анализ отношений

Эмир: — «Мне уже плохо… от мысли, что я все испортил и подорвал твое доверие. Я не должен сейчас это писать и давить на жалость… но я действительно это чувствую» Лёша: — «Я понимаю. Я чувствую то же самое. И мне тоже все ещё больно. Мне жаль, что я причинил боль тебе, хоть и говорил, что так сильно не хочу ее причинять» Эмир уже устал рыдать… болят глаза, щипит нос, головная боль будто бы игнорирует сильную таблетку. Эмир: — «Лёш, пожалуйста… я хочу говорить с тобой… я устал. Это было самое худшее решение в моей жизни… если бы мы не расстались, от созависимости не было вреда» Эмир опускает руку с телефоном от бессилия. Он, конечно же, как в драматических фильмах, падает на пол (спасибо, что не разбивается, на новый телефон сейчас у Кашокова точно денег нет). Эмоции медленно отступают на задний план, а на передний возвращается сонливость и нежелание делать что-либо. Эмир быстро погружается в сон, разрешая измученному организму отдохнуть пару часиков. До тех пор, пока на телефон не приходит сообщение, громко уведомляя о себе. Кашоков пугается… спросонья он думает, что это Антон наверное пришел и пишет, чтобы Эмир ему открыл. Поэтому телефон не долго лежит на полу, игнорируемый хозяином, и последний все же находит в себе силы разблокировать его. Лёша: «Эмир. Я не хочу, чтобы тебе было плохо. Но что бы я не делал — я заставляю тебя испытывая далеко не приятные чувства. Просто…» Сердце замирает, когда под именем появляется маленькая надпись «печатает…». Что? Что «просто»? Ничего сейчас уже не просто из-за ошибки Кашокова. Эмир уверен, что Лёша напишет, что он «просто устал» и уже ничего не поможет их ситуации, если один из них опустит истерзанные онемевшие руки. Этот знак будет понятен, Эмир его, конечно же, примет. Но тогда существовать будет уже не незачем и… Лёша: «Просто я хочу, чтобы мы поговорили спокойно. Без нападков, без слёз и без склонений к сексу. Иначе я просто не смогу принять правильное для нас обоих решение.» Лёша: «Твой приезд сегодня чуть не стал решающим, а наша встреча — последней. Ты знаешь, как я тебя люблю, и готов идти на все ради тебя, в каком бы ты состоянии не был… но сегодня ты давил, издевался, провоцировал меня. Просто после того, какую мясорубку я пережил недавно… любое действие ощущается иначе. Мне жаль, что приходится говорить это все, но я не хочу тебе врать». Эмир блокирует телефон, хмурясь и закрывая глаза. Он кладёт ладонь на лицо, сперва не предпринимая никаких действий. Но уже через секунду он с яростью давит на глаза большим и указательным пальцами, стискивает зубы со всей силы, напрягаясь всем телом и нутром. Вообще-то Эмир никогда себя ни за что не карил и не оскорблял себя… но сейчас в голове раз за разом маячило короткое «идиот». А ведь он и вправду идиот… пошёл на поводу у убеждений, на поводу у надуманных гипотетических проблем… на поводу у Антона. Сейчас Эмир как никогда понимает, о чем ещё в первый месяц осени говорил Щербаков. Чего опасался, когда говорил про Антона. Сейчас это было ощутимо в полной мере. Кашоков променял вечное счастье в любви, комфорте и понимании на внушенные «правильными» алгоритмами требования. Он по истине идиот. И винить себя было за что. И это не единственная причина, по которой Эмир уже семь раз линчевал себя в голове… он снова попытался предугадать поведение Щербакова. Кашоков сам поверил в то, что Лёша уже сказал об усталости и о том, что опускает руки. Надумал и поверил в это. Додумал, как это всегда было. А Лёша все ещё не соответствует своему тираническому манипулятивному образу в голове Кашокова. Абсолютно непонятно откуда взявшемуся. Даже с учетом того, что к другим Лёша мог относиться как-то наплевательски, то к Эмиру никогда в жизни. Он опять ошибся. Как ошибся, когда они сидели в маке и говорили про механизмы защиты Фрейда, когда лежали ночью и Эмир был уверен, что Лёша забьет на его вопрос и уснёт. Таких ситуаций было чересчур много. Лёша: «Я не хочу тебя обвинять… лишь хочу донести, что мне тоже бывает больно от твоих действий» Лёша: «Эмир» Лёша: «Прости, если этого не нужно было говорить» Группа ПСЛ-310: «Запись со стены» Нужно было отвлечься. Совсем не потому что Эмира раздражало, что Лёша высказывал проблемы и свои чувства. Просто Кашоков сейчас чувствовал себя слишком беззащитным. Вся его поддержка в мире держалась только на одном Лёше: родители не принимали ориентацию и отношения, друзья не принимали стремление к психологии, да и в целом к учебе, Антон теперь уже вообще не кажется надежным человеком, который поддержал бы хоть что-то, что важно для Эмира. Щербаков же принимал его полностью, со всеми загонами, травмами, триггерами, условиями и предпочтениями. А сейчас этот человек впервые сказал, что в чем-то не согласен с Кашоковым, с его поведением и с его словами. Для созависимой