Во имя порядка: на закате древней эпохи

Глава 6. Тень прошлого, страх будущего

Спустя четыре дня. Арктвенд - Я всегда думал, что до конца дней проведу в войне с преступностью и несправедливостью, моим мечом станет судебный приговор, а щитом – закон, - с немалой толикой обречённости выдал мужчина. – Теперь понимаю, что уже через пару дней могу сгинуть в войне со вчерашними дикарями. Мужчина, на которым мешком висит алая туника, стянутая поясом и сумкой, откинул голову, упекавшись затылком на доски. Та самая комнатушка, где они распланировали плавание, стала местом «откровений». Здесь сидит и мужик в красно-золотом кафтане, поглаживающий бороду, и парень в кожано-коричневом камзоле, и девушка в чёрно-белой одежде с бархатной отделкой. - Ничего, сдюжим, - стукнул по столу Свяослав. – Не раскисай, Штеппфан. - Всё в порядке, - инквизитор ленно посмотрел на девушку и ехидно подметил. – Но не так хорошо, как у Дижаам. - А что? – девушка отложила от рта большой кусок белого душистого хлеба. - Да нет, - махнул рукой Штеппфан, - просто говорю, что у тебя всё хорошо. Инквизитор, несмотря на то, что с недоверием относится к Дижаам, рад был видеть, что она поправляется. Спустя день, как Фарнабаз вывел корабли от Скарагга, Дижаам смогла крепко стоять на ногах и даже без тошноты вкушать пищу. Он не испытывал злорадства от того, что непонравившийся ему человек страдал. Да и к тому же, выздоровление килеянки сильно веселит Джакомо, а это не может не прийтись по душе Даль’Киру. После того, что он пережил, хорошие моменты стали на вес золота, они несли успокоение и отвлекали от образов и звуков того побоища. - Кстати, а шо ты там хотел той смуглянке орденской передать? – спросил баяррин. – Ведь письмецо ты у меня отнял. - Ничего особенного. «Что нас делает такими, какими мы есть?» - неожиданно спросил себя Штеппфан. Он посмотрел на баяррина. Тот прожил полжизни на поле, причём простой и не изысканной. В его крови дух защиты родины, лихачества и душевной широты, но как он таким стал? Воспитание и роднение с землёй сотворило его в сем виде. А Дижаам? Вот сидит дама и жадно доедает кусок хлеба, после которого пойдёт и прикончит ещё что-то. Почему её разразила тошнота там, где над подсознанием духи зла имеют особое дерзновение? Что заставило её всю жизнь бороться за богатства, причём идя по головам? Что её сделало такой и что она хочет? Штеппфан развеял эти мысли, вернувшись к письму. Он помнил, что Калия во время прогулки у зелёных насаждений Храма Единого рассказывала, что всегда хотела помочь простому народу. Люди и аэтерна, живущие в Эндерали имели право на лучшее, не должны прозябать в нищете и застое. Даль’Кир объяснил ей, что «пути» давно низвергнуты, каст больше нет, и их место занимает более свободный порядок. Даже Арку пришлось отказаться от них в пользу сословной системы. Однако сухой голос Калии говорил о чём-то более глубоком, о том, что глубже всякой власти или устройства. Только потом, когда мышление, выстроенное на законах уступило чистому созерцанию мира, Штеппфан понял, то о чём говорила Великий Магистр и решил записать об этом. Он не забудет, как дрожащей рукой, под светом лучины и пары свечей волнительно выводил буквы: «Дорогая Калия, после нашего разговора в Храме я долго не мог понять, что вы имели в виду. Но проведя пару дней среди обычных солдат и людей, я увидел, что есть нечто тоньше закона. Раньше я считал, что помощь народу – это следование букве закона, что если всё делать по праву, то и будет всё в порядке, теперь же я вижу, что она простирается намного дальше. Вспоминаю случай, когда одному учёному из-за сильной худобы стало плохо на Скарагге и его пришлось откармливать. Согласно договору на каждого полагалось не более ста грамм свинины, однако ему выдавали больше, лишь чтобы он поправился. Или же с этой девушкой – Дижаам. Ведь по договору – целебных трав полагается на каждого не более на трёх отваров, но Джакомо смог взять у алхимиков на шесть порций больше. И… мне даже не хотел что-то сказать против, хоть это и было против буквы договора. Это выходит за закон, но в то же время раскрывает в нас тех, кто больше писанных строк – людей. Милая Калия, если мы когда-нибудь ещё встретимся, то я бы хотел, вам лично рассказать об этом и услышать ещё пару ваших историй в «Толстом Леоране» или же, если мне суждено пасть, пусть это письмо дойдёт до вас. Будьте здравы, Калия Закареш, Великий магистр Святого Ордена и хорошая девушка». - Так шо? – спросил баяррин. – Будешь молвить про письмишко? - Ничего же, говорю, - Штеппфан перевёл взгляд и увидел, как Джакомо допивает пиво; этот парень за пару дней успел особо заобщаться с Дижаам. Они долго и томно разговаривали о прошлом и о том, что ещё грядёт. Их речи уже не касались торговых дел, или политики. Келеянка рассказывала о трудном детстве, об отце и о том, как потеряла мать. Джакомо в красках описывал свой жизненный путь. Обе судьбы, начавшиеся из нищеты нашли точки единения – бедное детство и воля к победе. А затем их общение касалось самых различных тем – от ужасов тех проклятых островов до аромата кирийских вин. Для Дижаам казалось, что это первый человек, готовый её выслушать просто так, а не потому что диалог — это ключ к выгоде. Может именно этого ей не хватало? Перед ней впервые человек, который готов просто так отдать своё время, чтобы послушать её и ценит за то… что она просто есть. Для человека, всю жизнь прожившего доминантой – «всё покупается, всё продаётся и ты не нужен никому, если в тебе нет ценности», такое просто не мыслимо. Впрочем, лёгкое неверие отступает перед простым желанием, которое взывало к ней из глубины души, настаивающее на неотступности от нового знакомого. «Я же всё также хочу наживы?» - неуверенно парирует тяге к Джакомо дама, ведь с другой стороны её сердце точит страстное желание урвать своё, доказать миру, что она тот самый зажиточный гусь, обманувший всех и вся. Она помнит, что в прошлый раз устроила ради «приза» в конце пути… тот торговый штаб Золотого Серпа до конца жизни будет приходить к ней в кошмарах. - Что мы можем… противопоставить такой мощи? Я всё забываю спросить, сколько осталось в строю? – спросил Гарибальди. - Сотня латников и полсотни лучников Фарнабаза с нами. Остальные же – три сотни копейщиков Фогвилля, две сотни речников и сто пятьдесят аркчан отправили в Эндерал. Их договора исчерп… да плевать на них, - выругался Штеппфан, тут же взяв себя в руки. – Пусть отправляются на родину, отдохнут. Это уже не их битва. - И это правильно друже, - пихнул в плечо баяррин, припав к пиву. – Теперь пусть люд страны норимской лютует супротив ордынцев. В комнатку прошёл смуглый парень, на котором жилет поверх белой рубахи, ноги прикрыты мешковатыми штанами, уходящими в бежевые шнурованные сапоги. - Мессир Фарнабаз, - встал инквизитор. – Вы что-то хотели? - Да. Мы прибыли в Арктвенд, - сухо сообщил флотоводец. - Тогда, - Штеппфан поднялся. – Навестим здешнего наместника, - и повернувшись назад, тихо заговорил. – Дижаам, Джакомо, может вы… - Нет, это и мой поход, - поднялся Гарибальди, а за ним и девушка, решившая идти за Джакомо. Штеппфан выбрался на палубу, а потом и в пристань. Его лицо обратилось к хмурым небесам, по коже потекли струи воды, а ткань одежды грозит взмокнуть. На сей раз над головами не просто серые небеса, а чёрный небосвод, с которого льёт непрекращающийся ливень. Дрогнув и весело встретив порывы холодного ветра, Штеппфан сдержанно ликует от того, что вновь может насладиться дождём и холодом, ибо Скарагг «подарил» ему лишь боль, ужас и сухость. - Зачем ваш корабль пристал к нашему берегу? – до ушей донёсся вопрос, заставивший обратить внимание инквизитора на происходящее. Перед ними уже собрался десяток воинов. Это чуть выше среднего, светлолицые, защищённые парни кольчугами, поверх которых чёрно-жёлтые табарды и шлемами-капеллинами. Впереди них же рослый мужик, с русым волосом и нагрудной пластиной на которой красуется чёрный геральдический орёл. - Кто вы? – спросил Штеппфан. - Я – капитан Варфей Филипп. Мы дали вам право причалить, теперь ответьте – зачем вам это нужно? - Я – инквизитор Штеппфан Даль’Кир, пришёл, чтобы потребовать у военного наместника помощи от скараггской угрозы. - Что? – едва