Французский — язык любви

      Антон проснулся, когда на часах было всего без пятнадцати девять утра. Решив, что вставать ещё рано, мальчик решил подольше полежать в постели и подумать, пока есть время, обо всём насущном. «Не похоже, чтобы мать хотела мне наврать, но меня не покидает ощущение, что что-то случится не так. Неужели у меня не может быть спокойной жизни в принципе? Только всё наладилось с Катюшей, как появилась мать. Хотя что я себя жалею. Оле намного хуже, чем мне. Она такая сильная девочка, мне бы многому у неё поучиться. Я просто преклоняюсь перед ней. Тянула дом, собственные проблемы, так ещё и меня. Но как же я волнуюсь за сегодняшний вечер. Однако пусть мать знает, что за Катю, Олю и Полину я просто разорву любого, кто причинит им зло.» Антон взглянул на фотографию Кати, которую он поставил на письменном столе, и улыбнулся. «Катюша, я так тебя люблю. Правда. Никогда в этом не сомневайся. Я без тебя, как правильно говорит Оля, пропаду. Но это не значит, что я думаю лишь о себе. Я тебя очень люблю…»       Через час Антон спустился на кухню. Там уже сидела Оля и слушала по радио «Времена года» Вивальди.       — Это тебя Полина на классику подсадила? — усмехнулся Антон. Оля повернулась к брату и недовольно скривилась:       — Тебе надо с утра мне весь день испоганить. «Подсадила»! Ну что за выражения! Я и так уважаю классическую музыку, а разговоры с Полиной это уважение увеличивают.       — Я сказал то же самое, — стоял на своём Антон.       — Ладно, — смягчилась Оля, — давай завтракай. Я уже поела.       — А что на завтрак? — заинтересованно спросил мальчик.       — То, что ты сготовишь, — пожала плечами сестра с хитрой усмешкой. Антон обречённо вздохнул и пошёл делать себе бутерброды.       — А где мать? — спросил он.       — Ушла покупать продукты для вечера.       — Понятно.       — Волнуешься? — спросила Оля и положила свою ладошку на руку брата. Он молча кивнул. — Я прошу тебя, успокойся. Что бы ни случилось сегодня, ни я, ни Полина, ни Катя тебя не оставим.       — Я это понимаю, но всё равно страшно. Не хочу вас расстраивать лишний раз.       — Тебе нужно отвлечься. Сходи прогуляться с Катей после обеда, а потом сразу же возьмёте с собой Полю и пойдёте сюда.       — А ты?       — А я помогу матери накрыть на стол.       Антон подошёл и обнял сестру.       — Оля, — прошептал он, — ты мне очень дорога.       — Я это знаю, — улыбнулась девочка.       Разговор за обедом у семьи Петровых вновь не клеился. Отношения с матерью продолжали быть натянутыми, что неудивительно.       — Оль, — спросил Антон, когда мать стала мыть посуду, — а может, ты тому мальчику действительно нравишься?       — А-а-а! — закричала девочка, тряся кулаками в воздухе. — Как вы мне уже надоели с вашим «нравишься»! Иди уже к Кате!       — Ладно, ладно, — посмеиваясь, ответил Антон и стал собираться.       Дети даже не подозревали, что их ожидает. Встретив в магазине собутыльницу, Карина, после её долгих уговоров, купила себе бутылку водки, чтобы выпить перед приходом девочек «для храбрости». Мать была в полной уверенности, что сможет вовремя остановиться.       Когда Антон позвонил Кате, она была вне себя от радости. Предупредив Полину, что они зайдут за ней в определённое время, Смирнова стала собираться. Она сделала аккуратный макияж, уложила волосы с помощью того самого жемчужного гребня, надела те самые серёжки, которые так нравились Антону, и чёрное платье с поясом и белыми воротничками. С собой девочка взяла чёрные туфли на каблуках.       — Прекрасно выглядишь, — оценила вид дочери Лилия Павловна. — Соответствуешь примерной ученице и отличнице. Хорошо тебе провести время.       — Спасибо, — улыбнулась Катя, надела пальто и поспешила на улицу, где увидела задыхающегося от бега Антона.       — Сам назначил время встречи, — покачала головой Катя, всё ещё улыбаясь, — и сам же его прошляпил.       Отдышавшись, Антон подбежал к любимой и закружил её в объятиях. Улицу наполнил звонкий смех Кати:       — Уронишь же! Антоша, ты совсем спятил!       — От любви к тебе спятить не жалко, — бодро протрубил в ответ Антон, но всё же опустил Катю на землю. Девочка поправила пальто и игриво поманила Антона к себе. Тот послушно подошёл, после чего Катя мгновенно прижала Антона к себе и крепко поцеловала. По завершении поцелуя Антон задумчиво произнёс:       — Неужели я настолько хорош? Что сама Катя Смирнова буквально вешается мне на шею.       — Антоша, — спокойно произнесла Катя и призывно потрясла пакетом с туфлями на каблуках.       — Да ладно, я же шучу. Мне приятно, что ты меня так любишь.       — А ещё приятнее, — прошептала Катя, встав на максимально близкое к Антону расстояние и заглянув к нему в глаза, — осознавать, что это взаимно.       Их губы вновь соприкоснулись, но этот поцелуй был уже лёгкий, не такой энергичный как прошлый, но это вовсе не означает, что в нём было меньше любви. Влюблённые взялись за руки и пошли гулять по посёлку.       — Помню, Полина мне вечно жаловалась, как ей душно, неприятно в этом месте, — вспомнил Антон. — А какое отношение у тебя к посёлку?       — Хм, — задумалась Катя, — да какое тут может быть отношение. Здесь ничего нет для людей. Чуть что — сразу же в город, а это ещё одна проблема. Автобусы у нас явление тоже редкое и очень неудобное.       — Понятно. А как мы потом будем?       — Ну знаешь, я считаю, лучше под тёплой крышей родного дома, чем в каком-то общежитии.       — Тут я с тобой солидарен. А кем ты в итоге решила стать?       — Ты это спрашивал, помнится, когда ухаживал за мной, — улыбнулась Катя.       — А почему бы мне не продолжить за тобой ухаживать? — заигрывал Антон. Катя смущённо захихикала и потрепала мальчика по щеке:       — Какой ты милый, Антоша. А теперь отвечу на твой вопрос. Много я думала по этому поводу, с учителями советовалась, но в итоге решила быть химиком-технологом. Химия — это удивительная наука.       — Ага.       — Не поддакивай! — одёрнула мальчика Катя. — Сначала выучи типы реакций хотя бы.       — Да выучу я, выучу, — пробурчал Петров.       — Химик-технолог и художник, — произнесла Катя и с досадой покачала головой. — Получается тоже что-то на х.       Антон уже начал озвучивать свой вариант слова на «х», но Катя грозно взглянула на него и строго проговорила, нахмурив брови:       — Антон, что такое! У тебя один мат на уме. Я имела в виду слово «хрень», а не то, что ты!       — Да конечно, — фыркнул Антон.       — Конюшня, — ответила Катя и показала мальчику язык.       — И этот человек ещё будет мне говорить, что я виду себя как ребёнок.       — Разважничался-то как! Поглядите на него!       Антон незаметно забрал у Кати мешочек с туфлями и, победно тряся трофеем над головой, гордо произнёс:       — Всё, Катюша, ты обезоружена!       Катя сумела только издать вздох удивления, а Антон тем временем стал убегать от Кати, она, смеясь, бросилась за ним. Закончив очередную игру, они, очень довольные и счастливые, продолжили разговор. Говорили о разном: о советских актёрах, о настоящей любви, планировали совместные путешествия и не заметили, как пролетело время. Прогулка сработала идеально: Антон не только смог отвлечься, но и прекрасно провёл время в компании любимой девушки. Они зашли за Полиной. Та пригласила их пройти в прихожую, а сама заканчивала с причёской (Полина решила завить кончики). Девочка была одета в довольно простое, но при этом очень красивое серое платье с чёрным ремешком.       — Я готова, — произнесла Полина и стала надевать пальто.       — Чудесно выглядишь, подруга, — улыбнулась Катя. Антон солидарно кивнул.       — Спасибо, — ответила Морозова.       Они направились к дому Петровых. Ох, а ведь их там ждал гром среди ясного неба. Мать не остановилась на одной рюмочке. Она, что называется, выжрала целую бутылку. Оля увидела это слишком поздно. Девочка, после того как переоделась в празднично, спустилась на кухню и застала там пьяную вдрызг мать.       — Что ты наделала? — спросила Оля, тяжело дыша и до конца не веря своим глазам.       Мать взглянула на дочь, глупо улыбнулась и принялась закусывать.       — Что ты наделала?! — отчаянно выкрикнула девочка. — Ты же обещала! Ты поклялась Антону! Что ты сделала?!       Карина достала из тайника ещё одну бутылку и уже хотела открыть, но Оля крепко схватилась за неё и попыталась вырвать. Но мать, совершенно себя не контролируя, с такой силой ударила Олю по щеке, что девочка даже отлетела на некоторое расстояние. Оля пыталась держать лицо, но слёзы хлынули сами собой.       — Сволочь ты! Сволочь! — кричала Оля. — Я только не понимаю, за что нам с Антоном это! Что мы такого сделали?! Перед кем мы так провинились?!       — Да не ори ты! — махнула рукой Карина. — А то бутылкой зашвырну!       — Зашвырни! — ответила Оля, вытирая слёзы, и встала напротив матери, разведя руки в стороны. — Давай! Убей меня! Опустись окончательно! Лицемерка!       Но Карина, будучи под дурманящим влиянием алкоголя (что её, конечно же, не оправдывает), лишь оттолкнула дочь и продолжила пить.       Оля, громко плача, убежала к себе в комнату, где ударила со всей силы по стене и отчаянно прокричала:       — Ну сколько уже можно?! За что?! Сколько можно?..       Обессиленная Оля повалилась на кровать и зарыдала в подушку. Уже успев на секунду поверить в то, что всё ещё может быть хорошо, бедная девочка была вновь вынуждена столкнуться с вопиющей несправедливостью, предательством. И даже сейчас Оля, этот удивительный человек, думала о своём любимом брате и страшно боялась того, что сейчас его ждёт.       А за несколько минут до этого Антон с девочками уже переходил мост.       «Только бы она не пила», — мысленно молился Антон, который, чем меньше оставалось до дома, тем больше волновался. Катя же всё поправляла подол платья, вылезавшего из-под чёрного драпового пальто, она тоже переживала из-за грядущей встречи с Кариной. Лишь Полина была относительно спокойна: она всё же знала родителей Антона, так что это была бы не первая встреча с его матерью.       — А может, не пойдём? — прижавшись к возлюбленному, спросила Катя, когда они подошли к дому Петровых. Она уже успела себя накрутить и была твёрдо убеждена в том, что Карине она обязательно не понравится.       — Ну, что ты, ma chère, всё будет хорошо, — ободряюще улыбнулся Антон и поцеловал Катю в лоб, хотя и сам волновался далеко не меньше.       Они подошли к дому. Антон выдохнул и открыл дверь.       — Добрый вечер, мама, — произнёс мальчик с порога.       — Припёрся… — донеслось из кухни. Антон понял: мать всё-таки сорвалась. Его прошиб холодный пот. Антон побледнел. Катя и Полина обеспокоенно переглянулась, но не смогли вымолвить ни слова. — Один или девок своих привёл?       — Подождите здесь, пожалуйста, — сказал Петров, пытаясь изо всех сил сохранять самообладание, Кате и Полине и скрепя сердце прошёл на кухню. Катя уже хотела было броситься за возлюбленным, но Полина аккуратно остановила подругу. Антон благодарно кивнул.       Мать сидела за столом, а перед ней стояли неизменные спутники её жизни на протяжении уже нескольких месяцев: бутылка водки и гранёный стакан.       — Ты же обещала не пить! Мы же договорились! — закричал Петров. — Тебе бутылка дороже собственных детей! Ты наврала мне!       Карина молча налила себе ещё водки в стакан и махом осушила его.       — Да не кипятись ты. Ну позволила себе чуть-чуть… — пожала плечами уже совсем ничего не соображающая мать.       — Я не понимаю, почему из-за того что ты решила себе избрать путь опустившейся алкоголички должны страдать мы с Олей?! Ты эгоистка! Думаешь только о себе! И это началось намного раньше! Ещё тогда, когда вы со своим мужем изводили нас скандалами!       — Что за тон?! — возмутилась Карина. — Вырастила сволочь неблагодарную!       — Давай! Обвини во всём меня! — у Антона окончательно сдали нервы. Молчать он не собирался. — Ты понимаешь, что предала меня и Олю?! Ты нам обещала, что не будет никаких фокусов!       В то время как Антон ссорился с Кариной, к девочкам спустилась заплаканная Оля.       — Здравствуйте, — всхлипывая, прошептала она.       Катя и Полина молча кивнули. Крики, доносящиеся из кухни, их пугали, а представив себя на место Антона и Оли, которым приходилось это терпеть не один год, ужаснулись ещё сильнее. Катя прищурилась и увидела, что у Оли красная щека.       — Что с тобой случилось? Это она тебя ударила? — обеспокоенно спросила Смирнова.       — Да… — опустив голову, ответила Оля. Ей не хотелось снова вспоминать тот эпизод. — Я пыталась остановить её…       — Бедная девочка… — прошептала Полина. Они с Катей обняли Олю и отвели поближе ко входной двери. Сестрёнка Антона сильно дрожала, и девочки изо всех сил пытались её хоть как-то успокоить.       Из кухни вышел разъярённый Антон, а за ним, пошатываясь, и мать.       — Иди и проспись, — обернувшись, прошипел мальчик.       Но Карина, оттолкнув сына, двинулась к девочкам. Первой под удар попала Катя. Она на свою беду расстегнула пальто, и Карина решила оценить платье девочки:       — Ну и барышню нашёл себе мой сын. Строишь из себя хорошенькую. А воротнички какие! Прямо образцовая школьница! Да только я бы сказала, что ты шлюха, и Антон у тебя явно не первый! Кто знает, чем ты там занималась помимо сплетен и каким местом сделала так, что тебе никто морду не набил! Ты только учти, бабушкой я пока становиться не собираюсь!       Карина со всей силы дёрнула за воротнички на платье Кати, что те чуть не оторвались, и мерзко рассмеялась. Девочка хотела расплакаться от обиды, но она сдержалась, понимая, что должна быть сильной, и тихо произнесла, покачав головой:       — Вы бы хоть об Антоне с Олей подумали. Вы же отравляете им жизнь. Губите их ментальное и физическое здоровье.       — Ещё скажешь хоть слово и хоть пальцем дотронешься до неё — я за себя не ручаюсь, — сквозь зубы процедил Антон и встал перед любимой, но мать уже было не остановить.       Теперь настала очередь Полины.       — А вот и Полина Морозова, — задорно объявила Карина. — Главная сволочь нашего посёлка! Тоже строишь из себя теперь хорошую девочку? В доверие к Антону хочешь втереться? Такая же шлюха!       Морозова оказалась такой же смелой, как и Катя, и хладнокровно ответила:       — Простите, но я не буду реагировать на подобные фразы, так как Вы сейчас не вполне отдаёте отчёт своим действиям.       Карина усмехнулась:       — Хороши. Нечего сказать! Ты на какой трассе их нашёл?       — Не смей их трогать! — выкрикнула Оля, пока Катя пыталась успокоить Антона, сжимающего и разжимающего от злости кулаки. — Закрой свой рот немедленно!       Взгляд матери упал на дочь:       — А ты чего, шмакодявка, выперлась?! Или тебе ещё раз напомнить твоё место?!       — Заткнись! — закричал Антон так резко, что даже мать удивилась. Он взглянул на Олю и теперь тоже увидел синяк на щеке у сестрёнки. Та испуганно жалась к Полине, которая гладила её по голове.       — Это она тебя? — спросил Антон как зачарованный.       — Да, — тихо ответила Оля.       — Пьяная сволочь! — выкрикнул Антон и, вырвавшись из успокаивающих объятий Кати, направился к матери. Девочки испуганно вздохнули. — Совсем уже очумела! Ты ещё и Олю бьёшь?! Ты ответишь за всё!       Петров шагнул к матери и крепко схватил её за грудки. Катя тут же кинулась к любимому.       — Антоша, успокойся, я тебя прошу!       — Я за них любого уничтожу. Ты меня поняла?! — не обращая внимания на отчаянно тянущую его за рукав Катю, прошипел матери Антон. Но та лишь равнодушно усмехнулась. Он посмотрел на Катю, прочёл в её глазах мольбу остановится и отпустил мать. Нет, он не собирался её бить. Он лишь хотел донести до неё, что подобное терпеть не намерен. Когда Катя отвела его на безопасное расстояние, Антон выдохнул и произнёс:       — А знаешь, что? Ноги моей в этом доме больше не будет. Оля, собирай вещи.       — Да вали! Напугал! — фыркнула мать и удалилась на кухню за добавкой.       — Антон, ты серьёзно уйдёшь? — обеспокоено спросила Полина, которая ещё не до конца отошла от шока и продолжала крепко прижимать к себе Олю.       — А что ты мне предлагаешь? — ответил Антон. — Мы уже этого вдоволь натерпелись. Оля, собирай вещи, говорю!       Сестрёнка молча кивнула.       — Антон, я помогу тебе собрать вещи, — сказала Катя и взяла его за руку.       — Спасибо, любимая, — улыбнулся мальчик и поцеловал Катю в макушку.       — Олечка, а я тебе помогу собраться, — ободряюще как могла улыбнулась Полина.       — Спасибо, — утёрла слёзы Оля. Все направились наверх.       Через пять минут в доме осталась только уснувшая на кухне прямо за столом Карина.       — Тоша, куда мы пойдём? — спросила, переминаясь с ножки на ножку, Оля, которую держала за руку Полина. Стремительно холодало.       — Не знаю, сестрёнка, не знаю, — вздохнул Антон. — Вы, девочки, простите…       — Глупости какие! — отрезала Полина. — Нет тут твоей вины и быть не может!       Вот именно! — поддержала Катя. — Тебе не за что извиняться. А переночевать ты можешь у меня.       — В каком смысле: у тебя? — не дошло до Антона. — В комнате твоей, что ли?       — Да нет же! В гостевой у меня дома. Не понимаю, как ты даже в такой ситуации умудряешься пошлить, — возмутилась Смирнова.       — Никто и не пошлит, — обиженно буркнул Антон, — просто после всего этого мозг отказывается работать.       — Ох, ладно, — вздохнула Катя и потрепала любимого по плечу. — А ты, Оля, скорее всего захочешь к Полине?       — Если честно, то да, — покаталась улыбнуться Петрова.       — Я буду этому очень рада! — ответила Полина и приобняла Олю. «Какая всё-таки стойкая девочка. И её слёзы не могут это превратить в ноль. Дело во взгляде. А у неё взгляд сильного человека. И как она за нас заступилась… Бедные Антон и Оля!»       — Значит, решили, — хлопнув в ладоши, объявила Катя.       Остальные молча кивнули. Девочки пытались развлечь Петровых разговорами, что, стоит заметить, выходило вполне успешно, однако Антон то и дело думал о случившемся. «Никогда её не прощу. Она покусилась на самое святое — на дорогих мне людей. Как она могла ударить Олю и так сказать о Полине и Кате?! Эта женщина просто эгоистка и предательница. И она не заслуживает прощения.»       «Нет, её нельзя простить, — думала Оля, которую до сих пор била дрожь. — Она зашла слишком далеко. Но что же нам теперь делать?»       «Я даже не предполагала, в каком аду они жили, — ужасалась Катя. — Это просто кошмар. Как у неё рука поднялась на собственную дочь? Я не могу этого понять…»       На развилке ребята разошлись. Оля и Полина пошли налево, а Катя и Антон — направо.