***
Собрание продолжалось до пяти вечера. Шесть часов генералы и полковники обсуждали всё то, что происходило на фронте. Моррети, на удивление, очень спокойно отреагировал на поражение под Монтекатини-Терме и отбитие наступления на Турин. Он, как обычно, предложил план контрнаступления на ВСИ. И когда он успевает рисовать все эти карты? То и дело тыкая худыми бледными пальцами на подробную карту северной Италии, очерчивая ими красные аккуратные стрелки, генерал подробно описывал действия войск и изредка указывал на полковников, говоря, кому предстоит руководить дивизионами там, на фронте, и отправлять туда совсем ещё юных солдат, готовых умереть за идеалы фашизма. — Вы, синьор Арктурус, — Говорил он, указывая второй рукой на генерала «чужих» военно-воздушных войск, примечательным своим шрамом поперёк лица от левого уха и до правого глаза. — также будете принимать участие. Ваши эскадрильи будут прикрывать с воздуха, пока войска синьора Казелатти будут прорываться вперёд. Я уже распределил наши армии. На пизанском направлении в вашем руководстве находятся три штуки: армия «Север», армия «Центр» и армия «Юг». Также вам помогут персидские добровольцы, которых числится уже более тысячи в наших войсках. — Уверенные движения его рук невольно завораживали, а длинные пальцы, казавшиеся алебастровыми, то и дело легко скользили по карте, указывая нужное направление, обводя стрелки и наименования. Если у Моррети и есть какое-то физическое достоинство, то это, несомненно, его руки, казавшиеся особенно неестественными на фоне огрубевших, мозолистых и смуглых рук большинства полковников и «чужих» генералов из Эмилии-Романьи. — «Жёнушка, наверное, кайфует от таких пальцев.» — Подумал Ринальди и с силой подавил смешок. — …Таким образом мы сможем прорвать их оборону и взять Пизу. Рассчётное время — десять суток. Всем понятна операция «Пизанский прорыв»? — Да! — Ответили все участвующие. Вождь несколько раз хлопнул в ладоши и довольно откинулся на спинку кресла. — Идеально, впрочем, как всегда, генерал Моррети! Хотя мы с Вами и знакомы чуть более десяти дней, я уверен, что Вы не подведёте меня. — Это такая гордость, синьор Италия! Вы можете на меня положиться. Италия уставился на генерала немегающим и угрожающим взглядом: — Надеюсь, что того недоразумения на фронте больше не повторится. — Я клянусь, синьор Италия. Моррети невольно съёжился от столь проницательного взгляда и сел на стул, положив руки на стол и сцепив пальцы в замок. — Конечно, герр Италия! — Махнул рукой Кёлленберг, что молча сидел в самом конце стола. Походу, он был настолько неприметным, что никто из военачальников даже не заметил, что у них пополнение. Теперь же все они с недоумением повернули головы к Вальтеру. — Я так же позабочусь, чтобы наши доблестные солдаты в кратчайшие сроки взяли Рим. Королевство нахмурился и сощурился, легонько постукивая указательным пальцем по глянцевой столешнице, и посмотрел на майора. — А Вы, собственно, кто? — С нажимом в голосе поинтересовался он. — А я? Вальтер Эберхардт Кёлленберг, если Вам угодно. Со вчерашней ночи по инициативе герра Бьянки я являюсь начальником разведывательного отдела. — Немец наклонился вперёд, и его взгляд встретился со взглядом вождя. — Кёлленберг? Хм… — Мужчина почесал подбородок. — Не Ваши ли отряды, случаем, известны под прозвищем «гестаповцы»? — Да, мои. Италия коротко хохотнул и указал на него пальцем. — Тогда Вы мне уже нравитесь, синьор Кёлленберг. — Беззлобно сказал он. — От Ваших методов расправы с врагами кровь стынет в жилах, и это, несомненно, хорошо. Нужно сломать дух вражеских солдат, нужно заставить их понять, что мы беспощадны к противникам искупительного фашизма. Это Ваше главное достоинство. Но, синьор Бьянки, — Он повернулся к генералу артиллерии. — почему именно он и почему без моего ведома? Что за самоуправство? — Простите, синьор Италия. Одно Ваше слово, и его здесь уже не будет. Должность шефа разведывательного отдела пустует, и у нас нет других более достойных кандидатур. Только прикажите, и на Вашем столе будет лежать досье синьора Кёлленберга, и тогда Вы убедитесь, что он не подведёт. Ну, мы надеемся, что не подведёт. Так ведь? — С ноткой угрозы сказал