Однажды в Вестеросе

— Эртур!       Лианна задыхалась, вокруг было темно, хоть глаз выколи. Она в ужасе хваталась тонкими пальцами за простыни, словно боясь потерять контакт с реальностью. — Эртур!       На лице ощущалась влага. Лианна даже чувствовала лёгкий прохладный ветерок, который гулял по комнате из-за открытых окон. Поодаль кровати появилась желтоватая полоска, слышался топот ног. Дверь распахнулась внезапно, с громким стуком. Фигура Эртура с факелом в руке застыла на пороге. — Миледи? Что случилось? – он вгляделся в полумрак.       Лианна со слезами на глазах сидела на кровати. Одеяло упало на пол, правую руку она прижимала к животу. — Миледи, — Дейн пересёк комнату тремя огромными шагами и оказался рядом.       Он приладил факел на стене у кровати, Лианна заговорила быстро и прерывисто: — Я… эти спазмы не прекращаются… мне нечем дышать, Эртур, — она водила рукой по груди, словно силясь расцарапать её, чтобы дышать стало легче.       Дейн уверенным движением двинулся к столу, налил в серебряный кубок алой жидкости из кувшина и вернулся к постели. Он поймал руку Лианны и отвёл в сторону: — Держите, миледи, — он протянул ей кубок, — выпейте, как и говорил мейстер. Вы же знаете, это ничего. Он же вас предупреждал, что так будет. Вам нужно успокоиться, миледи.       Лианна жадно глотала напиток, а Эртур гладил её по волосам, всё так же не выпуская её руки из своей. Он чувствовал, как её бьёт дрожь, а также даже отсюда чувствовал, каким неспокойным был ребёнок в её животе. — Лягте, миледи, — он подложил ей под спину вторую подушку и помог откинуться, поднял с пола лёгкое одеяло и стряхнул с него песчинки. – Успокойтесь, миледи, — повторил Дейн и накрыл девушку, вновь сел рядом. – Ребёнок скоро родится, вы должны немного потерпеть, — он ободряюще улыбнулся и стёр правой рукой слёзы с Лианниных щек.       Она молчала, просто смотрела на него. В её серых глазах плясали языки пламени, а пухлые губы были плотно сжаты.       Эртур уже привык, Лианне часто снились кошмары, а ребёнок вот-вот грозил выйти наружу, пугая её ложными спазмами то и дело. По ночам. По правде дело было не в ребёнке. Эти спазмы, как объяснил мейстер, лишь итог того, как сильно Лианна нервничала и переживала. Из-за всего: из-за Рейгара, из-за войны, из-за семьи, из-за ребёнка. И ночные кошмары лишь усугубляли ситуацию. Мейстер сварил специальный отвар из успокаивающих трав. Когда Лианна пила его, она засыпала без сновидений, и ничего не мучило её. Хватало его, правда, только на несколько часов, а затем она вновь просыпалась в ужасе и боли.       Эртур смотрел, как медленно веки Лианны сомкнулись, грудь её вздымалась всё спокойнее и спокойнее, пока, наконец, не утвердилась в медленном сонном ритме. Он подождал ещё несколько минут, чтобы удостовериться, а после, прикрыв окна, вышел прочь.       Теперь Эртур Дейн занимал соседнюю с Лианниной комнатушку. Она была квадратом всего в шагов семь по диагонали, там уместилась лишь кровать, на которой Эртуру, чтобы спать, приходилось поджимать ноги, и маленькая тумбочка с ящичком. Но он не жаловался, так он был всегда рядом с Лианной и не переживал на её счёт. Мейстер часто оставался с ними в башне, занимая место, где до этого спал Дейн: этажом ниже, вместе с Освеллом и Хайтауэром. Старик стал частью этой команды, которая и днём, и ночью следила за Лианной Старк и её ребёнком теперь не столько из-за долга, сколько из-за заботы.       Утром Лианна проснулась поздно. Сир Уэнт принёс ей завтрак. Такой же, как обычно: каша на воде, персик и яйца. Пока они не могли себе позволить чего-то ещё, потому что Герольд ещё не вернулся из Сопова Нашеста. — Где сир Дейн? – спросила Лианна первым же делом. — Он кормит лошадей, миледи, — с улыбкой отозвался юноша, ставя поднос Лианне на колени. — А не могли бы вы его позвать, сир? – Лианна выглядела очень взбудораженной. — Конечно, — помедлил с ответом Уэнт.       Однако просьбу её выполнил. Эртур пришёл минут через десять. Он был в рубахе, мокрой от пота. Его и без того смуглая кожа стала ещё темнее под беспощадным солнцем Дорна. Отросшие волосы он зачесал назад и завязал обрезком верёвки. — Видеть меня хотели, миледи? – он взял со стола кубок и, налив в него воды, осушил залпом. — Не было ли вестей от Рейгара, Эртур? – Лианне явно не терпелось.       Эртур знал это выражение на её лице. Письма Рейгара всегда успокаивали Лианну. Ненадолго. Дня на четыре максимум, а потом она снова начинала нервничать, что бы Эртур или мейстер ей ни говорили, и начинались кошмары, бессонные ночи, частые судороги, головные боли. — Неужто вы полагаете, миледи, что я не сообщил бы вам такую весть, будь бы письмо уже у меня в руках? – Эртур улыбнулся. — Ну, да, — разочарованно протянула Лианна. — Он скоро вернётся. Вы же знаете это не хуже меня, миледи, — Эртур присел на край кровати.       