Во имя порядка: на закате древней эпохи

Глава 3. Последние приготовления

Спустя три дня. Дюнное. - Нэ проходитэ мимо, лучшие финики! – зазывает торговец в бежевой пустынной одежде на просторной площади. – Лучшэ ви нигдэ не найти! - Посмотрите! Горшки лучшей кирианской работы! Мужчина, нарядившийся в красный кафтан, с сапогами мирно расхаживает по торговой площади. Его обувь чуть слышимо стучит по мраморной плитке, глаза лицезрят чудное диво – позолоченный трёхъярусный фонтан, украшенный шарами магического света, доводящими его блеск до великолепия. Всюду, куда ни кинь взгляд – торговые лавки с невообразимым множеством товара, а за нами в каменно-песчаных зданиях, вырубленных из скалы, дело купли-продажи находит продолжение. Крытые рынки и гильдии, компании дельцов монеты и мастерские с ткацкими и даже банк влились в жизнь Дюнного. Там, за пределами общего рынка любого путника ждут самые настоящие сокровища и диковины, скрытые за дверями купеческих и ремесленных секций, растханов, а деловитый ваззарбеди, как глава отдела, всегда готов скинуть цену на понравившийся товар… если вы ему сами приглянулись и готовы предложить что-то весомое. Парень был здесь в далёком детстве, когда путешествовал с отцом. Это было сгнившее поселение, вместо мрамора под ногами разбитый камень, колодец со стухшей водой вместо фонтана, вечные песчаные бури и оборзевшая стража, общипывающая горожан до нитки. Но всё это смыло, развеяло словно морок, когда к власти пришли древние торговые семейства и часть военных. - Вот это диво, - мужчина в кафтане посмотрел на то, как десятком этажей громоздится величественный Дворец Шаханаха, построенный на юге Дюнного и заменивший часть невысокого гористого массива. Теперь око радует пять ступенчатых ярусов, с которых свисают лианы и лозы; тут и там помелькают статуи из золота и серебра, стены выкрашены в царственную бирюзу, к массивным медным вратам ведёт высокий ряд ступеней, у которых стражу несут «бессмертные», особое подразделение Дюнного; дивные барельефы чудных существ украсили стены дворца, а сам он буквально манит неописуемой красотой неисчислимого количества каллиграфических узоров, а вершит всё это великолепие огромный купол. Дворец, именуемый «Покоями Шаханшаха», стал вершиной зодческого искусства и становления самобытной культуры Дюнного. Рядом с Дворцом выходец с запада увидел бородатого смуглого мужчину, красующегося багряным халатом-кафтаном, поверх которого пурпурная накидка. Раньше они были торговцами, а когда даже эфемерная власть Святого Ордена исчезла, они заявили о своём аристократическом достоинстве, став первым сословием – знатью. Возле него, защищённый зерцальным узорчатым доспехом, беседу ведёт ратник, который является продолжателем дела «смотрителей», бывшей стражи Дюнного, а ныне разросшейся до состояния огромной армии. Эти двое никто иные как выходцы из сословия «ависпухринов», голубой крови, которая создаёт правящий и военный костяк Дюнного. Чувствуя, что помпезность города начинает захватывать дух, мужчина почесал свою бороду и выдохнул. Такой роскоши в своих краях он не видел, а прошлое Дюнное по сравнению с этим – помойная яма, которую нужно вычеркнуть из летописей. Пройдясь в сторону от Дворца мужчина наткнулся на большой прилавок, где глаз припал к длинному узколезвейному кинжалу, с позолоченной рукоятью и сияющим посеребренением лезвием. - И шо это? – спросил мужчина, поглаживая рукоять сабли. – И почём будет? - Пэш-кабз! Тридцать мэдяков! - Не дам и десятка, - махнул мужик. - Да ладно вам. Самая отличная работа, - торговец поднёс кинжал. – Посэребрённа сталь! Против восставших из могил и нэчисти само то! Выкован нашими мастерами наковальни! - Ладен будь, двадцать медяков и давай. - Хорошо! Монеты сверкнули, брякнули и пропали в ладони торговца. Мужик с запада решил проверить слухи и говоренное о Дюнном и оказалось правда – от достатка товаров и обилия людей торговли здесь принято торговаться. Если человек или аэтерна не занимался сбросом цен, то считай он