***
Шарик. Шарик на полу. Если шарик на полу – его можно сточить? Десятая пирамида, третий уровень, полки целы. Флаббл настороженно покрутил носом по сторонам. Никого из соперников не было. Он схватил шарик передними цепкими лапками, стараясь не помять коготками. Внутри показывался вид сверху: только-только посаженные розовые кусты образуют имя «Роза». Воспоминание пахло землёй, ностальгией и удовлетворением от сделанной работы. Зубки флаббла впились в лакомство. Во все стороны полетела полимерная стружка. Вкусно. Вку-усно! Какое сочное. Запах оладий? Где, где? Дальше по коридору лежит ещё один шарик, ням-ням. И ещё, вон, за поворотом! Ошейник уже гудит – хозяева домой зовут. Зачем там они посылали? Номер смешной, двадцать пять-двадцать пять. Скучно его искать, лучше ещё шарик схрумкать. М-м, вкусняшка. Рядом валяется что-то: пахнет мазутом. Фу, железка, зубы обломаешь. Вот его-то хозяевам и притащить. Они обожают железки. Спрятав несъедобную находку в меховую сумочку на животе, флаббл подбежал к стеллажу. