голосе произнёс он и, выдержав паузу, продолжил: — Нам необходимо отвлечь внимание противника. Джек, возьмёшь этих парней, и зайдёте справа. Нужно, чтобы вы ринулись на врага в лобовую. — А что будем делать мы, милорд? – повторил вопрос Рун . — Мы с вами двинемся к тому дому. Если всё получится, мы под прикрытием этого одинокого хозяйства сможем пробраться на ту сторону поля. И сможем атаковать врага напрямую. Там небольшой отряд, — уверенно заявил Джон. – Они, быть может, и знают территорию, но видимо в военном деле профаны. — Мы не можем знать наверняка, милорд, — возразил сир Поузен. — Я знаю точно, — рявкнул Джон.       И он искренне надеялся, что никто не заметил неуверенности на его лице. Он сейчас играл ва-банк. Но он надеялся, что оказался прав. — Сюда! Кто-нибудь! — Стреляйте!!! — В укрытие!       Коннингтон нахмурился, эти крики сбивали его с мыслей. Впервые, быть может, в жизни. — Давайте, за дело! – скомандовал он, и отряды двинулись на позиции.       Джон поймал сира Поузена под руку: — Дайте нам немного времени и вперёд. Мы пойдём сразу же за вами.       Рыцарь сосредоточенно кивнул, давая понять, что он всё понял и готов выполнить приказ любой ценой. — Удачи вам. — И вам, милорд, — Джек крепко пожал руку Коннингтону и, пригнувшись, бросился за отрядом. – Живее, живее! Двигайте ногами! – немедля начал он командовать.       Джон последний раз окинул свои войска взглядом: ряды лучников значительно поредели, но оставшиеся стоять на ногах продолжали отвечать врагу тем же в надежде, что это нанесёт ему хоть какой-то урон. Поузен с группой были уже почти на исходной позиции для атаки. — За мной.       Они нестройной кучей двинулись к левой окраине леса, который так заботливо скрывал их от посторонних глаз. На первый взгляд дом казался пустым. И Коннингтон искренне надеялся, что он таковым и является. Не хватало ещё, чтобы их выдала какая-нибудь крестьянка своим истеричным криком. Дом был обнесён деревянным невысоким забором, с огромной придомовой территорией с грядками. Подобные дворовые хозяйства в Речных землях не редкость. — Сир Алекс, сир Вэстейд, за мной! Рун, останься тут, пойдёте за нам, когда Джек поведёт свою армаду на врага, — пригнувшись, Джон во весь опор ринулся к забору, который был от них всего в десяти шагах.       Названные рыцари не заставили себя долго ждать. Все трое аккуратно проследовали вдоль забора к калитке, то и дело заглядывая во двор. Всё было спокойно. Коннингтон чувствовал, как в его горле бьётся сердце – слишком сильно и так противно.       Двор был пуст, и это внушало оптимизм. Вскоре дом вовсе закрыл троим мужчинам обзор на поле боя. Однако звуки не стихли, хоть и звучали они намного слабее. И, судя по стенаниям и крикам, дела их были плохи. Это вызвало в Джоне новый приступ уверенности в правильности действий. «Всё получится». — Оставайтесь тут, — Джон бросился обратно к краю забора, ближнему к лесу, скрывающему его людей на той стороне.       В отдалении послышался зычный выкрик Поузена: — За короля!       Даже здесь очень хорошо был слышен угрожающий рёв, с которым отряд Поузена бросился прямо на врага. Коннингтон приподнялся и заглянул за ограду. Там, вдалеке, он видел группу людей, бегущую по полю. Стрелы одна за другой со звоном бились о металлические доспехи и падали наземь. Коннингтон с удовлетворением отметил, что идея была хорошей. Но несколько человек всё же упали, кое-кто пытался ещё подняться и продолжить атаку. Некоторые уже больше не двигались. — Лионель! – крикнул Джон Коннингтон, и из-под покрова деревьев выбежала группа людей.       Пока они перебирались на островок безопасности у забора, Джон не сводил взгляда с места, где развернулось основное действие. Никто, казалось, не заметил их маленькой хитрости.       Двигаясь к противоположному концу поля, никто не нарушал молчания. Лица людей были сосредоточены. Коннингтон шёл впереди, всё так же сгибаясь, силясь не выдать себя и не маячить своим высоким ростом.       Начали сгущаться сумерки, и это играло на руку.       Дальше понеслось стремительно, как по накатанной. Джон оказался прав: врагов было немного. Отряд из человек двадцати или тридцати. Эффект неожиданности сыграл свою роль. Раздались звуки ударов мечей друг о друга. Тут и там начали зажигаться факелы, ибо без огня под кронами деревьев уже стояла изрядная темень. — Не останавливайтесь! – прокричал Коннингтон, кидаясь на неприятеля с мечом наизготовку.       Он налетел на первого попавшегося юнца в цветах Баратеона. Тот не выдержал натиска массивного Джона и слёг под его мечом в мгновение ока. Следующий рухнул следом. Рядом с головой десницы просвистела стрела. Он обернулся туда, откуда она была выпущена, и обрушился на лучника всей своей мощью. Под ударом меча уныло хрустнуло дерево лука, а вслед послышался чавкающий звук разрезаемой плоти. Вопль. Но Коннингтона это никогда не останавливало. Справа послышался воинственный клич. «Зря».       Бегущий воин сам напоролся на меч Коннингтона и безжизненно обмяк.       