зря посетил рынок. - Свяслоав! – раздался крик со стороны. – Ты что там делаешь! Я тебя ищу по всему Дюнному! К мужчине в кафтане подошёл темноволосый парень в алой рясе длинной в пол, поверх неё трепещется лёгкая светлая накидка. Можно было бы принять его за священника, если бы не фолиант на поясе и длинный клинок. - Штеппфан, аспид окаянный! – рыком ответил Свяслоав. – Дать бы тебе в рыло, за то, что кривдой веешь, да бумажульками подставляешь. - Ты всё злишься из-за того договора, - Штеппфан упёр руки в бок, - я же говорил вам, что всё нормально. Особых издержек вы не понесли, а вот для мира станете героями. Что не так? Ах забыл же, - раздалась усмешка. – Для вас главное – деньги. Ничего, их вы тоже защитите. - Не правдиво поступаешь с друже. Вот что беспокоит. Я разумеется имею дела монетные с Джакомо, но не разумею деньги, как главное, - Свяслоав пихнул Штеппфана в плечо. – Дурак ты, законник и книжник, только в букву смотришь, а душа для тебя закрыта. - Ох, - Даль’Кир закатил глаза, но быстро собравшись и избавившись от возмущения показал на трёхметровые сводчатые ворота, - Пойдём, нас уже заждался Фарнабаз с кораблями. Двое поспешили уйти с площади, которая накрыта колоссальным куполом, подпёртым множеством колонн, украшенных лепниной, барельефами и лозами. Свет на «просторах великой торговли» проникает из-за немногочисленных стекольных окон в самом куполе и изливается холодным светом от магических фонарей. Дюнное сильно изменилось за два года, ибо совместив мощь вложений Эндеральского Союза вместе с доходами от торговых потоков, текущих на маршрутах до Арка и с Киры, оно смогло позволить себе не просто многое, а практически невозможное. Город два года назад и сейчас – это две противоположности, два отражения эндеральской действительности. Штеппфан и Свяслоав прошли за врата, где взору предстали виды внутренней гавани. Раньше именно в этой части города велась вся политическая и экономическая жизнь полунезависимой страны и баяррин помнит, что вонь и скрип гнилых досок были извечными спутниками сего места. Трухлявые настилы, вшивые кровати, палатки и опасные переходы – этой атмосферы Дюнного словно бы не стало. Вместо этого ряд домов из песчаника, дух рынка простёрся и сюда, грозное здание суда внушает страх всякому преступнику, а флаги страны, пурпурные полотнища с золотым львом с крыльями, вселяют торжественный дух. Нос теперь ловит терпкий аромат шафрана и крианского перца, на пару со сладким благоуханием пряностей. По небольшим улочкам здесь ходят портовые грузчики на пару со стражниками и торговцами, среди невысоких бежевых домов кто-то умудряется даже лавку разбить. - Как же удалость устроить тут всё так? – осмотревшись, восхитился баяррин. – Вон, они продлили порт до самых дальних колонн, что у выхода громоздятся. - Не обошлось без магии, - пояснил Штеппфан. – Новый шаханшах, знать и торговцы накопили столько денег, что смогли позволить себе нанять группу магов, чтобы те помогли строителям. Если бы это не сделали, то стройка продолжалась бы десятки лет. Штеппфан грозно посмотрел наверх. Потолки гигантской пещеры не были до конца отёсаны и местами можно увидеть шероховатости, однако даже это лучше, чем куски камня, готовые сорваться и прибить бедолагу. Опустив взгляд, он смотрит дальше, туда, где улица начинает уходить ступенями вниз, к верфям. В его сердце до сих пор сидит восхищение за тот труд, которые сотворили чародеи. Дорога, по которой он идёт – искусственная, ещё два года назад в пещере «царили» мосты, не дающие провалиться в море. Спустившись, они оказались на небольшой площадке, заваленной ящиками, бочками, корзинами и прочими контейнерами. Здесь грузчики беспрестанно таскают что-то в глубь поселения, писцы и торговцы раздают команды или ведут учёт на бумагах, чиркая перьями. Штеппфан, осмотревшись, дал язвительный комментарий: - Согласно «Судебнику тысячи решений», разделу тридцать второму, нужно сначала получить подпись и документ от капитана или доставщика товара, а потом уже