***
Макар, 17.56: «Эми, я хочу познакомить тебя с моей компанией» Сообщение навлекло на того Эмира тревогу. У него был выпускной класс, ЕГЭ, из-за которого он безумно переживал, планы на поступление и тяжесть от собственного поведения, взаимоотношений с родителями и друзьями… А тут ещё ненавистное прозвище, о котором Эмир боялся сказать Илье. Переживал, что будет резок и обидит. Как это это отличается от нынешнего Кашокова. А ещё предложение провести вечер и дальше время в большой шумной компании… в которых общение всегда не складывалось. Он всегда был зажат как в кругу родственников, так и в кругу не близких знакомых. А это друзья парня… перед которыми нельзя было ударить в грязь лицом. (Почему он так думал, господи?)Эмир, 17.56: «Можно, когда?»
Макар, 17.57: «Сегодня хотели собраться в гараже у Рустама, я тебе про него рассказывал. В семь, не хочешь пойти с нами?»Эмир, 17.59: «А до скольки? Сколько человек будет, кто?»
Душнит. Ужасно. Какой же он зануда. Кашоков ненавидел себя за этот «синдром старосты», но делать что-то было сложно. Ему всегда вскользь говорили, что с ним скучно даже самые близкие люди… Ну и родители тоже. Макар, 17.59: «До скольки захочешь. Если что — отведу тебя и вернусь. Сегодня малой компанией — Нур, Лёха наверное, Руст, Тамби, Серёга, Артём, Юрец. Пойдём, расслабишься наконец-то, выпьешь» А Эмир тогда не пил и расслабляться перед ЕГЭ боялся. И, кажется, не раз это озвучивал.Эмир, 18.05: «Ладно, давай. Сам уйду, если что, не утруждай себя)»
Если бы «неловкость» была человеком, то Эмир мог бы занять эту роль. Шумная компания, конечно, зачем он только пришел… Илья сразу пропал со своими друзьями, оставив Эмира наедине с банкой колы и отголосками основной группы. Эмир думает: «Ещё пол часа и уйду домой. Неудобно уходить так рано…» — Привет, ещё раз, смотрю ты тоже не пьёшь? В романтических комедиях в этот момент говорят что-то вроде «и тут моя жизнь перевернулась». Щербаков из компании Макара так же отличился тем, что не пил. Эмир понял это по полупустой банке из-под колы в руке Алексея. Ну и по его реплике. Гений. — Привет, да, не люблю пить в больших незнакомых компаниях… Да и вообще пить, если честно, — мягко усмехается Кашоков, пожимая плечами. Честно говоря, Эмир не хотел бы здесь с кем-то общаться, теперь уже, когда все мысли были только о расставании и слепой надежде на то, что все изменится… Но от Леши тогда почему-то не ушел. — Аналогично, — коротко усмехается Алексей. — Где учишься? И все. С этого вопроса жизнь Эмира не вернулась в прежнее самобичующее русло. За эти вопросом полилось десять ответных, на ними двадцать других и так по нарастающей. В этот же день Эмир узнал, что Щербаков учится в колледже, на этот, предпоследний год у него полностью дистант и приезжать он будет только на сессии два раза, а летом уже окончательно переберётся обратно в Москву. Так же знал, что Лёша, кажется, встречался с Нурланом… или не совсем встречались… что-то такое. Эмир даже узнал адрес и номер Леши, хотя это изначально не входило в его планы… Но несмотря на такой неожиданный поток информации, Эмиру это нравилось… нравилась открытость собеседника, нравилось, что Алексей говорит столько же, сколько и сам Эмир, может даже больше, не смотрит на него с недопониманием или презрением. И это было для Кашокова важнее всего на свете. А ведь это только первый день их знакомства. На второй он уже стал понимать, на сколько они с Лешей разные. Это произошло, когда Эмир чувствовал себя отвратительно весь день и вечер из-за того, что начинает чувствовать симпатию к другому парню, винить себя за моральную измену, биться в истериках и подобное. Плюс к этому добавилось сомнение в том, что Эмир вообще мог понравиться Леше. Просто вежливость же может быть… Накручивал себя как только мог и в чем только мог, пока Лёша просто не написал первый, самостоятельно отыскав страничку. Так и началось их общение. Не слишком романтично, но Эмиру хватило двух дней, чтобы окончательно разлюбить Макарова.Эмир, 23.56: «Я не могу уснуть… меня терзают мысли о том, что происходит. Мне больно от самого себя, от своего поведения, от этой переписки за спиной Ильи. Прости, что выливаю это на тебя, но…»
«Я не знаю. Я запутался и устал распутывать все» Лёша, 23.56: «Я мог бы прийти обнять тебя, и мы бы поговорили. Хочешь?»Эмир, 23.56: «Я хочу, но мне кажется, что я своей паникой и истерикой тебя уже доконал.»
