Во имя порядка: на закате древней эпохи

Глава 8. К последнему светочу

Следующий день. Между Арктвендом и Неримом Спокойное чистое море, чья морская гладь так и манит великолепием и широтой, небеса, слегка прикрытые тонким слоем, захватывающее монументальностью и нерушимостью, а в лицо дует лёгкий умиротворяющий бриз, которого так не хватало за последние дни. Вот эта атмосфера окружила тех, кто бежит с юга в Нерим, над которым навис клинок гибели. - Разве не прекрасная картина? – спросил мужчина в красном одеянии, почёсывая небритую щёку. – Как тих и умиротворён этот морской край. Ты только взгляни, мой друг, как же здесь прекрасно, - рука показала на солнце, что лениво восходит в зенит и дарит свет нового дня, окрашивая облака в золотистый оттенок. Рядом с ним стоит несколько человек – те, кто с ним отправился в смертельный поход, и те, чьи сердца были перекованы битвами, трудностями и невзгодами. Всего каких-то несколько дней и образ смертельной угрозы, воплощённой в орде, заставили поколебаться их идеалы. - Штеппфан, - положил руку на плечо инквизитору мужчина в бардовом кафтане, обзавёдшимся новыми заплатками, - мы знатно эти дни полютовали. Не грузи сердце, мы сделали всё, что могли сдюжить. - Я понимаю, - спокойно ответил Даль’Кир. – Всё в порядке. Просто мне страшно от того, что теперь ждёт Нерим. Вы видели сколько воинов у орды. Они уничтожили наш наёмный корпус за одну битву, взяли Арктвенд и теперь на всех скоростях рвутся на север. - Всё в порядке, - вступил в разговор Джакомо. – Там профессиональная армия. Их остановят. Да и легион Велисария спешит на помощь. Оставь это дело военным, которые вмиг сметут ордынцев. - Что-то мне подсказывает не в войсках дело, - заговорила Дижаам; дама филигранно обошла Даль’Кира и облокотилась у самого края, посмотрев пронзительным взглядом прямо ему в глаза. – Как там эту девочку звали, э-э, Лиш… - Лишари, а её мужа Фриджидиэн, - тяжко произнёс Штеппфан. – Я страшусь за них, им предстоит оказаться в городе, который станет первым в погребальном списке скараггов. - Ты чувствуешь вину, - предположила Дижаам. – Не так ли? - Да, я ощущаю себя… виноватым, что не сказал тогда. Один день… всего один день до всеобщей огласки оставался. Закон, он мне не позволял им сказать, что Остиан может превратиться в арену войны, - Штеппфан посмотрел на Джакомо и баяррина. – Что ж, друзья, боюсь, что парень может потерять жену, а Пегаст… семью. - Не драматизируй! – отмахнулся Джакомо, встав рядом с Дижаам. – Всё будет нормально. Там тебе не наёмники, а армия Вольного народа. Неримляне тридцать лет воевали, тридцать лет! Они мастера войны и так просто скараггам их не опрокинуть. - Чуть меньше шестидесяти тысяч против разрозненных пятитысячных полков, - понуро заключил инквизитор. – К тому же Нерим рвёт на части. Алеманнская и норманнская знать восстала против порядков Вольного Народа, по всему континенту вспыхивают бунты, да и старая аристократия мечтает о возвращении давних порядков. Если Нерим не объединится, для него наступит последний месяц жизни. - Ладно, оставим молву про дела нормиской страны, - баяррин упёрся руками в бока. – Изреки, что далее разумеешь делать? А то как тебя скараггчка поставила на ноги, ты особо тихий был. - Хорошо, - инквизитор тоже решил присесть и нашёл для этого хорошее место – ствол пушки у самого носа. – Я с Аннкратом отправлюсь в Нерим и объединюсь с легионом Велисария. После чего думаю выйти на Арантеаля Теалора и разрушить этот светоч. - А мы? – нахмурился