анализ отношений

— Лёш… Тебе сегодня к какой паре? — Эмир натягивает улыбку, хотя выглядела она слишком наигранно после увиденного. Но Щербаков спросонья вряд ли это разберёт. — Я отвезу тебя, — сонно произносит Алексей, утягивая парня в свои объятия. — Жаворонок. Спи, у тебя ещё часик. Но Кашокову спать сейчас хотелось меньше всего. Он чувствует, как дрожь и страх неизвестного «чего-то» пробирает его насквозь. И был только один путь это прекратить: — Когда ты в последний раз виделся с Нурланом? — Эмир произносит это совсем тихо. Если Леша не услышит, повторить будет сложно. Сложнее, чем в первый раз. — До лета ещё. Когда все вместе прощались, — Лёша бубнит это себе под нос, не успев ещё достаточно проснуться для серьезных разговоров, каких от него хочет Эмир. — А что такое? — Он тебе написал ночью, — Эмир старается говорить спокойно, а Алексей старается спокойно реагировать. Они разговаривали на эту тему. Много раз. Эмир верит Лёше, когда тот говорит, что ведёт себя нервно при разговорах о бывших отношениях не потому что, что-то скрывает или не знает, как лучше обмануть, а потому что переживает, что его слова будут звучать как ложь. Кашоков этого долго не понимал. Он никогда не нервничает, когда говорит Щербакову правду: это же правда, с него взятки гладки, Лёше осталось только поверить или усомниться. Но у Алексея все не так, как у Эмира. Лёша избегает разговор о Нурлане, не хочет вспоминать о нем в целом. Хочет забыть. И в целом, Щербаков нередко говорит, что для него самое страшное — если Эмир его в чем-то заподозрит, перестанет доверять или усомнится в его тоне. Несмотря на странность ситуации, Эмир был рад, что Лёша поделился этим. Лёша… не любит открывать свою душу, свои переживания и подобное, Эмир это давно заметил. В этом плане они сильно отличаются. Поэтому Кашокову чаще всего приходится угадывать отношение Щербакова. Это не сложно, учитывая, сколько они находятся вместе: досконально знают друг друга. Но вытягивать из возлюбленного ответы постоянно иногда надоедает. — Заблокируй, если хочешь, — резко кидает Алексей, сразу же прижимая парня к себе немного крепче. Голову прячет под одеяло, из-за чего его речь слышна очень отдаленно. — Что значит, если я хочу? Это же не мой телефон, и написали не мне, — Эмир чуть хмурится. Но, осознав, что сейчас для Щербакова невероятный стресс общаться в таких тонах на эту тему, он стихает и откладывает телефон. Разворачивается, прикладывая усилия, ведь Лёша обхватил его мертвой хваткой, и пытается заглянуть в глаза возлюбленному. — Лёш, всё хорошо, я ни в чем тебя не обвиняю. Слышишь? Я не могу отвечать за тебя, но мне просто… непонятно, почему он тебе пишет сейчас… после прощания. — Я тоже не знаю. И знать не хочу. Дай телефон, — все ещё нервно и грубо кидает Щербаков и, принимая телефон в руки, быстро отвечает «нет» и блокирует контакт. — Я поступил так, как легче и кажется правильнее мне. Я не хочу продолжать с ним общаться, как и со всей той компанией. Я не хочу возвращаться туда. Понимаешь? — Конечно, солнце, — Эмир окончательно смягчается, преследуя лишь единственную цель — успокоить возлюбленного. — Я тоже ни за что не вернусь туда, ты знаешь. Все хорошо, я поддерживаю твоё решение и рад, что тебе стало легче. И… я люблю тебя, Лёш. Я в тебе не сомневаюсь. В контексте всего, что они пережили вместе, последняя фраза звучит так остро и так по-родному, так по-домашнему. Эмир знает, как действует на Лёшу эта фраза. Сколько спокойствия и любви она может принести в один момент. Для него это важно. Важнее даже чем «я тебя люблю», хотя в совокупности это даёт бурю эмоций. Кашоков кончиками пальцев проходится по напряженным бицепсам, снимая то самое напряжение. Гладит мягко, почти невесомо, убаюкивающе. — Ты — самое важное, что у меня есть, — выдыхает Щербаков, зарываясь носом к шее парня и обнимая теперь не собственнически крепко, а по-любовному слабо, доверяясь, надеясь, что Эмир не уйдёт сам.