психики Эмира это конечно шок. Но отдохнуть все же стоило от постоянного напряжения, которое давило со всех сторон. Поэтому в верхней панели дисплея между сообщениями бывшего парня и нынешней группы института он выбирает вторую. Тем более иногда так кидали что-то действительно смешное. Хотя что сейчас вообще могло бы развеселить парня… Одна из одногруппниц отправила пост из психологического сообщества, продолжающий тему дискуссии, которую Эмир не поддержал в институте на большом перерыве. Спор был на тему влияния стресса на либидо (сексуальная потребность). Мнения разделились на тех, кто был приверженцем теории о том, что желание в момент стресса снижается, и на противоположную точку зрения. Спор был долгим. Кашоков слушал в пол уха, пока все мысли были заняты его возлюбленным. По правде говоря весь этот месяц его либидо сильно снизилось. Эмир и раньше не особо интересовался пикантными и извращенными темами, просто когда они с Лешей были вместе, он не воспринимал этот процесс как слово «секс». Это было выше, чувственнее, нежнее, более, чем просто стимуляция нужных точек. И Кашоков его тогда, находясь под эффектом своего первоначального решения (будь оно проклято) был уверен, что если не с Щербаковым — то смысла абсолютно нет. Глупые бессмысленные фрикции. Так вот в статье, которую отправила однокурсница отлично и понятно объяснялась вся суть той гипотезы, которая заключалась в повышении либидо в момент стресса. Кашоков кратко пробежался по небольшому тексту глазами, выделяя, что после разрешения стресса, победы над ним, человек испытывает яркие положительные эмоции от этой самой «победы», из-за чего либидо действительно повышается (как пометка — особенно у мужчин). Но это работает только в случае, когда стресс кратковременный. В противном случае, при длительном стрессе, либидо наоборот — стремительно снижается, человек вообще не думает о своей сексуальности. Эмир вздохнул. Класс, теперь он знает больше. Сейчас приобретённые знания его совершенно не радовали. Это просто забавный интересный факт. Отвлечься помог скверно. Эмир не знал, что делать ему сейчас. Сил ни на что не хватало. Он истощил себя мыслями, учёбой, почти каждодневными истериками. Он безумно устал. Вот он — действительно устал, в отличии от Щербакова, который такого не сказал. И хоть Эмир и понимает, что Лёше точно так же тяжело сейчас, а может и тяжелее в несколько раз, все равно парень не сказал, что он устал. Это многое значило для Кашокова, по правде говоря. Но несмотря на то, что Эмир так устал… он готов продолжать… работать на износ, напрягаться сильнее, уступать во всём, ехать в любую секунду к нему и разговаривать-разговаривать-разговаривать. Лишь бы это дало плоды… лишь бы не напрасно. Лёша: «Я хочу увидеть тебя снова» Лёша: «Мне похер, что ты считаешь это зависимостью» Лёша: «Пускай. Зависимость так зависимость, подумаешь на те же грабли.» Лёша: «Я хочу, чтобы ты приехал. Я вызову такси. Когда захочешь… скажи только адрес» Лёша: «Я не хочу снова оставлять недосказанность… и тебя не хочу больше терять, раз сейчас у меня появился шанс все вернуть» Эмир глубоко внутри восхищается силой своего бывшего парня. Щербаков не мог соврать, а значит весь рассказ о том, что он пережил — правда… и том, что он испытал даже пару часов назад… и все равно пишет такое, все равно хочет все вернуть обратно. Но несмотря на такую преданность, Эмир все равно обращает внимание именно на третье смс… грабли… Конечно, Лёша скорее всего имел ввиду его взаимоотношения с Нурланом, и ту зависимость, которая мешала ему уйти быстро и безболезненно. Кашоков сколько знал эту историю, столько клялся себе, что никогда не причинит Лёше подобной боли, никогда… и что в итоге? Эмир смог причинить ещё большие страдания. Эмир: пересылая сообщение о граблях «Прости меня» Лёша: «Приезжай пожалуйста» Кашоков втыкает ещё пару минут, решая в голове, достаточно ли он успокоился, чтобы соблюдать три простых правила, которые выставил возлюбленный — не агрессировать, не рыдать и не склонять к постели. Нужно было успокоиться окончательно, чтобы не потерять всё снова, как сегодня днём… это мог бы быть их последний разговор, если бы Щербаков не написал сам и в последствии не предложил встретиться снова. Кашоков вообще-то и не помнит, чтобы когда-то себя вёл настолько неразумно, будто капризный ребёнок, которому нужно было слышать только всё самое хорошее о себе и получить всё то, что он хочет немедленно! Стыдно. Даже несмотря на то, что Щербаков любит его любым, не смотря на то, что парень видел его в любых состояниях: вдохновленном, недовольном, обидчивом, язвительном… Всё равно стыдно, что вёл себя так инфантильно… за это тоже хотелось извиниться. Эмир: «Шестая Новопражская, третий подъезд. Через полчаса буду выезжать. Ладно?» Лёша: «Ладно» «Я люблю тебя» «Буду ждать»