Сир Лионель Рун бился бок о бок с Джоном, по количеству поверженных в бою они, как всегда, шли нога в ногу. Эта заварушка, которую сложно даже битвой назвать сложно, окончилась так же стремительно, как и началась. Вопли ужаса и боли сменились тишиной. Только некоторые из тяжелораненых стонали от боли. Однако и это быстро прекратилось.       Тот десяток врагов, кто пережил это внезапное нападение, стояли на коленях. Люди Коннингтона обступили их плотным полукругом. Джон заметил сира Алекса, который стирал с лица кровь. — Что делать с пленными? – спросил сир Лионель, стоящий совсем рядом. — Казнить, — отрезал Коннингтон.       Лионель и Джек переглянулись, но оспаривать приказ не стали. Джон Коннингтон слышал, как умоляли враги пощадить их и как одна за другой их головы с чавканьем отделились от тел, но не остановился, уходя прочь.       Подле него очутился сир Вэстейд: — Каковы наши действия дальше, милорд? – спросил он, пряча меч в ножны. — Останемся тут на ночлег. А утром двинемся в путь как можно раньше, больше рисковать нашими головами нельзя, мы понесли хоть и незначительные, но потери, — отозвался Джон. – Они ставили своей целью нас задержать, и им это удалось. А это значит, что мятежники совсем рядом. До Каменной Септы осталось всего день или два пути. И бьюсь об заклад, Баратеон укроется там. Нам нужно срочно его нагнать и выкурить. А после мы сможем вернуться домой. — Ясно, милорд. Какие будут приказания? — Пусть заканчивают там и возвращаются на место, где мы остановились.       Сир Вэстейд кивнул и покинул Коннингтона одного. Тот пересёк поле, усыпанное телами его людей и вошёл в лес на другой стороне. Чуть далее осталась стоять большая часть из его людей. Они встали по стойке смирно при виде командира. — Путь свободен, — громко объявил Коннингтон. – Но уже смеркается, мы останемся тут на ночлег, — он замолчал на несколько минут и после заговорил уже тише: — Враг устроил нам засаду, и много наших воинов полегло под градом их стрел. Нужно упокоить наших братьев, — он вздохнул. – Соберите тела в кучу. Мы их сожжем. Увы, на другое нет времени. И нам всем нужно поберечь силы. После выспитесь хорошенько, нам предстоит жаркая борьба.       Молчаливая процессия двинулась к полю. Джон смотрел им вслед и не мог сказать больше не слова. Последний раз он участвовал в битве так давно, что отвык от смерти. Но сейчас он должен был взять себя в руки. Он медленно двинулся за остальными.       Позже, когда на поле разгорелся огромный костер, пламя которого, казалось, доставало до небес, Коннингтон утёр пот с лица и позволил себе расслабиться. Он таскал тела наравне со всеми. Его верные спутники сиры Рун, Поузен, Вэстейд и Алекс стояли подле него. Они были его руками и глазами в этом походе. — Выставьте часовых, а пару дозорных пошлите вперёд, — проговорил Коннингтон негромко, чтобы только эти четверо его слышали.       В нос била нестерпимая вонь горящих тел, но никто не выдавал своего отвращения. Над поляной висела неестественная тишина, хотя людей здесь было слишком много. — Есть, милорд, — так же тихо отозвался Поузен, который в этом походе был ответственен за часовых и дозорных.       Он тихо удалился отдавать приказания по этому поводу. — Нужно отправить ворона в столицу, — продолжил Джон. — Конечно, — кивнул сир Алекс, — как пожелаете.       Джон Коннингтон смотрел на кучу тел, объятых пламенем, а мыслями был уже за несколько дней отсюда. В Каменной Септе. «Я найду его и отрублю его голову собственными руками, Рейгар», — поклялся он самому себе. – «В твою честь, Рейгар. И в честь тех, кто погиб из-за него».       Задача Коннингтону казалась просто: прибыть в Каменную Септу, перевернуть там всё с ног на голову, разыскать Баратеона и снять ему голову с плеч. Ему и в голову не могло прийти, что в этом деле что-то может пойти не так.       По Речным Землям они пробирались без труда. Погода была на их стороне. Дожди прекратились, а солнце не палило так сильно. Никаких больше засад на пути небольшого войска не было. Больше не делая привалов, они достигли Каменной Септы за полтора дня. И при виде солдат люди попрятались по домам и закрыли всё окна. — Что прикажете делать, милорд? — сир Алекс замер в ожидании приказа. — Найдите его, — сухо произнёс десница. – Чего бы этого не стоило.       Он смотрел, как конная группа двинулась к воротам города. И сам же двинулся следом.       Чтобы согнать народ на главную площадь понадобилось порядком времени. Они практически не сопротивлялись, но и радости особенной по этому поводу не выказывали. — Именем Короля Эйриса Второго Таргариена вы обязаны выдать мятежников, скрывшихся в вашем городе, — громогласно вещал глашатай войска Конингтона. – Те, кто будет пособничать мятежникам, а также будет уличен в сокрытии оных, будут немедля же казнены. А также их семьи. Все без исключений. — Вы уверены, что мы должны так поступать? – на лице Лионеля промелькнула тень сомнения. — Да, — кивнул Джон, он медленно окидывал взглядом горожан, которые собрались на главной площади. – Мы должны найти Баратеона, если он будет сопротивляться, я сам лично его возьму. Мы уже наподдали его войску слегка. Если он прячется, значит, на то есть веские причины. Мы не должны терять время, надо брать его сейчас, пока он не окреп. — Не стоит забывать об осмотрительности, милорд. — Это всего лишь большая деревня. Мы быстро справимся, — отмахнулся десница.       