Но это была ложь. В письмах, которые Рейгар адресовал Лианне, не было ни слова о войне, но в письмах, которые приходили для трёх гвардейцев, было всё изложено, как оно есть. Рейгар собирался уходить на войну, но Эртур не находил в себе сил рассказать Лианне. Ко всему он оправдывал своё молчание тем, что Рейгар не писал об этом Лианне. Так стало быть ей и знать незачем. Она и так слишком нервничает из-за всего этого. Но Лианна догадывалась, что что-то не так. Сначала она спрашивала, но, не добившись от Дейна каких-либо ответов, она это дело бросила, но Эртур был уверен, что думать она об этом не перестала.       И он был прав. — Он ведь вернётся? – голос Лианны был слишком тихим, но Эртур её отчетливо услышал. — Конечно, он вернётся, миледи, — он усмехнулся. – Он не может не вернуться, он помнит о вас и хочет увидеть своего ребёнка. Это придаёт ему сил, чтобы держаться. — Элия тоже придавала ему силы? – девушка повернулась к гвардейцу.       Что-то в её лице изменилось. — В смысле? – не понял Дейн. — Она ведь тоже рожала ему детей, — как ни в чём не бывало, продолжила Лианна. «Вот только этого мне сейчас не хватало», — подумал Эртур и вздохнул. — Миледи, — произнёс он уже вслух, — это не повод для волнений. Рейгар выбрал вас, он лишился многого ради вас. Добровольно. Поставил на кон всё ради вас, потому что он так хотел, он желал этого всем сердцем. Я не думаю, что вам уместно вспоминать об Элии или переживать на этот счёт. Не думаю, что её можно рассматривать, как угрозу, миледи. Вы же знаете Рейгара не хуже меня. Я провёл с ним очень много времени, но вы заглянули в такие глубины, которые никто из нас не видел. Так неужели вы действительно думаете, что Рейгар может променять вас на неё? Всерьёз думаете, что он мог так с вами поступить? — Но она же его жена, — почти шёпотом произнесла Лианна, совсем повесив голову. — Прекратите думать о подобном, — Эртур раздражился, — я просто не желаю об этом слушать. Это уже перебор, миледи, — он поднялся на ноги. – Я понимаю вас, ваше положение, ваши переживания, но это… Мне даже нечего вам сказать, потому что я поражён, что вы вообще задумались о подобном. — Ох, Эртур, — Лианна улеглась обратно на кровать, обняв подушку и повернувшись к гвардейцу спиной, — я сама понимаю, как это всё глупо, но я просто так боюсь, — её голос был таким тихим, что порой Дейну казалось, что ещё чуть-чуть, и он перестанет её слышать. – Боюсь, что он не вернётся. — Он вернётся и точка. И вам не стоит чего-либо опасаться. — Но я опасаюсь, — устало отозвалась Лиа. — А вам стоило бы опасаться лишь за своего ребёнка, а не о подобных глупостях. — Ты прав, конечно, — было понятно, что Лианна не желает спорить.       Однако что-то подсказывало Эртуру, что эту дурь из её головы будет выбить слишком сложно. «Ладно, сегодня может думать, о чём хочет».       С улицы донеслось ржание лошадей. Эртур подошёл к окну. Не так далеко он увидел приближающегося Хайтауэра, чьего коня приветствовали лошади, привязанные у подножия Башни Радости. — Герольд вернулся, я должен встретить его, — как бы оправдываясь, произнёс Эртур. — Конечно, — Лианна даже не повернулась к нему, оставшись недвижимой.       Дейн ещё некоторое время изучал её спину, а после всё-таки вышел.       А у Лианны из головы не шёл Рейгар. Она представляла себе Элию Мартелл. Такую бледную и величественную. Этот непонятный всплеск ревности, который Лианна даже признать не хотела, был вызван тем фактом, что за всё время, что Рейгара не было в Башне, она вдруг начала забывать отдельные черты его лица. Сегодня она проснулась и поняла, что потеряла ещё часть его образа. Она закрывала глаза, старательно вспоминала всё: каждую черточку, каждый изгиб, каждый волосок на голове Рейгара, цвет, разрез глаз, рот, губы, нос, мелкие морщинки, тон кожи. Но всё больше и больше деталей она утрачивала из памяти. И самая первая и важная вещь, которую она забыла, — это голос. Как она ни старалась, но она не могла вспомнить голос Рейгара. Теперь в её голове звучал только голос Эртура. Лианна хорошо помнила Элию, но не могла вспомнить Рейгара. Девушка вновь тихонько заплакала, как плакала до этого ночью. Ей было слишком страшно, а Рейгара не было рядом. Она не жалела ни о чём, кроме того, что была не в силах его остановить. — Герольд! – облегчённо воскликнул Эртур, сбегая по ступенькам. – Как я рад, что ты вернулся! — Что за хитрая морда у тебя, Дейн? – с подозрением спросил бывший лорд-командующий, пожимая дорнийцу руку. – Стряслось у вас тут что-то? — Стряслось да не стряслось, — раздражённо отозвался Дейн и помог Хайтауэру стянуть со спины коня седельные сумки, набитые свежей провизией. — А поточнее? – настаивал рыжий великан. — Леди Лианна, — сдался Эртур, стягивая с коня уздечку.       