баяррин. – Ты только не думай лютовать без нас! Штеппфан бросил на них печальный взгляд. Сердце говорит, что он не хочет их видеть их там, где вскоре всё заполыхает. Что там делать Свяославу, у которого в Речном жена и дети, а также государева должность? Нет, он нужен свой семье, которая ждёт его. Иль что там найдут Джакомо с Дижаам? Сердца эндеральца и потрясённой килеянки явно жаждут другого, чего-то более тёплого и волнительного, а не холодного расчёта. Свяослав с семьёй, пара с неопределённым будущем, но тянущаяся друг к другу… этим людям явно не следует совать головы в пекло грядущей катастрофы. «Что вы там можете найти там, друзья?» - про себя задал вопрос Даль’Кир и тут же ответил на него. – «Только смерть и гибель». Инквизитор слаб в использовании ментальных сил. На скарагге его возможности невообразимо возросли из-за того, что магия там растворена в воздухе, а теперь же верх его потенциала – пара искр. Но вот предвидение, построенное на психическом усилии и магии явило страшную картину перед глазами – зелёные луга стали чахлыми и чёрными, деревни развеялись пеплом по ветру, города лежат в руинах. Но страшнее всего иное – на виселицах, со скрипом покачиваясь, повешены все те, кого он любил. Этого Даль’Кир боится прежде всего – в погоне за победой он может потерять всех тех, кто видит в нём человека, а не слугу Инквизиции и законника. «Хочу ли я этого?» - спросил себя инквизитор и дал ответ. – «Нет», - и это он объявил собравшимся: - Вы можете вернуться в Эндерал, - завидев возмущение на лицах друзей, он властно заключил, – нет, я приказываю вам вернуться в Эндерал! - Ты не можешь, - решил возмутиться баяррин, но был прерван: - По договору и Союзному закону – имею полное право! – выпалил Штеппфан, тут же успокоившись. – Милые друзья, отправляйтесь в Эндерал. Оповестите Высокий Сенат о том, что ждёт их, если они ещё больше не помогут нам. - А ты будешь ратоборствовать, пить и пировать, - в знак возмущения баяррин надуто и театрально отвернул лицо. – Вот это действительно обидно. - Нет. Я отправлюсь к последнему светочу, - крепко произнёс Штеппфан, позвоночник пронзила жгучая боль – последствия битвы. – Не сердитесь, друзья. Мы с Арантеалем это начали, нам и заканчивать. Вы же… отправляйтесь на корабль Фарнабаза и пускай дом вас встретит со всем теплом. - Хорошо. Если бы не скараггчка, кто бы то письмецо бы воротил? - Ты, - рассмеялся Штеппфан. – Ладно, пойдём посмотрим, как там наша пленница. Может, что полезное узнаем. - Мы побудем здесь, - Дижаам взяла за руку Джакомо. В ответ оба мужчин только кивнули и поспешили уйти в трюмы, оставив двоих на носу. Ветер немного усилился и распущенный чёрный волос Дижаам вторит порывам его. Девушка взглянула за борт, в её очах отразилось море, вместе с тенью печали и страха. В душе Онелис всё ещё свежи образы снов, кошмаров, а память наполнена картинами битв и неумолимо наступающей орды. Сокровище, золото… кажется, что сам их блеск померк перед грядущим, объятым туманом. - Гарибальди, - тихо и чуть хрипло заговорила Дижаам. – Скажи, Джакомо, что будет дальше? – она стукнула костяками пальцев о древо. – Распроклятое будущее полно неизвестности. Чтоб все скарагги провалились! - Тише, Дижаам. Этот народ обманут тем… «пророком». Они думают, что исполняют волю великого духа. - Да плевать. Почему мы должны страдать из-за их дикарства и невежества? Почему мы должны жить в страхе только потому, что кучка дикарей решили - Не должны. Но и не нашлось и тех же, кто бы их