Рун только пожал плечами. Он не собирался спорить с Коннингтоном, тем более его намерения были предельно ясны, и он не мог не согласиться с ними. — Разбейте лагерь у города, мы тут задержимся, — отдал распоряжение Коннингтон, и армия стала лениво разворачивать шатры и сооружать временные ограждения для лошадей.       Коннингтон ждал чуда, он искренне надеялся, что кто-нибудь выдаст ему Роберта Баратеона, и всё закончится так же быстро, как началось. Но время шло, и никто не торопился бежать к нему на поклон с вестями о мятежниках. Ни одной души не пришло к ним, чтобы сообщить о том, что враг скрывается где-то в городе. В один день Джона даже посетила мысль, что, возможно, Роберт успел уйти из города до их прихода, но он быстро эту мысль отмёл: Баратеон просто физически этого не мог сделать, только если он не улетел прочь на драконе.       Они стояли под стенами Каменной Септы целых четыре дня, но ничего. Никакого эффекта. И терпение стало подводить Джона Конингтона. «Это было твоей ошибкой, Джон».       На мир опускались сумерки. В лагере королевской армии тут и там начинали загораться костры, воины собирались у огня, чтобы проводить очередной день. Над лагерем витало облако негромких разговоров, тихого лязга подков на копытах засыпающих лошадей о камни на земле, то и дело сонное лошадиное ржание.       Коннингтон разгорячённый выскочил из шатра, который являлся штабом. — По коням! – крикнул он, на ходу сунув в ножны меч. – Полная готовность! Зажгите факелы! Мы выкурим этого мальчишку оттуда!       Некоторое время в лагере царила некоторая нерешительность. Но уже через минуту люди в блестящих латах начали стремительно, с криками судорожно собирались в неожиданных поход. — Но что вы намерены делать? – Поузен казался озадаченным, он вышел из шатра сразу следом за Коннингтоном и сейчас смотрел по сторонам. — Я же сказал, — голос Джона был пронизан раздражением, — мы выкурим его. Мы будем входить в каждый дом, мы перевернём всё верх дном в этом чёртовом городе, но найдём. Он прячется? Славно, тогда поиграем в кошки мышки, — он обратил лицо к городским стенам. – Никто не говорит нам, где он, тогда и пострадают все вместе. У нас нет более времени ждать чего-либо. Армия Баратеона может нагрянуть сюда в любой момент. Мы не получали уже воронов из столицы полторы недели кряду. И мы можем сильно рисковать, оставаясь в состоянии покоя. Мы должны действовать, — Коннингтон повернулся к Поузену. – Сейчас самое время, такого они точно не ждут. Это облегчит нам задачу.       Тот отвёл глаза в сторону, словно бы не будучи уверенным в том, что стоит поступать таким образом. Но он ничего не сказал. — Соберите большой отряд, — заговорил Джон уже спокойнее. – Пусть он разобьётся на группы. Жгите дома, выбивайте двери, делайте, что посчитаете нужным, но выгоните эту крысу на свет божий. — Как пожелаете, милорд, — сухо отозвался Поузен.       Дальше всё было как в страшном сне. Сколько домов они сожгли? Сколько людей было повешено на главной площади? А люди всё равно упорно прятали Баратеона, даже рискуя собственными жизнями. Зато Джон Коннингтон подтвердил тот факт, что Роберт со своими приспешниками всё ещё скрывается в стенах Каменной Септы: она смогли разыскать небольшой отряд армии Баратеона в одном из подвалов. Хозяин дома, где скрылись эти семеро воинов, сразу же был повешен. Его жена и три дочери со слезами отправились вслед за ним на следующий же день. Тех семерых, кого Рун со своим отрядом привели к Джону, допрашивали с пылом, силясь выбить из них местоположения Баратеона, но они то ли действительно не знали, то ли были крепки, как камень. Их повесили через три дня.       Коннингтона выводило из себя то, как люди покрывали этого вшивого мятежника. Не боясь за свои жизни. Он чувствовал, как обстановка в городе становилась всё более напряжённой, но ничего не мог поделать. Ему просто необходимо было откопать Роберта и вытащить его за волосы на главную площадь, чтобы положить конец войне. Он знал, этого от него ждёт его принц.       Угроза пришла внезапно. Как и с засадой в лесу, не досмотрели. — Милорд! – крик сира Алекса прозвучал как гром среди ясного неба. – Враг! Они наступают!!! «Это твоя ошибка, Джон».       Именно поэтому Коннингтон так торопился, его люди могли расценить это как необдуманность действий, но он-то знал, что не за горами тот день, когда подмога придёт к Роберту Баратеону. Знамена Старков и Талли плыли над потоком тел, укрытых металлом. Они просачивались в город через все щели: ворота, калитки, тайные ходы. Армия Коннингтона оказалась запертой в ловушке. Снова. — В бой! – только и мог скомандовать он.       Он первым же ринулся на врага, чтобы у его людей не осталось сомнений. Он скорее чувствовал, чем видел, как его люди падали рядом, убитые врагом. Внутри у Коннингтона всё обливалось кровью. Он знал, что это была его ошибка. Но ещё горче стало на душе, когда он в толпе увидел Роберта Баратеона: он был бледен, волосы сбиты в клочья, грязные, не расчесанные, латы залеплены грязью, но он бился не на жизнь, а на смерть. Он вышел из укрытия, а это могло значить лишь, что армия, пришедшая ему на помощь, безраздельно захватила город, и падение Коннингтона было теперь лишь вопросом времени. — Баратеон!!! – прорычал Коннингтон, бросившись, было, в его сторону.       