не лопнув от сдержанного смеха удивился Филипп. – Скарагги? Это же дикари? Я не уверен, могут ли они… меч сделать. Штеппфан не намерен убеждать капитана словами, сейчас нет времени на это. Он махнул рукой и двое воинов Фарнабаза подтащили схваченную в кандалы среднего роста смуглую девушку. Её косые миндалевидные глаза горят огнём ненависти, в горле назревает рык, а с тела так и не снят доспех. Лучники швырнули её прямо под ноги неримлянам, но та резко встала и кинулась на них, раздвинув рот и демонстрируя золотое напыление на клыках. Парни отпрыгнули и инстинктивно хвастанулись за клинки. Баяррин подпрыгнул и слегка ладонью шмякнул скараггчку по затылку, чтобы та успокоилась, а Даль’Кир бесстрастно продолжил: - Скажи, Филипп, способны ли дикари сделать такую броню? – после указав на море, инквизитор продолжил. – И таких ещё тьма. - Хорошо, - сглотнул капитан, - идёмте. Они вышли в пристань, которая немного похорошела при неримлянах. Теперь здесь не одна убогая лачуга, а не менее десятка домиков, где живут рыбаки да лесники, уживающиеся возле с охотниками и парой крысоловов. Чуть дальше открываются изумительные просторы Арктвенда. Штеппфан видит зелёные поляны, которые переходят в негустой предлесок. Вдохнув полной грудью, мужчина ощутил свежий лёгкий воздух, наполнивший его бодростью. То, чего так не хватало на Скарагге. И всё же, это место имеет куда более печальную историю, чем может показаться на первый взгляд и чёрные острые пики гор вдали говорят об этом. - А ведь когда-то Арктвенд был центром торговли между Киле и Неримом, - вспомнил Джакомо. – Тут располагались лучшие каменоломни к югу от Нерима. - Гнев рождённого светом его погубил, - резко ответил Филипп. – Этот треклятый деспот, Тир, удумал, что произошедшие здесь может поколебать его тираническую власть. Эта дрянь потопила весь континент. - А что здесь было? – шёпотом спросила Дижаам. - Гнев того, кто возомнил себя богом, - ответил инквизитор. – Один архисерфим по имени Аркт взбунтовался против Рождённых Светом. Сосланный сюда он продолжил войну, наводнив страну легионом мертвецов. - И поэтому державу пришлюсь затопить, - сплюнул неримец. – Вместо того, чтобы её восстанавливать, они решили всё спрятать и «обезопасить» остальной мир… обрушив почти весь континент. Дальше путь продолжился в полной тишине. Штеппфан наслаждался прекрасными видами – справа и слева от него простираются изумрудные дали, под напором холодного ветра шелестят мокрые листья, а воздух исполнен свежащей прохлады. Но история этого места сеет печаль в душе. Раньше здесь были города, жили люди и аэтерна, но из-за непомерных амбиций одного падшего серафима и его жажды мести, а также по воле ложного божества всё сгинуло в море. Арктвенд – ещё одно подтверждение того, что жажда власти, прикрытая лживыми мотивами стабильности или свободы, ни к чему хорошему не приведёт. Впереди вытянулись мощные каменные стены, подле которых «выросли» целые леса кольев и деревянных заграждений. На башнях по всему периметру, на баррикадах и у стен патруль несут пехотинцы в чёрно-жёлтом, с копьями наперевес. Там дальше пляшут слабые огоньки факелов и кострищ, бережно накрытых стеклом, чтобы те не гасли. Массивный бастион крепости неприветливо встречает гостей. - Открывай ворота! – подойдя к деревянным створчатым креплениям, крикнул капитан. – У нас гости! Эндеральцы с пленной прошли за стены и увидели, как на расчищенном плацу тренируются солдаты, как пара офицеров раздают приказы, и как воины сдают патрули. - Вот мы и в крепости Грельз, - отметил Филипп. – Вы бы видели её два года назад. Разрушенная, покошенная, всё в запустении и гибели. А теперь это наш форпост на юге. Пройдя через суровые укрепления, насмотревшись на крытые зубчатые башни, в которых гнездятся арбалетчики, эндеральцы оказались внутри главной крепости у самого стола наместника. В небольшой кабинет, где единственное украшение — это свечная люстра да коврик, проследовали эндеральцы. Шум дождя, доносящийся из-за узкого окна, перебивал чирканье письменного пера. - Господин военный наместник Шапуа ля Пэн, прибыл сообщить, что