***

В институте Эмир загружен мыслями о сегодняшнем утре. Нурлан в целом не нравился Кашокову по объективным причинам его поведения, так ещё и все воспоминания возлюбленного о его бывших недоотношениях заставляли сердце сжаться. «Лёша, как говорит он сам, даже не встречался с Сабуровым. То есть они не жили вместе, не жертвовали всем ради друг друга, не ходили на свидания. Они были скорее обычными партнерами, которые иногда (часто) спали друг с другом. Секс был абсолютно нормальным явлением для них обоих: Нурлан не искал отношения, а Щербакову тогда ещё никто и никогда не нравился. Однако, по рассказам самого Лёши, в какой-то момент произошёл щелчок. Этот момент Алексей описал как «я понял, что привязался так сильно, что уже буквально не могу без него». Эмир тогда не понимал, почему Лёша просто не сказал, что влюбился, но все оказалось куда хуже: Сабуров не привлекал его ни по одному критерию, будь то внешность, характер, харизма или статусное положение. Даже секс «бывало и лучше». Но когда Нурлан не отвечал на сообщения или отменял встречи — Лёша лез на стену, рвал и метал, не мог переключиться на что-то, и в целом было очень больно. Довольно странно. Сейчас Эмир догадывается, что это были какие-то скрытые манипуляции, с помощью которых Сабуров прочно привязал Щербакова к себе. Лёша рассказывал, что все это продолжалось до их знакомства в компании. Когда они с Эмиром только начали общаться — Щербакову стало намного легче переключаться, потом он и сам отменял встречи с Нурланом, а когда они с Кашоковым начали встречаться, так вообще потребность во встречах отпала. Осадок остался, оно и понятно, он пробыл в зависимости слишком долго. Не редко Щербаков признавался, что Эмир — его спасение и многим, в частности, своим здоровьем, он обязан именно ему. А Эмир считал, что он Лёше…» В институте загруженного мыслями Эмира мягко толкает в плечо Антон. Высокий, кудрявый, солнечный парень. — Кажется, у кого-то сегодня отличное настроение, — Кашоков даже заряжается энергетикой одногруппника, чуть улыбаясь сам одним уголком губ. — Утренний секс, сигарета и кофе — вот секрет кота Антона, — все ещё улыбаясь, серьезно произносит парень, от чего Эмир смеётся. — Попробуй, вставляет… позитивом на день вперёд! — Я не курю, — смущенно отвечает Кашоков и качает головой. — Слушай, думаю, даже если ты не попьешь кофе — это не так важно, вернись к первому пункту, все что нужно для него — у тебя есть, — подмигивает Антон. — Сегодня как-то не до того было, — выдыхает Эмир. — Сегодня утро началось с разборок. Ему ночью бывший писал, предлагал встретиться. Заставил понервничать, — Кашоков думает закончить на этом моменте свои откровения, но по взгляду Антона стало понятно, что лучше закончить историю, а то его сгрызут. — В итоге он просто заблокировал его и кинул телефон. — Подозрительно как-то, — мимолётом бросает Антон, отвлекаясь на тетради и записи по психологии безопасности. Там красовался шарж Карла Роджерса — гуманиста, которого продолжаем изучать. — Да там такая история неприятная. Я в нем уверен, просто переживаю за его состояние, — выдыхает Эмир правдиво. — Я не ревнивый вообще, и Лёше доверяю. Поэтому за себя не беспокоюсь. — Везёт. Я гипер-ревнивый. Только повод дай. Тут даже не в доверии дело, ему-то я доверяю. А вот всяким красавицам на его работе — нет, — сумбурно выпаливает парень. — У меня Лёша такой же. Тяжело иногда объяснить, что мне больше никто не нужен, хах, — мягко выдыхает Кашоков, сразу же переводя взгляд на