Но его остановил удар в затылок. Действующий десница короля рухнул наземь, как подкошенный.       Когда Джон Коннингтон очнулся, битва была еще в самом разгаре. Он не мог сообразить, как долго он так провалялся. Затылок жутко саднило, в правом ухе звенело, на глазах была пелена, скрывающая всё вокруг так, что он мог угадывать только слабые очертания. Когда он, наконец, пришёл в себя окончательно, Баратеона уже и след простыл. Но не только это поразило Коннингтона. Половина его войска была уже убита неприятелем. От его армии осталось не больше ста человек. И ясно было уже, что перевес не на их стороне. Это была уже не битва, это была бойня. Людей короля войско Баратеона перебивало, как овец. — Милорд! Милорд! – на Джона налетел Лионель Рун.       Его лицо заливала кровь, шлем он, как и сам Джон, уже успел потерять в бою, меч был полностью багровым, а на нагрудной пластине стало на порядок больше глубоких царапин. — Надо отступать, — прошептал Джон, с ужасом глядя, как в шагах двадцати от них под мечом безымянного воина пал сир Алекс. — Пойдёмте, — Рун подхватил Джона под руку и потянул за собой.       Тот не сопротивлялся, но не мог оторвать взгляда от поля боя, которым стала главная площадь несчастной Каменной Септы, слишком маленькой для такого количества смертей. — Мы должны забрать людей, — обессилено прошептал Коннингтон. — Мы не можем, милорд, нам нужно уходить, — сир Лионель тащил десницу на себе, отбиваясь от врагов.       Коннингтон этот побег помнил с трудом, а когда он очнулся от забытья, они уже держали путь в Королевскую Гавань.       Всё случилось слишком быстро. В один миг всё обернулось против него. Джон подвёл принца, не справившись с поставленной задачей. Роберт Баратеон был на расстоянии вытянутой руки от него, а он не смог повергнуть его. Более того по вине Коннингтона его войско пало под мечами Талли и Старков.       Оказалось, что часть войска смогла унести ноги из Каменной Септы. Джон смог это понять, лишь когда окончательно пришёл в себя после травмы головы. Но даже это не смягчало удара от того, как всё обернулось.       Несмотря на столь позорное поражение, у Коннингтона хватило смелости и совести, чтобы прибыть в Королевскую Гавань. Оказывается, там уже давно не получали весточек от их войска. Оставалось только гадать, куда делись все те донесения, которые Коннингтон слал принцу. Не исключено, что они были перехвачены. Но это было уже не важно. Войско Джона было уже перебито, и никакого более интереса эти письма не представляли. Хотя, быть может, именно эти письма подстегнули смежное войско Талли и Старков быстрее прибыть к стенам Каменной Септы. Дело уже было сделано.       В столице остатки войска и самого Коннингтона встретили радушно, ведь никто понятия не имел, что произошло в Септе. Хотя лорд Варис смотрел на Джона с интересом. Видимо, ему было уже кое-что известно, скорее всего евнух ждал подтверждения слухов, прежде чем докладывать королю. Коннингтон лишь отвёл от него глаза, не имея желания что-либо говорить.       Когда Рейгару сообщили, что Джон Коннингтон вернулся в столицу, он разнервничался. Слишком рано. И зачем он вернулся? Они должны были встретиться в Речных Землях. Так, по крайней мере, сам принц сказал Джону накануне его отъезда. Вторым ошеломлением для Рейгара было то, что Коннингтон не пришёл к нему. Сир Барристан сказал, что десница сразу же настоял на аудиенции короля. Дело, по его словам, не терпело отлагательств. Рейгар бросил всё и поспешил в тронный зал, где, как он знал, отец провёл полдня кряду.       У дверей в тронный зал стоял сир Гарлан и несколько гвардейцев в золотых плащах, имён которых Рейгар не знал. — Прошу прощения, Ваше Высочество, — преградил принцу путь Гарлан Тирелл. – Ваш отец дал чёткие указание никого не пускать. Мне очень жаль. — И ты меня извини, Гарлан, но если ты не уйдёшь с моей дороги, мой отец будет меньшей из твоих проблем, — как можно спокойнее произнёс Рейгар.       Гвардеец простоял некоторое время в замешательстве, но затем отступил, словно что-то во взгляде принца его напугало. — Благодарю, — бросил принц и влетел в тронный зал молнией.       Десница короля стоял на коленях у самых ступеней, а Эйрис стоял около железного трона, потирая руки. — В таком случае, вы лишаетесь титула, земель и каких-либо привилегированных прав, Джон Коннингтон, — с усмешкой произнёс Эйрис, ему доставляло удовольствие смотреть на растерянного мужчину, который невидящим взглядом смотрел перед собой. – Вы будете казнены, как обычный нищеброд за то, что вы сделали!       Короля, похоже, огорчило то, что Джон не выказал каких-либо чувств по поводу его приговора. — Отец, — Рейгар быстро пересёк зал.       