Во имя порядка: на закате древней эпохи

Глава 7. Последние стражи Арктвенда

Следующее утро. Арктвенд. Прекрасное рассветное утро зиждется над песчаным берегом. Смуглая девушка, чей прекрасный лик обращён к солнцу внимает прохладным ветрам, развивающим её чёрные волосы. На ней лёгкая светлая одежда, поддающаяся порывам ветерка, в глазах сияет красно-золотое закатное светило, окрасившее воды в раскалённое растёкшееся злато. Всё это ей напоминает о доме, о родных краях и берегах Киле. - Дижаам, - раздался голос, подобный шелесту сухих листьев, и она обернулась и сию секунду её глаза встретились со светоносной фигурой – хитон этого существа светел, русые волосы не поддаются ветру, а на поясе взгляд слепит золотая обложка толстой книги. - Отец, - потянулась к нему девушка, подумав, что во сне вновь видит потерянную родственную душу. В ответ только тишина. Светозарное существо, сохраняя невозмутимость серьёзного лица, только слегка махнуло рукой, зазывая даму с собой, и она пошла, будто бы её подтолкнули. Вскоре они вышли на пространный изумрудный луг, где плечи ласкают кончики травы. Юноша ведёт её вперёд и вскоре они оказываются у обрыва. Длань указывает чтобы Дижаам взглянула туда, и она подчиняется, и её взгляду открывается картина боли и ужаса. Там, на самом дне лежит человек и приглядевшись, Онелис там узрела смуглую килеянку… саму себя. На её груди жернов, выплавленный из тусклого золота, руки и ноги скованны платиновыми кандалами, а кожа покрыта россыпью мелких сапфиров и брильянтов. Одежда доставляет мучение тем, что она выполнена из гранённых драгоценных каменьев, направленных остриями в кожу. - Что это!? – вскрикнула она. - Твои желания, - раздался спокойный голос, полный одновременно и тепла, и обвинения. – Ты имеешь всё, чего так желает твоё сердце. - Но я здесь не могу воспользоваться богатством! – запротестовала девушка, подобно тому как маленькая девочка бунтует против родителей. - А когда оно тебя не заводило тебя в тупик? Когда оно не сковывало твою жизнь? Когда оно не давило на тебя? - Но ведь оно мне нужно… - Ты никому не должна, - отрезал голос. – Это не есть путь к любви! Дальше юноша взял за руку Дижаам и повёл её в сторону, прочь от пропасти. Они вышли к огромной горе. Её вершина теряется в белоснежных небесах, насыщенных светом и лёгкостью. Там у подножья играется девочка в синем платьице. Возле неё двое взрослых, которых она из-за тумана различить не способно. - Это могла быть я? – аккуратно спросила Дижаам. - Это может быть с тобой, если не исцелишь сердце, - раздался голос, и юноша указал ниже шеи; килеянка опустила взгляд и увидела, как сияние в её груди отравлено червоточиной тьмы. Но страха от этого не было, только сожаление и печаль, странное ноющее чувство, что она может упустить нечто важное, что способно в корне изменить её жизнь. - Иди, - был голос и видение растаяло, оставляя глубокий след в душе. Девушка слега приоткрыла глаза и перед ней серая действительность – маленькая холодная комнатушка, куда её заселили. - Дижаам, - разбудил девушку мягкий голос. - Джакомо…, - позевав она потянулась рукой к мужчине, но мгновенно её одёрнула, когда услышала ответ. - Это не он, - с этими словами дама мгновенно натянула на себя одеяло, а в узком входе увидела мужчину, чей нагрудник стянул красную рясу, штопанную во многих местах, на бедре его висит меч, а пояс разжился странной изогнутой палкой. - Штеппфан! – крикнула Дижаам. – Что ты тут забыл!? - У нас тут вроде война, - грозно ответил инквизитор. – Джакомо уже на стенах. Ты же не захотела покидать крепость с остальными поселенцами. Вот теперь воюй. - Ах да точно. Я скоро буду, - Дижаам потянулась к одежде. – Ты только выйди. Штеппфан поспешил прочь. Его ждёт куда более важное дело – вскоре сюда пожалует враг, от которого не откупиться, ни договориться. Пройдя по узким коридорчикам цитадели он быстро прошёл в кабинет наместника, где уже толпятся офицеры. Каждый командир имеет прекрасный широкий нагрудник и шлем барбют с колыхающимися перьями. - Так вот, - говорит наместник. – Переправьте арбалетчиков на башни. Что с копейщиками? - Как вы и приказали – держат ворота. - Отлично, - Шапуа поднял голову. – А вот и наш инквизитор пожаловал. Что-то вы припозднились. Но ладно, чего интересного можете поведать про скараггов? Штеппфан кинул взгляд на карту острова, и приметив пологую