Ангел ада 2

На следующее утро Хисон с полными чемоданами и с тяжелым грузом на душе покидала особняк и отправлялась в Швейцарию. Хоть Юнги и делает что ему вздумается и она это поощряет, но сама мысль, что она будет далеко от мужа совсем не радовала. К тому же она носит его ребенка и поглаживания мужа по ее животику и разговоры с малышкой делают Хисон счастливой. Она из тех, кто рад тому, что у нее все есть. Она живет в роскошном особняке, у нее много нарядов, украшений, ее называют "госпожой" и относятся с уважением. Ее все вполне устраивает. Она не грустит из-за того, что любовь от Юнги получает не она, а ребенок. Ей достаточно того, как Мин относится к ней держа свое слово. Все таки Хисон не девушка, которую подобрали на улице. Она выросла в достойной, уважаемой семье. Ее отец и брат верно служили и служат главарю мафии, а до этого были в почете у его отца. Такими примерами кишит вся их родословная. А Хисон с детства наблюдала за матерью, которая вела себя гордо и уверенно рядом с мужем, при этом поддерживая его и не задавая лишних вопросов. Другое дело, что Юнги из тех мужчин, которому дырки в боку сверлить нужно, как оказалось, иначе он со скуки умрет. Хисон поведением как раз похожа на его мать, которая так же вела себя с Мином старшим. Вот только и такое безусловное подчинение не помогает и не спасает от измен. Вот и сын пошел в отца. Нет, не изменами, а тем, что смог влюбиться сначала в одну, потом в другую. Мин старший тоже любил всех своих женщин, по-особенному, но конечно не так, как мать Юнги. Он же к ней возвращался, с ней спал в супружеской постели и никогда не приводил в дом лишних женщин. У Мина старшего хорошо получалось пускать пыль в глаза. Волшебную пыль, которая застилает глаза так, что жена не видит след от помады на рубашке или запах новых духов. Юнги строит жизнь немного по-другому, но кажется за это огребает по полной. Он верен выбору, который сделал, что с Хва, что с Юной. Юнги не смотрел на других, но обе девушки смотрели в другом направлении и выбирали совсем не то, что хотел бы он. Одна не выбрала его, потому что терпение лопнуло выносить такого монстра, а другая наивно решила, что с другим сможет спасти свою душу. Ту, которую продала ангелу ада, не думая, что обмену и возврату она не подлежит. Юнги пережевал ее однажды за завтраком и выплюнул, запивая горьким кофе, хотя сначала собирался беречь и хранить в своем сердце, но Юна сама сделала выбор. И если Хва еще понять можно, то действиям Юны объяснения нет. Юнги стоял у окна с чашкой кофе и провожал жену взглядом. Исходя из поведения всех женщин своей жизни, он понял, как сестры отличаются друг от друга. Юна всегда знала и кричала всем вокруг, что на месте своей сестры плюнула бы Юнги в душу. Так она и сделала, но чувства и желания оказались сильнее ее. Внутренний голос тянул девушку обратно к Юнги и в конце концов она не выдержала расстояния и вернулась. Юна в тот злосчастный день посмотрела на другого. Она Юнги променяла, а для него осознание этого факта оказалось более чем болезненным. Ударило по его гордости. Хва же всегда выбирала его и ушла не к другому, а просто канула в пустоту, зная и понимая, что только иной мир спасет ее от этого чудовища. И хотя в глубине души Хва знала, что он не такой и говорила ему об этом искренне смотря в глаза, он все равно стал для нее таким, когда она ощутила как холодная вода окутывает тело. Хисон совсем другая. Все из-за воспитания и принципов, которые отец вбил в голову. И даже если ее принудить к другому жизненному выбору-она все равно не выберет ни другого мужчину, ни другую жизнь. И клятвы тут не помогут. Это лишь малая часть. У Хисон уже с восемнадцати лет татуировка дракона на плече, а напитки с кровью Юнги она готова употреблять на завтрак каждый день. Здесь история глубже. Она будто робот, созданный семьей Ким, как и все ее члены. Только для того, чтобы служить клану Мин. И как бы Юнги не было с ней скучно, он не может своими повадками уничтожить девушку и предать ее отца и брата. Юнги никогда не поднимет на нее руку, никогда не закричит, а вот общий ребенок семей Ким и Мин только скрепит и без того нерушимый союз. Юнги ставит кружку на столик и подходит к книжному шкафу, где