Сделай это место моим домом

Утро воскресенья началось поставленных коробок на пол комнаты и фразы Джорджии, ставящей под сомнение последнее решение Джинни.       — Ты точно поедешь? Всё бросишь? Вчера ты по-другому говорила.       — Мнение может меняться, мам, — Джинни встала с кровати и глянула в зеркало. Вчера она не переоделась, куртка лежала рядом на полу, шарф и кофта разбросались по кровати, а рядом стоял стакан воды, заботливо оставленный Максин. К сожалению для себя, Джинни всё помнила. И помнила все чувства от той истории из Инстаграм. Все одинаково. Взгляд упал на дом напротив и зашторенное окно. Маркус ее больше здесь не держит, а значит пора собирать вещи. Чем быстрее все окажется в коробках, тем быстрее она отсюда съедет.       — Помощь нужна? — Джорджия смерила взглядом дочь, открывая первую коробку.       — Нет, мам, иди, — туда полетела тут же кофта и ещё несколько вещей.       — Ну ладно, — Джорджия вышла из комнаты и прикрыла дверь, пожимая плечами. — Я не знаю, что происходит, но настроена она решительно.       — Мне кажется, она поругалась с Маркусом, — Заян поджал губы.       — Опять из-за меня, — Джорджия резким движением поставила коробку на кровать и погрузила туда летние вещи.       — Из-за обстоятельств, не говори ерунды. Я помогу Остину собраться, — Заян вышел из спальни, а Джорджия тяжело села на кровать, недовольно обведя глазами комнату. Почему рядом с Заяном она чувствует себя по-другому? Как будто в безопасности, как будто в его крепких руках, и ей больше не нужно строить из себя сильную и независимую женщину, не нужно искать варианты исхода событий… Хочется, чтобы он сам все решил, и он это делает. Видит ее насквозь, видит и чувствует всё, что она чувствует… В книгах это называют любовью? В дверь раздался звонок, от которого Джорджия испугалась. Она выглянула в прикрытое шторами окно и выдохнула. На пороге стояла Макс с коробкой в руках, и, слава богу, никакой полиции.       — Боже мой, я каждого шороха стала бояться, — нервно проворчала женщина, спускаясь вниз.       — Ну и зря, — послышалось от Заяна, прежде чем в дом зашла Макс.       — Здравствуйте.       — Привет, — Джорджия приняла от девушки коробку и поставила на кухонный стол. — Что там?       — Торт, — Макс стянула с себя куртку.       — Торт?       — Торт.       — По какому случаю?       — Подсластить жизнь Джинни, — тихо ответила Макс, ожидая плохой реакции женщины.       — Ты мне расскажешь, что случилось, ведь так? — Джорджия улыбнулась и выгнула бровь.       — Простите, но… нет. Если Джинни захочет, она сама вам расскажет, — Макс оперлась на стол.       — Если в этом виноват твой брат, я его убью, — с улыбкой на лице прикрикнула Джорджия уже уходящей на второй этаж Макс.       — Я этого хочу больше вас! — донеслось сверху.       — Я надеюсь, это была шутка, — Заян посмотрел внутрь коробки на торт и уже потянув к нему руку, но Джорджия резко закрыла коробку, легонько шлепнув по руке мужчину.       — Это для Джинни.       — Пф, — Заян деланно обиделся и вернулся на второй этаж, а Джорджия ещё раз смерила коробку взглядом.