Он был согласен делать, что угодно, лишь бы пока не возвращаться в комнату к Лианне. — Неужто уже надоела? – усмехнулся Герольд и уселся на каменные ступени, словно бы ожидая долгого рассказа. — Я бы не говорил так грубо, но иногда ей в голову приходят очень уж странные вещи. — Не хочу тебя расстраивать, Эртур, но вся беда от того, что она девица, — расхохотался Хайтауэр. – У них вечно какая-то дурь в башке. Нам бы подобное в голову никогда бы не пришло, а они мусолят, мусолят, мусолят. — Ты прямо кладезь ценной информации, — усмехнулся Дейн, привязав коня рядом с остальными и присев подле бывшего лорда-командующего. – Был бы ещё толк какой с неё. — Что там уже утворила леди Лианна? — Ей в голову взбрело, будто бы Рейгар бросил её и вернулся к Элии. Словно он придумал все важные причины, чтобы вернуться в Королевскую Гавань. — Она сама так сказала? — Другими словами, но, полагаю, имела в виду именно это. — И что в этом дурного-то? – не понял Герольд.       Он разнежился на солнце, вытянув уставшие в пути ноги. — А то, что мейстер говорит, плохо это – подобные мысли. Леди Лианна сама себе же хуже делает. Её состояние зависит напрямую от её мыслей. Чем больше она переживает, тем хуже себя чувствует. Все эти боли, слабость, плохой сон и бледность – всё из-за её переживаний. Как вдолбить в её голову, что нужно просто успокоиться? Я уже устал повторять ей это. И мейстер ей об этом говорил, и на тебе. Сегодня она уже переживает, что Рейгар втайне любит свою законную жену. У меня руки опускаются! – Эртур негодовал. — Дейн, ты никак с бабами-то дела шибко не имел? — В каком это смысле? – не понял дорниец. – Да и при чём тут это? — Да не в том смысле, что ты подумал, болван! – Хайтауэр выписал Эртур шуточную затрещину.       Их разница в возрасте вполне позволяла великану поучать дорнийца. Дейн только засмеялся. — Я тебе сейчас всерьёз съезжу, — пригрозил Герольд. – Никак о сиськах дорнийских размечтался. — Нет, конечно, — оскорбился Эртур, прекращая смеяться. – Не смешно всё это. Проблема-то имеет место быть. И если уж ты такой жизнью наученный, научи, как быть. — Никак, — пожал плечами Хайтауэр. — Как так? Я думал, ты сейчас выход из ситуации подскажешь, а ты. — А что тут подсказать? Коли уж она себе что-то удумала, никак её ты не переубедишь. Да это не только с леди Лианной так. Все бабы такие: что-то себе в голову вобьёт, с кулаками не выбьешь. Придётся мейстеру у нас ещё задержаться и следить, чтоб совсем худо ей не стало. Вот и весь выход из ситуации. — Хреновый выход, — констатировал Дейн. — Ну, тут я уже ничего поделать не могу.       Повисла тишина. Было слышно шорох травы и листвы, щебетание птиц, стрекотание насекомых. Мгновение назад Эртуру стало на душе легче, а теперь снова навалилась тяжесть. У него действительно опускались руки: он понятия не имел, как защитить Лианну от самой себя. И только обещание, данной Рейгару перед его отъездом, заставляло его не сдаваться.       Уход за Лианной уж очень напоминал уход за маленьким ребёнком. Она была упряма, временами непроходимо глупа и совершенно безответственна по отношению к собственному ребёнку. Это частенько выводило Эртура из себя. В череде однообразных дней в Башне Радости каждый день Эртур и Лианна сталкивались в словесных баталиях из-за еды. Она часто не хотела есть, а он прекрасно понимал, что в её положении еда просто необходима. В конце концов, она просто перестала с Дейном разговаривать, что злило его ещё больше. Она вечно на него смотрела так, словно он был виноват во всём происходящем. И это делало только хуже, ведь сам Дейн тоже чувствовал себя виноватым. Из-за этого он тоже часто злился. — Леди Лианна, вам нужно поесть, — настаивал Дейн, повторяя это уже в который раз, хоть он и понимал, что это бесполезно.       Если она вбивала себе что-то в голову, то никакими уговорами уже было не склонить эту девушку сделать то, что она делать не хочет. Лианна который день сидела у окна. Как в какой-нибудь сказке про принцессу и прекрасного принца, который обязательно должен её спасти. Дейн мог лишь снова покачать головой, поставить на стол поднос и уйти, оставив Лианну вновь наедине с собой.       Эртур злился на себя, что не мог справиться с какой-то девчонкой. Но ещё он злился и на Лианну, потому что, по его мнению, она была непроходимо глупа, раз вела себя подобным образом. Но больше всего он злился на Рейгара, который посмел вот так вот бросить их всех тут и умчаться в столицу. А теперь уже которую неделю от него не было ни весточки. Эртур надеялся каждый день, что сегодня уж наверняка прилетит ворон хоть с парой слов. Откуда? Да не всё ли равно? Эртур верил: если бы Рейгар захотел, он бы нашёл способ с ними связаться.       