Французский — язык любви

      Морозова так и не смогла прийти в себя, после того как Катя поставила её на место. Полина и думать не могла, что Смирнова, которая долгое время только и делала, что плакала из-за Антона, сможет ответить и заткнуть её. В голове Морозовой роились неприятные для неё мысли.       «А ведь Катька права… Миллион раз права. Но я не могу снова стать хорошей девочкой. Я не хочу кому-то открываться. Лучше сдохнуть.»       Полина решилась на очередную попытку суицида, но перед этим решила зайти на могилу к деду. Морозова смыла с себя весь макияж, надела совершенно неброское чёрное платье, зимние сапоги, повязала синий узорчатый платок на голову, накинула драповое пальто и вышла из дома.       Снег густо покрыл могилы, так что те, на которых не было креста или относительно высокого памятника, отыскать было невозможно, но на могиле Харитона стоял деревянный крест, на котором висела табличка с написанными от руки фамилией и инициалами и годами жизни. Дедушка Полины прожил средне: не сказать, что очень мало, но и не сказать, что он был долгожителем.       Девочка сняла рукавицы, смахнула ими снег с могильного креста и положила мокрые варежки в карман. Если бы Антон увидел её сейчас, то непременно бы закричал: «Полина! Ты вернулась! Ты снова стала собой!» Но там не было Антона. На кладбище не было никого из живых, кроме Морозовой. Она провела рукой по кресту и с улыбкой сквозь слёзы тихо произнесла:       — Здравствуй, дедушка. Вот я и пришла.       Полина не смогла больше ничего произнести и закрыла лицо руками.       — Если бы… Ты был жив, — заикаясь, прошептала она, — всё было бы лучше… Теперь тебе, наверное, стыдно за меня… Мне… Мне очень плохо без тебя… Но это я… Виновата… Прости…       Спустя пять минут Морозова смогла остановить поток слёз. Она попрощалась с дедом и направилась к другой могиле. На ней был установлен памятник из серого мрамора — редкость для сельского кладбища. В своё время Сергей отдал последние деньги на установку этого камня. Здесь была похоронена мама Полины. На граните были выгравированы полностью ФИО, полные даты жизни, снизу была прикреплена чёрно-белая фотография.       — Какая ты здесь красивая, мамочка, — тихо произнесла девочка и протёрла фотографию носовым платком. — Я очень скучаю по тебе. Если бы ты была жива, всё бы сложилось по-другому.       Морозова кивнула в знак прощания и пошла к дому, то и дело вытирая слёзы платком, поход на кладбище окончательно выбил Полину из колеи. Она перестала различать, что правда, а что ложь, где истина, а где её образ. Ещё немного, и Морозова могла бы оказаться на койке ближайшей психиатрической больницы.       Девочка решила действовать. Она нашла крепкую верёвку, завязала петлю и натёрла её мылом. Другой конец верёвки Полина подвязала к люстре, встала на табуретку и накинула петлю на шею. В этот момент в замочной скважине послышался скрип ключей. Морозова выругалась под нос и ногой скинула табуретку на пол. Петля сдавила дыхательные пути, и Полина рефлекторно стала жадно глотать воздух. Но старенькая люстра не выдержала веса Полины и обвалилась в месте с кусками штукатурки с потолка.       Вошедший в дом Сергей тут же побежал на шум. Строительная пыль ещё не осела, но он увидел, что на полу средь кусков штукатурки и разбитой люстры без сознания лежала его дочь. Отец тут же кинулся к ней, разрезал верёвку швейцарским ножом, который всегда носил с собой, перенёс девочку на кровать и открыл окно. Пульс был, и это невероятно обрадовало родителя. Он сбегал на кухню за раствором аммиака и поднёс ватку с ним к носу Полине. Она поморщилась и пришла в себя.       — Как ты себя чувствуешь, милая? Глотать можешь? Говорить можешь? — взяв девочку за руку, спросил обеспокоенный отец, который очень любил свою дочь. Она была для него смыслом жизни. Но Морозова фыркнула и отвернулась.       — Отвали, — огрызнулась она.       — Господи, когда это кончится! — закричал вдруг отец, подняв руки к небу. Полина от неожиданности встрепенулась. — Чем я заслужил это?! Полина, почему ты думаешь только о себе?! Да, у тебя случилось несчастье в семье, но причём здесь остальные?! Они-то чем виноваты?! Ты и сама себя гробишь! Ты посмотри, в кого ты превратилась!       Морозова уже хотела огрызнуться в ответ, но Сергей схватился за сердце и тяжело задышал. Он буквально рухнул в кресло. В Полине проснулись родственные чувства, и она спросила с ноткой беспокойства в голосе:       — Пап, что с тобой?       — Сердце болит… Жжёт… — тяжело дыша, ответил отец и потерял сознание.       Полина поняла, что натворила, и побежала вызывать скорую. Отец пришёл в себя, но ему становилось всё хуже. Девочка стояла рядом и не знала, что делать.       — Папа, ты принимал раньше нитроглицерин? Он может помочь.       — Да, принимал…       Полина дала отцу лекарство и взяла родителя за руку.       — Не нервничай, сейчас приедут врачи.       Боязнь потерять отца заставила её скинуть с себя всю спесь. Когда наконец прибыли медики, они тут же сказали, что скорее всего у Сергея случился инфаркт. Внимание врачей, однако, привлекли и валяющиеся на полу люстра и петля, но осмотрев шею Полины, медики сказали, что всё в порядке. Сергей категорически отказывался от госпитализации: он очень боялся оставить дочь одну, но Полина, к удивлению отца, подбежала к нему и слёзно стала просить:       — Папа, поезжай в больницу, я тебя умоляю. Я клянусь тебе, что не буду с собой ничего делать. Только поезжай.       После этого Сергей согласился, и его увезли в ближайшую больницу. Полина осталась одна. Она присела на кровать и принялась смотреть в одну точку.       «Я чуть не потеряла отца из-за своей глупости… Он мог умереть…» Но решила ли меняться Полина? И да, и нет. Она решила смягчиться по отношению к отцу, а всю свою желчь выплеснуть на других, и в первую очередь, на Катю. И если уж говорить прямо, то поступала Полина как последняя дура. Как очень слабый человек.