подсчитывать груз. Торговцы и писцы, которые желали, как можно быстрее проверить «своё сокровище» и убедиться, что оно в порядке, кинули неодобрительный взгляд на инквизитора, но промолчали. «Судебник» принял такую норму под давлением Ост-Эндеральской, которая защищает капитанов от неправомерного отказа от груза. - Ты извечно суёшь нос не свои дела? - А вот и наш корабль, - пропустил выпад Свяослава инквизитор, спустившийся прямо на борт длинного двухмачтового судна, с поднятыми скошенными парусами в полоску. На самой посудине кипит жизнь из последних приготовлений. Матросы готовят орудия – пяток скорпионов, подтаскивают боеприпасы и перетаскивают грузы. Офицеры в мешковатых одеждах, с тюрбанами на голове ведут споры и курят трубки, а капитан на возвышенное надводной корме внимательно смотрит за происходящим. Когда смуглый мужчина со стриженной бородой заметил гостей, взор узких карих глаз впился в них, сапоги его застучали по палубе, по льняному доспеху зашуршала светло-лиловая накидка он медленно подошёл к «гостям» сверля их взглядом. - День добрый, - поклонился Штеппфан и показал на баяррина. – Это Свяослав, один из инвесторов нашего похода. А это, - инквизитор указал на дюннийца. – Это Фарнабаз, наш флотоводец. - Я рад вас приветствовать на борту «Чёрной розы», - в ответ поклонился капитан, приложив руку к сердцу. – Истинно говорю, сегодня хороший день, чтобы выплывать. Погода отличная, на море – полный штиль. - Ваши люди готовы? – напрягся Штеппфан. – Нас ждёт не прогулка в тропики. - Не сомневайтесь. Мои люди – лучшие из лучших. Я вот боюсь, что полдесятка тысяч ваших наёмников могут сдрейфить при встрече с теми дикарями. - Наши люди не пальцем мастерённые! – возразил баяррин. – Наёмники из Речного вашим ещё фору дадут. А вот про фогвилльских отроков, да младцев Арка я не уверен. - Так, всё обсуждение наших сил и флота проведём позже. Сюда ещё кто-то приходил? – уточнил Штеппфан. - Да. Ваши друзья Джакомо и Дижаам уже внутри, в гостевом отсеке. Они уведомили, что позже к нам присоединятся. Да, эта Дижаам едва не прибила купца из Аразеала, за то, что тут на кольцо не хотел цену скидывать. - А что она тут запамятовала? – гневно поморщился баяррин. – Вот неча девке такой делать там. Это не прогулка по речке. - Потом у неё спросим, - фыркнул Штеппфан. – Фарнабаз, давай пройдём оговорим всё. А то как нас магией закинули в Дюнное, так мы носились эти три дня, собирая корабли и проводника. - А наёмники? Пять тысяч воинов найти за три дня… тут особое мастерство нужно. - Этим занимались Джакомо с Дижаам. Свяслоав только наводки дал по речникам. - Хорошо, пройдёмте. Спустя пару минут все пятеро уже сидели за небольшим деревянным столом, над которым свет дарит тусклый масляный фонарь. На их глазах развёрнута карта, покачиваются слегка кружки с вином. Джакомо вместо камзола вырядился в прочный кожаный доспех, рядом с ним покоится длинный двуручный меч, Дижаам же решила ограничится только наточенной килейской фалькатой. Сиденьями служат намертво приколоченные скамьи, от остального корабля их прикрывает стенка с дверью по левую руку. - Скажите, леди Дижаам, - вежливо начал Штеппфан, - зачем вы пошли вместе с нами? Закон и буква договора обязывают только меня принять участие в походе? На вас не похоже, чтобы вы сменили теплые удобные палаты на комнатушку в корабле? - Скажу вам так, - Дижаам посмотрела прямо в глаза Штеппфану и показалось, что его душу пронизали копьём холода и смущения, - у меня, как у представителя Компании, свои интересы, о которым вам знать не обязательно. Ничего, Скарагг даст многое. «И не известно какие чудеса и… артефакты может явить этот край, куда пришли иные силы», - продолжила в мыслях девушка, - «Подумаешь, что эти артефакты принесены демонами, их же можно продать. Вздор моральный, что ими нельзя воспользоваться в торговых делах! Если хоть что-то выудить для продажи, то я это сделаю, если что-то ценное можно унести и разбогатеть в обход Компании, то оно должно стать моим», - заключила