делегация эндеральцев у вас просит аудиенции по поводу войны со Скараггом. - Капитан, - недовольно посмотрел из-под широкого лба офицер, - свободен. - Да, господин. Выполняю, господин. Мужчина, блестящий лысиной, накинувший утеплённый меховой плащ поднялся и подошёл к окну, словно демонстрируя пренебрежение к «гостям». Выждав секунд десять он спрашивает: - Чего вам надобно? - Мы пришли к вам известием, - сделал шаг вперёд инквизитор. – К вам на остров плывёт целая орда скараггов. Господин, нужно подготовиться к отпору. Распорядитесь отослать гражданских прочь. - И ослабить хозяйственный потенциал острова?! – злобно-смущённо гаркнул наместник. – Чтобы ещё сильнее обессилить Нерим? – после он чуть согнулся, опираясь на стол и гневно твердя. – Я с войне с вашим братом уже потерял бойцов. Два года назад моя рота полегла под Арком. - Так вы сами пришли, никто вас не звал! – крикнул Джакомо. - Тихо, - оборвал всех инквизитор. – Господин, мы только со Скарагга. Нас вышло пять тысяч наёмников, а вернулось не более тысячи. Мой господин, - голос Штеппфана дрогнул. – Мы собственными глазами видели орду, видели их несметные полчища. Они идут сюда, в Арктвенд. - Ваше дело, что вы туда попёрли, скоты, - огрызнулся Шапуа. – И на кой им эта забытая всеми земля? - Для создания оперативной базы. Отсюда можно будет вести наступление на Нерим и Киле. - Ваши слова меня не убеждают, - буркнул наместник, усевшись в грубое деревянное кресло. - Простите, - Штеппфан обратился к сумке и вынул оттуда кипу пергаментов, – но я перейду к закону. Тут у меня «Пакт о сотрудничестве», подписанный между Высоким Сенатом и представителем командующей Альмы. Согласно нему, гарнизоны Нерима обязаны помочь нам. - Дай-ка, - схватил пергаменты Шапуа и тут же швырнул пергаменты в грудь Штеппфану. – Тут нет подписей членов кабаэтского двора, а без них ты можешь этим только подтереться. Эта девка может быть у себя на уме! - Свяослав, - спокойно попросил Штеппфан. Баяррин лишь кивнул и вывел вперёд даму, которая скалится и скупо гневается, пытается вырваться, но кандалы и цепкая хватка мужа из Речного держит её. Оказавшись перед Шапуа, она прирыкнула и гневно на него зыркнула. - Давай, - аккуратно схватил её возле оголённой смуглой шеи баяррин. – Молви хозяину дорогому о делах крамольных. - Хоть ты и говорить на инал, но тебя трудно понимать, - прорычала девушка и осмотрела Шапуа, потянувшись к нему носом и став обнюхивать мужчину. - Без скоморошества, - тряхнул её Свяослав. - Мы – великый скарагг, - выпрямилась девушка. – И мы нести новый время. Вам, людям севера, не победить нас. - Почему ты говоришь нам это? – удивился Шапуа. - Лучше биться с доблесть против врага, чем с перепуганный. Если мы биться с доблесть, то это радовать великий дух и его пророка. - Сколько ваших к нам придёт? - А ты приготовиться и смотреть, - гордо выпячила грудь девушка. - Ладно, - Шапуа подбежал в двери и одёрнул её. – Стража, тут нужно кое-кого в темницу проводить. И разоблачите её, только не дайте себе пальцы отгрызть. Повисла тишина. Шапуа понурено подошёл к креслу, усевшись за него и подтянув к себе пергаменты Штеппфана. Недоверие и злоба сменились на страх, подавленность от приближающегося кошмара. - Пакт говоришь, - протянул наместник. – У меня в распоряжении рота арбалетчиков и две роты меченосцев, полсотни копейщиков тяжёлого ряда, десяток топорников и двести ополченцев. А их сколько, говоришь? - Чуть меньше шестидесяти тысяч. - Хаха, - истерично посмеялся мужчина, опустив голову на ладони. – Шестьдесят тысяч. Хах, - лик омрачнел. – Проклятье. Нас же попросту сметут. - Господин, - голос Штеппфана стал сильнее. – Мы здесь не для того, чтобы победить. Нужно отправить гражданских как можно дальше отсюда. Вскоре сюда пребудет передовой корпус вторжения и чем дольше мы его задержим, тем больше шансов у обычного люда уйти. К тому же, отправьте к Коареку посланников. Пусть готовится к обороне. - Хорошо, - Шапуа вынул из-под стола карту того, что осталось от Артвенда, встал и стал водить по ней пальцами. – Так, основные стены всё ещё крепки. Если они пережили долбанный