Французский — язык любви

      В ту ночь Олю не беспокоила бессоница (девочка очень вымоталась за день, как физически, так и морально), что было вдвойне хорошо, потому что Оля встала раньше обычного. Она всерьёз задумалась над своим внешним видом и решила приодеться. Тем более, на тот день было назначено фотографирование отличников для доски почёта. Оля раскрыла шкаф и стала внимательно изучать его содержимое. Как давно она этого не делала! Девочка стала осматривать свои платья. Она успела позабыть, когда надевала хоть одно из них в последний раз. Выбор девочки пал на чёрное платье со складками на юбке, полупрозрачными объёмными рукавами и поясом. Последнюю деталь креативная Оля в своё время добавила сама, очень долго подбирая подходящий ремешок. Но сейчас ей всё равно казалось, что до идеала чего-то не хватает, что что-то ещё нужно изменить. И Оля нашла что. Пуговицы на рукавах были чересчур большие, поэтому девочка тут же пришила заместо их новые аккуратненькие выпуклые чёрные пуговички. Ради преображения Оля даже достала свой неприкосновенный запас колготок. С туфлями всё было намного проще, чем с платьем. Оля взяла в школу свои новые чёрные туфельки на маленьком каблучке и с ремешком. Теперь настало время заниматься причёской. Оля села перед зеркалом, взъерошила волосы, затем собрала их, повертела влево, вправо и многозначительно хмыкнула. «Косы как-то банально, пучок уже осточертел, хвосты я терпеть не могу, хотя… Можно попытаться что-то совместить», — подумала Оля, заплела часть волос в косу вокруг головы, а концы кос закрепила сзади ленточкой, повязав её бантиком, часть же волос осталась распущенной. Оля осталась довольна результатом. Очки вовсе не портили картину, а лишь дополняли, поскольку очень шли Оле. Венцом всему стали серебряные серёжки с малахитом. Надев туфли (чтобы разносить их), Оля вышла из комнаты, где столкнулась с только недавно проснувшимся Антоном. Тот спросонья (водные процедуры его совсем не взбодрили) поначалу не придал внешнему виду сестры никакого значения, но затем замотал головой и стал смотреть на неё не мигая.       — Ну как тебе? — спросила с улыбкой Оля.       Антон не находил слов. Он был просто поражён внешним видом сестры. Он давно не видел её такой, но ему было очень радостно от того, что его сестра возрождалась. Антон очень хотел, чтобы близкие ему люди были счастливы.       — Антон, что ты на меня так уставился? — усмехнулась Оля. — Дыру протрёшь.       — Не могу налюбоваться на мою красавицу-сестрёнку, — тепло улыбнулся Антон. Оля в смущении опустила голову. — Обнял бы тебя, да не хочу помять платье.       Оля сама крепко обняла брата. На её лице была счастливая улыбка без грамма иронии и сарказма. Сейчас ей было просто хорошо.       Они спустились на первый этаж, где мать уже приготовила завтрак. Увидев дочь, она чуть было не выронила чайник.       — Оля, — ошеломлённо произнесла Карина. — Тебе так идёт. Ты и так красавица, но сейчас ещё прекраснее, чем обычно.       — Спасибо, — сдержанно, с холодком в голосе поблагодарила Оля, не желая нежничать с матерью, и села за стол.       — Оля, — сказала мать, — ты, когда со школы придёшь, напомни мне, чтобы я дала тебе денег. Выкупишь украшения.       — Откуда, интересно, у тебя деньги, — фыркнул с недоверием Антон.       — Бутылки сдавала, да и меня знакомая пристроила сторожем работать вместе с ней на овощебазу.       — С такими сторожами, — усмехнулся Антон, у которого внутри всё ещё клокотала злость на мать (впрочем, как и у Оли, только девочка это показывала не так явно), — все овощи могут вынести. Да и сама доблестная охрана может себе на закуску пустить.       Мать уже хотела что-то ответить, но сочла нужным промолчать. Ведь крыть ей было совсем нечем. Тем более, они действительно с собутыльницей по-тихому закусывали подотчётными им овощами. И опять молчание, которое продолжалось вплоть до того момента, как Антон с Олей вышли на улицу.       — Посидеть с матерью, — заметил Антон, — это ещё более энергозатратно, чем получить паспорт.       — Или вразумить тебя, — привела свой пример Оля.       — Да не то слово! — по инерции ответил Антон и только потом прокрутил в голове, с чем согласился. Оля громко расхохоталась. Антон поднял руки к небу и раздражённо закричал, чем ещё больше рассмешил сестру. После этого они спокойно продолжили путь.       Катя, Полина и Люся, несмотря на то что тоже, как и Оля, были отличницами, особо не наряжались. Полина пошла в своём клетчатом костюме и белой блузке, Катя надела простое чёрное школьное платье, а Люся — чёрные пиджак и юбку и белую блузку. К слову, о Полине с Катей. Вовсе не стоит думать, что они только и делали утром, что тратили кучу времени на макияж и одежду. Девочки делали всё это в рекордно короткие сроки. Да, они следили за своим внешним видом, но они также следили и за временем, которое не собирались тратить на то, что для них являлось пустяками, поэтому Катей с Полиной было бы не о чем говорить с теми, кто может часами трещать только о помадах и вещах и ни о чём больше.       Первые на место почти одновременно пришли Катя и Полина. Они обнялись и стали ждать Петровых и Люсю, пританцовывая на месте, чтобы хоть как-то согреться.       — А ты чего такая заспанная, Поля? — спросила Катя, заметив, что её подруга, несмотря на холод, потихоньку начинает клевать носом.       — Да мы с папой напоследок в домино играли. Ну и заигрались, — объяснила Полина и зевнула, прикрыв рот рукой в варежке. — Он ведь уже сегодня вечером в рейс выходит. Но, говорит, начальство после Нового года обещало его перевести на другую должность, папа просто очень хочет быть больше времени со мной, так что он будет главой диспетчерского пункта. Начальство его очень уважает.       — Тебе очень повезло с отцом, — улыбнулась Катя, — он так тебя любит.       — Угу, — кивнула Морозова, — папа — замечательный человек. Я тож очень его люблю.       Катя взглянула на наручные часы и раздражённо цыкнула:       — Ну вот где этого кретина носит! Ещё и сестрёнку под монастырь подвёл!       — Катя, — стыдливо ответила Полина, перед этим тоже посмотрев на часы, — мы просто пришли на 10 минут раньше, чем Антон нам сказал.       — Вот мы клуши, — покачала головой Смирнова.       — Ну что ж ты так грубо, — рассмеялась Полина, — просто мы пунктуальные.       — Сдалась нам эта пунктуальность, — пробурчала Катя, ёжась всё сильнее, — когда я уже ног не чувствую, а нам с тобой, между прочим, ещё рожать.       — Знаешь, я пока не планировала, — усмехнулась Морозова.       — А я тебе сейчас и не предлагаю. Я говорю о будущем.       — Катька, — по-дружески толкнула Полина подругу, — ты неисправима.       Вскоре подошла Люся. Она, конечно же, почти обо всём знала, но Оля просила её не рассказывать раньше времени. Люся поздоровалась с девочками и, воспользовавшись отсутствием подруги, решила поговорить с Морозовой насчёт Оли.       — Полина, — обратилась к брюнетке Миронова, — можно с тобой поговорить?       — Конечно, — кивнула Полина, уже понимая, о чём будет разговор.       — Мне отойти? — спросила Катя.       — Нет-нет, — ответила Люся, — будет лучше, если ты тоже послушаешь. А теперь к делу, пока они не пришли. В общем, я вчера увидела, Полина, что вам с Олей очень хорошо вместе, и я твёрдо убеждена, что у вас может получиться крепкая дружба, и я хочу, чтобы ты знала, что я ревновать не буду, и если тебе захочется поговорить с Олей наедине, я вам мешать не буду и всё пойму. Ты, Полина, очень хороший человек, и я рада, что ты нашла себе ещё одного достойного собеседника.       — Спасибо, Люда, — ответила несколько опешившая Полина, — мне очень приятно. Оле невероятно повезло с подругой. Я уверена, мы с тобой тоже подружимся.       — Считай, — улыбнулась Люся, — что тебе это уже удалось.       — Я тоже в свою очередь хочу сказать, — произнесла Катя, — что всё прекрасно понимаю. И я тоже не буду обижаться, если ты вдруг, Полина, захочешь поговорить не со мной, а с Олей или Люсей. Ты не надумывай себе просто лишнего. Мы всё понимаем.       Полина молча обняла девочек, ей было очень приятно найти столько понимания, такта и участия. В этот момент на место пришли Антон и Оля.       — Смотри-ка, братец, — усмехнулась последняя, — они тут согреваются старым дедовским методом. А нас не берут.       — Идите тоже, — ответила Люся, — обнимемся все вместе.       Уговаривать брата с сестрой было не надо. После этого все пятеро рассмеялись и пошли к школе.       — Надо же, — сказал Антон, — вот опять я в окружении четырёх очаровательных дам.       — Одна из которых твоя девушка, — тут же напомнила Катя и многозначительно потрясла пакетом со сменной обувью. Антон нервно сглотнул и тут же умолк под смешки спутниц. Но терять времени было нельзя. Оля откашлялась, чтобы привлечь внимание, глубоко выдохнула и под одобрительный взгляд подруги начала рассказ (иногда ей помогал Антон, что-то уточняя или добавляя) об их с братом домашних злоключениях. Когда Оля закончила, Катя с Полиной испуганно переглядывались.       — Господи, — с трудом произнесла полностью обескураженная Морозова, — а я ещё роптала на свою судьбу. Сколько всего вам пришлось пережить. Но ты молодец, Олечка, ты очень сильная личность, ты не сломалась.       — А я даже не знаю что сказать… — вымолвила Катя. — Мы с Полиной подозревали, что что-то у вас происходит, но не думали, что всё настолько серьёзно. Я категорически против самоубийств, но в твоей ситуации, Оля, наверное, бы поступилась принципами. Но ты выстояла. Не без помощи любящих подруги и брата, но выстояла. Я восхищаюсь тобой, Оля.       — Спасибо, — устало улыбнулась Петрова. Антон вовсе не злился, не ревновал, что все говорят лишь о его сестре. Ведь он долгое время был совсем далёк от проблем, которые давили на бедную Олю, она благородно ограждала брата от них, а он только пользовался этим и сумел осознать, что поступает неправильно, только, когда его сестрёнка дала первый сбой. Да, Антон поступал плохо, совершенно не так, как нужно, но он действительно делал это не со зла и теперь встал на путь исправления. Он очень любил свою сестру.       — Продавать украшения, чтобы купить поесть… — ужасалась Полина. Она даже положила руку на сердце. — Это же ночной кошмар…       Полина подошла к Оле и крепко обняла её.       — Что, думаешь, делать с матерью, Полина? — спросила Петрова.       — Твои родители поступили просто ужасно. Не могу сказать, кто хуже… Но… Я даже, понимаешь, не могу подобрать нужных слов, потому что для меня подобное просто дико… Но ты выбрала наиболее жизнеспособный план, — ответила Морозова, — так что пока остаётся лишь следовать ему. Не язвить каждую минуту, но и не пускаться в нежности.       — Да, — кивнула Люся, — Полина полностью права. И помни, что мы с ней тебя всегда поддержим. Правда, Полина?       — Конечно, — улыбнулась та. Оля кротко улыбнулась в ответ.       