Французский — язык любви

      — Кать, — пробормотал Антон, — ну чего ты плачешь-то опять?       Катя, ещё секунду назад хотевшая броситься целовать и обнимать мальчика, всплеснула руками и с обидой в голосе недовольно прокричала:       — А что мне, по-твоему, хохотать что ли! Тебя чуть не убили! Ты, между прочим, мне очень дорог!       — Да прямо чуть не убили, — махнул здоровой рукой Антон, — всё ты преувеличиваешь. Так, отрубился слегка. Не волнуйся ты, никакая ответственность тебе не грозит.       Катю словно обухом огрели — она буквально рассвирепела от подобных слов, восприняв их всерьёз:       — Ещё одно слово — и ты отрубишься снова! Ты вообще соображаешь, что говоришь?! Ты совсем обо мне не думаешь!       Антон приподнялся и обнял любимую, но та была ещё обижена и отвернулась от него, хоть и не пыталась убрать его руки.       — Катюша, ну, прости. Я не хотел тебя задеть. Просто сейчас так сказал, чтобы ты меньше нервничала, — объяснил Антон. — Я не всегда умею удачно шутить.       Катя повернула к нему своё заплаканное, но от того не менее прекрасное лицо и прошептала, крепко прижавшись в возлюбленному:       — Я так за тебя испугалась. Я уже успела подумать, что ты погиб. Я не могу тебя потерять. Ай! — Катя вдруг схватилась за сердце и тяжело задышала. Ей, как гипертонику, ни в коем случае нельзя было переживать столь сильные потрясения. Теперь уже заволновался Антон, но Катя тут же достала лекарство и приняла его. Вид у девочки был очень уставший. Антон уже хотел поинтересоваться, стало ли Кате лучше, как вдруг она вспомнила о ранении Антона и осмотрела его руку: порез был не слишком глубокий, но, что называется, «нехороший». Катя безмолвно достала из портфеля чистый тканевой платок, разорвала его в нужном месте, сделала Антону повязку (мальчик терпел боль, чтобы не показаться нытиком) и напоследок поцеловала больное место.       — Чтоб точно прошло, — лучезарно улыбнулась Катя. Этой улыбкой он готов был любоваться вечно. — До свадьбы заживёт, не волнуйся.       — У тебя, я уверен, будет красивая свадьба, — ответил Антон, специально употребив «у тебя». Но Катя оказалась ещё хитрее.       — Наверное. Хотя при чём тут моя свадьба… Но не волнуйся, я обязательно позову тебя на неё в качестве свидетеля, — беспристрастно, с совершенно серьёзным видом произнесла Катя, мастерски сдерживая желание расхохотаться.       — Как свидетелем? — вытаращил глаза Антон, не поняв шутки, и насупился.       — Какой же ты всё-таки нахал! И кто тебе сказал, что я выйду замуж именно за тебя? — фыркнула Катя.       — Мы же вместе… Ты что, не согласилась бы?.. — с надеждой в голосе спросил Петров. Смирнова покачала головой и улыбнулась:       — Маленький мальчик Антоша. Во-первых, об этом думать ещё несколько рановато. А во-вторых, — Смирнова выдержала томительную для Антона паузу и затем продолжила в кокетливой манере, — согласилась бы, конечно. Но ты бы за мной побегал.       — Ничего, побегаю.       — Ладно, — Катя поцеловала Антона в лоб, и влюблённые наконец встали на ноги и отряхнули одежду, — пойдём уже дальше. Не волнуйся, я могу идти сама.       Антон, которого порядком измотала вся эта ситуация с Бабуриным, не возражал.       Между влюблёнными вновь завязался разговор. Начал мальчик:       — Может, всё-таки написать заявление на Бабурина?       — Я тоже об этом думала, но давай пока не будем об этом.       — Хорошо, — Антон задумался и спросил то, что волновало его ещё с того момента в кабинете, когда Катя поцеловала его. Даже с того, когда она сказала на французском «я тебе верю». Петров хотел всё уточнить как можно раньше, потому что понимал, что от этого никуда не убежать. — Катюша, как ты думаешь, у нас с тобой получится? Мы же такие разные. Ты хорошо учишься, а я так себе, ты…       — Не нужно этих перечислений, — остановила его Катя и крепко сжала его руку в своей. — Послушай, Антон. Абсолютно одинаковых, как и идеальных, людей не бывает. И это нормально. Я даже считаю, это очень хорошо, иначе было бы невероятно скучно. Да, мы разные, но кто тебе сказал, что я не буду интересоваться тем, что интересно тебе? Мы должны дополнять друг друга. Быть как инь и Ян.       — Ты не подумай, я тоже хочу интересоваться тем, чем живёшь ты, — взволнованно перебил Антон. Он хотел, чтобы она знала, что она ему очень дорога. Катя тепло улыбнулась в ответ:       — Я это прекрасно знаю, Антоша. А теперь вернёмся к твоему вопросу. Для этого обратимся к истоку наших чувств. Они зародились не из страсти, а из уважения, даже несмотря на то что ты жуткий пошляк. И это главное. Если у нас будет уважение, на которой держится наша любовь, то у нас всё будет хорошо. Мы будем ссориться, может быть, даже драться, но, я уверена, что мы никогда не сделаем друг другу то, что нельзя простить, поэтому мы всегда будем мириться. Главное, чтобы наши отношения приносили нам радость.       — Всё правильно, Катюша. Мне добавить нечего, — кивнул Антон, и вдруг на его лице появилась какая-то хулиганская улыбка. Катя это заметила.       — Ну, давай, говори уже, — вздохнула та.       — Кать, я тут подумал… Получается, у меня пятёрки сейчас пойдут.       — С чего это? — удивилась Смирнова.       — Потому что я встречаюсь с дочкой классной руководительницы.       — Какой наивный мальчик, — покачала головой Катя со стервозной улыбочкой. — Я гляжу, ты сегодня намерен весь день из себя Петросяна строить. Лучше бы что-то от сердца, искреннее сказал.       — А вот и скажу, — ответил Антон. Катя стала с нетерпением ждать. — Я сочинил стихотворение, пока мы шли. Послушай, пожалуйста: И отчего вдруг стал чудесен мир? И отчего пейзаж прекрасен, как картина? И отчего всё стало стало слаще, чем зефир? Всё оттого что вместе мы, Екатерина!       Эти строки, столь искренние, придуманные с неподдельным трепетом, со светлой любовью, невероятно тронули Катю. Её щёки залились румянцем. Она ответила Антону тоже в стихотворной форме. И говорила она так живо, с таким воодушевлением и выражение, что в каждом слове чувствовалось, как она его любит и как ей приятно быть с ним: — И отчего-то захотелось мне вдруг петь! И танцевать! Я чувствую себя счастливой! В таком волшебном мире хочется летать! Как радостно любить и быть любимой!       Они остановились. Посмотрели друг на друга. На того, кого безумно любили. Они держались за руки. И молчали. Со стороны это выглядело бесподобно, непередаваемо, уникально. Им было всего четырнадцать и отношения они начали лишь несколько часов назад, но за эти несколько часов они так научились дорожить друг другом, как никогда не удастся многим взрослым. Это была настоящая любовь. Не страсть. Любовь. Тишину нарушила Катя:       — Чего же ты ждёшь? Поцелуй меня.       Уговаривать Антона было, безусловно, не надо. Конечно, найдутся те, кто бы брезгливо поморщился, увидев такую сцену, прочитав описание чувств Антона и Кати. Но… Вероятнее всего, любовь подобных людей просто когда-то не нашла ответа, и им разбили сердце, или же они пережили предательство любимого человека. А все эти фразы по типу «я одиночка, любовь мне нужна» часто являются обычными отговорками. Такие люди всё равно хоть немного, да несчастны, потому что они не знают, что такое настоящая любовь, то есть взаимная, радующая душу и заставляющая жить. Это подлинное счастье испытывать такое чувство. Но оно даровано не всем или даровано, но не сразу. Однако даже в таком случае нужно оставаться человеком и не завидовать тем, кто любит и любим. Что касается Кати и Антона, то они заслужили своё счастья и в действиях их, к несчастью скептиков, не было ни корысти, ни пошлости.       Наконец влюблённые дошли до развилки и очень тепло и нежно распрощались. Войдя в дом, Катя прислонилась спиной к двери, приложила руки к сердцу и прошептала:       — Как радостно любить и быть любимой…