дама. Дижаам посмотрела на всех взглядом снисходительным. «Штеппфан, никчёмный законник, убеждённый, что мир строится на нормах права. Отправить бы тебя в дом моего детства, и ты бы посмотрел, как строки закона рифмуются с воровством, нищетой и нытьём отца-наркота. Да ещё и лицо у него противное», - дала оценку Даль’Киру Дижаам, перейдя на следующего. – «Баяррин, уже лучше. Выходец из простых, но аристократизировался. Джакомо. Вот он уже намного лучше. Мужчина статный, с состоянием и дельцой. Видно, что он держит судьбу за горло, своего не упустит. Да, намного лучше остальных». - Дижаам, - продолжает её донимать Штеппфан, - вы же понимаете, что в случае опасности вы сами себя будете защищать? - Да, милый, поэтому я и прихватила с собой эту фалькату. – А теперь я прошу, - девушка бы выпалила грубость, но так как инквизитор – глава похода, то смягчилась, - давай дадим слово капитану, мы же для этого здесь собрались. - Так, - Фарнабаз указал на море, - у нас в распоряжении есть то, что Сенат смог выжить из Арка на операцию – три децеры, несущих две тысячи четыреста воинов из Речного, четыре квинкиремы везущих тысячу воинов из Фогвилля, три гексеры, несущих полторы тысячи наёмников из Арка, два дромона и одна бирема с семьюстами наймитами из Дюнного. Наёмники там же определены и как экипаж. И это не считая десятка грузовых кораблей, наполненных лошадьми и провиантом, предоставленных Ост-Эндеральской. - Хм, интересно, а где нас будет ждать всё это богатство? – спросила Дижаам. - Я, перед телепортацией в Дюнное, отдал поручение Консула, чтобы они плыли в сторону Киры, в назначенную точку, я их заверил, что наша бирема флотоводца настигнет их. Флот уже отбыл и все жду только нас, - ответил Джакомо, - ох, вы бы только видели изумлённые лица аркчан, когда те увидели, как магия переносит наёмников на площади. - И сколько маги из Коллегии Чародеев запросили за телепортацию из разных стран? – спросил Штеппфан. - Чуть больше ста тысяч медяков, - горестно ответил Джакомо, - хорошо, что хоть Союз половину покроет субсидиями. - Хм, а сколько всего ушло на подготовку передового корпуса? - Поверь, мальчик, ты не хочешь этих цифр знать, - огрызнулся Гарибальди. – Из-за тебя я столько денег потерял. Столько… - И всё же, - настаивает Штеппфан, приложившийся к кружке. - Около миллиона медяков на все приготовления, - Джакомо скорчил горькую мину на лице. – Ты хоть понимаешь, что мне пришлось помимо того, что опустошить счёт в банке, ещё и взять небольшой кредит? Или твои книжки тебе не рассказывали, что зарплаты сами себя не выплатят, а издержки не покроют? - Но всё ради великой цели! – взбодрено и с улыбкой вскинул кружку вина Штеппфан. - Прошу тебя, мой друг, умолкни. Ты не понимаешь, во что выливаются твои «великие цели». - Тут я вынуждена согласиться с Джакомо, - вступилась Дижаам, отпив вина, - ты просто не понимаешь, что значит потом и трудом зарабатывать состояние. - Может быть вернёмся к совещанию, - вклинился капитан. – Хорошо, у Киры наш флот будет ждать группа магов. - Мы разве не поплывём сами? – смутился Джакомо. – Велисарий говорил, что отошлёт магов, чтобы те… ускоряли корабли ветром в паруса. Нет? - Планы изменились, времени слишком мало. Кирианские маги согласились за миллион серебряных лир перенести наш флот к берегам Скарагга. - Сколько!? – закричала Дижаам. – Принесите мне наковальню! Нам проще сброситься, чем найти столько денег! - Без этого нам придётся от нескольких месяцев до года плыть до Скарагга, - настаивает капитан. – Они задействуют неимоверное количество магов и техники для этого. - Тише-тише, - усмехнулся Штеппфан, вынимая пергамент и передавая его Джакомо и Дижаам, став поучительно-нудно говорить. – Это «золотая грамота» от Кирианской королевы на то, чтобы её предъявителю были оказаны любые законные услуги в любом объёме не превышающем сокровищ королевского двора. Вот и не нужно искать деньги, сделаем всё по закону. - Ладно, - продолжил капитан. – У нас задача не из лёгких. Мы должны будем быстро