***
Введение в психологические основы было на предмете «общая психология», а вот на «психологии безопасности» сразу скакнули на теории личности. Эмир слушал с восхищением: он знал, что каждый человек индивидуален, но всё же были какие-то основные обобщения, основные законы, в связи с которыми и работала человеческая организация. В библиотеке сразу же поручили взять толстенькую книжечку «Теории Личности — Хьелл и Зиглер», в которой были собраны все ведущие теории организации личности. Кашоков сразу отмечает, что Щербаков будет очень много возмущаться, когда увидит такую увесистую книжечку в руках Эмира. Она не будет отнимать много времени, как Эмиру кажется. Но читать всё равно придётся по ночам, когда возлюбленный будет уже спать. Изучение началось с основоположника психоанализа — Зигмунда Фрейда. Эмир о нём наслышан, даже пытался как-то прочитать его книжку, но решив, что он недостаточно подготовленный для такой литературы быстро ее сдал в библиотеку, откуда брал. Теория Фрейда заключается в том, что человеком движет лишь секс и агрессия, и всё что бы не делал человек — стремление к ним. С Фрейдом можно было не согласиться, так как его теория была самой первой и далеко не совершенной, но не считать его первооткрывателем — отрицать очевидное. Эмир был не согласен с Фрейдом: он считает, что есть люди, которые способны не испытывать ни агрессии, ни сексуального влечения, но могут влюбляться, дружить, строить карьеру… Всё это проецировалось на его личную жизнь. Конечно же он смог бы жить с Лёшей, будь он импотентом или асексуалом. Про агрессию и речи не идёт. Именно поэтому Кашокову больше импонировала теория Эрика Эриксона, который больший акцент делал на общество, мол, только оно является стимулом к развитию человеческой личности. Эмир ушёл в собственные размышления слишком глубоко, не заметив как преподаватель начала раздавать листы А4 каждому. Кашокову было неловко, но он всё же аккуратно позвал соседа справа, чтобы тот разъяснил, что нужно будет сейчас делать. Соседей Эмир отчасти знал по имени: Антон и Ваня. Антон — сосед справа — прослушал всё и сам, поэтому пришлось обращаться к Ване — соседу слева. — Техника самоанализа: нам дают тест, мы его проходим. Потом дают результат и объясняют через наши результаты новую тему, — коротко, чётко, ясно. Видно, слушал. Есть ощущение, что этот Ванька был каким-то зашуганным. Эмир конечно тоже, наверное, производил такое впечатление, но, как ему самому казалось, не настолько. Всё то же самое Кашоков передаёт направо — Антону. Тройные парты — самое удобное, что придумал человек. Тест состоял из типичных для школы вопросов: «Когда я злюсь, я могу кого-нибудь ударить», «иногда у меня появляются мысли о самоубийстве», «в новой компании я обычно закрываюсь» и подобные. Преподаватель сказал, что свои результаты оглашать будет не нужно, и что этот тест нужно оставить себе, чтобы самостоятельно разобраться. Эмиру от этих слов легче: он отвечает честно, а не как в школе, чтобы его не трогали. — Тест, который вы только что прошли называется «Определение механизмов защиты в стрессовых ситуациях». Как оказалось, «механизмы защиты» — это автоматические рычаги в нашем мозге, которые срабатывают, чтобы мы не так сильно переживали какую-либо ситуацию. Есть разные механизмы защиты: замещение, рационализация, регрессия, отрицание и проекция. Каждый из них преподаватель подробно объяснил на лекции. Далее сказали подсчитать баллы для каждого механизма в своих результатах и определить доминирующие механизмы нашего сознания. Рационализация. Кашоков посмотрел на баллы. Двенадцать из тринадцати, почти максимум, учитывая, что практически все остальные механизмы держались на относительно серединном уровне. Рационализация, как понял Кашоков — способ защиты, при котором человек объясняет случившееся логичными и простыми понятиями. «Не сдал экзамен — ну и не нужен он мне был, я вообще по нему поступать и не собирался», вот какой пример приводил преподаватель. Эмир за собой такого не замечал, это означало, что стоило задуматься. Конечно, он услышал, что каждый из этих механизмов работает у всех людей, но основные и используемые чаще остальных выделить было можно. И это рационализация. — Данный тест не представляет собой сложную систему, поэтому вы можете дать его знакомым и друзьям, чтобы узнать, какие механизмы доминируют у них. Эмир улыбается после этой новости. Как по сигналу в это же время приходит сообщение от контакта «Лёша» с маленьким красным сердечком рядом: «Я подъехал. Заедем в мак, я голодный, как псина. Или я съем тебя».***
