***
Королевство сел на своё место и снял феску. Остальные уже были здесь. Румыния читал газету, Венгрия опять смотрел русские сериалы, Болгария и Хорватия обсуждали всё, что можно. Бьянки увлечённо спорил о чём-то с Мариани, Манчини смотрел что-то в телефоне, а Ринальди молча следил за поваром, который вовсю готовил очередное блюдо. Рейх читал пособие по итальянскому, что весьма неудивительно. За Италией в столовой показались и супруги. Они сели на свои места, и Клара положила на стол пышный букет белых роз. Ринальди поморщился. В отличие от генерала-малорослика синьора Моррети никогда не доставляла каких-либо неудобств представителю голубых кровей и всегда была образцом идеальной женщины: убиралась, готовила, следила за собой и имела красивую фигуру. И Эджидио продолжал недоумевать, почему же это карликовое чепушило смогло завоевать сердце такой прекрасной дамы. Он понимал, что она вышла замуж за него не из-за денег: слышал, как она заботиться о муже, когда тот болеет, а болел он довольно часто из-за своего слабого иммунитета. Генерал ВВС не понимал и другого: почему Клара стала именно женой Габриэле Моррети? Почему, например, не Эджидио Ринальди? Да, он слаб в демагогии, он никудышный оратор, он даже не дочитал до конца «Доктрину фашизма» и не знает всю биографию Муссолини наизусть, как остальные члены партии. У него нет дара завлекать толпу, нет достаточной харизмы, он способен лишь читать по бумажке, когда выступает на публике. Единственное, в чём он профи — устройство самолётов. Ну, ещё военное дело немного. Конечно, есть генералы гораздо лучше, чем он, и Манчини бы никогда не поставил его на такой важный пост, если бы были другие специалисты в этой сфере. А вот Моррети… Да, он человек разносторонний: писатель, политик, оратор, демагог, генерал! Генерал с безупречной репутацией, в отличие от Ринальди. Но Эджидио всё равно не считал это достаточным поводом, чтобы такая красавица, как Клара, добровольно бы вышла за него. — Ну что же, товарищи, — Хрипловатый голос Италии вывел представителя голубых кровей из раздумий. Вождь внимательно оглядел всех и сцепил тонкие пальцы в замок. Все тут же повернули головы в его сторону. — у меня есть новости: хорошие и не очень. Начну, по классике, с хороших: мне сообщили, что наши партнёры из Эмилии-Романьи прорвутся к нам примерно через два дня. Думаю, вы все понимаете, что это значит. Теперь к плохим новостям. Как вы уже знаете, среди нас успел затесаться шпион, а перехватили мы его только сейчас. И это очень сильно бесит меня. Он готовил на меня покушение! Почему все узнали об этом только в самый последний момент?!.. — Вдруг закричал он, от чего генералы и даже страны съёжились. Кажется, это первый случай, когда главнокомандующие увидели своего начальника таким взбешенным. Италия замолчал, явно требуя ответа. Манчини, как лидер партии и движения повстанцев, был вынужден подать голос: — На указанного Джованни Кавальканти не подавалось никаких жалоб, полковник Вольф его хвалил… Никто даже подумать не мог, что он готовит на Вас покушение! Нам повезло, что его приятель донёс на него. — Значит так, синьоры генералы, — Королевство презрительно посмотрел на главнокомандующих. — вот вам мой приказ: усилить контроль над армией! При малейшем подозрении на кого-либо доносить на него немедленно, даже если это ваш лучший друг, брат или отец. Если он окажется шпионом, то его необходимо публично казнить любым удобным способом. Завтра я издам манифест об этом. Этот анархист мог нас уничтожить, и тогда война была бы проиграна! Благодаря вашей безответственности мы могли здесь не сидеть. — Так точно, синьор! — Генералы вскинули руки и отсалютовали своему лидеру. Фашист довольно улыбнулся, прикрыв глаза. Он чувствовал, что эти люди преданы ему и им можно доверять. — Опустите руки, синьоры. Надеюсь, что крыс в нашем движении больше не наблюдается, а если и наблюдается, то в ближайшее время они будут пойманы и наказаны. А теперь давайте ужинать.***