высадиться на Скарагге, овладеть частью берега и удерживать его настолько, насколько это возможно. Учитывая, что острова окружены бурями и неспокойными водами, то для децер и дромонов поход может оказаться смертельным. - Фарнабаз, вы единственный, кто достигал острова, чего нам ждать от местных жителей? - Не знаю. Как мне сообщили, теперь это не просто дикари. Из того, что я видел в последний раз, так это свирепые люди, похожие на зверей. И то… видели мы их не на континенте, а в столкновении с их пиратскими лодками. Вам придётся крепиться духом, мессиры и леди, так как скорее всего нас ждёт настоящий ад, - мрачно вымолвил Фарнабаз, который поднялся, опрокинул кружку вина в себя и ободрил собравшихся. – У вас есть ещё вопросы? - Только… сладите с ветрами и бурями? – спросил Свяослав. - Да, - пришёл твёрдый ответ. – Я вас проведу до берега. А вот то, что начнётся после за горизонтом моего видения. Могу лишь только сказать, что как пойдёт операция, зависит от вашей крепости духа и твёрдости характера, - тенор пронзил холодок тени страха. – Мы встретимся с существами не из этого мира, и кто знает, насколько они могут поколебать ваши души. На эти слова флотоводца ответом стала зловещая тишина. Если инквизитор знает то, с чем им придётся столкнуться только по книгам, баяррин предполагает это из опыта битв с монстрами, то вот для Джакомо и Дижаам это только мутные догадки, ибо оба имели дело разве что с бандитами и разбойниками. - Да поможет нам Единый и пусть ветра будут попутными! – завершил в поднятом настроении Фарнабаз и поспешил оставить четверых. Штеппфан оглядел всех, чувствуя, что каждый погружён в глубокие размышления о будущем. Ему кажется, что поход из лихой затеи, цель которой – сохранение прибылей для мастера монеты, эмиссара Компании и инвестора, постепенно превращается в опасную для жизни кампанию из которой они могут не вернуться. И в действительности – эти трое надеялись, что в лучшем случае они потратят триста тысяч медяков на наёмников, корабль для старика Арантеаля до Нерима и экипировку. Но теперь это превратилось в полномасштабную военную операцию, с нанесением ударов на ширине больше десятка тысячи километров друг от друга, с применением армий, флотилий, техники, магии и веры. Против них не просто люди, а насыщенные проклятьями из тёмного мира вчерашние дикари, которых поддерживают мятежные духи, обретшие плоть. От этого всего просто захватывает дух. - Джакомо, - мягко начала девушка, решившая разбавить тишину, - не расскажите вашу историю? Откуда вы родом? - Из Арка, милая леди. Только я не аристократ, а торговец. Как ни странно, но мне пришлось им стать, чтобы обеспечить семью, отец не мог. На обычном труде много не заработаешь, вот я и стал… торговать ягодой и некоторыми овощами, которые сам и собирал. - А что с отцом? Он ушёл рано? - Нет. Он был пьяницей, который спускал все заработанные им деньги в кабаках и борделе Подгорода. Мать выгнала его из дома после очередной «ночи страсти» в серебряном облаке, - тяжко ответил Джакомо. – И затем нам пришлось ещё хуже. Он по разводу забрал больше половины дома. - Как же мне это знакомо, - выдохнула Дижаам. – Мой… баловался светопылью, брат умер в лет десять. Я сама отвечала за свою жизнь. Наши жрецы обещали мне, что нужно жить благочестиво, дабы всё иметь после смерти, но… пошли все они к своим семерым. Я взяла судьбу в свои руки и стала выгрызать у мира своё. - Да, печальная правда жизни. После развода мне пришлось торговать взятым день и ночь, пока один купец из Дюнного мне не предложил стать его помощником в операциях, - Джакомо тепло улыбнулся. – Он заметил, как я торгуюсь, как предлагаю ягоду. Казалось бы, обычная смородина… но тогда я её так расписал, будто её благословил сам Мальфас. А потом начались долгие путешествия и странствия. И спустя пол жизни из небольшого прилавка моё дело выросло в «Империю Гарибальди» - моё самое дорогое детище. - Какая интересная жизнь, - подметила Дижаам, не убирая взгляда с Джакомо. - Поведай о