Коннингтон не шелохнулся, даже не подняв на принца головы. Вообще казалось, что ему уже глубоко всё равно, что с ним будет. И даже если бы Эйрис сейчас приказал сжечь его заживо или разрезать на тысячу кусков, всё было бы точно так же. Королю даже на секунду пришла в голову мысль сменить решение, но взгляд Рейгара заставил его промолчать. Кронпринц был бледен и серьёзен. Он поджал губы и не сводил взгляда со своего друга, который стоял сейчас перед ним, как провинившийся подросток в учебном классе. — Что происходит? – потребовал у друга объяснений Рейгар. – Джон, поднимись на ноги! — Он не поднимется, мой сын, — усмехнулся Эйрис, вновь усаживаясь в кресло. – Хотя я с удовольствием послушаю, как он расскажет тебе, что он натворил. Глядя тебе прямо в глаза.       Рейгар был в полном замешательстве, хоть он и не подавал вида. Что такого сделал Коннингтон, что так развеселило его отца? — Джон? – принц не сводил с десницы взгляда. — Я оступился, — произнёс Коннингтон негромко. – Упустил. — Что ты упустил? – не понял Рейгар. – Баратеона?       Коннингтон кивнул. — Да не тяни ты уже, говори, как есть! – рявкнул Эйрис. – Не думай, что мне нечем ещё тебе пригрозить! — Мы настигли Баратеона в Каменной Септе. Варис был прав. Он укрылся там. Но мы не успели взять его. Жители города покрывали его. Мы не успели до прихода подкрепления. Войско перебили. Нас спаслось от силы человек сорок. Может меньше. — Но ты-то жив, я посмотрю, — в голосе Эйриса читалось презрение. — Сир Рун вытащил меня. Кто-то ранил меня, я не очень хорошо помню, как покинул Каменную Септу. — А Баратеон? — Ушёл. Я видел его, но меня оглушили.       Во взгляде Рейгара читалась боль за друга. А ещё вина. Эйрис сощурил глаза и всмотрелся, и он был готов поклясться, что прочитал во взгляде сына: «Это моя вина, Джон». — Отец, — принц не сводил взгляда с друга, — можно поговорить с тобой наедине? — О чём нам с тобой разговаривать? – воскликнул тот. — Пожалуйста, — Рейгар повернулся к нему, в его глазах стояла мольба. — Вы свободны, — неохотно махнул рукой король. — Гвардейцы вам покажут путь. Гарлан! Где этот безмозглый Тирелл?!       Дверь отворилась, и в зале появился каштанововолосый гвардеец. — Ваше Величество? – он склонил голову. — Отведите лор… э… а вы рыцарь? — Он рыцарь, — ответил вместе Коннингтона Рейгар.       Он хотел добавить что-то ещё, но вовремя взял себя в руки. — Проводите сира Коннингтона на серую террасу, — распорядился король. — Не нужно его никуда провожать, — возразил принц. – Я сам его отведу, когда договорю… с вами, Ваше Величество.       Эйрису прельстило подобное обращение сына, и он пошёл Рейгару навстречу: — Не уводите его. Дождитесь принца. Вы свободны, сир Коннингтон.       Джон коротко кивнул, и сир Тирелл вывел его из зала прочь. Двери, наконец, закрылись. — Не знаю, как ты, а я утомлён всем этим! – Эйрис откинулся на спинку трона. – Хватит на сегодня. Так что, что бы у тебя там ни было, прошу не тяни. — Он не сделал ничего. — В этом и есть его вина. Он ничего не сделал. — Отец, я прошу тебя. Нет, даже умоляю, не нужно его казнить. Любой мог бы попасть в такую ситуацию. Он исполнял приказ, как ты можешь его за это судить? — Он не выполнил приказ, за это я судить могу. — Умоляю тебя, отец, не нужно, — голос Рейгара прозвучал неожиданно жалобно.       Эйрис посмотрел на сына растеряно: видимо, Рыжий Гриф на самом деле был дорог принцу, если он так просил за него. — Если бы не самонадеянность Коннингтона, войско было бы цело. Ты же любил считать людские жертвы, Рейгар, что же теперь ты плюёшь на них? Более пятисот наших солдат покинуло Королевскую Гавань, а вернулось только сорок! – в голосе короля сквозила злость. – Умеешь считать?       Рейгар молчал. — Хочешь, я тебе Вариса позову? Он в красках всю распишет, чтобы было нагляднее. Наверняка, ему что-то известно. И я ещё задам ему вопрос: почему мне не было доложено, — Эйрис выходил из себя. — Отец, я прошу тебя пощадить Джона Коннингтона, — упрямо повторил Рейгар, не поднимая глаз на короля. – Умоляю, не нужно его казнить.       Король раздражённо фыркнул: — Хватит! Ты попрошайничаешь словно мальчишка у отца-идиота! Ты забыл, кто тут король?       Рейгар незамедлительно встал перед Эйрисом на колено: — Ваше Величество, вы несомненно так же великодушны, как и справедливы. Джону Коннингтону не повезло. И это всецело моя вина. Прошу вас пощадить его жизнь. Вы вольны делать, что вам угодно, только прошу вас, не казнить его.       Король долго смотрел на затылок сына, склонившего перед ним голову. Его терзали сомнения. Впервые в жизни, пожалуй, Рейгар просил его о чём-то. И просил упорно, забывая обо всём, даже о гордости. Эйрис просто не смог ему отказать. — Ладно, — произнёс он с достоинством. – Только потому что ты – мой сын. Никогда не забывай моей доброты.       Рейгар поднял на отца глаза, и тот был готов поклясться, что на мгновение увидел в них страх. Принц боялся, что король не отступит. Почему-то это Эйриса больно укололо, но он не подал вида. — Спасибо, — прошептал Рейгар, всё ещё не поднимаясь с колен, — спасибо.       Эйрис тяжело вздохнул и отвёл взгляд: — Этот Баратеон гораздо опаснее, чем мы все думали, — произнёс он отрешённо. «Чем ты думал», — поправил в мыслях отца Рейгар, но только в мыслях. Было победой то, что его отец, наконец, признал угрозу. — Я сделаю всё, что от меня зависит, отец, чтобы уничтожить эту угрозу. Прошу позволить мне отстоять вашу честь, Ваше Величество. — Встань с колен, Рейгар, — притопнул ногой Эйрис. – В конце-то концов, ты принц или нет?       