Лёша, 23.56: «Знаешь, я довольно простой человек, и если мне что-то действительно не понравится, поверь, ты об этом узнаешь. Сейчас я пробую понять твои чувства и стараюсь не вмешиваться, но мне тяжело читать о том, как тебе плохо. Поэтому хочу попробовать сделать хоть что-то. Так я могу прийти?»Эмир, 23.58: «Да, пожалуйста»
Ситуация казалась Кашокову абсурдной. Он чувствовал себя грязно и глупо, обманщиком, изменщиком… а ведь Илья не сделал ничего ужасного, чтобы Эмир резко захотел его бросить, как это будет выглядеть для него?! Эмир думал от этом, пока Щербаков его обнимал. Ненавязчиво, спокойно, иногда спрашивая, лучше ли ему. Этот кошмар сводил Эмира с ума. До того момента, пока не пришло сообщение, от которого ноги Кашокова подкосились, а в глазах начало темнеть. Макар, 12.45: «Я думаю, что нам лучше расстаться»Эмир, 12.59: «Да, наверное… Спасибо за всё»
Макар, 12.59: «Да, и тебе, надеюсь сможем просто общаться»Эмир, 13.20: «Надеюсь»
Кашоков ещё полчаса душил себя мыслями: как узнал Макаров, узнали ли конкретно про Лёшу, или просто почувствовал, что чувства угасли, тяжело ли ему?! Все эти вопросы хотелось немедленно задать… но что-то останавливало. Мозг плавился и терзал Эмира мольбами проанализировать их расставание, узнать все причины… А сердце просто переслало первые два сообщения Щербакову. Лёша, 13.21: «Хочешь, чтобы я пришёл и мы поговорили?»Эмир, 13.22: «Хочу»
Кашоков тогда уже понял, что нашёл «того самого». Звучит банально, но, черт возьми, именно такие чувства испытывал Эмир. Щербаков узнал его за пару дней лучше, чем кто-либо ещё за всю жизнь. Каким-то образом понял, что Эмиру не нравится вопрос «как себя чувствуешь?» (потому что Кашоков никогда не знал, как ответить, если он всегда чувствует себя в напряжении… поэтому отвечал «нормально». Но это была ложь). Вместе этого Щербаков предлагал конкретные действия, всегда знал, что нужно сентиментальному и нервному Эмиру. Это было странно… Эмиру казалось, что Леша его читал, как открытую книгу, но он же не мог быть на столько очевиден? В таком случае, почему никто другой не мог понять, что с ним происходит?.. Загадка века. Несмотря на расставание с Макаровым, встречаться они не торопились. Эмир был не готов и винил себя за это. Отшил одного парня ради другого, и не вступает в романтические отношения с этим вторым… Зачем это все нужно было тогда?! А Лёша не предлагал отношений. Наверное, потому что он экстрасенс… Или потому что умел подмечать все нюансы их общения, запоминал каждое слово Эмира, был к нему максимально осторожен и улавливал каждую эмоцию на его лице. А это отлично помогало избегать каких-то тем или намеренно говорить о них, чтобы Кашоков выговорился и не держал всю свою злость в себе. Но проще было думать, что он экстрасенс, потому что во второй вариант никак не хотелось верить по одной простой причине: Эмир этого не заслужил ничем. Каким образом и какого черта он должен был заслужить Щербакова, ответа тоже не было. Лёша, кажется, вообще не переживал на такие темы: звал Эмира гулять в необычные интересные места, приобнимал в кино на трагичных, романтических и страшных моментах, провожал до дома, писал сообщения, отправлял смешные видео… и самое главное — не показывался родителям. Родители для Эмира больная тема и, в целом, можно было общаться с ними, избегая тем о любой романтике и друзьях в жизни Кашокова, чтобы не напороться на разочарованные взгляды. И такие моменты были для него глотком воздуха. Поэтому он не рассказывал ни о расставании с Макаровым, ни о гулянках с Щербаковым. И одно отличие он все за заметил: когда он встречался с Ильей и говорил про гомофобную семью, Макар высмеивал этот факт, пытался поцеловать Эмира в людном месте, если знал, что где-то рядом его мать или отец. Эмира от такого трясло, но сказать он не решался… Это же тоже метод борьбы с гомофобией… просто не свойственный самому Кашокову. С Лешей было не так. Щербаков всегда спрашивал, дома ли предки, может ли он подняться на этаж, где они могут встретиться, чтобы