своей, Дижаам, - попросил Гарибальди. – Я слышал, что вы были эмиссаров Коалиции синих островов? - Да… была, - замешкалась девушка, - но там у нас… э-э-э, не слишком задались отношения, если можно так выразиться, - Дижаам легонько вытянула руку вперёд и мягко привела своей ладонью по пальцам Гарибальди, томно и умоляюще приговаривая, - мы же будем об этом, не так ли? Просто… работодатель попался не слишком справедливый и я ушла от него. - Хорошо, а как вы провели детство? - А детство. Да что тут говорить. Брат помер от лихорадки, отец сторчался, а мать… про неё я вообще говорить не хочу, - Штеппфану показалось, что эмоции горя наигранные, но унял это подозрение. - Какие у нас с тобой одинаковые судьбы, - подметил Джакомо и чувство тепла, которое испытал Гарибальди к даме, Даль’Киру казалось правдивым. – Если мы вернёмся из этого похода, то я могу помочь вам открыть своё дело, - с дрожью в голосе предложил Джакомо. – Ваши способности как нельзя лучше подходят для этого. Я видел тебя в деле. Ты обсчитываешь торговцев как липку, заключаешь лучшие договора и чуешь рынок. В конце концов, тебе же не всегда работать посланником кого-то сильного. И мои инвестиции могут принести десятикратные плоды. - Джакомо, - края губ Дижаам слегка поддались улыбке. – Как «верный посол» я бы предложила вам рассмотреть вопрос торговли с моей Компанией, но признаюсь – подумаю над твоим предложением. «Не ведись на это, она тебя обманет», - подумал Штеппфан, чувствуя, что Джакомо слишком заигрывает с этой девушкой, только вот мотивы его туманны – то ли это жажда ещё большей наживы, то ли он действительно имеет к ней тёплые чувства; что не нравилось инквизитору, так это то, что чаяния этой парочки трудно разуметь, каждый из них строит этичного аккуратиста, наводящего перед собой туман, но вот упование сердца всегда просто и однозначно: дабы хоть немного узнать, куда дуют ветра их душ, инквизитор немного по-юношески глупо заязвил: - Вы уже называете друг друга на «ты». Интересно, а что будет дальше? Сыграете свадьбу во Золотом Броде или проведёте романтический ужин? - Что за оса тебя укусила? Ты что несёшь? – распалился Джакомо и лёгкий багрянец на его щеках выдал парня; инквизитор внутри обрадовался своему успеху, Гарибальди хоть, и маститый торговец с холодным рассудком, но вот редкие чувства такому трудно спрятать. - А что, Джакомо Гарибальди – хороший статный мужчина, с недюжинными способностями. И организовать такую экспедицию за три дня далеко не каждый сможет. Так что вполне бы почему и нет? Что-то не так, мессир Штеппфан? – холодный ответ Дижаам, и скрытая искра в нём позволили понять инквизитору, что здесь играет больше желание «урвать своё», которое борется со слабым стремлением быть защищённой, в теплоте и любви, заложенным от рождения. Свяослав пихнул локтём Штеппфана и ухмыльнулся его выходке. В отличие от остальных он понял, что сделал инквизитор, пошедший на незамысловатую провокацию. - Ишь, рассердоболились здесьма, - посмеялся баяррин, отпивая из кружки. – Вона, даже Джакомо обогрел аки помидор. - Поведай о своей жизни, Свяослав, - предложил инквизитор, желающий уйти от темы Джакомо и Дижаам. - Мда, ваша жизнь не чета нашей. Помница мне ещё не так давно отроком был, поля сеял в Речном, рыбу ловил. А потом уже сам гонял крестьян по полю, дабы холопы эти трудились и не лодырничали. - А как ты попал в знать? Просто… когда Велисарий со своими перекроили всю карту, такой бардак был. Я только через месяц смог разобраться, кто где. - Глаголал же вам, вы что на ухо не разумные? Когда Орден Святой тикал от нас, то народ залютовал, своё устроение в Речном возжелал. Ополчение собрали мы, с тридцатью старейшинами, дабы покой был. Югар Стенопёрый князем выбран был, а старейшины ополченские баяррами при нём, дабы судили и разумели над делами матери-земли мы справедливо, никого не обижая. - Штеппфан, - строго обратилась Дижаам, неодобрительно посматривая. – Вот взял и замучил человека дурацкими вопросами. О себе-то расскажешь, или это