Тот медленно поднялся. — Ты не ответил мне. Могу ли я отстоять честь своего дома и повести войско сам? Я должен это сделать. Никто другой просто не сможет.       Эйрис посмотрел на Рейгара озлобленно: — У нас есть кому этим заняться! — Я не хочу больше никого подставлять так, как я уже подставил Джона, отец.       Король отвернулся, а затем неохотно произнёс: — Я позволю тебе. Но ты будешь отчитываться. Как хочешь. А потом вернёшься в столицу и не будешь соваться мне под руку. Если ты посмеешь предать меня. Я найду тебя и уничтожу. Тебя, твоих детей и девок твоих тоже, тебе всё ясно?       Рейгар посчитал лишним сейчас говорить о том, что он вовсе не собирается задерживаться в Королевской Гавани после окончания войны. Его отец был более чем просто добр сегодня, не нужно было всё портить. Подобное заявление наверняка вызвало бы новый жаркий спор. Принц не хотел рисковать жизнью Джона, которую он отвоевал с таким трудом. — Спасибо, — только и сказал он снова. – Спасибо, отец.       И Эйрис ощутил, что впервые сын благодарит его искренне. — Если это всё, давай, проваливай! – воскликнул он, отмахиваясь от Рейгара, как от насекомого. – И будешь уходить, позови ко мне сира Барристана. У меня есть для него важное поручение.       Рейгар кивнул и вышел. Джон стоял у окна чуть поодаль от дверей, сир Гарлан стоял подле него, словно опасаясь, что он может сбежать. Но Коннингтон и не собирался. Принц подошёл к нему и замер в молчаливой нерешительность. — Мне очень жаль, милорд, — нарушил тишину Коннингтон, глядя в окно. — О чём ты, Джон?       Мужчина вынул из кармана на камзоле цепь из золотых рук и протянул Рейгару: — Она больше мне не принадлежит. Я не смог оправдать твоего доверия, — Джон обратился к Рейгару на ты, что отражало всю глубину его переживаний.       Кронпринц взвесил в руке цепь, словно бы оценивая, медля с ответом. — Он не казнит тебя, — с горечью произнёс Рейгар. – Он сменил гнев на милость. Но я боюсь, что он припасёт для тебя что-то гораздо хуже. Я уже вряд ли чем-то смогу тебе помочь. — Ты и так слишком много для меня сделал, — без тени обвинений отозвался Джон, впиваясь пальцами в подоконник. — Ты издеваешься надо мной, Гриф? Если бы не я, этого всего не было. Я ума не приложу сейчас, зачем втянул тебя во всё это. — Ты понадеялся на меня, а я не оправдал твоих надежд. — Ничего, — наконец, произнёс он, глядя в затылок Коннингтону, — это ничего, Джон. Все мы ошибаемся. Я не имею права судить тебя. Я подвёл тебя гораздо больше. А ты нет. Ты сделал, что было в твоих силах. Поверь мне, от тебя там мало, что зависело. Я могу тебя только поблагодарить. — Коннингтон, — послышался голос Гарлана, он вновь выходил из тронного зала. – Его Величество повелел, чтобы ты, передаю дословно, «собирал монатки и выметался прочь из Королевской Гавани и Семи Королевств в целом». В общем, — Тиреллу явно было неудобно, — он сказал, что жизнь тебе сохранил, но если ещё хоть раз ты ступишь на землю Семи Королевств, твоя голова полетит с плеч быстрее, чем ты успеешь открыть рот. Мне жаль, Джон, таков приказ короля, так что… — Всё нормально, Гарлан, — кивнул Коннингтон, — я всё прекрасно понимаю. — Дай нам минутку, мы не договорили, — почему-то голос Рейгара не прозвучал приказным тоном.       Гарлан кивнул и отошёл, оставив их наедине. Джон сжал плечо Рейгара и нагнулся к его уху, так что принц мог ощутить его дыхание на коже: — Я был самонадеянным, Рей. Не повторяй моих ошибок. Заклинаю тебя, будь внимателен и осмотрителен. Не теряй головы. Баратеон сильнее, чем мы думали. Я видел его войско. И ведь это ещё не все. Он для нас действительно опасная угроза. Прошу тебя, Рейгар, сотню раз оцени ситуацию, прежде чем начинать действовать. А потом… — Коннингтон похлопал Рейгара по плечу и заключил в объятия, прежде чем совсем тихо прошептать ему на ухо, чтобы никто не услышал: — Увидимся на той стороне.       Сердце принца бешено колотилось, он сжал руки на спине друга, словно не желая его отпускать. — Увидимся на той стороне, — отозвался он эхом так же тихо.       Конечно, Джон знал о намерении Рейгара покинуть Вестерос. Кому, как не ему, принц мог довериться в стенах Красного Замка? Именно Коннингтон помог Рейгару беспрепятственно в одиночестве сбежать в Винтерфелл, чтобы проститься, как он тогда думал, с Лианной Старк. Сейчас принц твёрдо решил по окончании войны разыскать Коннингтона в вольных городах, во что бы то ни стало. — Ну, что, Гарлан? Идём? — Джон расправил спину. — Я готов покинуть этот гадюшник.       И он удалился в сопровождении гвардейца. Рейгар остался стоять у окна, совершенно не торопясь куда-либо. Мимо него в тронный зал прошёл сир Барристан Селми, приветственно склонив голову. Рейгар кивнул ему в ответ и вновь уставился в окно. На душе было горько. По своей же вине принц лишился близкого друга. Сердце щемило от той участи, на которую Рейгар собственноручно обрёк Джона. Это снова была его вина. Когда же, наконец, кончится эта полоса неудач? Когда принц прекратит ошибаться на каждом шагу?       