апокалипсис, то и со штурмом справимся. А вот деревянные мы укрепим, - палец указал на юг. – Здесь мы поставим колья и волчьи ямы. В высокой траве хорошо положить парочку капканов. Шапуа отстранился, скрипнул дверью и снова раздался его крик: - Лейтенант, тащи треклятую бумагу, мне нужно приказы писать! И всех офицеров ко мне, живо! Бросив грузный взгляд на «гостей», Шапуа исполнил широкий жест и мерно сказал: - А теперь… можете пройтись в таверну. А можете… делайте что хотите, только будьте готовы к бою. Через три часа жду вас у себя. Свободны. После этого все поспешили как можно быстрее покинуть кабинет наместника, но не каждый решил уйти из крепости. Баяррин, интуитивно чувствуя, что казематы должны располагаться где-то внизу стал их искать. Он то скрытно бредёт возле неримлян, то дерзко и не скрываясь, ставя их в замешательство. Всё равно по крепости уже прошёл слух о скором вторжении и их мало кто остановит, скорее посчитают за друзей, решивших им помочь несмотря на двухлетнее противостояние. И только у армированной двери, скрестив копья, его остановили: - Ты кто? Чего надобно? - Ох, ребятушки, мне бы пройти к той девке. Потолковать с ней надобно о делах её крамольных и народе скараггском. Или вы хотите молвить с ней? Токмо не надобно к ней близко стоять, а то… - Хорошо, только мы с вас глаз не спустим. Баяррин прошёл в длинный коридор. Справа и слева недобрым и тягостным зрелищем «уставились» чугунные прутья решёток. Проще стену выбить, чем их. Слабый свет факелов и ламп создаёт подавляющую обстановку, а звук капания и вой ветра довершают гнетущую атмосферу. Найдя нужную камеру, он встал у решёток и посмотрел на скараггчку. Та сидела в самом конце на какой-то полусгнившей дощаной лавке. Поверх её жилистого тела висит домотканая грязная туника. - Вот молви мне, чего вам не пелось под небом хорошо? Решили лютовать супротив нашего брата. На кой вы внемлете тому лукавому? Та подняла голову, Свяослав чуть вздрогнул от волчьего блеска в её глазах. Её узкие губы распахнулись, неся звонко-грубый глас: - Я уже говорить – ты хоть говорить на инал, но я тебя не понимать. - Хорошо, - баяррин поднатужился и попытался воспроизвести манеру речи аркчан. – Ты… зачем твоим людям, э-э-э, воевать против нас? Всё из-за… как там его… светоча? То есть… маяка? - Мы – скарагг, долго быть в тень истории. Теперь же мы едины. К нам прийти пророк великого духа, объединить и дать в руки лучшее оружие. Его друзья – слуги духа, тоже прийти из иной мир. - То есть вы пошли лютов, э-э-э – биться, когда вам приказал какой-то лукав, э-э, ваше божество? - Мать моей матери, и мать её матери служить великому духу кровью и магией. Они слушать его и повиноваться. А когда он послать пророка, мы подчиниться, - скараггчка подошла к клети и баяррин уже отчётливее видел её лицо – малый нос, карие миндальные глаза, но выразительно-оточенные очертания. – Великий дух скорее законы, и общая концепция мира. Он есть принцип. - Безбожники, - прошептал Свяослав. – На кой вам этот маяк? - Если его зажечь, то скарагг достоин будет любви духа и пророка его. Мы доказать всему миру, что мы не так слабы. Дух за это нам даст силу и богатство, на маяк слетятся его слуги. Они помочь нам строить империя. - То есть, вся ваша сеч, точнее, война это… священный поход? - Да. Мы показать духу, что достойны империи. Свяослав приложил ладонь к бороде. Для него кажется это странным – без оглядки идти за тем, кто предлагает сомнительное счастье впустить из тёмного мира слуг «духа» и, кто готов затопить в крови всю землю ради цели. Он уже не спрашивает о кровавых жертвоприношениях и звериной жестокости, потому что знает, что ответ будет в стиле – «так делали наши предки, так и мы делаем» или «так велит дух». - Ты где научилась иналу? Вроде два года назад вы ещё полуголые бегали. - Да, мы быть не совершенны, но дух нам учить и давать нам технология. Пророк, прийти к нам и учить нас. Его слуги дать нашим командир знание языков. - Языков говоришь… - баяррин вынул небольшую книжку из кафтана. – Вот, учись хорошей грамоте, это наш словарь. А то говоришь ты… топорно. - Хорошо, - взяла