очередная сумасбродная «тайна»? - Нет, - Штеппфан положил подбородок на скрещенные ладони, - я из семьи аристократов, и моя жизнь такая какую вы можете себе представить. С серебряной ложечкой во рту. С семи до восемнадцати я учился в специальной схоле с упором на право, а потом ещё лет десять практики при Трибунале. Вот и всё. - А как вы попали в судьи? - Всё было быстро. Когда низвергнули власть Святого Ордена, аристократы собрались на большой совет. Там они подготовили кипу документов о правах на Арк и прилежащие земли. Выбрали Доже и власти. А я… так как был при Трибунале меня позвали в судьи. Всё просто и не замысловато. - Ладно, вино просится на волю. Где гальюн, - встал баяррин и Джакомо потянулся за ним. Парень и девушка остались вдвоём, продолжая сверлить друг друга взглядом. Видно было, что между ними будто кошка пробежала и это решила выразить дама: - Что же вы уставились на меня? - Дижаам Онелис, - вдумчиво заговорил парень. – Скажите, что вам говорят названия – «Золотой Серп», «Нефритовый скарабей», «Даль’Лоран»? - Не понимаю о чём вы! – фыркнула Дижаам. - Хорошо, - Штеппфан достал из набедренной сумки пару листов, став с них зачитывать текст. – Протокол допроса… «прорицателя», - мужчина увидел, как девушку буквально тряхнуло, в её глазах промелькнул страх, – на страницах третей и четвёртой указывается, что в «поясняю: да, Дижаам Онелис мне знакома. Мы с ней познакомились при моей работе в Золотом Серпе. Да, она действительно украла Нефритового Скарабея, а за противоправные деяния в ходе этого деяния, Коалиция синих островов её лишила статуса эмиссара», - Штеппфан убрал страницы протокола. – В делах сыска, что были заведены стражей два года назад, есть одно интересное. Несколько человек из штаба Золотого Серпа были убиты. Ранения на телах, как установила экспертиза, были нанесены изогнутым оружием, на подобии килейских фалькат. - Как? – дрогнула девушка, её смуглая кожа выразила страх бледностью. – Эта сука вам всё рассказала? - Не всё, - самодовольно сказал инквизитор. – Инквизиция знает, что «прорицателя» можно долго допрашивать на предмет культов и его игр с запрещёнными искусствами, и чтобы не сидеть три дня, мы попросили эту персону нам указать только особенности знакомства с вами, - Штеппфан видел, как глаза дамы заполняет страх, она пытается что-то сказать, но её голос дрожит не давая и слова вымолвить. – Когда вы прикрылись… веерочком от выступающего, я решил его допросить. Может что-то интересное найдётся… и нашлось! - Зачем? Зачем вам всё это? – жалобно залепетала Дижаам. – Вы собираетесь выставить это на всеобщий показ!? - Во-первых, я хочу вас предупредить, чтобы вы не заигрывались с жаждой наживы. Во-вторых, - Даль’Кир выждал небольшую паузу, а потом его голос зазвучал с неестественным для него обвинением, - не знаю, какие чувства вы испытываете к Джакомо и зачем он вам нужен, но если вы кинете его, то я клянусь – история Дижаам Онелис закончится в Трибунале Эндерала. - Хорошо, - трясясь выдохнула девушка, не ожидавшая, что её подноготную достанут и вывернут перед ней, буквально поймав за больное место; она пару минут сидела в полной прострации, ей хотелось куда-то спрятаться, уйти или развеяться, лишь бы не видеть обвинительного взгляда инквизитора, который развеял неудобное молчание, отпив вина и став мерно говорить: - Я с Джакомо познакомился полгода назад. Он хорошо нам помог в качестве осведомителя по одному культу с… которым торговал по нашей наводке. Тогда у него была провальная попытка завести романтик, и он месяц хандрил. А когда нам понадобились финансы, то мы вышли на него, а он подтянул Свяослава… а также Арантеаль как-то вышел на вашу Компанию. - Зачем вам это? – взяв себя в руки, уже спокойно говорит Дижаам. – Вы же не идиот, чтобы это бесцельно всё городить? - Это часть приготовлений, - просто ответил инквизитор. – Мне не нужно, чтобы посреди похода кто-то сломался. За дверь послышался топот и стук сапог о древо, а также басовитый голос Свяослава. Штеппфан поднялся, слегка