Вообще Эртур волновался, ведь раз Рейгар ни словечка не прислал своей драгоценной Лианне, быть может, просто что-то случилось? Да, Дейн с каждым днём замечал, что становится всё более подозрительным. И он совсем перестал верить в лучшее. Раньше с ним такого не случалось, и его позитивный настрой не покидал его даже в самую трудную минуту. Но Рейгар не давал ему покоя. Тем более, что Эртур не переставал себя винить в том, что он остался тут, позволив принцу уйти одному. Гвардеец вздохнул и зашагал по ступенькам вниз. Он сгорбился, а лицо было совсем мрачным. В последние дни даже Герольд с Освеллом перестали его трогать, боясь нарваться на взрыв ярости. Казалось, сейчас любая мелочь может выбить Дейна из равновесия. И отчасти это было так.       Лианна неохотно повернула лицо к подносу. Снова было варёное мясо и овощи. Но на этот раз Дейн раздобыл для неё ещё и виноград с какими-то ещё маленькими фиолетовыми плодами, которые Лианна видела впервые. Эртур старался как-то порадовать её, но фрукты не вызывали в ней ни любопытства, ни того былого восторга, который вызывало в ней всё неведомое до этих пор.       Уже третья неделя прошла с момента, когда она очнулась и узнала, что Рейгар ускакал в Королевскую Гавань. Он обещал, что никогда её не оставит, но он нарушил своё слово. Лианна разумом понимала, что это неспроста. На то была действительно веская причина, но маленькая эгоистичная девочка внутри неё не могла простить принца за то, что он бросил её тут одну. Первые пару дней она порывалась броситься вслед за ним, уговаривала Дейна и остальных отправиться в путь немедля. Но, несмотря на то, что и сам Дейн хотел этого не меньше неё, они остались в Башне Радости, которая теперь для Лианны стала самой настоящей клеткой. Мрачная, неприятная, нежеланная. Она хотела уехать вслед за своим принцем. И её даже не волновало, что будет. Как отнесутся к ней все, когда узнают правду: не было никакого похищения. Она любит его. Любит.       К горлу снова подступил ком, а на глаза навернулись слёзы. Обида душила её. Голова всё понимала, но сердце отказывалось воспринимать действительность.       От побега Лианну смог удержать только мейстер, который был у неё самым частым гостем с осмотрами и душевными разговорами. Лианна даже имени его не помнила. То ли Вилем, то ли Биллем, а может и ещё как. Ей было глубоко наплевать, в общем-то, на его имя. Особенно после того, как он пригрозил ей, что она потеряет ребёнка, если двинется в путь хоть куда-то. Будь то Королевская Гавань или же Звездопад. Это не важно. Ей нельзя садиться на лошадь, пока она не разродится. Лианна тогда только ударилась в слёзы и привычно повернулась ко всем спиной, свернувшись на кровати калачиком. Тогда она заперлась в покоях и не выходила два или три дня. Она потеряла счёт времени. Да и какая разница? Рейгара тут нет. Зачем ей всё время мира, если она здесь совсем одна?       Эртур беспрестанно пытался хоть как-то на неё повлиять, но, в конце концов, он стал только раздражать её. И некогда любимый её гвардеец в одночасье стал чуть ли не врагом. Навязчивым, резким, бестактным. Когда он заговаривал с Лианной, она только и делала, что поворачивалась к нему спиной и молчала. Если бы она заговорила, то сразу бы сорвалась на крик. Каждый раз, когда Эртур приходил к ней, Лианна чувствовала, как внутри неё поднимается волна неудержимой злости.       А теперь ещё и леди Мартелл. Она упрямо появлялась перед Лианниным взором, приходила к ней во снах, смотрела на неё без тени осуждения. А потом отдавалась Рейгару прямо у Лианны на глазах. Девушка старательно пыталась отогнать эти мысли прочь. Эртур ведь сказал её, что Рейгар никогда бы так с ней не поступил. Неужели она сама этого не знает, что ей нужно, чтобы кто-то ей об этом напоминал? Лианна знала, но страх настолько прочно вошёл в её жизнь, что в голове уже появлялись всё новые и новые изощрённые причины для того, чтобы Рейгар не вернулся. Она больше всего на свете сейчас боялась, что он правда бросит её здесь одну.       Лианна часто сидела за столом, перебирая те несколько писем, что Рейгар писал ей. Его витиеватый почерк успокаивал её, заставлял на время забыть о своих глупых подозрениях и страхах. В один из таких дней дверь с шумом распахнулась. Лианна обратила на неё свои глаза, расширенные от удивления. На пороге стоял сир Дейн. «Лёгок на помине», — пронеслось в голове девушки.       Она поспешила снова отвернуться. Эртур отодвинул нетронутый со вчерашнего дня поднос и поставил перед ней новый, дерзко вырвав из её рук письмо Рейгара. — Ешьте немедленно! – решительно заявил он.       