После ужина все спешно разошлись по своим комнатам. Только Третий Рейх продолжал сидеть и читать учебник по итальянскому. Он хотел как можно скорее выучить данный язык, чтобы Королевство больше не смотрел на него так, будто бы он умственно отсталый. — Как успехи, amico? Рейх невольно вздрогнул, когда на его плечи опустились руки, а худые пальцы чуть сжали бежевый плащ, который он носил даже в помещении. Нацист чувствовал, что фашист пристально на него смотрит и дышит ему прямо в затылок, и от этого ему становилось немного жутко. Если бы тут был Нацистская Германия из тридцатых, он бы просто посмеялся, увидев, как его современная версия шарахается от Королевства Италии. — Где-то через неделю смогу заговорить по-вашему, если продолжу учить в таком же темпе. — Замечательно, дружище. — Итальянец наклонился ближе и посмотрел через плечо немца на учебник. — О, итальянские диалекты! Удели им побольше внимания, всё-таки их больше… — Он задумался. — Я даже не помню, сколько их. Тебе и остальным повезло, что я разговариваю с вами именно на литературном итальянском, а не на каком-нибудь диалекте. А знаю я их, поверь на слово, очень и очень много. Рейх ненавидел такой тесный физический контакт, и то, что сейчас происходило, напоминало ему настоящую пытку. — Ты не мог бы перестать дышать мне прямо в ухо? — Хе… — Он сдержал смешок и отстранился. — Учи дальше, мой милый приятель. — Королевство потрепал его по голове и вышел из столовой. Третий с раздражением выдохнул и захлопнул учебник. Причёска безнадёжно испорчена. Он прикрыл глаза и закрыл лицо руками. — Scheiße… — Тихо сказал он, когда услышал звук открывающейся двери. Нацист думал, что это опять Италия, и очень удивился, когда услышал женский голос: — Эм… Здравствуйте?.. — Клара? Вы? — Рейх уже знал довольно много итальянских слов и мог мало-мальски говорить на этом языке. Воплощения способны в кратчайшие сроки выучить новое наречие, такая у них хорошая память. Нацист устало посмотрел в её сторону. Она молча стояла, сжимая свою юбку. — Вы сейчас не заняты? — Нет, а что? — Я хотела Вам кое-что предложить. — Что же? — Я заметила, что Вы выглядите таким… Несчастным и одиноким. А я целыми днями сижу здесь, в бункере. Муж приходит поздно вечером и почти сразу ложится спать, а утром опять уходит работать. Бедняжка, он так выматывается… Нет, он очень хороший человек, понимающий, и я ни в коем случае не предлагаю Вам что-нибудь… Вульгарное. Просто, ну… Вы могли бы зайти ко мне, и мы могли бы просто поразговаривать друг с другом. Вы можете рассказать мне всё, а я выслушаю и никому не расскажу! Даже мужу, если Вы попросите. Но я пойму, если Вы откажетесь… Из всего этого потока слов Рейх понял далеко не всё, но суть была ясна: Клара хочет стать его личным психологом. Действительно, а почему бы ему не побеседовать с ней? С союзниками он не общается, с Италией… С ним всё сложно, а генералы и вовсе не хотят на него даже смотреть и явно презирают, о чём говорят их редкие взгляды исподлобья. Так почему бы и нет?.. — Да. Я зайду к Вам завтра, а сейчас, будьте любезны, оставьте меня в покое. Синьора Моррети растерянно покивала и закрыла дверь.***