Как бы то ни было, остались небольшие приготовления, прежде чем Рейгар выступит с армией. И он твёрдым шагом направился к лестнице.       Сир Барристан уже собрал армию. Сильную, огромную. И осталось лишь выбрать направление, и они двинутся в этот поход, который, если им повезёт, положит конец этой войне. Но Рейгар никак не мог определиться: либо идти в Речные земли, откуда часть войска Баратеона выкурила Джона, либо идти в Штормовые Земли, предупредив появление врага и устроив ему ловушку. Время на размышления ещё немного было.       Сомнения принца по этому поводу разогнал Варис, нагнавший его несколько позже прямо в коридоре. — Что там? – поинтересовался кронпринц не сбавляя шага и без предисловий. — Вы оказались правы, милорд, они направились обратно в Речные земли. — Значит, мы направимся прямиком туда и отправим Баратеона восвояси, пока он не объединился с остальным своим войском. У нас есть все шансы. — Сир Селми уходит сегодня же с сиром Дарри. — Куда? И когда вы успели это узнать?       Варис загадочно улыбнулся: — Это тайна, милорд. Профессиональная, — он вновь стал серьёзным: — Пришли вести о том, что часть армии лорда Ко… простите, Джона Коннингтона всё же уцелела чудом в этом побоище в Каменной Септе. Больше, чем те три дюжины, что добрались до столицы. — Какая часть? – оживился Рейгар. — Не столь значительная, милорд, относительно того, что было в начале. Тем не менее ваш дражайший отец отправил сиров Селми и Дарри привести эту часть под наше начало, чтобы вновь направиться в бой. — Это лучше, чем ничего, — согласился Рейгар. — А сир Мартелл отбыл в Дорн за подмогой.       Рейгар остановился, как вкопанный: — Когда? — Утром, милорд. — Почему мне не сообщили? — Это было приказом вашего отца, милорд, — медленно, растягивая слова, произнёс Варис. – Мне очень жаль, я не знал, что вас интересует судьба сира Мартелла, милорд. В противном случае, я бы сразу вам сообщил. — Меня интересует не столько его судьба, лорд Варис, сколько судьба моей жены и детей. Я наказал Ливену не спускать с них глаз. — Хотите, чтобы я распорядился насчёт охраны? — Да, — кивнул Рейгар неохотно, — пусть хоть кто-нибудь будет с ними рядом на всякий случай. — Вы думаете, что враг может дойти до Королевской Гавани? – осведомился евнух. — Нет, — категорично заявил Рейгар, — но я думаю, что моей семье не повредит иметь рядом хорошую охрану. — Никакая охрана не спасёт их от вашего отца, — догадался Варис.       Рейгар сверкнул глазами: — Распорядитесь, лорд Варис, и пусть вас более это не заботит. — Как пожелаете, мой принц, — он поклонился.       Прежде чем он скрылся за ближайшей дверью, Рейгар произнёс: — Вы видели короля сегодня? — Я только что от него. Как только узнал вести про войско Коннингтона, сразу же пошёл к нему. — Он не спрашивал про Каменную Септу? — Нет, — неуверенно отозвался Варис. — Что именно? — Ну, значит, он забыл. Он уверен, что вам что-то было известно о битве в Септе до прибытия Коннингтона. — Ах, это… — расслабленно протянул евнух. — Тогда ничего страшного. Спасибо, что предупредили. Я выкручусь. — Я ваш должник. — Право, забудьте. Вы мне ничего не должны, — мастер над шептунами снова поклонился и оставил принца одного.       Рейгар вдохнул полной грудью и вновь двинулся по коридору дальше. Было такое ощущение, что в замке стало гораздо пустыннее, хотя не так уж много человек его покинули.       У двери в кабинет принца перехватил сир Джейме. — Ваше Высочество, прошу проследовать вас в конюшню, — лицо юноши было взволнованным. — Что на этот раз? — Рейгар выглядел уставшим от постоянных сюрпризов, его даже не смутило, куда он должен отправиться.       Было ясно, как день, ничего хорошего ждать не приходилось. — Что сегодня за день сумасшедший? – в сердцах воскликнул принц, меж тем следуя за гвардейцем. – Вести дурные? — Боюсь, что да, Ваше Высочество, — неохотно отозвался Джейме, однако не поворачивая головы.       Рейгар почувствовал, что тот знает, что произошло, но почему-то недоговаривает. Если бы не было ничего страшного, наверняка гвардеец сказал бы. Принц совсем упал духом, боясь даже предположить, что ожидает его в конюшне.       Сир Джейме открыл дверь перед принцем, а затем с тем же каменным лицом её закрыл. Они спустились по каменным ступеням, пока не оказались в проходе между двумя рядами стойл. В конце у распахнутой деревянной калитки полыхал одинокий факел. В остальном же здесь было довольно темно. В крайнем стойле, рядом с которым горел факел, было четыре гвардейца из столичной стражи в золотых панцирях с золотыми плащами. Они стояли к Рейгару и Джейме спинами и чем-то были заняты. Правее был привязан вороной жеребец. Он фыркал и ржал, явно пребывая в очень возбуждённом состоянии. — Что это за шутки, Джейме? – спросил принц у гвардейца, отбросив все формальности. – Я полагал, раз дело срочное, тут должен был быть кто-то, кроме меня. И что это за странный запах?       