местность возле стены, указав на неё. - Вы же её усеяли «подарками»? - Да, мои ребята постарались закидать там всё капканами, да ям нарыли. Так что скараггам будет сюрприз. - Хорошо, потому что они станут наступать там, где открытая местность. Вы раздали же ополченцам ручницы, как я просил? - Да. Рассажены у окон и ждут момента подпалить зад дикарям. - Отлично. Тогда будем надеяться, чтобы капитан Блай не даст нашим кораблям потонуть. Кстати, у скараггов тяжёлая кожаная броня, так что их самые сильные воины вряд ли в такой дождь вступят в бой. Приготовьтесь биться против легковооружённых солдат. - Хорошо. Раз все нюансы мы уяснили, то вперёд мессиры офицеры! – махнул Шапуа. – Идите к своим войскам и занимайте позиции. Инквизитор только слегка поклонился. Он знает, что беженцы успеют отплыть до Киле, что скарагги теперь их не догонят. Да и кто будет связываться с тремя неримскими галеонами, вооружёнными артиллерией? Нет… у них задача иная, и Даль’Кир знает это. Кажется, что и Шапуа понимает, что беженцы — это предлог к битве, но долг военного не даёт ему перечить. Солдатам нужно знать, что они будут проливать кровь и умирать ради обычных людей, ради своей страны. Если бы Шапуа призвал их умереть ради того, чтобы скосить как можно больше скараггов, чтобы тем, кто в Нериме было легче, то солдатня могла бы бунт поднять, лишь бы оказаться дома. А так понимание то, что они отдадут жизни ради благого дела сохранения чужих жизней ведёт их на бой. У двери на выход застыла килеянка. Поверх её обычной одежды теперь блестит начищенный панцирь с изображением геральдического орла. На поясе слабо покачивается фальката, вместе с небольшим кинжалом, волосы убраны в аккуратный пучок на голове. Вот только на изумительное лицо девушки страх и грусть. - Не верю. Дижаам Онелис в доспехе, - пытается подбодрить её и себя Штеппфан. - Я… я не уверена, что из меня хороший воин. Но мы в одной лодке, поэтому придётся драться за жизнь. - Ты права, - выдохнул Штеппфан. – Хорошо, что ты с нами. - Признаться, я немного по-другому представляла этот поход. Мне казалось, что меня тут будет ждать деловой график – оценки, анализ и просто буду смотреть за происходящим, - Дижаам слегка нелегко выдохнула. – А теперь не знаю… те кошмары и сны, не дают мне покоя. Да и Джакомо… не совсем простой оказался парень. Думала, что меня интересует только Компания и её прибыли, а сейчас… не знаю. - Дижаам Онелис, прошу тебя, не спусти своё будущее счастье в деревенский сартир, - речь инквизитора сделалась глубже. – Ты не возьмёшь всё золото мира, оно тебя не спасёт от печали или смерти. Это всего лишь звенящий металл, а вещи, которые ты купишь за него, только на миг подарят тебе фальшивое чувство радости. Не упусти то, что может подарить тебе счастье вечное, - выпалил инквизитор. – Да и… Джакомо расположился на севере с баяррином. Там удар будет слабее всего. - Спасибо, - улыбнулась Онелис. – А ты… какая твоя роль? - Сделаю… падение Арктвенда более эффектным. - Что ты удумал? - Увидишь, - хитро ухмыльнулся инквизитор. Они разошлись. Хоть план довольно прост – держать крепость столько, сколько будет сил, а потом бежать, но Штеппфан решил внести в него свои коррективы, о которых друзьям решил не сообщать. Воины Нерима медленно расходятся по крепости, занимая оборонительные позиции. В гавани остался маленький гарнизон топорников, мечников и лучников Фарнабаза, прикрытый корабельной пушечной артиллерией. Взгляд Штеппфана упал на ратников в кирасах, тяжёлыми копьями и массивными квадратными щитами. Копейщики тяжёлого ряда станут отличным заградительным отрядом. По крепости носятся мечники с квадратными щитами, а на башнях засели мастера арбалета. Вдохнув и выдохнув, Штеппфан коснулся рукояти и тут же до ушей доносится отдалённый гул пушек. Капитан Блай вступил в битву, а вскоре и боевые горны воззвали к войне. Воины стали спешно готовиться к битве, которая начнёт греметь с минуты на минуту. Море наполнилось белыми парусами, коих немерено на водной глади. Корабли скараггов приближались быстро. Одномачтовые судёнышки с высоким бортом и вытянутые отмечены символами змей. Резво и легко они рассекают море, чтобы найти гибель и разлететься щепками от работы пушек фрегатов. И всё же большинство рвётся к берегу. Скарагги появились на песчаной земле, корабли выпустили на берег мириад противников, которые в едином