На следующий день… Иран открыл глаза и поднял голову. Чёрт, он опять заснул в кабинете. Хорошо, что хоть очки снял. Мужчина протёр глаза и посмотрел на настольные часы. Они показывали семь с половиной утра. Солнце слегка просвечивало сквозь плотные шторы, тем не менее, было довольно жарко и очень душно. Исламская Республика поморщился и глубоко выдохнул — не любил он такое состояние. В глазах всё расплывается, во рту дикий сушняк, башка болит, а сам ты весь вспотел, и из-за этого белая рубашка неприятно липнет к телу. Перс, не думая, потянулся к верхним пуговицам и расстегнул их, снял тюрбан и, надев очки, встал с кресла, разминая затёкшую спину. На диване, внезапно, никого не было, хотя обычно там красовался его далёкий предок, который был буквально одержим огнём и постоянно подкидывал в камин дрова. На кофейном столике стояло множество бутылок самого разного алкоголя и несколько изящных бокалов — Ахеменидская Держава был большим любителем выпить. Огонь всё ещё горел, хоть и слабо. — «Куда делся этот огнепоклонник?» — Именно эту кличку мусульмане дали зороастрийцам. Персия не любил, когда последователей древней религии так называют и всячески осуждал Исламскую Республику за это. Иран подошёл к огню, тихонько постанывая от боли в спине. Взял полено и кинул его в камин. Пламя радостно разгорелось, и иранец хмыкнул. Поправил фрак, вновь надел тюрбан и вышел из кабинета. Он хотел найти Первую Персидскую империю и разузнать, почему он, собственно, куда-то ушёл.***
Иран нашёл его в саду. К слову, он предпочитает работать дома, там и располагается кабинет, где лежит всё самое важное. Конечно, встречи с Меджлисом никто не отменял, но государство всё равно ведёт себя довольно замкнуто и редко выходит из своего жилища, когда не требуется. Мидо-Персия сидел на корточках и с большим удовольствием гладил большого персидского кота. Этот кот был питомцем и, возможно, единственным другом Ирана. Животное довольно мурчало, когда древнее государство поглаживал его худыми пальцами с надетыми на них золотыми кольцами. Заратустра никого к себе не подпускал, кроме Исламской Республики и Первой Персидской империи. Именно он решил дать коту такое оригинальное имя. — Вот ты где! А я-то тебя уже обыскался. — Сказал ему шиит, оперевшись плечом о дверной проём. — Ох, не стоит так волноваться за меня, потомок. — Древнее государство повернулся к Ирану и, взяв на руки кота, встал и направился к нему. Он спокойно оглядел его с ног до головы и изрёк: — Выглядишь неважно. — Я бы с радостью посмотрел на тебя, если бы ты проспал всю ночь в сидячей позе, положив голову на стол. — История не терпит сослагательного наклонения, Иран. Приведи себя в порядок и иди работать. Наверняка тебе принесли целую кучу важных бумаг. — У меня сегодня выходной. — Проговорил иранец, сдвинув брови к переносице. — Не устроить ли нам пир по этому поводу?.. — Держава улыбнулся и невольно округлил глаза, когда в дверь позвонили. А вот Иран лишь сильнее нахмурился и пошёл открывать, и собеседник поспешил за ним, волоча по полу свои длинные одежды. Какого же было их удивление, когда они увидели на пороге… — Палестина?.. — С плохо скрываемым шоком проговорил шиит. Араб смущённо улыбнулся в ответ. — Привет… — Чт… Что ты тут делаешь? — Я слышал, что у тебя сегодня выходной и подумал, что… Ну, мы могли бы встретиться… Исламская Республика стоял и не знал, что ответить. В последний раз Палестина приходил к нему лет пятнадцать назад, ещё до того, как Заратустра появился у него. Обычно именно перс ездил к арабу, и происходило это раз в три года. — Здравствуй, Палестина. — Сказал Мидо-Персия и подошёл ближе к неожиданному гостю. — Не ожидал тебя увидеть. Проходи, не стесняйся. — Здравствуйте, дядя Персия. А что это у Вас за пушистое чудо в руках? — Он посмотрел на кота. — Ох, это!.. Это Заратустра, питомец Ирана. — Правда? А можно погладить?.. — Можно, конечно! Пойдём внутрь, я тебя чем-нибудь угощу. — Э-э-э… Да, пойдёмте. — Иранец наконец-то вновь заговорил и распахнул дверь шире. Палестинец осторожно зашёл в дом, и мужчина захлопнул её за его спиной. — У меня как раз есть твои любимые яблоки.***