поклонился и поучительно сказал: - Не подведите меня, Дижаам Онелис. Мужчины прошли за дверь и упёрлись в Штеппфана, который их юрко обошёл в сторону и последовал в сторону лестницы. - Куда грядеши? – дёрнул его за плечо Баяррин. - Пойду… подышу. Скоро отплываем. - Я с тобой. В особой комнате остались только двое – Дижаам и Джакомо. Парень с нежностью посмотрел на девушку, но та не могла ответить ему взаимностью, ибо её сердце в основу всего положило закон выгоды, продиктованный детскими годами нищеты и бедствий. И теперь, когда на другой стороне наживы стоит инквизиторская угроза, Гарибальди стал менее интересен. Но вот что-то теплится в её груди, то, что взывает к обратному, и она позволяет на секунду дать этой эмоции волю: - Джакомо… зачем ты предложил стать самостоятельным негоциантом и даже решил инвестировать в моё дело? - Я вижу в тебе хорошего торговца, да и ты мне приятна, тут я скрывать этого не стану. - Мне трудно это понять. На своём пути я повстречала множество ушлёпков и уродов, которые пользовались мной. Мне трудно… кому-то поверить. Ты… я не смотрю на тебя так, просто непривычно. - Что за мир такой? – с тяжёлой усмешкой сказал парень, допив горькое вино. – Дижаам, может я смогу исправить это как-нибудь? Поверь, я самых чистых нравов, - сыронизировал Гарибальди. – Скажи, как ты смотришь на скачки? - Хорошо, а что? - Я приглашаю тебя. Как только закончим эту операцию, то приходи со мной на скачки вблизи Арка. Кстати, ты была в Златолесье? - Нет, - Дижаам не отводила от Гарибальди карих глаз. - Давай я тебе расскажу об этом чуде света, - тёплым взором ответил Джакомо, смотря на её треугольных черт смугловатый лик, в котором он нашёл что-то знакомое. Порт Дюнного всё же прекрасен, он есть жемчужина востока. Терпкие ароматы специй можно ощутить даже на корабле, неимоверное количество грузов ежедневно принимает сия гавань, а возле неё одна из самых сильных флотилий востока. И Штеппфан видит всё великолепие и славу этого города, однако принимает это как должное. «Вот, что бывает, если следовать праву», - подумал Даль’Кир. - О чём разумеешь? – спросил баяррин, тут же найдя тему разговора. – Кстати, видел, что ты имел говор с Калией За… Закх… Закарэш. - Да, приятно было с ней поговорить. Она – волевая и сильная девушка, - Штеппфан опёрся на перегородку, вспоминая её рассказы про детство и становление в Святом Ордене и находя её не просто мужественной, а несгибаемой. – Не каждый на такое способен. - Ты смотри, аккуратнее с ней. - Она – хороший человек. Она пережила нищету Подгорода, едва не была убита там. Её вообще нашли в разрушенной деревни, а спас кто-то из Ордена. – с этими словами пришёл и образ измученного прожитым девичьего чуть загорелого лица, обрамлённого чёрным коротким волосом, в глазах её неописуемая усталость, а в голосе сухость. Штеппфану почему-то хотелось её тогда успокоить и как-то обрадовать, лишь бы килеянка немного обрадовалась. Её идеал – помощь несчастным и бедным, душа Калии Закареш насыщена идеями помощи обычному народу. Но что может сделать инквизитор, а в бывшем судья, чтущий свято закон? Он ей дал в дар книгу «Законов Эндерала», нелепо объясняя, что их знание не повредит и вообще хорошо в них разбираться. Хоть это и походило на занудство, но это чем-то рассмешило Калию. Но больше она оценила, что Штеппфан туда вложил три листа «золотого мирта», особого растения, которое способны вывести только аэтерна Златолесья. Она поблагодарила Даль’Кира за это ведь теперь сможет отдать его апотекариям и те из него приготовят отличное зелье укрепления здоровья… как раз для жителей Подгорода. Эта благодарность теплом отзывается в груди молодого инквизитора, который за свою жизнь слышал только проклятья от подсудимых и сдержанную оценку своих качеств. - О чём помнишь? - Да так, - улыбнулся Штеппфан. – О своём. - Отходим! – крикнул флотоводец, отвлекший и двух парней от общения, обозрев команду и тихо прошептав. – Крепитесь ребята, нас ждёт голодная тьма, но Единый нас не оставит.