все так же не двигаясь стоит статуэтка для открытия тайной комнаты. Мин больше там ничего не трогал и не собирается. На полу все так же лежат фотографии, порванные цепочки и игрушки. На стене все такой же потрепанный портрет первой любви, а в голове зверский взгляд Юны, выражающий неподдельную ревность к девушке, которая была ее сестрой и которая умерла уже очень давно. Юна обезумела, потому что испугалась своих чувств, думая сначала, что такого как Мин любить невозможно. Юнги садится на диван и оглядывает все вокруг. Как бы не хотелось, но воспоминания сидят в голове и душат грубой веревкой. Юнги принял Хисон. Он собирается прожить с ней оставшуюся жизнь и растить свою дочь и быть может жена подарит ему наконец ещё и мальчика. Гребанная флешка сидит в горле и выходить не хочет. Юнги и при жизни отца знал не все его тайны, но тот и после смерти умудрился скрыть от него важное, что помогло бы Юнги двигаться дальше. А в итоге из-за неисполнения долбанных условий договора Юнги и шага не может сделать. Юнги в тишине комнаты слышит только свое размеренное дыхание и расправив руки будто крылья закрыл глаза. Спокойствие нарушили шаги. Чимин зашел в кабинет к боссу и увидел открытую дверь, а когда вошел внутрь, то раскрыл рот от удивления. —Твою мать, это что Юна? Парень стоял и не двигался все также с открытым ртом рассматривая портрет на стене. —Ее сестра. Забыл, что она у нее была?—пробубнил Мин не открывая глаз. —Точно. Мы и встретились с Юной в полицейском участке. Не знаю, что у вас тогда случилось с ее сестрой, но знаю одно, ты убийца. —Читал протокол? Там указано самоубийство, Пак. Или ты просто хочешь меня разозлить? —Так значит ты любил ее больше, чем Юну, раз ее портрет... —Да, именно так. Только поздно это понял. Честно говоря, я не знал, что у нее есть сестра-близнец. —Почему ты не отпустил ее? Зачем заставил Юну страдать в этом кошмаре? Жить в доме, где раньше издевались над ее сестрой... —Заткнись, Пак!—Мин вскочил с места и грозно посмотрел на Чимина. —Ты ни черта не знаешь. —Тут и знать нечего. Читал я все протоколы. Самоубийство, верно. Вот только не сложно догадаться, кто ее довел до такого. —Пак приблизился к Юнги у которого уже глаза кровью начинали наливаться. —А ты вообще Юну любил? Или просто изливал на нее свой гнев из-за сестры? —Да.— ответил Мин без раздумий. —И когда понял это, собирался измениться, чтобы сохранить хотя бы одну из них. И если бы Хва заметила это, она была бы счастлива, но Юна поступила иначе. Решила, видимо, что мои чувства не стоят того, чтобы остаться рядом. —И что ты собираешься делать? Раз ты что-то чувствуешь... —Чувствовал до того, как она ушла с красавчиком полицейским.—усмехнулся Мин и Чимин тоже улыбнулся. —Как видишь моя красота не спасла ситуацию и Юна предпочла ей уродство твоей души. —Грубый ублюдок, Пак Чимин. Твой язык я должен скормить своим питбулям. —Разве я без языка смогу сказать тебе хорошие новости, идиот? —Что ты нашел? —Тебе бы почаще думать головой. Как можно было спалить этот убогий притон не взяв ни одного свидетеля? Я еле нашел охранника, которому удалось сбежать. Он сейчас в больнице с огромным процентом ожогов. —Мне плевать, ближе к делу. —Мне удалось вытащить из него то, что пригодится нам. Мы вернем Ники. Будет обмен. —Обмен на что, мать твою, Пак! Чимин облизывает губы и наслаждается таким Юнги, который скоро лопнет от ожидания. Он не упустил шанса его побесить, тем более бывший полицейский снова справился с поставленной задачей, хоть это и было сложнее, чем он думал. Пак торжественно достал телефон из кармана и открыл фотографию. На ней малышка пяти лет сидела в машине с испуганными глазами. —Маленькая сестра «Пожирателя». Я нашёл ее в берлоге их соседки, которой этот убийца оставляет малышку. Вот на кого мы обменяем Ники. Так что звони Чонгуку. —Отличная работа, Пак. Я не пожалел, что дал тебе еще один шанс. —Катись ты...—засмеялся Чимин и направился к выходу. —Если кому-нибудь растреплешь о нашем разговоре по душам... —Да, да, да. Ты меня убьешь.—усмехнулся Пак продолжая свой путь и размахивая рукой. Чимину позволительно вести себя так. Юнги ему ничего не сделает. В очередной раз. Но у терпения ангела ада тоже есть конец.