Они прошли в столовую. Сегодня Иран решил смилостивиться над персоналом и отправил всех по домам, поэтому еду предстояло готовить самому, либо есть то, что осталось в холодильнике. Первая Персидская империя радушно предложил Палестине сесть за большой круглый стол и сел сам. Иран же ушёл на кухню. — У меня осталась целая тарелка долмы… Будешь? — Мужчина достал из холодильника большую тарелку, на которой лежало блюдо. — Да, конечно… Послушай, я летел к тебе из Рамаллы не просто так… — Араб нервно начал стучать пальцами по столешнице. — Этот жид опять тебе что-то сделал? — Шиит засунул блюдо в микроволновку и, включив её, сел напротив палестинца. — Нет-нет, Израиль тут не причём, я хотел обсудить с тобой кое-что другое… — Его голос звучал неуверенно, будто он боялся озвучить собственные мысли. — В чём же тогда дело, сынок? Араб замолчал и уставился в стол. Мидо-Персия спокойно сидел рядом с ним, поглаживая кота. Иран смотрел на него как-то странно, будто знает, о чём хочет поговорить Палестина, и сам Республика с этим непосредственно связан. — Я хочу поговорить с тобой о Королевстве Италии. Шиит вопросительно вскинул брови: — Зачем? — Как же… Сейчас все о нём говорят. Микроволновка издала звук, говорящий о том, что еда готова. Но Иран даже не собирался вставать со стула. Вместо этого он чуть-чуть наклонился вперёд и сцепил пальцы в замок. — Гуляй, Заратустра, гуляй. — Сказал Персия и опустил кота на землю. Тот коротко мяукнул и буквально убежал из помещения, будто чувствуя нарастающий конфликт. Держава встал и достал из микроволновки долму, после чего положил её перед Палестиной и сел обратно. — Почему тебя волнует Италия? — Исламская Республика сделал максимально серьёзное лицо. Араб нервно усмехнулся. — Ну, сейчас он волнует всех, особенно Америку… И я думаю, что, несмотря на вмешательство НАТО, гражданская война в Италии закончится весьма плачевно для ООН. — Ты что, за НАТО? За США? Ты хоть понимаешь, какие перспективы нам откроются, если фашисты победят? — Н-нет, что ты!.. Я просто думаю, что победа фашистов спровоцирует и другие восстания, а то, что Королевство будет вести агрессивную политику, является стопроцентной вероятностью. И… Ну, понимаешь, из-за этого может начаться Третья мировая война, и я… Иранец схватил долму с тарелки и затолкал её в рот Палестины. — Ешь, ешь. Персия тихо засмеялся, а вот Палестина явно был недоволен тем, что его заткнули таким образом, тем не менее, начал послушно жевать блюдо. — Послушай, Палестина… Ты уже взрослый мальчик, не так ли? Я угробил полжизни на твоё воспитание не для того, чтобы ты чего-то там боялся. Просто знай, что в случае войны я не позволю, чтобы к тебе кто-то хоть пальцем притронулся. — А ты?.. Если война будет, то на чьей стороне будешь ты? — Сказал араб, когда прожевал долму и проглотил её. Иран оттянул ворот рубашки, откинулся на спинку стула и выдал: — Я же в Движении неприсоединения, я не имею права вступать к кому-то в альянс. — Разумеется, он умолчал, что в скором времени, вероятно, выйдет из этой организации и вступит в «ось». — У тебя какие-то сомнения насчёт этого? — Нет, просто среди стран начал распространяться слух, что ты якобы поставляешь фашистам в Италии оружие. — А разве это плохо? Я просто хочу чуть-чуть помочь повстанцам, это не