***

      — Джинни, можно? Ого… — Макс зашла в комнату и сразу споткнулась о полную коробку. — Уже собираешь вещи?       — Да, — Миллер достала из шкафа несколько кофт и закинула их в самую большую картонку. Макс села на кровать и достала уже сложенное летнее платьице. Хотелось бы увидеть Джинни в нем, но, видимо, теперь их дружба будет только по видео, а потом стихнет, как всё обычно проходит, и лет через десять они даже друг друга не вспомнят.       — Ты как?       — Я? Нормально, что со мной можно быть? — без капли сарказма проговорила Джинни, примеряя в зеркале на себя полосатую кофту. — Давай не будет касаться этой темы, хорошо? Лучше расскажи, как сама.       — Ну… Мне нравится Бетти, но я боюсь ей признаться, — кофта полетела на пол из рук Джинни и девушка обернулась к подруге с улыбкой.       — Правда? Это же круто… что она тебе нравится, — Джинни села рядом на кровать, откидывая коробку от себя. — Я думаю, она хорошая. И ничего страшного не будет, если ты ей признаешься. По крайней мере, ты не будешь страдать.       — Смеёшься? Я буду страдать ещё больше, если я признаюсь, а она не ответит взаимностью, — Макс рассмеялась, но тут же сменила радость на серьезность. — Я не шучу.       — Я тоже, — Джинни взяла руку Макс в свои ладони. — Всё будет хорошо.       — Ты уедешь и мы перестанем общаться, — резко выпалила Макс, чуть помолчав, но Джинни не отвела взгляд. — Ты ведь это понимаешь.       — Мы сможем общаться по телефону, я буду приезжать, и… — заверила Джинни, пытаясь успокоить и себя тоже.       — Мы обе знаем, что ты не захочешь приезжать сюда, потому что тут Маркус. А потом учеба, дела, каникулы один раз в три месяца и мы друг друга забудем, — Макс выпятила нижнюю губу и обиженно посмотрела на подругу. — Не останешься тут ради меня? Джинни закусила язык и отвела взгляд. Макс была права. Всё, чего хотела сейчас Миллер — уехать отсюда и забыть абсолютно всё. Уйти в учебу, найти новых друзей, закончить школу и поступить в университет. Никакого Маркуса Беккера, при упоминании которого сердце начинало ныть. Но бросать Макс — тоже тяжелое решение.       — Всё хорошо будет, не парься. На этом разговор закончился, но обе поняли, что тема осталась нерешенной. Вариант исхода событий был один, и если он не подходил Макс, Джинни было абсолютно все равно.       — Я торт принесла, отметим твой переезд? — грустно предложила Макс.       — Давай. За столом речь шла обо всем, кроме переезда и семьи Беккеров. Макс специально переводила тему на другое, сбивая Джинни с толку, но это шло даже на пользу, однако и Джорджия, и Заян начали все понимать, но и вопросов не задавали, а лишь подыгрывали попыткам Макс развлечь подругу. И про Беккера Джинни забыла, точнее старательно отгоняла все мысли о нем, пока в окно поздним вечером не постучались. Телом сразу овладел ступор, а в ушах зазвенело от страха увидеть его. Она боится, боится, что он снова сделает больно, боится и не хочет этого, но к окну подходит и открывает, будто она не слушает разум и делает всё, что ему велят чувства. Маркус залез в окно и остановился в шаге от Джинни. В комнате воцарилось молчание, сопровождаемое его тяжёлым дыханием и ее криками в голове с просьбой о помощи кого-нибудь. Ещё немного, и она вцепится в его губы или наорет, послав, но будет одинаково больно, а значит одинаково плохо. Он поправил волосы руками и протянул к Джинни руку, делая шаг, но Джинни отшатнулась назад, споткнувшись об угол кровати. Молчание длилось долго, как и сверление взглядом друг друга.       — Джинни, — прошептал он, делая ещё шаг, но девушка выставила руку вперёд, ощущая появление слез на глазах.       — Не подходи, — она еле проговаривает слова сквозь зубы, пытаясь не пустить ни слезы, не показать ему, насколько ей плохо.       — Джинни, я не…       — Это был второй раз, Маркус! — она все ещё держит ладонь перед собой, как бы строя вокруг себя преграду от боли в виде него, но сердце просит сломать этот барьер и простить ему всё… Нет, так нельзя.       — Я не целовал ее, — он смотрит ей в глаза, будто не врет (а может, и правда не врет?), пытается протянуть руку еще раз, но одумывается.       — Ты мне это уже говорил, — она демонстративно берет блузку с кровати и скидывает ее в коробку, с такой яростью, будто так же хочет закопать чувства к нему куда-нибудь поглубже, но они так и лезут наружу,.       — А ты говорила, что будешь верить мне!       — Маркус, ты совсем? — Джинни буквально закипает, но держит все в себе и сжимает кулаки. — Она лежала на тебе и ещё секунда, вы бы поцеловались! Я должна это проигнорировать?!       — Я не собирался тебе изменять, ясно?! — Маркус чуть повысил голос, наверное, впервые в жизни на любимого человека. — Я просил ее уйти. Я не дозвонился до тебя! Почему о том, что ты переезжаешь, я узнаю последним?!       — Да потому, что я делала всё, чтобы остаться тут! — она срывается на крик и из глаз льются слезы. — Я хотела тут остаться ради тебя! — Джинни обводит взглядом почти собранные коробки и останавливается на Маркусе. — Хотела.       — Я…       — Не надо. Не надо больше ничего говорить, уходи, — Джинни показала рукой на окно, а потом спрятала лицо в ладони. По коже стекали горячие слезы почти беззвучно. Она слышала его дыхание, слышала, как он хотел что-то сказать, но просто молча вылез в окно и все в один раз стихло. Ни слез, ни дыхания, ни шума за окном. Только ее прерывистые вздохи и она сама наедине с выигравшим разумом и проигравшими чувствами. Ещё немного и они сожрут ее изнутри.