порыве устремились вперёд. - Аннкрат? – спросил инквизитор, вставая возле командира латников. - Я готов! – прорычал воин, чей стальной гравированный доспех блестит от влаги в свете факелов. Скараггская тактика проста – высадиться и обхватить селение со всех сторон, но вот то, что произошло дальше – они не ждали. Копейщики расступились, ворота распахнулись и оттуда хлынула линия металла, устремившаяся на брег. Не построенные в боевые порядки, разрозненные и дезорганизованные бойцы Скарагга дрогнули при виде двухметровых амбалов, выступающих им на встречу. В рассыпчатые ряды воинов с поднятыми саблями молотом вошли латники. Клинки южан сверкнули и лязгнули по латам, но ничего не смогли сделать. А вот фламберги вкусили скараггской крови. Одним взмахом сотня латников опрокинула немереное количество скараггов, сделав траву красной. - Хуннша! Хуннша! – заголосили скарагги, призывая собратьев усилить напор. Штеппфан рассёк скараггскую меховую куртку, затем сходящим ударом отсёк часть шапки и отпихнул дикаря. Ещё удар и его меч столкнулся с ятаганом странного существа. Сморщенная горбатая тварь, с мерзким лицом, всхлипывая и причмокивая нанесла град неслаженных ударов. Чёрный пластинчатый льняной доспех, закрывающий только торс обзавёлся глубоким порезом, когда его атаковал инквизитор. Кривые клыки мерзкой дряни выступили из посиневших губ, звериные глаза налились кровью, что предсказало ещё один град бешеных ударов. - Проклятый арп! – выругался Штеппфан, со всей силы вводя меч вперёд и пробивая доспехи проклятого существа. Берега наводнились сотнями шипящих и воющих порождений зла. Союзная арпская пехота бросилась словно обезумевшая на фламберги латников. Наёмники не дрогнули, их клинки запели трезвонную песнь, раздался противный хруст доспех и костей. Арпы истошно верещали и вопили, когда светящаяся сталь разила их. Штеппфан, морщась от смрада, отбивает выпад за выпадом, пока не бросается к деревяшек на поясе. Сжав снизу металлический язычок он выпускает в огненном громоподобном вихре свинцовый шарик, пронзивший арпа. От удивления и страха часть других монстров встала, за что тут же поплатились – сию секунду сталь наёмников закружилась возле них и фламберги упокоили сих несчастных. Скарагги усилили напор, став высаживать всё больше десанта. Воины в лёгкой броне заполонили берег и теперь кажется, что блистающие латники одни посереди чёрной массы. На земле оказались штурмовые настилы и пара лёгких таранов, которые уже тащат к стенам. - Отходим! – приказал Штеппфан и Аннкрат, вторящий ему рыком отвёл солдат. Латники стали медленно покидать поле боя, отбиваясь сокрушительными выпадами тяжёлых мечей. В бой вступили арбалетчики. Стянутая тетива устало хлопнула и в воздухе повис противный свист. Стёганки и лёгкие кольчуги скараггов обагрились и взъерошились, когда их пробили болты, часть воинства просто легла. Ещё залп и снова противник падает как подкошенный под вопли агонии и крики надрывных приказов. Но тем не менее скарагги и арпы продолжают наступление, несмотря на то, что телами собратьев устлали изумрудный полог крепости. Скрывшись за воротами, Штеппфан бросился на каменные стены, оставив латников защищать деревянные баррикады. Противник плотным строем прёт вперёд, подтаскивая лестницы и тараны к стенам. В тёмном море на бушующих волнах появились корабли массивнее, внутри которых ютится ещё больше скараггов. - Запаливай! – приказал Инквизитор и его приказ разнёсся офицерами по всей крепости. Ручницы заработали. Из множественных амбразур и окон ополченцы, чьё владение клинком - худее, дали понять, что они не столь беззащитны. Гордо шедшая на краю наступления союзная арпская пехота колыхнулась – сотню воинов смёл свинцовый дождь, явившийся из шторма пламени. Тут раздался второй залп ручниц и теперь ряды воющих скараггов вздрогнули, когда часть их товарищей плюнули кровью и ничком грохнулись лицом на траву. Арбалетчики положили взрывные болты и отправили их в штурмовые отряды. Тараны рухнули, лестницы разлетелись на щепы, а людей и арпов разметало в стороны, когда магические снаряды расцвели цветками огненно-разрушительных взрывов среди толпы неприятеля. Целые отделения вмиг исчезли в магическом пламени. - Ксах! Ксах! – стали призывать скараггские командиры и воины рассеяли ряды. Поняв, что наступление с северо-востока провалилось и его последствия – ковёр из