не происходило конфликтов. И для Эмира это было важнее всего. Как-то так у них получалось, будто бы Леша сам догадывался, а потом Эмир открывался и рассказывал что-то ему о ситуации. Так к декабрю Щербаков уже знал о том, как Эмиру было больно после каминг-аута, как он переживал за свою ненормальную способность влюбляться в друзей, как он трясётся перед предстоящим ЕГЭ, как не уверен в себе и сильно ему хочется уехать из города, чтобы просто сменить обстановку. Лёша послушал, кивнул головой, и Новый Год они оба встречали в Москве, в Лешиной квартире. Они прожили вдвоём неделю и в этот момент уже сложно было отрицать, что они пара. И Эмир хотел быть с Щербаковым, который лежал рядом с ним и обещал перевезти его в Москву, чтобы Кашоков поступил в крутой вуз и не переживал за общагу или съемную квартиру. И Эмир тогда молчал, чувствуя, что ещё немного и разрыдается… а Лёша продолжил рассуждать о том, как сейчас все хорошо и как всё будет хорошо.***
Когда у Эмира появился Леша — заводить друзей стало легче: он не боялся, что снова случайно влюбится. Потому что от Леши он не уйдёт уже никогда. Именно поэтому так легко общался с Антоном. А вот у Леши на счёт друзей были абсолютно иные соображения. И если у Эмира бывшие друзья — сплошь его бывшие партнёры, то у Щербакова это целый букет… Сейчас так выходит, что в прошлом из лучших друзей он оставил бывшего партнёра своего нынешнего парня, своего недо-бывшего, который глубоко травмировал его и парня, который настаивал на расставании Эмира и Алексея, потому что «Эмир слабый нытик»… Именно поэтому к общению Шастуна и Кашокова Щербаков относился с опаской. А тем более к его словам о том, что они «зависимые друг от друга». Анализ он провёл. Каков умник. Щербаков злился и не знал, как правильно подать эту информацию Кашокову, пока они едут к Лешиным родителям в деревню. А Эмир тем временем отсыпался на задних сидениях в полном комфорте — с пледом и подушкой, о которых позаботился Щербаков.***
— Мне не нравится твой Антон, — мягко начинает Алексей за столом и ставит локти на стол. Он зачёсывает волосы назад пальцами и сглатывает. — И то, что он лезет в наши отношения, раздаёт советы и высказывает своё мнение. — Почему тебя это беспокоит? — непонимающе, но спокойно поднимает глаза Эмир. Он устал после дороги ещё сильнее, чем до поездки, поэтому сейчас уже клевал. Мама Лёши заботливо приготовила им блинов, но уже и на них сил не оставалось. Эмиру захотелось просто лечь на удобную мягкую кровать и обнять своего возлюбленного. И спать-спать-спать. — Потому что мне кажется, что ты слишком сильно к нему прислушиваешься, — переводит дыхание Щербаков. — Вчера он назвал нас «созависимыми», ты проникся этим, даже расписал своё мнение, которое, почему-то, было идентично мнению твоего одногруппника. — Ну… потому что мне казалось, что в этом есть рациональное зерно. И… иногда взгляд со стороны более ясный. — Думаешь, у Рустама тоже был более ясный взгляд? — немного резко произносит Леша. Его слишком сильно задевала эта тема. — Когда советовал мне тебя бросить. Я так не думаю. — Ну не любое мнение нужно принимать к сведению. Я же сказал «иногда», — Эмир чувствует напряженность Щербакова и боится перенять ее. Поэтому, чтобы успокоить их обоих и не дать начало новой ссоры, Эмир берет руку Лёши в свою. — Просто мне кажется, что мнение нужно слушать то, которое хоть немного приближенно к очевидной истине. Антон о нас знает только по отрывкам из твоих рассказов, я так догадываюсь. И уже делает какие-то свои остроумные выводы. Это тупо и меня это раздражает. — Что ты хочешь, чтобы я сделал, родной? — после минутного молчания спрашивает Эмир. — Хочу, чтобы ты перестал его слушать. Нет. Хочу, чтобы ты сказал ему не совать нос не в своё дело, — тяжело произносит Щербаков. Ему самому было неприятно от таких слов «не общайся с тем-то», «не говори того-то», «не ходи туда» и так далее, но иногда хотелось вообще посадить Эмира на замок рядом с собой. Эмир чувствовал это и был уверен, что… Это не здорóво.