Лианна не ответила. — Я кому сказал! – гвардеец собрал бумаги, разбросанные на столе. – Не заставляйте меня прибегать к шантажу, мне этого совершенно не хочется. — Так не делайте этого, — огрызнулась девушка, не поворачивая головы. – Просто оставь меня в покое!       Её начала бить мелкая дрожь. Эртур опустился перед девушкой на одно колено и резким движением развернул её к себе лицом: — Что ты творишь?       Лианна безучастно изучала его потемневшие глаза, которые из-за бессонных ночей теперь казались совсем чёрными. — Ты ведёшь себя как маленький ребёнок! – в сердах выкрикнул Дейн, не зная больше, как до неё достучаться. — Я и есть ребёнок, — совсем тихо ответила Лианна и поджала губы, чтобы не разреветься.       С души Эртура словно спал груз: она заговорила с ним. И это определённо был большой сдвиг. Он на секунду улыбнулся мысли о том, что с ней всё будет хорошо. Но в следующий же момент его лицо снова стало серьёзным: — Лианна, хочешь ты того или нет, не имеет никакого значения. Ты должна сейчас же поесть. Обязана. Ты потеряла шанс вести себя как ребёнок в тот момент, когда внутри тебя появилось дитя. Ты обязана есть. Не для себя, а для него. Ты сидишь тут, не потому что нам всем очень уж хочется торчать тут. Ты тут разве не потому, что бережёшь своего ребёнка? Не потому ли, что дорога для него опасна? Так почему же, чёрт возьми, до тебя не дойдёт, наконец, что твои молчаливые протесты делают хуже не столько себе, сколько своему ребёнку? – к концу тирады голос Эртура поднялся на пару тонов. – Ты же убиваешь его своим безразличием. Живо бери вилку и ешь. Если понадобится, я буду сам лично засовывать в тебя каждый кусок и следить, чтобы ты ела. Но прошу тебя, не заставляй меня этого делать.       Лианна смотрела на него во все глаза, но не сказала ни слова. Сир Дейн тем временем продолжил, но уже несколько тише: — Я не могу позволить тебе вести себя подобным образом. Я обещал Рейгару, что прослежу за вами, что с вами всё будет хорошо. С тобой и твоим малышом. Что, когда он вернётся, вы будете в полном порядке. И я не позволю тебе сделать так, чтобы вышло, словно я нарушил данное слово, — он сделал паузу, прежде чем закончить свой столь эмоциональный монолог. – Я не позволю тебе губить себя и ни в чём не повинного ребёнка. Он вернётся, Лианна. Что бы ты себе не напридумывала. Он вернётся. И если ты будешь продолжать себя так вести, то достанется нам обоим за то, что ты была так глупа.       Лианна ещё с минуту смотрела на Эртура глазами, в которых застыли слёзы, а после молча повернулась к нему спиной и взялась за вилку. Дейн поднялся на ноги и отшатнулся назад с облегчённым вздохом. Всё это время он был с Лианной слишком мягок. У него просто не осталось иного способа встряхнуть её, кроме как допустить жесткость.       Лианна ела без аппетита, все движения её были чисто механические: положить мясо в рот, жевать, глотать. Сир Дейн не мог видеть её лица, но он чувствовал её отчуждённость. Она начала есть, но это ничего не меняет. Повлиять на настроение Лианны Эртур был уже не в силе. Он тихонько начал отступать назад и вышел прочь, прикрыв за собой дверь. Ладно, он займётся ею позже, по крайней мере он хоть немного обезопасил ребёнка от его безутешной и пока ещё немного непутёвой матери.       Когда Эртур вышел из башни на улицу, Освелл был там, он чистил своего мерина, на котором частенько гонял в Сопов Нашест. На такой жаре конь быстро становился взмыленным, как будто пронёсся тысячи лиг. Хотя и чувствовал он себя при этом замечательно. Уэнт чистил коня вовсе не потому, что ему нравилась чистота, а жирная шерсть животного его напрягала. Просто в том бездействии, в котором они тут застряли, было что-то одуряющее. Освелл занимал себя, чем мог. Вчера, например, он почти полдня точил и чистил свой меч. Сегодня настал черёд коня. Небольшое развлечение, которое могло хоть как-то скрасить серость будней, — это выезд в город за продуктами и для работы. У них почти не было денег, а продавать было нечего. Гвардейцы по очереди ездили в порт близ Виля, чтобы подработать, помогая перетаскивать грузы, которые приходили морем. В этот раз была очередь Герольда, и его не было уже пару дней.       