тел павших и деревянные куски штурмовых орудий, противник стал смещаться южнее. Теперь отряды скараггов и арпов идут на зелёный луг, где их также ждёт смерть. Воины стали пропадать под землёй, резко проваливаться и издав истошный крик затихать. Штеппфан своими глазами видит, как три арпа пробежали, и земля поглотила их. Волчьи ямы стали могилами для наступающих. Но численность врагов позволяет им не на секунду не ослабевать натиск и вот огромной ордой они продолжают напирать на крепость. Корабли выпустили тьмы стрелков, которые обрушили рой стали на неримлян. Кривые стрелы впились в тела молодых эрофинцев и кабаэтцев, что с криками пали. Большие корабли приблизились и смогли выбросить смертельный потенциал – катапульты и баллисты дали залп. Стены встряхнулись, часть болтов пронзила насквозь людей, а массивные камни заставили заткнуться одну бойницу с ручницами. - Вот гниды! – ругается инквизитор, прикрываясь за зубцом от обстрела. - Стоять насмерть! – призывает Шапуа. – Вы достойные сыны Нерима и не посрамите его! Скарагги и арпы пошли на новый штурм. В суматохе грохота орудий и свиста стрел, ступая по телам павших, они подступили к стенам. В их израненных багряных руках лестницы и настилы пристали к стенкам, а хоть один таран удалось донести до врат. Бой закипел на баррикадах, там врагу вновь предстояло встретиться с латниками, ставшими серьёзным препятствием для свор арпов. Копейщики шагнули назад, когда врата дрогнули. Ещё удар, и ещё и вот балки сломлены, а в пролом хлынула волна скараггов, наткнувшаяся на лес тяжёлых копий. Воющие и кричащие, исказившие лица в гримасе безумия, они столь же безрассудно бросились на острую блестящую сталь, быстро закравшуюся под их броню, а затем и в тела. На стенах же закипел бой. Мечники клинками встретили скараггов, попытавшихся взойти по лестницам. Штеппфан размашистым ударом распорол ткань на груди, а потом пронзающим ударом поразив плечо и дав другому мечнику закончить начатое. Шапуа же ловко орудует молотом – он летает как бола, хрустя костями и разбивая черепа. Развернувшись наместник впечатал сталь в грудь скарагга, а потом скинул со стены. Молниеносный удар плашмя забрызгал камень кровью арпа и донёсший его жалобное кряхтение. Ещё удар и скарагг уже летит со стены. Даль’Кир только отходит назад, стесняемый бесконечным потоком врага. Его ряса потяжелела под дождём, под ногами всё скользит, но он держит себя, его меч звенит о чужую сталь, в груди огонь битвы, к которой он привык, как и к запаху крови. На баррикадах латники отбиваются от арпов. Те прут не зная страха, но фламберги косят их словно пшеницу на покосе. Сияющие воины залихвацикими ударами рубят броню, вонзают сталь в тела – только и видно, как сияющими лентами летают клинки. У ворот копейщики не размыкая строя принимают удар за ударом, их щиты исполосовали, наконечники потемнели от красноты, а порог завален теми, кто попытался прорваться через лес копий. Там так же как и по всей крепости разносится вой и крики агонии. Катапульты усилили обстрел, а лучников становится всё больше, как и роя стали. Мечники стали падать один за другим, пронзённые полдесятком вражеских искривлённых стрел. В ответ арбалетчики продолжают сеять смерть разрывными и обычными болтами, а воины ручницы посылают дождь свинца, сотрясая пространство громоподобными выстрелами, но это слабо работает – противники не ослабляют натиск, несмотря на то, что изумрудных полей ужен не видно из-за драных одежд и багрянца. - Шапуа, нас сильно зажимают! – кричит Штеппфан, нанося вереницу рубящих ударов о щит скарагга, а потом выпускает в него пулю. – Нас так скинут со стены! - Мы зажилены! Стоим насмерть! – ответил наместник, чьи мятые латы стали красно-чёрными, а лицо бардовым и только сумасшедший блеск в глазах сияет на маске войны. И противопоставить ему особо нечего – враг атаковал с неестественным напором, сковав их на всех фронтах. Любой другой бы побежал в страхе после стольких потерь, сердца бы дрогнули, но не эти… чёрная воля закалила их дух. Странное отсутствие грохота залпов заставило Штеппфана вздрогнуть сильнее чем высокорослый арп перед ним. Это означает одно – свинцовые пули кончились, и ополченцы теперь не грозные стрелки, а мальчики для битья. Вражеские лучники, осмелев стали подходить ближе к стене и теперь арбалетчики щемятся за зубцы, чтобы дождь стали их не настиг. - Сейчас