преступление против человечества. Палестина округлил глаза. — Ты же понимаешь, чем это может закончиться?!.. — Максимум новыми санкциями. — Нет, т-ты… — Палестинец издал раздражённый стон и вскочил со стула. — Ты крепко ошибаешься!.. Это же очень серьёзно! — Успокойся. Персия всегда восстанавливалась из пепла, и никто не мог уничтожить её до конца. Начиная с Македонского, заканчивая американцами. — Подтверждаю. Великую Персию никто никогда не сломает. Это вечная империя! — Воскликнул Ахеменидская Держава и ударил кулаком по столешнице, широко улыбаясь. — Вот тут я с тобой согласен. Ни одна война не сломала персидский народ и не сломает. — Так вы… Ты толком не участвовал ни в одной мировой войне, поэтому они тебя не затронули! А теперь ты помогаешь потенциальным агрессорам, и это может сыграть с тобой очень злую шутку! — Палестина яростно размахивал руками, не веря, что тот, кого он считал отцом, помогает международным преступникам. Иран же продолжал оставаться совершенно спокойным. — Послушай, Палестина… Не лезь не в свои дела, ладно? Я давно решил, кому буду помогать. И уже помогаю. Если у тебя такое обострённое чувство справедливости, то советую уйти отсюда и не мешаться мне под ногами. Твоё дело — наконец-то уладить все конфликты с Израилем и не совать нос туда, куда не просят. Я всё сказал. Лицо палестинца исказилось яростью, и он сжал кулаки. — Это неправильно! — Сказал парень и спешно ушёл, не оглядываясь и не прощаясь. В окне Иран заметил, как он садится в машину и уезжает. — Ну, его можно понять. — Древнее государство горько усмехнулся. — Он же совсем ещё юный, не злись на него, потомок. Юноши — они всегда такие… Вспыльчивые и решительные. Ахура-Маздой клянусь, что он потом извинится перед тобой. Исламская Республика промолчал в ответ.***
США был в ярости, когда ему доложили об успешном продвижении фашистов на Юг. Да и не только от этого. Казалось, что Интерпол вообще ничего не делает! Хотя Королевство Италия уже успел выступить перед целой толпой, и это засняли множество человек, тем не менее, люди из международной полиции только разводили руками — мол, не могут они ничего с этим сделать. Бездари… А ещё Штаты очень бесился из-за того, что итальянская армия, в которой, между прочим, почти сто пятьдесят тысяч человек, умудряется проигрывать по всем фронтам каким-то оборванцам, у которых в генералах карлик-писатель, мажор, хромой старик-маразматик и какой-то неизвестный тип! Есть ещё и другие, те, которые из соседней области, и которые скоро образуют со своими «друзьями» единую линию обороны, так что генеральный состав явно пополнится. — Хотя чему я удивляюсь? Это же итальянцы, они всегда проигрывают, даже своим же землякам! — Вслух размышлял Америка, шагая по своему кабинету. Но в его голове не складывалось одно: как Королевство Италия оказался на свободе?.. Он же содержался в тайской тюрьме! Если бы он сбежал, то об этом тут же рассказали бы тамошние власти, но они молчат… Ещё и Таиланд буквально на следующий день резко вылетела в Аргентину, где якобы искала какие-то нацистские сокровища. Но Аргентина говорил, что нет там ничего. Тогда… Что она искала?.. Или кого? И почему она вернулась в Бангкок так быстро? Даже трёх дней не прошло, а она уже была у себя на Родине. И сам Аргентина ведёт себя подозрительно, будто что-то скрывает. Германия рассказывал, что Таиланд шантажировала его какими-то снимками и хотела с ним встретиться. Нет, тут явно что-то нечисто. Нужно допросить её, срочно! Штаты подскочил к телефону и набрал номер Интерпола. Как только они взяли трубку, то он проорал в неё: — Задержать представительницу Таиланда немедленно!