Эртур уселся на каменных ступенях. Солнце слепило, ярко освещая всё вокруг. Башня Радости стояла на песчано-каменном основании, ведь совсем близко начиналась цепь дорнийских гор, но чуть дальше, в пределах взгляда, там, где песок начал потихоньку сменяться грунтом, из золота пробивалась осторожно трава. На самом стыке она была желтоватая, не выдерживая жара от песка, но уж дальше она буйно зеленилась, сливаясь в одно яркое зелёное пятно. А ещё дальше возвышался лес, листва которого пестрила всеми оттенками и зелёного, и жёлтого. С востока дул довольно таки приятный ветер. Он приносил сюда те малые остатки морской свежести, которые мог донести до этого отдалённого и огороженного с трёх сторон горами места. Эртур втянул воздух полной грудью. Лианна закончила свой глупый протест, и он теперь мог позволить себе немного расслабиться. Однако это вызвало накатившее желание лечь спать, забыться на несколько дней, чтобы отдохнуть, потому что Дейн внезапно почувствовал такую усталость, что он мог бы, пожалуй, и умереть от неё. Постоянные ночные пробуждения, состояние Лианны, держащее его в напряжении – это всё сказывалось не только на духе, но и на теле. Гвардеец даже не заметил, как голова его опускалась всё ниже и ниже в сторону, пока не коснулась тёплой каменной стены, и он провалился в столь желанную дрёму. — Этого не должно было случиться, — Рейгар был бледен, как мел.       Его руки были по локоть в крови, а в боку зияла дыра. У его ног лежала Лианна. Без движения, грудь её больше не вздымалась от вдохов. А руками она обхватила такое же бездыханное маленькое тельце. — Этого не должно было случиться! – закричал Рейгар, падая на колени.       Ноги больше не держали его.       Эртур пытался броситься ему на помощь, но... чем быстрее он бежал, тем дальше от него был Рейгар. — Этого не должно было случиться...       Губы Рейгара больше не двигались. Но его голос полностью заполнил голову Эртура. — Этого не должно... Не должно, Эртур...       Гвардеец полетел в пустоту, а в следующее мгновение руки и щёку обожгла боль. В голову ворвался звонкий хохот. Чей это смех? Рейгара? Или, может быть, самой судьбы?       Дейну понадобилось некоторое время, чтобы сообразить, что произошло. Чьи-то руки ухватили его под мышки и усадили обратно на ступени. Солнце всё ещё слепило глаза. — Ну, ты даешь, Эртур, — усмехнулся Освелл. – Иди лучше поспи, я могу подежурить у покоев леди Лианны, если нужно. Эртур? – гвардеец резко изменился в лице.       Он заметил, что лицо Дейна было бледным, даже несмотря на смуглый цвет его кожи. И он совершенно не улыбался. Более того дорнийца била крупная дрожь. — Ты чего? – не понял Уэнт, выпрямляясь. – Что-то стряслось? — Я… — Эртур рассеянно огляделся по сторонам.       Он всё ещё был у подножия Башни Радости, но голос Рейгара до боли реальный до сих пор звенел в его голове. — Мне нужно немного поспать, кажется, меня всё это порядком достало, — Дейн поднялся на ноги. – Если можешь, и правда, пригляди за леди Лианной. Не думаю, что сильно понадобится ей что-то, но так спокойнее будет. Ладно? — Ладно, — согласился Освелл, всё ещё непонимающе глядя на друга.       Но прежде чем он успел завалить Дейна ещё какими бы то ни было вопросами, дорниец скрылся в дверном проёме и бросился по лестнице вверх, перешагивая за раз одну-две ступеньки. Сейчас он отчётливо ощутил, как вспотели его ладони и лицо. И виной тому была вовсе не жара. Руки всё ещё тряслись. Дейн даже не пытался как-то себя успокоить. Это ведь всего лишь сон. Но ощущение реальности происходящего повергло его в шок. После него даже Эртур не мог сопротивляться червяку сомнения, который точил его изнутри уже долгое-долгое время. Не дай Боги что-то случилось с Рейгаром. Так долго нет вестей от него, и как назло новых слухов из столицы в Виле и Нашесте тоже. Словно и не было никакой войны. И это наталкивало только на одну никак не утешающую мысль: случилось непоправимое. Дейн силился не думать об этом, но все мысли упорно возвращались к ужасному предположению. Вдруг Рейгар, действительно, мёртв.       В покоях Эртура — если эту каморку вообще язык поворачивался назвать покоями — окон не было. Там было темно и душно. Дейн скинул сапоги и нашарил за тумбочкой коробку, в которой стояла закупоренная бутылка со снадобьем, предназначенное для Лианны. Теперь пришёл его черёд поспать без сновидений. Он сделал несколько больших глотков и откинулся на подушку, ожидая действия мейстерского зелья. Казалось, не прошло и секунды, как веки гвардейца сомкнулись, а дыхание стало еле различимым. — Эртур…       Его словно затянула трясина, а голос доносился откуда-то издалека, откуда-то сверху, из-за пределов этой трясины. — Ты спишь? Прости, я не хотела тебя будить… — Леди Лианна? – догадался Эртур.       В кромешной тьме он не мог её видеть, но голос, наконец, узнал. Когда смог полностью пробудиться ото сна. Веки всё ещё были тяжёлыми, как и голова. Не иначе, как действие отвара. — Который час? – гвардеец попытался сесть, но во тьме задел её ногу. – Прошу простить меня, я не вижу ни черта.       Лианна тихонько засмеялась. — Я не знаю, который час, но ещё ночь.       Эртур всё-таки сел на ощупь. — Снова кошмары снятся? Снадобье закончилось? У меня ещё тут есть кое-что, — Дейн потянулся, как он думал к тумбочке, но лишь задел её.       