будет жарко! – прорычал Штеппфан, когда своими глазами увидел, как скарагги стаскивают катапульты на берег. Артиллерия скараггов натянула тетиву, опустила ложе для камней и тут же отпустила их. Теперь огненный вал ложиться у самых ворот, всё больше солдат слетают со стен, а мечники отчаянно пытаются устоять, хоть их и теснят. Ещё хуже на баррикадах, где на латника приходится десяток арпов. Пара воинов уже лежат павшие, их доспехи пробиты неимоверным усилием сотен выпадов и недюжинной силы группового удара… они так и останутся лежать среди насыпей и у деревянных врат, покрытых рдяно-светящейся плёнкой. Разъярённый Аннкрат ударом кулака в голову отправляет кряхтящего арпа на встречу с «духом» за павших товарищей. Затем извернувшись вписывает фламберг в двух скараггов, перемахнувших через стену. Откатившиеся латники сформировали боевое построение у харчевни, прикрыв фланг копейщиков… деревянные укрепления теперь за врагом. - За Фогвилль! – поднимает меч Аннкрат. – За Эндерал и дом! За честь и славу! – с этими словами фламберг резко опустился на пару арпов, отправив их в небытие. - Всем стоять! – укрепляет неримлян Филипп, занося копьё для удара. – Держать строй! Ради наших семей, ради Нерима! Аннкрат и Филипп встали плечом к плечу. Один разит клинком, другой прикрывается щитом и обагряет копье. Перекошенные в злобе морды скараггов и арпов стоят перед глазами, вой и вопли бьют по духу, но они держатся, став символом стоицизма для своих воинов. - Рхатт! Рхатт! – орут скарагги, напирая волна за волной, мелькая саблями, но натыкаются на непреодолимую силу обороны. Катапульты вновь дали залп и часть мечников снесло огнём и камнями, что дало арпам и скараггам пространство для наступления. Арбалетчики интенсивнее скашивают лучников, но тех меньше не становится и над крепостью теперь пляшут залповые хороводы их стрел. Бой, так хорошо начинавшийся для Нерима теперь перерасти в массовую бойню. Шапуа и Штеппфан встали спина к спине, зазвенев броня о броню. Их стеснили орды визжавших арпов, со звериными мордами, исполненными бешенства, без раздумья кинувшихся на них. Меч инквизитора, отгоняющий тьму внутренним светом, опустился на толпу монстров, рассекая серую плоть, отбивая железо чёрных клинков и высекая искры. Молот наместника обрушился карающей сталью дланью на головы тварей, сокрушая их и топя в чёрно-бардовой крови, заставляя выть и хрустеть бронёй. Скованные со всех сторон, они так могли бы биться долго, если бы не артиллерия. Зубцы стены громко хрустнули, а потом Штеппфан ощутил хлопок и волну боли, ударившую в левый бок, такое ощущение, что его булавой приложили. Он пошёл вперёд, но голова вскружилась, туман всё застлал перед глазами, звуки сильно притихли, словно он оказался не здесь и ноги подкосились. Даль’Кир только спустя пару секунд понял, что их обстреляла катапульта и в него прилетел хороший осколок, но вот сил повернуть ход сражения уже нет. Там внизу копейщики стали сдавать – копья скрылись в телах скараггов, по их головам напирают арпы и другие воины. Саблями они отбивают выпады неримлян, щитами закрываются и прут вперёд, кидаясь на неримцев. Клинками они рвут табарды, своими копьями и ятаганами распарывают кольчуги и мнут кирасы. Латники отчаянно пытаются сдержать натиск, фламберги стали чёрные, доспехи измятые и липко-грязные. - Прочь, - рычит Шапуа у тела Штеппфана, разбивая грудь очередного скарагга. – Про-о-о-чь! Штеппфан слегка очнулся и сжал руку на рукояти. Ещё усилие, и он подымает себя на ноги через неимоверную силу и тут же встречает выпад, который сию секунду отводит и пинком отпихивает скарагга, но его место на стене спешат занять ещё десяток. Шапуа как рычащий медведь врывается в толпу южан и широкими замахами рассеивает скарагов, какими-то устлав стены, а каких-то и скинув обратно. Но и враг не желает оставаться в долгу, артиллерия заработала с новой силой. Наместник же, орудовавший молотом, внезапно остановился. Оружие выпало из руки, а колени подкосились. Штеппфан увидел, что из груди торчит длинный болт, выпущенный из скорпиона. Губы наместника сверкнули блеском крови, в глазах всё так же сияет неугасимый блеск, а горло выдало предсмертный хрип: - Зз-за Н-не-рим! - Наместник погиб! – новость понеслась по стенам. – Шапуа умер! Казалось бы, то, что должно вызвать потрясение воззвало к волне гнева. Копейщики налились такой