просветил. Мы долго плевали на «нецивилизованных», теперь же они напомнят о себе, - Гарибальди встал рядом с Онелис, коснувшись её плеча своим. – Скажи, ты сейчас хочешь говорить о них? - Нет… нет. Просто… - насыщенно-красные губы Дижаам дрогнули в лёгкой улыбке. – Сейчас будущее особо туманно. Наверное, я покажусь безумной, но… может быть… о солнце, я не верю в то, что говорю, но может быть сейчас лучшее время, чтобы задуматься о душе? А то… демоны, ужасы и угроза этого очищения… голова кругом. «Дижаам Онелис задумалась о душе», - отметила в мыслях девушка. – «Вот это будет хохма, если кто из знакомых узнает». - Ничего не бывает поздно, - поддержал её Джакомо. – Главное помнить, что ты хочешь исправить в душе. - Я немало чего дурного сделала, - на лице отразилась грусть. – Много боли и горя людям принесла… гордилась, что пробилась из нищеты, что заработала всё сама. Но я так и оставалась девочкой из трущоб, а лоск и внешнее богатство – всё это пыль в глаза чужих… что же я пыталась скрыть? Прошлое? Или что бедность живёт во мне? Проклятье, столько крови на моих руках! – Дижаам сжала ладонь в кулак и ударила по деревяшке. – Зачем я это делала?! Наверное, потому что всю жизнь бежала от нищеты! Даже те деяния прошлого, - вспышка образов того, что было в Золотом Серпе выдавила горячую слезу, расчертившую щёку. – Это страх, звериный страх нищеты и прошлого. Джакомо не знал, что говорить… такое ощущение, что перед ним совершенно другая Дижаам. Он видел её в Речном, помнил какая она была в Арке. Там перед ним щеголяла самоуверенная дама деловой хватки, её интересовала только прибыль и нажива, в глазах горел огонь жажды богатства. Ныне перед ним пропитанная сантиментами и сожалением о прошлом Дижаам, в которой проснулся осколок совести. Гарибальди хоть сам и вырос в нищете, но никогда не бежал от неё. Он принимал своё прошлое, как часть жизни, многому его научившую». «Как можно бежать от самого себя?» - подумал эндералец. – «Ведь то, что сделало нас такими, какими мы есть, намного сильнее нашей борьбы с этим. Приняв и обработав, а главное – мудро исцелив, можно унять боль и отравляющее действие прошлого». - Моя жизнь это полное…, - матернулась Дижаам. Гарибальди знал, что словами её не успокоить... это бесполезно и может породить новый спор. Его рука легла ей чуть выше пояса, сам он прижался к девушке, согрев её своим теплом и даруя ощущение защищённости. - Всё в порядке, можешь быть спокойна, - ласково прошептал Джакомо. - Торговец и эмиссар торговой компании, - девушка посмотрела вниз, там, где днище рассекает морскую гладь. – Странная компания. - Самая отличная, что есть, - наигранно возмутился Гарибальди, - Дижаам, я, как только тебя увидел, был поражён. Умная, обаятельная и красивая. Я не мог тебя просто так тебя отпустить. «Что во мне красивого ты нашёл?» - спросила Дижаам, но внутри она понимает, что зацепились они прошлым – оба выросли в бедности. И его ухаживания, вместе с историей жизни, а потом и окормлением, стали тем, что неизречимым мотивом влечёт Дижаам к нему. - Джакомо, - потянулась к парню килеянка, но по всему кораблю разнёсся крик, заставивший их отпрянуть друг от друга. - Эй, черти морские, это вам не квартал красных фонарей, чтобы жамкаться! – рычит капитан в алом камзоле. – Где этот пройдоха Даль’Кир!? - Знал я трёх ведьм в Сердцеземье, - усмехнулся Штеппфан, спускаясь в трюм «Бесси». – Хорошие дамы. Они готовили снадобья, писали картины, сочиняли трактаты об Эндерале. Но что-то не задалось общение