Этот запах Рейгар почувствовал сразу же, как вошёл, но не мог понять, откуда он. Да, пахло конским навозом и упревшей соломой, но кроме этих привычных для такого места, но было что-то ещё. Этот запах был силён, но недостаточно, чтобы пробиться через привычную вонь конюшни. — Я не представлял, кому можно говорить, а кому нет. Прошу прощения, — Ланнистер смиренно склонил голову. – С таким я никогда не сталкивался, обычно все важные вопросы решал лорд Хайтауэр или же сир Селми…       Вновь послышался звук открывающейся двери. По проходу к ним спешил слегка запыхавшийся сир Барристан в сопровождении ещё одного гвардейца в золоте. — Прошу простить за задержку, мы с сиром Дарри уже практически покинули замок, когда нас вызвали. — Кто-нибудь объяснит, наконец, что здесь происходит? – начал выходить из себя Рейгар. – Времени у нас не так уж много, если на то пошло. И я не имею желания тратить его впустую.       Джейме без слов кивнул гвардейцам, в шеренгу стоящим перед принцем. Они расступились. Принцу сразу стало ясно, что это за запах, и откуда он. Гвардейцы подожгли, наконец, другие факелы, и Рейгар смог источник зловония рассмотреть лучше. — Он только… — Джейме запнулся. – Только приехал. Он был верхом на лошади. Ремнями привязан к седлу.       Рейгар молча подошёл ближе. Это был гонец. Гонец, которого принц посылал в Винтерфелл. Не было сомнений, Баратеона он, в конце концов, нашёл, но ответ был даже хуже, чем самые страшные предположения. Принц сделал несколько шагов вперёд и опустился перед трупом на одно колено, чтобы получше всё рассмотреть. Тело было в какой-то смоле или чём-то подобном. Видимо, именно это сдерживало процесс гниения трупа, отчего зловоние было не столь сильным и нестерпимым. — Он один приехал? – спросил Рейгар, изучая труп взглядом. — Да, — отозвался Джейме. – К Северным Воротам. — Скорее всего, кто-то его сюда доставил, — предположил Барристан Селми. – Я уверен, что он не смог бы добраться в Королевскую Гавань в одиночку. Кто-то из людей Баратеона доставил его сюда. — Скорее всего, — принц аккуратно поддел письмо, торчащее из кармана гонца.       Это было письмо Рейгара. Оно было вскрыто, а затем вновь свёрнуто, только теперь вместо печати с гербом династии Таргариенов был герб Баратона со стоящим на дыбах оленем. — Думаю, мы дождались ответа. И он совершенно не двусмысленный, — Рейгар поднялся на ноги. — Вы уверены, что это дело рук Роберта Баратеона? – засомневался сир Барристан. — Более чем, — принц вложил письмо в руки гвардейца. – Ну, он прояснил свои намерения для нас. Жаль, что ценой жизни этого юнца. Сир Джейме, раз уж вам не посчастливилось встретить этого беднягу в столице, прошу вас распорядиться, чтобы его отмыли и вернули семье. Для захоронения. С возмещением я сам разберусь. — Как прикажете, Ваше Высочество, — Ланнистер коротко кивнул и покинул конюшню.       Гвардейца поручение принца, видимо, несказанно обрадовало, дав повод поскорее слинять подальше от разлагающегося трупа. Рейгар тем временем повернулся к Барристану Селми: — Думаю, вам нет более смысла задерживаться здесь. Езжайте спокойно. А я дождусь вас. Скоро двинемся в путь. Об этом, — это уже было адресовано всем присутсвующим, — никому ни слова в замке. Кроме малого совета и короля. Не нужно нам лишних сплетен. Всё ясно? — Так точно, — отозвались гвардейцы ровным хором. — Сир Барристан. — Ни слова никому, — кивнул тот. – Я понял вас, милорд. Позвольте откланяться.       Рейгар больше не проронил ни слова. Он кивнул гвардейцам и сам поспешил прочь, плотно поджав губы. Как бы отвратительно не поступил Баратеон, принц был ему отчасти благодарен. Грусть и тоска исчезли мгновенно, зато внутри зародилась неистовая ярость. Решительность положить этой бессмысленной войне конец вновь овладела Рейгаром.       Спустя некоторое время принц, наконец-то, остался один. Он опасался, что его вновь поймают по пути в кабинет и сообщат очередные неприятные новости, но в этот раз обошлось. Он понимал, что необходимо поставить отца в известность, но последнее, чего ему сейчас хотелось, это видеться с Эйрисом. Рейгар уже не брался предугадывать реакцию отца на происходящее. Иногда он внезапно отвечал адекватно, иногда у него прямо-таки срывало крышу. От чего это зависило, принц не знал. Как ему казалось, он не знал и отца.       В кабинете была долгожданная тишина. Лишь щебетание птиц слышалось из приоткрытого окна. Рейгар бросил взгляд на карту, лежащую на столе. Лишние каменные фигуры лежали в коробке тут же, рядом. Принц достал одну из фигурок, которой они до этого обозначали войско Джона Коннингтона, и поставил её на изображение Королевской Гавани. Рядом с фигурами войска, которое поведёт он, Рейгар. Принц долго внимательно смотрел на карту, прежде чем сесть за стол и достать бумагу и перо. Нужно было написать письмо Эртуру. Рейгар обещал ему писать часто. По прибытии он разузнал у Вариса, есть ли возможность отправлять письма из Королевской Гавани без риска быть раскрытым. Эртур, наверняка, придёт в ярость, узнав, что принц снова воспользовался услугами мастера над шептунами. Тем не менее, евнух обещал помочь. Рейгар на секунду застыл, вспомнив лицо Лианны и улыбнулся. Сейчас он снова был Рейгаром из Дорна: любящим, потерянным для этого мира, растворившимся в Лианне. Войну нужно было срочно заканчивать, чтобы вернуться в родные объятия под палящим солнцем.