Риккардо. — Даже не сомневайтесь! Грамотная разведка — залог успеха абсолютно всех стран. А под моим руководством, поверьте, разведка будет очень грамотной. У нас ведь уже есть один такой экземпляр. — Вальтер хитро улыбнулся. — Экземпляр? Что Вы имеете в виду? — Непонимающе поднял бровь фашист. — Оу, Вам что, герр Манчини не рассказал? Вы знаете, кто такой Брайан Косгроу? — Хм… — Задумчиво произнёс вождь. — Один из секретарей ублюдка США, так? — Именно! И он наш агент! — Хлопнул в ладоши Эберхардт. Королевство явно удивился, но быстро взял себя в руки и, широко улыбнувшись, лукаво прищурился. — Какая чудесная новость! Это же… Насколько же это выгодно?.. Теперь мы всегда будем на шаг впереди! Скажите, а как давно он там, в США, и каково его настоящее имя? Вальтер открыл было рот, но Манчини перебил его: — Десять лет уже. Мы послали его в две тысячи одиннадцатом. Тогда мы даже думали о роспуске партии, ибо всё было… Плачевно. Слава Богу, что мы пережили этот период. К слову, благодаря связям синьора Кёлленберга в Америке у нас имеется союзник. — Кто же это? — Генрих Лавджой и его неонацисты. Он также является главным связующим звеном между нами и Бруно Паолини, ну, это настоящее имя Косгроу. — Прекрасно! Могу ли я с ним связаться? Очень хотелось бы поговорить с таким умным человеком, что своими познаниями будет обеспечивать нам преимущество. — Боюсь, что нет. Он всë-таки крайне занятой человек, вождь. Вождь выдохнул. — Ладно. Как только он будет свободен, свяжите меня с ним. А сейчас продолжаем собрание. Необходимо вновь вернуть себе старые позиции и уничтожить врага.***
Досье Кёлленберга он всё же попросил, и вскоре после собрания приставленный к нему секретарь — Дарио Визель — принёс папку на данного немецкого индивидуума. — Благодарю. — Сухо сказал фашист, принимая папку из его рук. Отношения с секретарём у него как-то не сложились, чем-то он его напрягал. То ли своим проницательным взглядом, то ли некой загадочностью вокруг себя. Визель был среднего роста мужчиной тридцати восьми лет от роду, с тёмно-рыжими волосами и ярко-голубыми глазами. Он был немного полноват, но это ничуть его не портило, скорее даже дополняло, делало его узнаваемым среди остальных членов партии. Впрочем, этот избыточный вес был даже не заметен, если не приглядываться. Правда, овал лица был округлым, тем не менее мужчина был широкоплеч, отличался крепким здоровьем и носил самые разнообразные пиджаки, не подпоясывая их. Пиджаки обычно были с высоким и широким воротом, что автоматически добавляло ему некой пафосности. Сейчас же секретарь, по совместительству начальник партийной канцелярии, был одет в белую рубашку, чёрный галстук в полоску и серо-синий костюм с петлицами с фасцией на лацканах. Такие петлицы вшивали в абсолютно все кители и пиджаки высокопоставленных лиц неофашистов. Эту систему придумали задолго до начала гражданской войны ещё в восьмидесятых. Вообще, вся структура партии была основана на НСДАП, как бы это иронично не звучало, и НФП вперемешку с какими-то своими нововведениями. Как ни странно, такое решение позитивно сказалось на фашистах — каждый в НИП знал своё место и нёс какую-то пользу итальянскому народу. — Всё к Вашим услугам, синьор. — Визель пригладил зачёсанные назад волосы и продолжил: — Вам принести что-нибудь ещё? — Да. Принесите мне чашку кофе и организуйте брифинг с журналюгами тех газеток. Я хочу прояснить с ними вопросы, чтобы они потом не возникали и не пытались дезинформировать наш народ. — Так же сухо ответил государство, доставая документы из папки. — Заранее благодарю. — Как скажете, синьор. Я как раз планировал нечто подобное… — Загадочно сказал Дарио и вышел из кабинета. — «Всё-таки странный он какой-то.» — Если до этого большинство (исключение — Ринальди) партийцев казались ему фанатиками, готовыми на всё ради фашизма, то его секретарь будто бы что-то скрывал и приследовал свои интересы, а в деятельности Итальянского Фашистского Движения участвовал так, для вида. Но, несмотря на смутные подозрения, менять себе секретаря Королевство не собирался, списывая всё на паранойю или что-то подобное. К тому же Визель в партии уже давно, да и работу свою выполняет исправно. Решив, что сейчас