ещё в бытность Святого Ордена. - А чего ссора посеялась меж вами? – спросил баяррин. – Ты токмо не лукавь. - Да, помню как-то собирал картинную галерею у себя для «Общества любителей пейзажей эндеральских», - инквизитор приложил палец к губе, смотря на плавно горящую свечу. – И пару картин срисовал с работ одной их тех ведьм, да ещё и пары других художников. И всё бы ничего, да тут её подруга с которой я вёл переговоры о распространении некоторых летописей, увидела это, и она побежала к ней. - О-о-о, - потёр руки баяррин. – Тебя на тяжбу позвали о краже? - Да, сказали, что я – вор, раз срисовал чужое. Одна ведьма даже в галерее письмо оставила – чтобы её картины сняли. - А ты шо? - Я её картины снял, остальные - оставил. А потом..., - инквизитор вдохнул. – Началось противное веселье. Она ведь имела связь с другими художниками. И люди творчества из Эрифина, Кабаэта, Стоунфилда, Ледура, Речного, Дюнного, городов килейских и кирийских вместе с ней стали письмо с претензией мне писать, чтобы я снял все картины, позвав даже одного писателя, и по совместительству главу гильдии производителей игрушек. - А ты подчинился требованиям? - Конечно нет, - отрезал Штеппфан. – Я объяснил, что согласно Эдиктам Верховного Магистра Святого Ордена и Постановлениям Трибунала это не является нарушением, но меня не послушали, - речь стала более тяжёлой. – Я… для них я стал фанатиком закона или нарушителем неписанных правил. Да, кто-то ради личных целей и готов на ходу сочинять правила, не имеющие силы закона. - А ты? Чего ты желал? - Просто хотел, чтобы меня оставили в покое и дали спокойно вести галерею. Вот и всё. И закончилось всё столь неожиданно – всем стало всё равно. А вторжение Нерима и должность судьи отобрали у меня это занятие. - Ну, полно будет. Может быть ещё вернёшься к сему деланию. - Не знаю, - Штеппфан опустил взгляд в пол. – Сейчас, главное выжить. А теперь пошли, расспросим нашу скараггчку. В трюме «Бесси» они увидели, как в свете ламп сидит и напевает грустную песнь скараггчка, облачённая в домотканую рубаху до пят. Её горловой тенор пронёсся от края до края помещения, душа немного дрожит от минорных мотивов мелодии. - Спасибо тебе, - присел рядом Штеппфан. – Ты исцелила меня. Я так и не понял, зачем тебе это? - Ты – мэга корот. А сие есть знатное дело. Честь – лечить могучего воина. За это дух нас награждает. - Ты ведь отлично знаешь праинальский, - удивился Штеппфан и неодобрительно посмотрел на Свяослава. – А благодаря нашему баяррину, ещё и диалектом из Речного стремительно овладеваешь. Чья ты дочь? Только не на праинальском, прошу. - У нас, Скараггов, до прихода пророка духа, не было отцов и матерей у нас. Мужи да жёны сношение имели свободное. Рождённых воспитывала вся деревня. - Безбожники, я же глаголю, - просипел Свяослав. - Хорошо, кем ты была среди скараггов? - Взор блюла за хозяйством страны, а на войне вела знатный люд в сечу. Так приказал посланник духа, так тому и быть. - Свяослав, - сплюнул инквизитор. – Теперь кажется, что она из Речного. Но ладно… слушай, Кцаль, я не могу тебя отпустить, как бы не был благодарен. Ты останешься с нами и поведаешь нам о том, что замышляют войска скараггов. - О делах ратных я тебе молвить не стану, - грубо ответила Кцаль. – Сейчас войска ведёт сын мой – Баттр, с младшими мужами. Они дойдут до светоча. - Не глупи, - стал давить Даль’Кир. – Мы едем в Нерим. Если ты и там ничего не скажешь, тебя начнут пытать. У твоего народа храбрости много, но будь умна. - Я