яростью, что выровняв насколько возможно строй, они двинулись вперёд, насаживая скараггов и арпов подобно мясу на шампур. Арбалетчики дали общий залп, и добрая часть лучников обзавелась болтами в теле, а мечники с неистовством захлестали по скараггам. Но спасёт ли это положение? Захлёбываясь и своей и чуждой кровью, скарагги выплёскивают всё новые и новые силы и кажется, что им нет числа. На мгновение их удалось оттеснить, лишь бы чтобы вновь принять удар несчетных орд. Где-то на баррикадах уже развиваются чёрные знамёна и бунчуки, говорящие, что это уже не неримская земля. - Отступаем! – кричит капитан Филипп. – Уходим прочь! Этот приказ в мгновение был разнесён офицерами. Мечники, с ополчением и арбалетчиками стали убираться со стен и башен как можно скорее, северные части поспешили на юг, крайне быстро формируя арьергарды. Штеппфан же тянется к синей трубке и направляет её в небо. Спустя секунду над крепостью расцвела «роза» фейерверка, ставшая сигналом для кораблей. Прорыв должен возглавить латный кулак – оставшиеся наёмники стали быстро стекаться к воротам, чтобы фламберагами проредить путь через дорогу, ополченцы вступили в безысходное сопротивление со скараггами, и молодые парни стали нести потери. Сабли южан высекали на табардах и телах глубокие порезы, а те из-за слабого опыта не знали, как парировать столь резкие удары. Желто-грязные накидки быстро замелькали в главном дворе, устлав его посреди камня и тёмных стёганок скараггов. Штеппфан потянул себя к Аннкрату, вставая рядом с ним. Инквизитор освободил место, а округ себя градом ударов и измарав свой меч об арпов. - Покажем им, чего стоят фогвилльцы! – призвал Аннкрат, вздымая фламберг. – Вперёд, и пусть убоятся наших мечей! Отряд поспешил двинуться вперёд, фламберги с угрожающей скоростью «залетали», разрубая ткань и меха, скарагги и арпы умылись кровью у ворот. Ещё напор, ещё движение и часть противников оттолкнута назад. Штеппфан поднял небольшой деревянный щит, закрываясь от пляшущих мечей южан. Сабли стучат о древо, копья пытаются его пробить, но оттолкнув толпу, Штеппфан широкой дугой распорол броню на груди врагов, а затем ими занялись латники, погрузив длинную тёплую сталь в тела. Снова закрывшись он медленно ступнями погрузился в грязную землю, всякое продвижение стало невозможным из-за орды врагов. Свист немногих болтов вконец утих, уступив «напеву» оперений стрел и теперь над головой витает дождь вражеской стали. Кажется, что их так и уничтожат в кругу. Внезапно за вратами раздались громогласные раскаты взрывов. Скарагги и арпы всколыхнулись, а Штеппфан краем глаза увидел, что поле и дорога покрылись грязно-огненными фонтанами огня. Корабельная артиллерия перенесла огонь на сушу. Орда сильно поредела, когда людей и монстров швырнуло, подранные тела разлетелись как безвольные куклы. - Это наш шанс! – закричал инквизитор. – Ещё немного! Надавим! - Давай! – призывает Аннкрат. – Фогвилльцы! Латники, рыча и крича, вновь обрушили на скараггов фламберги, вкладывая в них всю ярость и силы, копейщики ощетинившейся стеной копий двинулись вперёд, продавливая орду. И враг дрогнул – немногие скарагги и арпы, что ещё штурмовали ворота, попятились назад и последние защитники Арктвенда хлынули прочь из крепости. Штеппфан разрубил вражий посох, а затем рассёк щёку. Тычковым ударом щита заставил врага согнуться, и оглушил его ребром неримской строевой эгиды. Аннкрат возле него менее аккуратен. Широкий замах фламберга и резкий его спуск вниз пождал кровавую жатву из трёх скараггов. Колющий выпад пронзил двух арпов, а резкий переход в наступление рассеял ещё троих монстров. Посреди кучи тел, в почерневшей и покрасневшей траве, отряд стойко отбивает нападения и идёт вперёд. На самом краю наступления латный кулак утонул в крови и бойне, копейщики за ними рассекают орду, а мечники по флангам стиснули ряды, примкнув щиту к щиту, чтобы защитить ополченцев. И таким строем колонна медленно движется вперёд, пока им путь не преграждает более грозный враг. - Арпская военная знать! – закричал Штеппфан, когда увидел впереди двухметровых скрюченных монстров, чьи кривые пальцы блестят от колец, ятаганы покрыты драгоценными каменьями, а плечи отяжеляют накидки из шкур. - Значит это уже мёртвая знать! – грозно кричит Аннкрат и бросается вперёд. Фламберг сталкивается с ятаганом, клинок Штеппфана с щитом арпа. Монстры