главное — изучение личности Кёлленберга, а не мысли о своём ближайшем окружении, итальянец принялся читать досье шефа разведывательного отдела, назначенного без его ведома. «Имя: Вальтер Эберхардт Кёлленберг. Дата рождения: 03.15.1994 Рост: 173 см. Раса: европеоидная. Национальность: немецкая. Отношение к религии: католицизм. Отличительные признаки: белки глаз бледно-жёлтого цвета из-за проблем с печенью. Говорит с заметным немецким акцентом. Краткая биографическая сводка: родился во Флоренции в семье немецких беженцев. Отец, Иоахим Кёлленберг (1947-2016), был назван в честь министра иностранных дел Третьего Рейха — Иоахима фон Риббентропа, работал прокурором. Мать, Гертруда Шмидт (1950-2018), была парикмахером. Дед, он же Эрих Кёлленберг (1901-1989) — бывший штандартенфюрер СС, фанатичный последователь национал-социализма, завещал все свои богатства тогда ещё нерождённому внуку. У В. Кёлленберга также была сестра, Магдалина (1984-2003); погибла в автокатастрофе. Окончил престижный военный ВУЗ имени Р. Кьери. В армии отслужил. Около пяти лет дополнительно изучал разведывательное дело, брал уроки у небезызвестного итальянского разведчика А. Бронте. К уголовной ответственности не привлекался. Не женат, детей не имеет. До начала гражданской войны В. Кёлленберг работал, как и его отец, прокурором, а 16.10.2020 официально вступил в НИП. С 2009 г. поддерживал хорошие отношения с партией, общался с Б. Паолини и его женой, но по неизвестным причинам не вступал в партию. С началом Четвёртого флорентийского бунта уволился со всех должностей и добровольно вступил в сухопутные фашистские войска под руководством генерала Г. Моррети в 5-ую пехотную дивизию полковника Д. Амброзио, где был возведён в звание майора. Страдает от печёночной недостаточности, из-за чего вынужден оставаться в тылу.» В левом верхнем углу была прикреплена фотография вышеописанного майора. Италия положил досье обратно в папку и, закинув ноги на стол, откинулся на спинку кресла. Этот Кёлленберг начинает нравиться ему всё больше и больше. Итальянец встречался пару раз с его дедом, и он был… Не таким мразотным и раздражающим, как большинство остальных нацистов. Бьянки, походу, не ошибся с выбором, назначив его на пост шефа разведки. Теперь остаётся лишь применить опыт юного майора в действии и убедиться, что он не подведёт.***
Она встретила Джонсона, когда прогуливалась поздним вечером по центру Бангкока. Таиланд планировала просто развеяться и подышать свежим воздухом, возможно, сходить в какой-нибудь ресторан. Без охраны, совсем как обычная гражданка. Походу, она была права насчёт слежки, ибо слабо верилось в то, что Лиам совсем случайно тоже здесь прогуливался. Детектив, или кто он там вообще, сразу же подошёл к азиатке. — Здравствуйте, Таиланд. Давно не виделись. — Ага. Что Вам надо? Опять допрашивать будете? — Таиланд сильнее опустила свою широкополую шляпу, полностью скрывая своё лицо в её тени. — Можно и так сказать. Пройдёмте, — Следователь бесцеремонно приобнял её за талию и завёл в ближайший ночной клуб. — ужин за мой счёт. Вчера всю ночь шёл ливень, и весь Бангкок был в лужах и грязи из-за этого. Сегодня же безоблачно, тепло и даже немного душно. Восемь вечера. Казалось, что ничего не сможет испортить этот прекрасный вечер, но треклятый американец всё же смог. На что он рассчитывает? После того злосчастного допроса в здании Интерпола к азиатке больше не приходили никакие полицейские или сотрудники, как-то связанные с Интерполом. Видимо, это был лишь небольшой перерыв. — Ваше общество мне неприятно. — Проговорила женщина, садясь на мягкий кожаный диван за небольшой стол в углу. Капитан сел напротив неё, на стул, и взял в руки меню. Лишь бы он не заметил, что у его собеседницы вспотели руки… — И я в состоянии самостоятельно оплатить себе ужин. — Простите, но долг обязывает меня присматривать за Вами. Всё-таки я следователь. И по правилам этикета я обязан заплатить за женщину. Таиландка тяжело вздохнула. — Просто скажите мне доказательства, по которым Вы можете подозревать меня в сотрудничестве с фашистами. Сотрудник Интерпола хмыкнул: — О, поверьте, это надолго. — Он закинул ногу на ногу и продолжил: — Вы же никуда не торопитесь?