В это время Катя давала Антону разбор полётов. Говорила она тем не менее спокойно (Смирнова ещё не отошла от услышанного), беспристрастно:       — Что я могу сказать, Антоша. Всё это очень печально. Ты вёл себя с Олей как эгоист, и даже то что ты тогда был всецело поглощён завоеванием моей веры тебе, не может тебя полностью оправдать. Но я очень рада, что ты исправился. Также я горжусь, что ты проявил себя в разговоре с матерью вчера как настоящий человек, чётко и ясно дав понять, что ты никому не дашь обидеть сестрёнку. Модель сосуществования, предложенная Олей, в данном случае единственная, которая имеет место быть и работать, так что не наломай, пожалуйста, дров. Конечно, я просто в шоке от того, что сделали твои родители. Ну и последнее. Как ты вообще мог подумать, что я тебя брошу? Что же ты меня считаешь таким чудовищем, которое бросит человека в трудную минуту. Ты ведь прекрасно знаешь, что я ненавижу предательство. Наши взаимоотношения через столько прошли, а ты думаешь, что я тебя брошу из-за того что у тебя проблемы? Если хочешь сделать меня счастливой — то не скрывай от меня ничего, не ври мне и всегда помни, что я тебя никогда не брошу и буду любить всегда. Хорошо?       — Да. Конечно. Прости меня, Катя, — сглотнув, сдавленно произнёс Антон, опустив голову; глаза стало щипать.       — Успокойся, Антоша, — она нежно взяла его за руку, — я прошу тебя. Всё хорошо. Я рядом. Что бы ни случилось. Я понимаю, ты очень боишься меня потерять, но так ты делаешь только хуже. Пожалуйста, не надо всё усложнять. Пусть в наших отношениях царит доверие и понимание.       — Хорошо, — всё так же понуро ответил Антон.       — Тебе нужно выговориться? Я тебя выслушаю.       — Нет, просто наш с Олей рассказ заставил меня пережить всё это заново, только теперь я на многое посмотрел трезвым взглядом, и стало страшно. Мне нужно как-то отвлечься.       Катя молча достала из портфеля футляр, и уже через несколько мгновений предстала перед Антоном в очках. Он улыбнулся.       — Ты такая замечательная, — произнёс он. — И зачем тебе такой я.       — Да брось ты, — усмехнулась Катя, — у меня масса недостатков. А зачем мне ты? Потому что я люблю тебя. А почему люблю? Потому что вижу тебя глубже оболочки кретина, как и ты видишь во мне кого-то более, чем истеричку. Именно поэтому мы и вместе.       Антон вместо ответа нежно поцеловал Катю. Их очки стукнулись друг с другом, но влюблённым совершенно не было до этого дела. Они даже закрыли глаза от наслаждения этим моментом.       — Идеальная пара, — улыбнулась Люся. — О них нужно обязательно написать книгу.       — И как же мы её назовём? — спросила Полина.       — «Французский — язык любви», — предложила Оля и тут же объяснила свой выбор. — Ведь именно та прогулка, когда Катя произнесла эту фразу, и стала окончательным переломом в отношении Антона к Кате, именно тогда он в неё влюбился.       — Хорошее название, — оценила Полина. — И сейчас в наших силах сделать так, чтобы эта история закончилась хорошо.       Брату с сестрой стало действительно легче от того, что они наконец-то раскрыли карты, выговорились, больше не осталось никаких тайн. При этом Катя всё равно решила повременить с рассказом об этом своей маме. «Сейчас у Антона с Олей всё налаживается, — рассудила Смирнова, — и вмешательства ничьего не требует. Мама и так сейчас вся на нервах. Я ей обязательно расскажу, просто после приезда её Дмитрия. Может, кстати, и он что-то скажет по этому поводу.» Что выйдет из этого — покажет только время.       Оставшийся путь все пятеро играли в слова. В один момент Антон схитрил и стал называть химические элементы, которые в большинстве своём заканчивались на «й». Да, Антон выиграл, но даже тут Катя нашла способ подколоть его:       — Я сегодня скажу Вере Станиславовне, чтоб она тебе задавала вопросы посложнее, раз ты такой знаток периодической системы.       — Она меня уже аттестовала, — махнул рукой Антон, — а вот с биологией, английским и математикой с физикой надо что-то делать, а то трояки поставят.       — А я тебе говорила: не тяни!       — Да, мой косяк, — признал Антон.       — И не единственный, — фыркнула Оля.       — Кстати, — пропустив мимо ушей замечание сестры, начал Антон, — а почему укоротили так вторую четверть? В прошлом году аж до 28-го учились.       — До 29-го, — поправила Катя. — А дело в том, что, простите за тавтологию, ведётся дело. Нашу школу сейчас нехило из-за бывшего директора тряхнут. Мама говорит, что их, учителей, теперь затаскают по допросам, но будем надеяться, что это даст положительные результаты и зло будет наказано.       С этим все согласились и вошли в здание школы. Оля совершенно по-будничному сняла верхнюю одежду и стала переодевать обувь. «Специально не привлекает лишнего внимания. Гениально», — оценил хитрый ход сестры Антон. Оля же стала ловить на себе кучу ошеломлённых взглядов. Катя с Полиной окончательно выпали в осадок. На квадратный километр для них было слишком много потрясений. Люся стояла рядом с подругой буквально открыв рот. А Оля совершенно непринуждённо, будто бы не замечая ажиотажа вокруг неё, стала поправлять у зеркала причёску.       — Подруга, ты выглядишь просто шикарно, — наконец произнесла Люся. — Ты чудо как хороша.       — Спасибо, — широко улыбнулась Оля. — Вот решила приодеться.       Ученики и ученицы 2 «А» класса столпились вокруг Оли и стали осыпать её комплиментами. Своим преображением она произвела настоящий фурор. Никто не ожидал, что обычно очень строгая в плане одежды Оля Петрова в один день может так видоизмениться. И даже Назарук был поражён красотой одноклассницы и, не скрывая восхищения, сказал, что она выглядит бесподобно. Оля, мысленно посмеявшись над тем, где Игорь вычитал слово «бесподобно», ответила ему лёгким кивком головы, что означало «спасибо».       — Антон, меня мои очки не подводят? — осторожно поинтересовалась Катя. — Это точно Оля?       — Да точно, точно, — заверил Антон. — Что вы с Полиной, никогда девочек красивых не видели? Странно. А в зеркало ведь смотритесь.       — Если это подкат, — ответила Катя в своей привычной манере, — то очень дешёвый. А если комплимент — то спасибо.       — Комплимент, комплимент, — закивал Антон.       — Оля действительно чудесно поработала над своим образом, — оценила Полина. — Всё так складно, ничего лишнего.       Катя с Полиной, протиснувшись сквозь толпу второклашек, подошли к Оле и оставили ей восторженные отзывы касательно её внешнего вида. Оля обняла девочек (на зависть многим одноклассникам, которые, хоть и были её ровесниками и знали её два года, так и не смогли стать с ней так же близки, как стали Катя и в особенности Полина за столь короткий срок).       Когда Оля поднялась на свой этаж, то столкнулась там с Лилией Павловной и Зориной.       — Здравствуйте, — сказала Петрова.       — Здравствуйте, — по привычке ответила Смирнова, занятая разговором с подругой, но затем перевела взгляд на того человека, что с ней поздоровался, и обомлела. Оля никуда не отходила, будто бы ждала, какую оценку её внешнему виду даст Лилия Павловна. И та дала. — Чудесно выглядишь, Оля. Я тебя поначалу даже не узнала. Хоть сейчас с тебя портрет пиши.       — Спасибо, — улыбнулась Оля, — запрягу с портретом Антона. Пусть отрабатывает звание художника.       — Вы там только с Катей мальчика совсем не замучайте.       — Лилия Павловна, — усмехнулась Петрова, — с этим мальчиком только так и надо.       Они посмеялись с этого, и Оля пошла к своему классу. Не до конца всё понимающая Зорина спросила:       — Лиль, это сестра Антона?       — Да, — ответила Смирнова, — я тебе рассказывала о ней. Чудесная девочка. Уникальная, можно сказать.       — Да. Бывает же такое. Но мне она понравилась.       — Оля не может не нравится, — пожала плечами Лилия Павловна и подумала: «Значит, у них дома всё наладилось. Но надо всё равно спросить у Кати, узнала ли она что-то об этом.»       И Виктория Викторовна была в восхищении от вида Оли, так что последняя своим преображением смогла внести изменения и в обычную жизнь школы. Тот день всё-таки был днём неожиданностей и сюрпризов, потому что за семь минут до звонка к Оле, болтающей с Люсей, подошёл Игорь и спросил разрешения поговорить с Петровой наедине. Оля с Люсей непонимающе переглянулись, но сестра Антона всё же дала согласие. Они отошли в сторонку, но так, чтобы, если что, Люся могла прийти подруге на помощь.       — Оля, — тихо начал Назарук. Было видно, что ему нелегко говорить, — я бы хотел извиниться за всё перед тобою лично. Тебе же доставалось от меня больше всех.       — Я, быть может, приму твои извинения, — спокойно ответила Оля, — если ты объяснишь мне, зачем ты это делал.       — Зависть. К тебе и Люсе. Вы такие умные, вас все уважают.       — И вместо того чтобы тоже заниматься, ты решил отравлять нам жизнь, — закатила глаза девочка. — Гениально просто. Ну допустим. Зависть. Другие девочки тебе что сделали?       — Прикольно посмотреть, как они злятся, — с глупой улыбкой ответил Назарук. Оля пронзила его суровым взглядом.       — Ты, видимо, забыл, что ты относишься к виду Homo sapiens sapiens и живёшь в то время, когда пишется Новейшая история. Так вот. Я приму твои извинения лишь в том случае, если ты сегодня извинишься перед всеми девочками.       — Хорошо, — ответил Игорь, что стало ещё одной неожиданностью. — Это будет правильно. Восхищаюсь тобой, Оля.       — Лучше восхищайся, чем завидуй, — ответила девочка и пошла к подруге, которая уже вся извелась от неведения. Оля сдержанно передала Люсе содержание их с Назаруком разговора. Миронова хитро улыбнулась и ответила:       — Мне кажется, ты ему нравишься.       — Господи! — подняла Оля руки к небу. — Ты с моим братом сговорилась? Его тоже в своё время заклинило с этим «нравится»!       — Нет, просто предположение.       — Дурацкое предположение. Он просто увидел во мне человека, который может дать ему отпор.       — Да, — согласилась Люся, — это вполне логично.       — Вот именно. А все эти «нравится» оставь. Не надо превращать нашу историю, раз уж мы мысленно проецируем всё происходящее на книгу, в дешёвый третьесортный банальный пустой романчик.       — А что ты так паникуешь прямо? — усмехнулась Миронова. — Может, он тебе нравится?       — Нет, ты издеваешься надо мной сейчас, я не понимаю?       — Да ладно, ладно, шучу, — поспешила, уже по-доброму посмеиваясь, успокоить подругу Люда.       Оля была права. Игорь действительно в её лице столкнулся с человеком несгибаемой воли, с человеком, который всегда может достойно дать отпор, пусть порою и спустя время, но результат будет выше всяких похвал. Нравилась ли она ему (потому что то, что он ей — нет, было предельно ясно)? Об этом говорить ещё рано, так что это может показать лишь время.       Назарук сдержал слово. В начале урока он вышел к доске и перед всем классом извинился перед девочками за то что обижал их. Все тут же поняли, кто надоумил его на это. Девочки открыто не кричали «ты прощён», просто выражение их лица с неприязненного менялось на нейтральное. Когда Игорь закончил, Оля, что сидела, подобно режиссёру, скрестив руки на груди, удовлетворённо кивнула.       Весь день Антон потратил на исправление оценок, что давалось ему с трудом, но когда Катя пригрозила тремя днями без поцелуев, дело пошло на лад. Антон сумел закончить четверть без троек. На предпоследнем уроке Катю, Полину и Олю с Люсей забрали для фотографирования на доску почёта. Увидев ИО директора, Люся подбежала к ней и спросила:       — Марина Денисовна, а можно нам сделать общую фотографию и её повесить на доску?       — Вообще так не полагается, но почему бы нам не сделать исключение, — улыбнулась женщина.       В итоге уже на следующий день на доске почёта висела фотография, где в центре стояли Оля и Люся, а по бокам — Полина и Катя, а внизу была подпись «Полина Морозова, 8 «В» класс, Ольга Петрова, 2 «А» класс, Людмила Миронова, 2 «А» класс, Екатерина Смирнова, 8 «В» класс». На той фотографии все довольно сдержанно, но оттого не менее счастливо улыбались. Но и на этом сюрпризы не закончились. На последнем уроке Виктория Викторовна торжественно объявила во втором «А» классе:       — Сочинения Оли и Люси, которые были высланы на конкурс, получили призовые места. Вот буквально десять минут назад нам доставили по почте грамоты. Первое место получает Ольга Петрова, второе место — Людмила Миронова!       Под бурные аплодисменты девочки проследовали за наградами. Люся была очень рада за Олю и не совсем не завидовала ей, она достойно приняла то, что уступила подруге первое место, а если бы всё было наоборот, то Оля бы тоже даже не думала дуться. Удивительные девочки. Многие взрослые люди лишены таких качеств.       Вновь они пошли домой впятером. Люсю и Олю поздравили с их наградами. Петрова в свою очередь сказала брату:       — Лилия Павловна мне сказала «с тебя хоть портрет рисуй», так что, мой дорогой Антоша, это намёк тебе. А не нарисуешь — расскажу Лилии Павловне, и прощай четвёрка.       — Да у меня там не выйдет тройка, — махнул рукой Антон.       — Ага, конечно, — усмехнулась Катя, — а кто последних два теста на двойки написал?       — Пятифанов, — тут же нашёлся Петров.       — И не только он. Ты тоже, — стервозно улыбнулась Катя. Антон тут же поник.       — Мне кажется, — прошептала Оле и Люде Полина, — им нужно поговорить наедине.       Девочки согласно кивнули и заметно ускорили шаг, оставив Катю с Антоном чуть поодаль. Смирнова, оценив этот жест, тут же решила этим воспользоваться и нежно улыбнулась, положив голову Антону на плечо и заглянув возлюбленному прямо в глаза.       — Отчего, отчего, отчего так хорошо? — напел Антон «Старый клён» из фильма «Девчата» 1961 года. — Оттого что ты мне просто улыбнулась.       — Хорошо поёшь, Антоша, — Катя вздохнула от переполнявших её чувств и сильнее прижалась к мальчику. — Я так рада, что ты всё-таки рассказал мне обо всём. Я ведь очень за тебя волнуюсь.       — Мне очень с тобой повезло, — ответил Антон с такой же нежной, полной любви улыбкой.       — И мне с тобой. Знаешь, я так рада, что поверила тебе тогда. Я счастлива с тобой.       — Я тоже. С тобой я могу забыть обо всех своих невзгодах, неурядицах.       — Но и не забывай делиться со мной переживаниями.       — Конечно.       — Так приятно видеть Олю нарядной и счастливой, — произнесла Катя. — И как радостно видеть весёлую Полину.       Антон с этим согласился. Полина вновь говорила с девочками о музыке, и те её с интересом слушали и сами принимали активное участие в разговоре.       Что ж. Маски были сброшены. Тайн не осталось. Исключая лишь то, что Катя решила повременить с тем, чтобы рассказывать Лилии Павловне о секрете семьи Петровых. Полина же поделилась этим с отцом, как и Люся с родителями, чем бы вызван настоящий шок. Они просто не понимали, как можно бросить на произвол судьбы собственных детей, а потом завалиться в дом как ни в чём ни бывало. Для Мироновых и Сергея Морозова подобное поведение было из ряда вон выходящим. К счастью, Карина это тоже осознала, но кто знает, что может пойти не так… Одно лишь было предельно ясно. Катя, Полина, Оля, Антон и Люся стали уже как одна большая семья, где каждый сумеет постоять как за своё, так и за счастье близких. А это действительно бесценно.