удачно парировали удары. Щит инквизитора стал грудой досок от пары ударов вражеского копья и Даль’Кир хватается за пояс. В его руках бумага, скрученная в свиток выпрямилась и исчезла, явив заключённую в ней силу. Вместо листа в ладони пляшет мороз, который срывается с руки и обретает форму кола. Ледяной шип впился в тело арпа, выступив из-за спины окровавлено-чёрным наконечником. Затем последовал вихрь ударов, сваливший арпа, но его место спешат занять многие. Аннкрат разбил ятаган арпа и только собирался рассечь ключицу, как монстр прыгнул на латника и тот едва не рухнул. Длань, закованная в сталь, стала мощными ударами обрушиваться на лицо арпа, пока то не скрылось в чёрной жидкости, а затем и сам враг и не сполз по броне на землю. Противники не отступают. Перегруппировавшись и сформировав ряды, они стали более организованно давить на неримлян, а артиллерия развернулась и приготовилась обрушить на жёлто-чёрный строй град камней и болтов. Враг снова двинулся в атаку волна за волной. - Союзник! – радостно закричал Штеппфан, когда с другой стороны раздался жалобный вой арпов. Топорники, одни из самых лучших воинов Нерима выступили из гавани. Лезвия их секир устрашающе сверкнули в тылу отряда арпской знати и те стали падать на землю один за другим. В тоже время латники усилили давление, вкладывая все силы и их клинки с удвоенной скоростью замелькали перед арпами. Штеппфан, размахивая клинком направо и лево был остановлен мощным ударом в грудь. Дюжий тычковый удар алебарды свалил его и помял панцирь. Перед ним выросла грозная фигура – арп, защищённый с ног до головы чёрным доспехом, красующийся золотой короной на голове. - Арпский король, - сплюнул кровь инквизитор и быстро поднялся, превозмогая тянущую усталость. Прямой меч высек сноп искр о чёрную броню, арп же ответил вихревым ударом алебарды. Отступив, Штеппфан снова атакует и его меч всходящим колющим выпадом рассёк щёку арпа и сместил корону. Клинок должен был вонзиться в подбородок, но тварь вовремя отскочила и с яростью рассекла воздух алебардой. Инквизитор, не успевший вовремя убрать ногу, ощутил, как сталь впивается в его плоть, как под штаниной плещется кровь. В грудь впечаталась стопа арпа и Штеппфан спиной ощутил холод земли. Перед глазами всё плывёт, пальцы пытаются сомкнуться на рукояти, но вот враг придавливает к земле ногой, занося пик алебарды для добивающего пронзительного удара. Аннкрат кинулся к поверженному инквизитору, но был остановлен арпской знатью. Баяррин или Джакомо с Дижаам идут в тылу, и никто его не спасёт. Длинный шип молнией пронзает панцирь и впивается в тело… это конец и Даль’Кир, внимая отдалённым звукам битвы понимает это. Но Штеппфан только стиснул зубы и дал войти стали как можно глубже. Три секунды растянулись мучительной вечностью, но они того стоили. Как только арп подумал, что дело кончено, Штеппфан резко подался вперёд и горящим острием меч вошёл в шею короля. Монаршая особа оторопела, а затем взвыла, чёрная жижа бурным потоком хлынула из горла, арп же с кряхтением и воплями отпрыгнул от инквизитора, став цепляться за подданных и что-то им верещать. Ошарашенные арпы остановили наступление, ибо жизнь короля для них важнее. Все кинулись к своему королю и как только слух разнёсся по вражескому стану, арпы с округлёнными глазами, стали беспорядочно метаться, чем расстроили порядки скаррагов. Артиллерия заработала, но из-за сильного противного ветра и арпского восстания камни и болты прилетели прямо на головы скараггов. - Ничего, ты будешь жить! – над Штеппфаном склонился Филипп, вытаскивающий алебарду. - Смешно получилось, - губы инквизитора окрасились в алый, - я – эндералец умер за Нерим. - Этот анекдот будешь рассказывать детям, - в руках Филиппа оказалась бумага, которая спустя секунду тёплым ласкающим потоком света входит в тело инквизитора. Штеппфан ощутил, что силы вновь заполняют его, что холод выветривается и кончики пальцев не сковывает могильный лёд. Окрепнув он поднял себя с земли, но столь гадкое ранение трудно залечить и боль принизила живот. Всё же, собрав волю и рухнув на плечо Филиппа, Даль’Кир смог продолжить движение. Арпская знать была рассеяна, ряды скараггов смешались из-за замешательства арпов и вскоре два отряда соединились и неримляне стали входить в гавань. Длинной вереницей сыны Нерима вошли на верфи, где их уже ждут корабли. Инквизитору