Французский — язык любви

      Антон, вовсе не желавший идти домой в полном одиночестве после случившегося, нашёл глазами в толпе школьников Олю и направился к ней. Сестра о чём-то оживлённо беседовала с подругами. Заметив брата, она извинилась перед ними и пошла навстречу к Антону.       — Привет, Оля, — сказал он. — Может быть, пойдём сегодня домой вместе, как в старые добрые времена?       Сестра хмыкнула и оценивающе посмотрела на брата. Тот отвёл взгляд от Оли в сторону.       — Что тебе нужно, Антон? — проговорила она после минутного молчания. У Петрова мурашки побежали от произнесённой из уст сестры полной формы его имени. — Только, пожалуйста, не надо увиливать.       — Господи, вы со своим недоверием сговорились что ли?! — разозлился вдруг Антон. Оля сначала испуганно отпрянула, но затем быстро вернула самообладание и с усмешкой спросила:       — Кто это «вы?»       — Всё расскажу по дороге, — тихо ответил Антон. Олю это заинтересовало, да и сам Петров хотел посоветоваться с сестрой, которая, хоть и была младше брата на целых 6 лет, была во многом мудрее его.       Девочка кивнула, вернулась к подругам, что-то сказала им и стала одеваться.       Брат с сестрой вскоре вышли из школы. Они молчали. Оля не хотела раньше времени наседать на Антона, а он собирался с мыслями. Губы обоих были упрямо сжаты.       Антон с досадой осматривался по сторонам. Ему было и холодно, и жарко одновременно. Он вновь вспомнил Катины слова. «Как она могла так подумать обо мне? Да, я очень виноват перед ней, но на такую низость я бы не пошёл никогда…» Он то успокаивал себя, то винил в неаккуратности действий. Но сейчас, когда обида и злость отступили, мальчик переживал лишь о том, что наверняка её задел.       Сзади Оля маленькими шажками пыталась аккуратно обойти глубокие сугробы.       — Куда ты так рвёшься, Антон? Нас дома, конечно, очень ждут. Бутылки пустые… Да и ты что-то хотел рассказать.       — Оля…       Сестра врезалась в брата, который резко остановился.       — Теперь ещё и убить меня пытается! — недовольно фыркнула Оля. — Давай выкладывай, что ты натворил. Давай, я же вижу, что у тебя что-то случилось.       — Понимаешь… — мальчик выдержал паузу. — Просто я совершил огромную ошибку. Если я тебе расскажу, ты не осудишь меня?       — Зависит от того, что именно натворил мой старший брат.       Антон вздохнул. Не зная, как начать разговор, он замялся. Оля терпеливо ждала. Наконец мальчик произнёс:       — Я опишу в двух словах. Всё это началось несколько месяцев назад. Я тогда… — мальчик слегка нахмурился, вспоминая Морозову. Иногда ему хотелось полностью стереть её из памяти, будто они и не были никогда знакомы.       — Ну? Что тогда случилось? Не томи, пожалуйста.       — Я в первый раз влюбился. Ну в этом году… И причём, крайне неудачно.       — В кого? — спросила Оля совершенно без удивления. Она догадывалась, что дело касается любви.       — В Полину Морозову, — ответил Антон. Ему тут же стало некомфортно, и он поморщился. — Сейчас я удивляюсь тому, что нашёл в ней, но тогда эти чувства были очень сильными. И слепыми. Я всё думал, как мне признаться ей, но придумать ничего не мог. А чуть позднее оказалось, что в меня тоже кое-кто влюблён.       — Катя?       — Ты… — выпучил глаза Антон, поражаясь как спокойно назвала Оля правильный ответ. — Откуда знаешь?       — Элементарно, Ватсон, — объяснила девочка. — Тут всё сразу понятно. Ты больше особо ни с кем не общаешься. Тем более, ты не так давно упоминал Катю. Я-то тебя слушаю.       Антон лишь покачал головой и продолжил:       — Она мне призналась. Рассказала, что любит меня уже два года, что она изменилась и готова открыться мне. Но я обошёлся тогда с ней очень холодно. Довёл её до слёз. Не верил я в то, что люди меняются. Жил былыми образами…       Оля сурово взглянула на брата и нахмурилась, но промолчала.       — Но Катя, получив отказ, не сдалась. Она решила помочь мне с Полиной. И действительно, оказалась очень хорошим советчиком и интересным человеком. Правда, я не слишком ценил Катю. Вспоминал ей старые грехи, не верил, не хотел слушать, что из себя теперь представляет Полина.       — Ты поступал просто аморально по отношению к ней. Мне стыдно за тебя, — звеня сталью в голосе, произнесла Оля.       — Я знаю… — не стал возражать Антон. — А дальше…       — А дальше ты признался Полине, — перебила девочка, — но это было безответно, а потом ты влюбился в Катю.       — Оля, ты меня пугаешь.       — А что, это правда? - усмехнулась Петрова.       — Да. Я пытался забыть о Морозовой и прекратил с Катей общение. Она тогда ничего не сказала против. А ей пришлось хуже меня. Морозова издевалась над ней. Но я проходил мимо и не хотел говорить с Катей. Я считал её лгуньей…       — Боже мой, — произнесла обескураженная Оля. — Я даже подумать не могла, что ты такой мерзавец. Это низко, Антон!       — Да. Я знаю, — кивнул Антон.       — Ну да ладно. Продолжай.       — В один день мы с Катей остались дежурить, но из-за того что она перенервничала и забыла принять таблетки, у неё случился обморок. Катя страдает от гипертонии, тогда у неё случился криз. Я вовремя успел предотвратить её падение и на руках отнёс в медпункт. Там ей дали нужное лекарство. В общем, всё закончилось хорошо, но… В тот момент она была ужасно красива, — Антон улыбнулся, вспоминая лицо возлюбленной. — Я и так к тому времени стал оттаивать к Кате, приглядываться к ней. Всё становилось на свои места… И вглядевшись в её лицо, я окончательно понял, что Катя не была способна на враньё, которое я ей приписал. На следующий день мы шли вместе домой, я за всё извинился перед ней. Катя тогда раскрылась в полной мере, она очень умная, интересная, эрудированная. Она прекрасная, замечательная. И я в неё влюбился.       Оля не знала, что и сказать. Она медленно произнесла:       — Ты… Молодец, что помог ей… Что извинился. Хоть это и не оправдывает тебя… Но почему же ты такой грустный? Всё же хорошо.       — Я опять поторопился, не подумав о последствиях. Сегодня я признался Кате на французском. Это её любимый язык, она его очень хорошо знает.       — Это очень романтично.       — А до этого я даже в один из дней рано утром положил ей на стол букет.       — Это ты тогда в такую рань вставал? — вспомнила сестра.       — Да.       — Что ж, ты очень красиво ухаживал.       — Да, наверное, - грустно произнёс брат. — Но она не поверила мне. Сказала, что я просто хочу отомстить Полине с помощью неё, что просто хочу её использовать. Потом мы поссорились на глазах у всех. И эта Морозова ещё влезла… А Катя… С одной стороны, её можно понять, ведь я слишком поспешил. А с другой… Я не собираюсь сдаваться. Я докажу ей, что люблю её. Не хочу, чтобы меня считали пустозвоном. И очень хочу всё исправить.       Оля вздохнула.       — Да уж, запутанная история. Наломал ты дров… Ещё и поссорился… Неужели у тебя не было мысли о том, что ты слишком торопишься? Можно было догадаться о таком исходе и рассмотреть все возможные варианты.       — Я боялся, что она разлюбит.       — Это ты только у нас такой ветреный. Самоуверенный ты был слишком. Но настрой у тебя правильный, сдаваться не смей. И слишком навязчивым тоже быть не нужно. Как вы, взрослые, сами себе всё усложняете. Поспешишь - людей насмешишь. Слышал такую пословицу?       — Да.       — И больше не смей оскорблять Катю и доводить её до слёз.       — Спасибо тебе за совет, Оля. Ты у меня самая лучшая, — улыбнулся Петров.       — Я знаю. А ты больше не торопись.       — Ну ладно. Со мной разобрались. А ты отчего тоскуешь? Хмурая шла.       — Ну, во-первых, ждала, что ты скажешь, а во-вторых, мама.       Антон понимающе кивнул, вспоминая Карину.       Она теперь была совсем не той, от былой красоты не осталось и следа. Под глазами образовались мешки, которые теперь не сходили. Речь женщины стала невнятной, понять её порой никто не мог.       Антону отчётливо помнился её пустой взгляд. Когда он пытался поговорить с матерью, она обычно морщила нос, и глаза её превращались в тонкие щёлочки. Она кричала на него, не слушала, отрекалась.       — Опомнись, мама. Я твой сын! — часто кричал мальчик. — Опомнись! Что с тобой стало?!       Нет для ребёнка ничего страшнее, чем неразумный родитель, что готов променять счастье на бутылку. Ничего нет печальнее.       — Я ненавижу её слабость, — тихо произнёс Антон.       — Да. Она с этими бутылками спать готова, — горько усмехнулась Оля. — А об отце я вообще молчу. Ему совершенно плевать на нас. И на мать.       — Да… Он её только спаивает… Ты прости, что проводил с тобой мало времени в последнее время.       — Теперь я понимаю, почему. Если у тебя такие драмы. Но ты молодец. Исправляешься. Может, не такой уж ты и мерзавец.       — Спасибо за комплимент, — грустно усмехнулся Антон.       Сестра взглянула на него.       — Ты переживаешь из-за Кати? Что ж, на её месте я бы точно так же подумала.       — Я знаю, что ошибся. Пожалуйста, давай не будем об этом.       — А о чём будем? О Полине? — ехидным тоном спросила девочка.       — Только этой суки не хватало! Сплетницы, которая пьёт, курит и матерится!       — Угомонись. Я уже поняла, что ты теперь открыл глаза на её истинную сущность.       — Ладно, как у тебя в школе дела?       — У меня-то всё прекрасно, а у тебя, как, двоечник?       — Давай не будем о грустном.       — Всё понятно с тобой.       — Какой есть.       Оба рассмеялись. Антон достал ключи и открыл дверь. Оля аккуратно прошмыгнула внутрь и, быстро сняв ботинки и верхнюю одежду, побежала к себе в комнату.       Мальчик решил последовать её примеру. Контактировать с матерью не хотелось.