— Мы сегодня тест психологический проходили, — мягко сообщает Эмир, наблюдая за голодным возлюбленным. Лёша часто метался: смотрел то на Кашокова, то на табло с заказами. — Что за тест? — коротко кидает мужчина. — На механизмы… — договорить Эмир не успевает, так как Лёша резко подрывается за их заказом. И договорить у него получается только за столиком, когда Щербаков приступает к еде. Эмир выдыхает спокойно. Лёшу можно понять, когда он голоден ему не столь интересны разговоры о высоком. — на механизмы защиты от стрессовых ситуаций. — Мм… На такой короткий ответ у Кашокова чуть не падает настроение. Всегда падало настроение, когда Эмир знал, что собеседник не понимает, о чем первый пытается ему сказать, и при этом даже не спрашивает, о чём он. И Эмир уверен, что Щербаков понятия не имел, что за механизмы и как ими защищаться, но он даже не… — Ну? Расскажешь? — заметив опущенный взгляд возлюбленного, перебивает чужие депрессивные мысли Алексей. Кашоков выдыхает чуть испугано. Ну не умеет же Лёша читать мысли… Ну как вообще так выходит у них. Не успеет Эмир расстроиться на какую-то тему, Лёша, будто получив ментальный сигнал, обрубает размышления Кашокова. Это бесспорно полезно и круто, но Эмиру просто непонятно, как это происходит. Все эти мысли вертятся у Эмира около пяти секунд в голове. Всё это время он молчит, но, быстро тряхнув головой и скидывая их на выдумки и совпадения, он продолжает свою мысль. — Если коротко: когда ты находишься в стрессе, твой мозг делает всё, чтобы ты не воспринимал всё слишком близко к сердцу, понимаешь? — с видимым интересом рассказывает парень. — Допустим, ты забываешь что-то ненамеренно, или объясняешь это, мол «да мне это и не нужно», или проецируешь проблемы на других… и это всё на бессознательном уровне, ты этого не ощущаешь. Представляешь, как всё глубоко. — Прикольно. И что у тебя в том тесте? — Лёша теперь спокойно смотрел на возлюбленного: сытый и довольный. — Рационализация. То есть я чаще всего объясняю стрессовые ситуации, будто бы они мне только на руку. Как если бы я не сдал экзамен, то объяснил бы это тем, что он мне и не нужен был. Не замечал за собой этого, на самом деле, но есть повод разбираться с собой. — Смотри глубоко там не уходи в себя. Ты мне ещё здесь нужен, — коротко усмехается Лёша, подмигивая возлюбленному. — Хочешь, тебе этот тест проведу? Я не буду смотреть твои ответы, только отвечай честно и скажи мне потом конец, а я объясню. Это интересно, правда, — спрашивает студент уже в машине по пути домой. Кашоков знал, что после плотного обеда, Лёша будет готов делать всё, что Эмир попросит. Поэтому специально выбрал это время для разговора. И не прогадал. Дома Лёша послушно отвечает на все вопросы достаточно быстро, в любом случае, быстрее, чем сам Эмир на паре. Также Эмир просит подсчитать нужные баллы и сказать, где получилось больше всего. — «Отрицание» чего? — по окончанию спрашивает Алексей, указывая на яркую отметку в тринадцать баллов. Максимально. — Отрицание?.. Это… — Эмир замешкался, сразу анализируя в своей голове этот итог. — Это когда ты намеренно отрицаешь существование проблемы… нам приводили пример со смертью родственников. Там крайняя стадия, когда человек думает, что его близкий всё ещё жив, поэтому общается с ним. В самой легкой стадии, это когда ты не решаешь проблемы, списывая их на «сами решатся». — Интересно, — задумчиво тянет Лёша и отдаёт листок с ответами обратно. Но Эмир реагирует как-то заторможено, что не может не заметить его мужчина. — Ты чего? — Да нет, просто это так странно, что у тебя максимальный результат… Я с тобой уже так давно и не замечал этого, — Кашоков отвечает тихо, откладывая бумаги на стол и возвращаясь за стол к возлюбленному. — Ну и ничего страшного. Это же происходит на подсознательном уровне, сам сказал, — Щербаков поднимается из-за стола и тянет за собой парня. — Не загоняйся, солнце, — за этим нежным обращением следует такой же нежный и чувственный поцелуй в скулу. — Уже поздно, идём? — Я хочу почитать ещё. Иди, я через полчасика приду, — Эмир от такой нежности действительно расслабляется. Может, действительно ничего это ещё не значит. После ещё одного короткого поцелуя Щербаков ретируется в их спальню, а Эмир остаётся на кухне, зачитываясь теорией Фрейда об этом бессознательном. Эрос и Тонатос — Секс и Агрессия. Сам себе Эмир ответил на вопрос о сексе… Но, вспоминая их утреннюю близость, а точнее — каким путём она досталась Щербакову, Эмир чуть ведёт головой в сторону, стараясь отпустить эти мысли. Однако выходит слабо.***
— Ты бы продолжил со мной встречаться, если бы у нас не был бы секса? Ну, если бы я стал импотентом или что-то в этом роде. — Можно я сделаю вид, что сплю? — шепчет с закрытыми глазами в затылок парню. Эмир на этот уход молчит. Ему такие ответы не нравятся. Поэтому он готов сорваться и уйти прямо сейчас. — Продолжил. Я, если ты не помнишь, целый год с тобой встречался, и у нас никакого интима не было. С чего такие вопросы вообще? Ты считаешь, что я… — Не считаю. Это из психологии. Фрейд говорил, что людьми движет секс и агрессия во всех отраслях существующих. Вот и задумался, — перебивает уже Эмир, зная, о чём дальше захочет сказать его возлюбленный. Ему просто нужен был утвердительный ответ, чтобы чувствовать себя спокойно. — Солнце, давай дома не будем о психологии… Я переживаю за твоё восприятие реальности. Я люблю тебя любым, буду любить всегда, каким бы ты не был. Просто поверь мне, — Лёша одним ловким движением руки разворачивает возлюбленного к себе и целует куда-то слепо. И Эмир поддаётся. Верит. Засыпает, но про «отрицание» и «рационализацию» мысль не отпускает.