вижу, ты считаешь нас дикарями, - в узких глазах Штеппфан заметил внимательный пронзительный взор, прокрадывающийся прямо в душу. – Но мы – великий народ. У нас есть великая рать. К тому же мы также любим детей, питаем чувства друг к другу. И кров наша, такая же как и у вас – красная. - Другие не идут сжигать деревни ради исполнения эфемерных идей, - Штеппфан поперхнулся бы, ибо история Святого Ордена и Нерима говорит об обратном и пунктуально добавил. – Сейчас. - Так приказали дух и его слуги. Они нам дали учение сие, и мы им руководимся. Он воззвал к нам через шаманок, и мы сплотились. А потом он выслал нам пророка своего, который всё устроит и возжёт маяк. - Нет, светоч — это демоническая машина, - продавил свою мысль инквизитор. – С помощью неё, ваш пророк уничтожит этот мир. - Я не верю тебе, - мотнула головой Кцаль. – Ты хоть и умный, но глуп. Ты не способен уразуметь, что по традициям нашим – он не сделает зла скараггам. Он наш вождь, он чтит наши обычаи и сотворит из нас империю, - словно заученно твердит девушка. - Ладно, как хочешь. Вскоре, Кцаль, мы окажемся в Нериме и тебе хорошо бы подумать, что ты скажешь там, - рука инквизитора опустилась в карман, а вскоре оттуда появилась книга, которую мужчина протянул девушке. – На, когда будет время, читай. Может, поймёшь. Штеппфан и Кцаль кивнули друг другу и первый с баяррином пошли на выход. Теперь всё зависит от того насколько быстр окажется корабль Блая, и насколько глубоко лягут слова из книги, которую отдал Даль’Кир. - Что ты пожаловал ей? - И стал свет…, - раздались позади слова, да такие, что Свяослав понял о чём речь, мужчина обрадовался тому, что услышал: - А-а-а. Хорошая идея. Я-то удумал, что ты ей дашь ей книгу законов. - Никто не отменял мою миссию просвещения истинным светом главного знания, - Штеппфан с огнём в глазах посмотрел на баяррина. – Теперь же, друг, беги в Арк. Нам нужны все силы Эндерала. - Эх, я-то думал, лютовать вместе с тобой станем, - Свяослав коснулся пояса, там, где у него обычно висела сабля. - Ты нужен мне там. Созови Сенат. Убеди их, чтобы они тащили армии. И не спускай глаз с Джакомо и Дижаам. - Хорошо, - за плечи приобнял Свяослав Штеппфана. – Эх, сеча меняет людей. Из гавани Дюнного немного иной человек сошёл. Я не могу уверовать в то, что передо мной стоит не абы законник, а человек с сердцем. - Понимаю, - кивнул Штеппфан. – - Вот ты где, - спустился в трюм капитан. – Ты зачем меня искал поутру? Боцман глотку рвал об этом. - Капитан Блай, - окинул взглядом капитана Штеппфан заприметив полностью растрёпанную рубаху, и потянувшись рукой к носу, чтобы перегар не сшиб его. – Скажите у вас есть друзья, готовые за пару звонких встать на службу Флота Союза? - Нужно подумать, - хитро ухмыльнулся капитан. – Всё зависит от того, что вы готовы предложить. - После того, как я перетаскал бочки со смесью – я нищий. У меня в кармане ни гроша с собой. - Ну на нет и суда нет. На что я буду покапать себе и парням лучший ром? - Внимай глаголу, - вперёд выступил баяррин. – Мы намерены поскрести по мошне и дать тебе монет. Двадцать золотых тебе и ещё десяток твоим ребяткам. А как только всё будет ладно, десять бочек коньяка из Даль’Галара за мой счёт. - Хорошо, - протянул руку капитан, а его иссохшие губы растянула зловещая улыбка. – Договорились. Штеппфан тоже улыбнулся. Впервые за долгое время ум озарила мысль: «А сокровище ведь не только в законе. Оно в хороших друзьях, на которых можно опереться. Которых можно послать в Арк за помощью».