Послышался лёгкий звон. — Нет-нет, всё хорошо, не нужно ничего. Никаких кошмаров нету. Я сегодня просто не смогла заснуть.       Дейн несколько раз тряхнул головой, окончательно прогоняя сон и тяжесть. Он почувствовал, как Лианна встала с кровати, затем скрипнула дверь. В комнатку проникло немного лунного света с лестничной клетки, где в окнах не было недостатка. Теперь дорниец мог видеть силуэт девушки, хотя лица её он разглядеть так и не смог. Она вновь села на край кровати, подобрав под себя ноги. Дейн взял подушку, подложил ей под спину, чтобы она не опиралась спиной о деревянную, грубо выструганную спинку кровати. — Спасибо, Эртур.       Затем он последовал примеру девушки и сел, скрестив ноги, с другой стороны кровати, где до этого покоилась его голова на подушке. — Если уж всё в порядке, зачем будить меня среди ночи? – спросил он. — Я хотела извиниться, — поспешила она произнести, словно бы Эртур вот-вот выгонит её прочь и снова ляжет спать. — За что? – не понял Дейн. – Вам не за что извиняться, леди Лианна. — Пожалуйста, не называй меня леди Лианной, какая же я теперь леди? – горько усмехнулась девушка и положила руку на живот. — Самая что ни на есть настоящая. Не важно, где мы. Вы всё равно леди. — Мне было приятнее, когда мы говорили на ты, — смущённо произнесла Лианна. — Ладно, — сдался Дейн, — если так тебе лучше. — Спасибо, — фигура девушки, сгорбившаяся перед этим, вновь выпрямилась. – А извиниться я хотела за своё поведение. Ты был прав. Могу я называть тебя на ты? Я прежде не удосужилась спросить. А это, быть может, тебе не по нраву. Так могу я?       Дорниец кивнул. — Ты был прав, моё поведение неприемлемо. Я боюсь, что я буду ужасной матерью. Я до сих пор не свыклась с мыслью, что внутри меня живёт маленький человек. Быть может, маленький Рейгар, — она снова тихонько засмеялась. – Ты правда веришь, что он вернётся?       Эртур вздохнул: сейчас он совершенно не был готов к тому, чтобы вновь пытаться переубедить Лианну в её глупых опасениях, будто Рейгар нырнул с головой в объятия своей законной супруги. Но оказалось, что вовсе не Элия её теперь заботила. — Как ты думаешь, позволит ли король ему вернуться ко мне?       Эртур поджал губы. Впервые подозрения Лианны были не беспочвенны, пожалуй, впервые она задала правильный вопрос. — Я полагаю, что Рейгару не нужно его дозволение, — медленно заговорил Дейн, тщательно подбирая слова. – Если он захочет, его никто не сможет остановить. А он захочет, поверь мне. Даже если Эйрис засунет его в темницу, это вряд ли сможет его удержать. У Рейгара при дворе слишком много друзей, чтобы король смог чинить ему препятствия. Многие из них готовы голову сложить ради Рейгара. Что? – усмехнулся дорниец, ему во тьме показалось, что Лианна на него удивлённо посмотрела. – Тебя это так удивляет? — Не знаю, — пожала плечами та. – Наверное, не должно. Но всё же, скорее да, чем нет. — Отчего же? Ты же сама знаешь Рейгара. Он может вдохновить на многое. — Вдохновить, — прыснула девушка, запоздало зажав рот ладонью. — Что смешного? – оскорбился Дейн. — Стало быть, вот как это называется? То, что вы сейчас тут делаете. Вдохновение, — Лианна больше не смеялась, её голос вновь стал серьёзным. — В какой-то степени, — улыбнулся гвардеец. – На самом деле мы просто не хотели его отпускать одного. Думаю, в жизни каждого есть люди, которые для него важнее самого себя. Для меня это Рейгар. А теперь ещё и ты. — Потому что я важна для Рейгара, — закончила за него девушка. — О, право дело, не начинай. Не нужно меня винить в том, что я забочусь о вас только из-за Рейгара. В конце концов, я полагал, что мы достаточно вместе прошли, чтобы считаться друзьями. Серьёзно, Лианна, это уже через край.       Она повернула голову набок, и Дейн увидел, что она улыбнулась. — Я обещаю, — заговорила она, вновь обращая своё лицо к гвардейцу, — что больше не буду думать о плохом. По крайней мере, я постараюсь. Это я пообещать в силах.       Эртур улыбнулся. — Достаточно и того, что ты попробуешь. Вот увидишь, от этого будет только лучше. Ну, что. Ты извинилась. Я тебя, конечно, извиняю. Я уверен, что не за что было и извиняться, но раз уж для тебя это важно, тогда я прощаю тебя. Ты что-то ещё хотела?       Лианна помедлила. Дейн терпеливо ждал, но она вовсе не торопилась заговаривать вновь. — Я тебе спать мешаю, прости, — наконец, произнесла она. — Это меньшая из моих бед, — усмехнулся дорниец. – Случилось что-то? Говори, как есть. — Нет, ничего не случилось. — Чувствуешь себя как? — Нормально, ты как Мирида, честное слово, — Лианна рассмеялась. — Кто такая Мирида? — Служанка наша, из Винтерфелла, — девушка примолкла. – Послушай, — заговорила она вновь после долгой паузы, — есть ли возможность как-то письмо домой отправить? В Винтерфелл.       