открылось печальное зрелище. Дома стали полуразрушенным пепелищем, сметённые катапультами и пушками, среди них секирами орудуют топорники, сея погибель обоюдоострым оружием, а позади лучники Фарнабаза отстреливают особо ретивых. - Туда, - прохрипел Штеппфан, указывая на крепкий дом, из окна которого торчит пушечный ствол. - Нам нужно на корабль! - Проведи меня! – схватил парень за шиворот Филиппа. Оказавшись внутри, инквизитор лёг у пушки, обняв её. Дрожащим пальцем он показал на камин, где в щипцах посреди догорающего кострища лежит ядро цвета закатного солнца. Филипп понял, что от него хотели и обхватив щипцы, положил его в пушку. Штеппфан же, вняв малым магическим силам, вообразил искру и щёлкнул пальцами у фитиля. - Я же говорил, - поднатужился инквизитор. – Сделаю падение Арктвенда более красочным. Раскалённое ядро, просвистев над головами арпов и скараггов угодило точно в узкое окно. И над полем боя воссиял свет, в котором исчезла крепость, а затем по ушам ударил гром страшного взрыва, сотрясший землю. Исчезла в приливе света и огня, а захвативших её скараггов и арпов постигла незавидная судьба. Массивные стены бастиона стали салютом камней и осколков, огонь, неистовое ревущее пламя заплясало посреди острова, разбросав несчётное количество врагов. На мгновение даже могло показаться, что небо стало чистым и над Арктвендом взошло солнце, но это только печальная реальность этой войны. Огонь и свет пожрали скараггское и арпское воинство, оставив вместо крепости только выжженную земля и руины, тёмный покров, посреди павшего воинства. Эта выходка остановился наступление скараггов. Воины юга встали, смотря за тем, как вздетые в небо камни с шершанием опускаются на их головы тяжёлым дождём. - Что это было!? – закричал Филипп. – Мы ведь стреляли в сторону склада с порохом и маслом. - Это была киранийская зелёная смесь, - натужно ответил инквизитор. – Я последние деньги потратил, чтобы выкупить её у Блая… она мощнее пороха раз в десять. А теперь, - инквизитор протянул руку, и Филипп поднял его, став оттаскивать прочь с поля боя. Корабли заполнились быстро, и лучники Фарнабаза отступили на судно последними, оставив Арктвенд на милость победителю. Скарраги и арпы несомненно понесли тяжёлые потери, но и неримляне лишись края обороны. Теперь весь южный Нерим и северное Киле окажутся под ударом тяжёлого молота вражеских войск. И только это важно – не играют роли потери для орды, которая несётся на всех скоростях к светочу. Для скараггов, отправить корпус лёгкой пехоты с арпами было только малым ходом войны, ибо безжалостная и бесчеловечная мысль войны, рождённая дикарским прошлым и воспетая порождениями инфернального мира, не считается с потерями. Они прошли мимо человеческого достоинства, а каждый день общения с чёрными духами уводит их как можно дальше от него. Корабли медленно отходят прочь от Актвенда. Чёрная земля позади, битва за спиной, но впереди самое важные события в жизни, которые предстоит пережить отважной команде. Они выступили во имя личных интересов, идей и ценностей. Деньги, соблюдение закона и нажива – вот что повело их на юг, но на север их гонит общая воля спасения этого мира. Они встретились с неистовыми ордами лицом к лицу и сердца их узрели только отголосок тьмы, его малую часть… а это не могло не изменить души. В трюме корабля понуро идут люди. Мужчина в изодранном кафтане, девушка в почерневшем доспехе и эндералец, чей камзол и кожаная броня прорежены вол многих местах. Вместе они тащат четвёртого, чей нагрудник зияет дырой. - Штеппфан, - обратилась килеянка. – Что с тобой? Тебя же подлечили! - Тебя разила алебарда арпского кораля! – внезапно напоминала о себе повязанная скаррагчка, ступающая за баяррином. – Его сталь проклята! - Прочь! – крикнул Джакомо, замахнувшись ладонью, даже сквозь тусклое освещение можно заметить его скривлённое в злобе лицо. - Я мочь его исцелить! - Зачем!? – крикнула Дижаам. – Какая выгода? - Он храбрый воин. Он сразить слугу пророка великого духа. Это честь! - Хорошо, - проскрипел баяррин. – Но только попробуй что-нибудь выкинуть и уразумеешь дно морское. Да и путы останутся на тебе. Скараггчка подошла к Штеппфану, став его обнюхивать и осматривать кожу. Инквизитор только слабо приподнял голову и тут же она опала на грудь. Кцаль грозно приказала: - Принесите крысиной кожи, жемчуг и корень мандрагоры!