девушка книгу, в её очах промелькнуло удивление, которое она решила выразить. – Скажи, северянин, зачем ты спуститься сюда? - Не каждый день встречаешь девку, которая тебя отделала на поле боя. - Если бы тебе не помогли, я повергнуть тебя, - гордо изрекла скараггчка, - баяррин этому только рассмеялся, кивнул и только собирался уйти как южанка тихо обратилась. – Я – Кцаль, а твой имя? - Свяослав, - остановился баяррин и повернулся. – Кстати, а зачем вашему отряду нужны были повязки? - Это долгий история. Она начинается ещё с наших далёкий предки. В сырой темнице ещё продолжится разговор о двух культурах и если бы Штеппфан видел его, то сильно возмутился бы, ибо скарагги для него - еретики. Сам инквизитор поспешил забыться в небольшой таверне, которая радушно принимает солдат и их жалование. Внутри крепости есть харчевня, но там совсем не наливают. Пройдя к разросшейся пристани, Штеппфан прошёл в приземистое строение, обложенное камнем. Там, за порогом его ждёт довольно скромный интерьер – голые стены и простые, но крепкие столы со стульями. Где-то в стороне трещат поленья в камине, но Даль’Кир занял место о продуваемого окна, наслаждаясь пейзажем непогоды. - Хозяин, принесите нам выпить чего-нибудь, да поесть, да подороже, - огласил Фарнабаз, садящийся рядом. – Что дальше, Штеппфан? - Теперь всё зависит от Велисария и Арантеаля. Мы свою задачу выполнили, - тяжко выдохнул парень, потерев замёрзшие руки. – Плохо, но хоть что-то сделали. - С малого и малый спрос, - Фарнабаз поправил обмокшую одежду. – Вы не должны были победить, только задержать. - Понимаю. Но всё это как-то… тягостно. Мне кажется, что мы не на полную выложились. - Ладно, так что дальше? - Немного повоюем и уплывём отсюда, - шёпотом сказал инквизитор. – Соединимся к южным неримским гарнизоном в Остиане и продолжим отступление, пока не остановим их. Нам главное уничтожить этот светоч, а там… будь что будет. Хозяин одарил мужчин прекрасными для этого острова яствами – двумя пинтами кабаэтского светлого, свежим хлебом и сыром из Эрофина. - Что это? – взяв жёлтый кусок, покрытый синим налётом, поднял сыр дюнниец. - Успокойся, Фарнабаз, это сыр с благородной плесенью. Лучшее изобретение Эрофина, - чуть усмехнулся Штеппфан. – Ты что, в Дюнном его не видел? - Штеппфан, ты же знаешь, что из себя представляло Дюнное два года назад? Побитые улочки, покошенные строения, совершенно убитая гавань. Нам не хватало хлеба, мяса и одежды. Святой Орден бросил нас на произвол судьбы, - Фарнабаз приложился к пиву. – Откуда мне знать, как выглядит эрофинский благородный сыр? - Но ведь всё изменилось? – поднял свою кружку Штеппфан. – Теперь там свой монарх. - Власть старая. Шаханшах вместе со знатью из наблюдателей и крупных торговцев прошлого. Я боюсь, чтобы ветра перемен не повернули, и удача от нас не отвернулась. - Будем молиться за то, чтобы этого не случилось. Союз должен выстоять, - Штеппфан коснулся губами пива, немного отпив. – Где твои родные? - Моя семья в Дюнном. Я сделаю всё для них, чтобы они не знали беды. Они много настрадались в бытность старой власти. Но ты прав… хоть Шаханшах наш из бывших надзирателей, но правит он хорошо. Вскоре к ним присоединился чуть выше среднего смуглый парень. Его волос появяз в чёрные косички, лицо немного округлое и хитро-добродушное. Вся его одежда — это кольчуга поверх серой рубахи, прикрывающей узкие штаны. Он расположился рядом с ними и уверенно заговорил: - Я – Фарек, местный торговец оружием. Если вам нужно военное снаряжение, я готов его предоставить. - А военные вас за одно место не вздёрнут за то, что вы вооружением торгуете? - Честно признаться, кто-то сам у меня одежку кое-какую покупают, - чуть прильнув к столу, Фарек стал намного тише. – Даже сам наместник у меня закупается. У него тут со снабжением не порядок. - А откуда у вас амуниция? – спросил Фарнабаз. – Не на пещеру с сокровищами вы же наткнулись? - Коммерческая тайна, - с шкиркой улыбкой отрезал торговец. – Я не могу раскрывать моих поставщиков. - Оружие говоришь, - подумал Штеппфан. – У вас есть взрывные болты, вместе с порохом