Эртур рассмеялся. Теперь всё стало на свои места. Теперь стало ясно. Лианна хотела, чтобы он отправил для неё письмо в Винтерфелл. И стоило морочить ему голову. Дорниец неожиданно для себя ощутил лёгкий укол обиды. Он-то был искренен, когда говорил о том, что они теперь друзья. — Не смейся, Эртур, — выпрямилась разом Лианна. — Я-то уже подумал, что ты действительно решила извиниться, — зачем-то сказал он.       Гвардеец почувствовал, как девушка напряглась. — Всё, что я сказала, было правдой. — Значит, это не для того, чтобы отправить письмо на Север? – криво усмехнулся Дейн. — Это для того, чтобы наладить отношения. Мы тут заперты. Я подумала, что будет лучше, если мы найдём общий язык, — голос Лианны задрожал. – Просто… забудь, — она попыталась встать, но подвижность её изрядно падала с каждым днём, в то время, как живот рос всё больше. — Постой, — вздохнул Эртур, поймав её за руку.       Он поднялся на ноги. Лианна была на две головы его ниже. Он даже в темноте мог рассмотреть, как она уставилась на него своими влажными глазами с нотками злости. — Прости, теперь мой черёд извиняться. Спасибо, что нашла в себе силы больше со мной не пререкаться. Это, и правда, очень важно. Давай сюда своё письмо, я отправлю его.       Девушка замешкалась, словно хотела что-то возразить. Но Дейн лишь покачал головой: — Я уверен, что ты принесла его с собой. Давай, я сделаю это для тебя. — Правда? – с надеждой в голосе спросила Лианна. – Но как? Как ты сделаешь это, чтобы не выдать нашего местоположения? — Пусть тебя это не заботит. Я знаю способы. Главное, что я его отправлю. Будь уверена, никто не узнает, где мы, — заверил её гвардеец.       Лианна вложила в его руку сложенный лист бумаги, который сжимала всё это время. — Его нужно отправить Брандону. Он никому не скажет. Я просто хочу, чтобы он знал, что я в порядке. Я не писала про ребёнка ничего. Можешь прочитать, если нужно. — Не нужно, — внезапно охрипшим голосом произнёс Дейн.       Лианна от этого голоса в момент похолодела. — Что-то не так? – осторожно спросила она. — Отчего же? – откашлявшись, улыбнулся гвардеец. – Всё так. Я его отправлю.       Даже в темноте можно было увидеть, как лицо Лианны просияло. — Ох, спасибо, Эртур! Спасибо! – она обняла его, прижавшись к его груди.       Дорниец озадаченно посмотрел на её затылок сверху вниз. В следующее мгновение девушка спохватилась. — Прости, — она смущённо улыбнулась. — Шла бы ты спать лучше, — абсолютно спокойно произнёс Эртур. — Да. Да, хорошо, уже иду, — Лианна улыбнулась вновь. – Спасибо. — Пока не за что, — отозвался тот. — Утром поблагодаришь.       Девушка тяжело зашагала к дверям, прижимая левую руку к животу. В проёме она остановилась, бросив на стоящего Дейна последний взгляд, прежде чем пересечь лестничную клетку и скрыться за дверями своих покоев.       Эртур тяжело вздохнул и опустился на кровать. Рейгар так ей и не сказал, что Брандона, как и Рикарда Старка, нет больше в живых. Что ж, значит, и не ему об этом говорить. С этим уже Рейгар пусть сам разбирается по возвращении. Эртур же делал всё, что зависело от него.       Сна больше не было ни в одном глазу. Дейн даже не пытался больше лечь. Стало быть, нужно было найти, чем себя занять. Гвардеец заправил выбившуюся рубаху в брюки и натянул сапоги, прежде чем выйти на лестницу и зашагать вниз. Проходя мимо комнаты Освелла и Герольда, Дейн увидел полоску света в приоткрытой двери. Гвардеец аккуратно постучал и заглянул внутрь. — Заходи, — улыбнулся Уэнт, сидящий перед горящим камином. — Чего не спишь? – удивился дорниец, подходя ближе. – Герольд ещё не вернулся? – он посмотрел на пустую постель великана. — Нет, не вернулся. Мейстер завтра вроде приехать должен, — Освелл помешал мясо в котелке. — Голодный что ли такой, что уснуть не смог? — Нет, просто у кого-то сегодня караул был, но он заснул, как убитый.       Эртур опешил: — Видят Семеро, я забыл. — Ничего, мне всё равно не спится. — Я уже встал, так что пойду тогда наверх. А ты можешь потом сразу спать ложиться. — А это что? – оживился Уэнт, кивая на письмо в руках Дейна. – Письмо от Рейгара пришло, наконец?       Дорниец уже думать забыл об этом письме. Он медленно покачал головой: — Нет, это письмо леди Лианны домой. — А-а-а, — протянул Освелл. – И зачем оно? Неужто ты его отправишь? — Отправлю, — подтвердил Эртур догадку друга. — Как так? – опешил тот. – Что ты делаешь? – не понял Уэнт, когда Дейн двинулся ближе к камину. — Отправляю письмо на Север, — отозвался дорниец и бросил письмо в огонь.       Они молча наблюдали, как пламя пожирало желтоватую бумагу, пока письмо не рассыпалось пеплом. — Ты видел, как я отправлял ворона. Он улетел сегодня же ночью. Ясно? — Ясно, — подтвердил Освелл. – Самого быстрого ворона.