преподавателя. Пара началась, а значит вечные обсуждения человеческой природы продолжаются. Они продолжили разговаривать о гуманисте Роджерсе. Ненароком получилось зайти на тему взаимовыгодных отношений, а оттуда и на тему партнёрства, затрагивая как раз ту самую ревность. Эмир не участвовал в обсуждении, только слушал и иногда встречался взглядом с Антоном, который сидел так же тихо. Оба в голове отметили странное совпадение. Класс сошёлся на том, что «ревность — это неуверенность, прежде всего, в себе, а потом уже и в своём партнёре». На этой фразе Кашоков не стал смотреть на Антона. Как-то неловко. *** — «Ты сегодня приедешь за мной? Или ты на учебе?» Эмир набирает это смс уже на улице, так сосредоточившись на тексте, что сам не замечает, как случайно в кого-то врезается. По привычке уже хочет начать быстро-быстро извиняться, но поднимает глаза раньше. — С кем так увлекательно общаешься? — мягкий родной голос возлюбленного реагирует на ситуацию. У Лёши отросшие волосы, прикрытые кепкой, козырьком вперёд. Глаза улыбаются, хоть и немного устало. Губы растянуты в доброжелательной ухмылке. Одет он в серый тёплый свитшот и синие джинсы. И все это такое родное, такое нежное и искреннее. Щербаков всем своим видом излучает любовь. — Да с кем мне ещё общаться, кроме как с тобой, — Эмир обожает неожиданности, поэтому сразу же обнимает мужчину за шею, позволяя утянуть себя в неглубокий приветственный поцелуй, а так же опустить руки на свой пояс и притянуть ближе. В прошлой компании, в Нальчике, Эмир не любил, когда Лёша нежничал и вообще проявлял свою любовь в компании, будь то объятия, поцелуи или безобидные касания. Ну оно и понятно: их бывшая компания состояла из бывшего Лёши, бывшего Эмира, парня, которому нравился долгое время Кашоков, и ещё пары человек, которые отплёвывались, даже когда на улице видели пусть и гетеросексуальный поцелуй. Но сейчас Кашокову даже нравилось, что скорее всего пара одногруппников их видит и улыбается мельком. Удостовериться в этом Эмир не спешил. Было приятно видеть Лёшу после утреннего недо-конфликта в хорошем настроении. — Где машину оставил? — Дома, — по-обыденному отвечает Лёша, сворачивая в знакомом для Эмира направлении. — Мы сегодня на метро, если ты не против. — Чего? — недоумевающий взгляд падает на Щербакова. — Ну, ты же говорил, что тебе нравится какая-то там подземная романтика, наушники в уши и вся прочая фигня. Решил, что тебе будет приятно, если я соглашусь поехать с тобой «дорогой бедных». Конечно же Лёша пошутил про дорогу бедных, но Эмир даже не заметил это. Он отключился примерно на словах «Ты же говорил, что тебе нравится…». Пару секунд Кашоков даже не мог прийти в себя от чувств, которые переполняли его всего. — Ты… — Я заплачу за проезд. Это же моя инициатива. На машине конечно это вышло бы не так прямолинейно, ведь за бензин… Договорить он не успевает, потому что Эмир притягивает его к своему лицу, к губам, слишком резко, впечатывается с поцелуем. — Я тебя люблю… — А я тебя.

***

«Дорогие первокурсники! Вся группа психологов и организации работы с молодежью приглашается на посвящение. Это наша традиция! В программе снять коттедж в Подмосковье, закупиться большим количеством еды, выпивки, организовать вам крутые конкурсы и игры, чтобы мы все познакомились и подружились! По всем вопросам к вашему куратору, он скоординирует вас по стоимости, которую нужно внести, и может даже расскажет, что было на его посвяте! Желаем успехов и всех ждём! С уважением — 4 курс психологии»