и ручницами? - Оу, а у вас отменные аппетиты, мессир. У меня есть, то, что вам нужно… в прошлом году партия из Эндерала была. Однако это будет стоить… соответствующе и назовите количество? - Столько сколько есть, - твёрдо обозначил инквизитор и потянулся к карману, спустя мгновение по столу забренчали десяток золотых монет. - Вы даёте… это же сотня тысяч медяков Эндерала, - восхищённо заметил Фарек. – Да, сегодня же получите то, что хотите. Дверь противно скрипнул и внутрь ввалился ещё один почитатель. Поверх белой рубахи и жилета висит пышный красный камзол, мрачное лицо оттенено треуголкой, на поясе бренчит сабля, а доски стонут под ударами деревянного тонкого протеза, сменившего ногу. Хриплым грубым голосом разнеслось недовольство: - Вот крысы сухопутные, что учудили с островом! Теперь это какой-то рассадник вояк! – простучав до середины таврены, пришедший немного остыл. – Ладно, хозяин, тащи рома! - О, а вот и наша заменимость. Капитан Блай, - усмехнулся Фарек. – Он любитель выпить. - Капитан Блай к вашим услугам, - протянул руку пират, садясь за стол и откупорив зубами бутылку рома опрокинул горлышко, жадно испив. – Вот хорошо! Хоть что-то полезное от того, что тут есть гарнизон. Можно отменным ромом промочить горло. - Капитан Блай, - ухватился за имя Фарнабаз. – Не вы ли не давно потопили торговый корабль из Дюнного? - Да, мои ребята постарались. Ты только не пали из всех пушек, кэп, это жизнь. - У вас вроде три корабля было тогда? - Моя «Бесси» здесь, да ещё два резвых фрегата. Разрослась мой шайка, чего тут думать? - Хорошо. Мы всё сделаем по закону, - твёрдо сказал Штеппфан, который хоть и стал смотреть на столь фанатично на закон, но всё ещё держится его. – Я, как уполномоченное лицо, имею право привлекать на контрактной основе… - Проще парень, - оборвал его капитан, отпив из бутылки. – Не будь попугаем старого Флинта. - Нам нужны ваши корабли. Скоро сюда прибудет один противник с юга, чтобы сжечь остров. Вы прикрываете гавань обстрелом и держите её, а потом вытаскиваете нас. - Без вопросов. Ты только цену назови. - Сейчас – сто эндеральских лир серебром, а по прибытию в Нерим, ещё десять золотых. И плюс к этому я могу поговорить с Ост-Эндеральской, чтобы вас приняли в каперы. - Да ты сущий кок на раздаче! – обрадовался Блай и протянул Даль’Киру бутылку рома. – Давай, выпей за нашу сделку! Штеппфан аккуратно взял стекляшку и приложил горлышко к губам. Смрад крепкого алкоголя кое-как не выбил слёзы, жар растёкся по груди, и инквизитор одёрнул от себя бутылку, чуя что его прожигает изнутри. - Наш мужик! - Кстати, а что там у Джакомо и Дижаам? – спросил Фарнабаз. – Больно они липнут друг к другу? - Не знаю, - выдавил из себя Штеппфан, лихорадочно ища закуску. – Даже куда они удалились и знать не хочу. Моё горло, - схватился за шею инквизитор. Если бы Джакомо видел, то как прикрываясь законом Штеппфан договорился с пиратом и даже напился, то был бы весьма удивлён и до конца жизни напоминал бы об этом. Но сейчас он далеко от крепости, причём невообразимо. Наткнувшись на местного ротного чародея, Дижаам упросила того отправить их в руины Штормвенда и тот естественно помог за пару звенящих монет людям, желавшим увидеть призрак прошлого. - Джакомо, - ошарашенно обратилась килеянка. – Сколько же тут людей жило? – её глаза полны и страха, и скрытой боли одновременно, взгляд касается взъерошенных руин, почерневших фундаментов. Сердце девушки какой раз за последние дни сжимается от душевной боли? Её пробирает ползучий холодный страх от одного вида разрушенных, сломленных и покосившихся массивных стен, разрушенных домов, среди которых играли когда-то дети, разбитых улочек, поросших травой, груд камней, бывших раньше городом. Морозный ветер, завывающий леденящим кровь воем, вкупе с ледяным дождём только сильнее давит на эмоции. Дижаам отвернулась бы от картины горя многих, но куда не глянь везде сердце терзает вид разрушения. Ведь тут раньше кипела жизнь, а теперь царствует смерть и запустение. Дижаам показалось, что до её уха долетел призрак детского смеха, голоса и звуки молотков. Ещё никогда перед ней не открывалось столь завораживающее и печальное зрелище. - Что стало с этим городом? Это же… почему? - Шторвенд решено было уничтожить. Ради… выгоды власть имущих, - ответил Джакомо, потирающий нос. – Если у аппарата власти сидят люди жестокие, мнящие себя богами, то ради стабильности, что держит их власть, они пойдут на всё. Никто не хотел заниматься трудной работой возрождения страны, да и мятеж против Рождённых Светом – великое богохульство и никто не должен был об этом узнать. Так, ценой огромного куска земли, были куплены ещё несколько лет условного покоя, - с осуждением ответил Джакомо. - Твои слова… на тебя не похоже. - Я же говорил, как начинал? Та система, за которую цеплялся Святой Орден, она и рождала те дикие перекосы, - Джакомо согнулся и достал из грязи что-то, отряхнув он увидел, что это сгнившая деревяшка, только очертаниями говорящая, что это была детская кукла. – Теперь её нет. Единый нам поможет построить новый мир, - торговец осмотрелся. – Но если будем слабы, таким может стать и Нерим, и Киле. - Что? - Скарагги. Если они зажгут светоч, то весь мир станет таким. Ни один город или посёлок, король или бедный – никто не спасётся. Отправляясь сюда, я думал, что только меня касается только сохранение прибылей. Но повстречав тебя, я смог понять, что значит забота о другом. Увидев культы скавраггов, их жестокость и то с каким ужасом они станут для людей и аэтерна, - Гарибальди сел на какой-то выступ у фундамента, уставившись на куклу. - Джакомо, - рядом с ним села и килеянка, положив руку на куклу и тут же переведя её на ладонь мужчины. В ней вновь спешат разогреться противоречия. С одной стороны, душу всё так же не отпускает идол наживы, крепко держа её душу в острых когтях: «Плевать на Штормвенд, плевать на Киле. Главное своё урвать. А Джакомо – пользуйся им до тех пор, пока есть возможность. Урви куш!», - зазвенела мысль, которую Дижаам попыталась опрокинуть отрицанием, что она благодарна этому человеку, но наткнулась на сильнейшее противодействие. – «Не ты ли устроила бойню, девочка? Ты ведь просила заплатить тебе, требовала звенящее золото, взяла в заложники людей, а потом своей рукой пролила их кровь. Чем ты отличаешься от террориста?». «- Я просто не совладала с собой!», - резко подумала Дижаам, пытающаяся отвести весь негатив от себя, но тщетно – шквал вины сдавил горло. - Скажи, Дижаам, что теперь ты ждёшь от этого похода? Я теперь просто желаю… победы. Прибыли отошли на второй план. - Не знаю. Компания конечно одарит её щедрыми подарками, осыплет златом, если потери окажутся минимальными и скараггскую угрозу удастся устранить. И конечно же она этого желает. Однако с другой стороны всё сильнее слышится шёпот, призывающий к простой жизни – бросить всё, ибо гнаться больше не за чем. «Зачем мне это злато?» - подумала Дижаам. – «Кому я хочу что-то доказать? Или же что просто хочу? Не страх ли меня гнал? Я ведь боялась, что всё потеряю», - после этой мысли возник образ нищего дома, от которого она бежит всю жизнь, но продолжая себя копать она находит что-то более душетрепещущее и продолжает себя спрашивать. – «Золото, зачем оно мне? Кому я его принесу? Не хочу ли я им доказать ли, что достойна… любви?», - сие раздумье явило образ отца и матери, которым она должна доказать и показать, что её усилиями дом может жить хорошо. Джакомо подвёл ладонь к её щеке и заботливо отёр, убирая грязь. Онелис отпустили мысли о том, что в ней творится, а насыщенно-красные губы украсила красивая улыбка. «Используй как мешок с деньгами», - трезвоном раздаётся злобная мысль, но в противовес ей рождается – «Подумай». И воззрев на город, ставший символом непарного безумия и стремления к бренной цели, она поняла, до чего могут довести непомерные амбиции, будь то мятежного архисерафима или власти. - Гарибальди, - томно прошептала девушка, мягко коснувшись его своей ладонью. - Эй! – разразился криком ротный маг, заставив обоих вздрогнуть. – Мне вас до петухов караулить?! Вы уже насмотрелись на этот бардак, айда отседова! - Пойдём, нам скоро возвращаться, - встал Джакомо, - этот мессир нас долго ждать не будет.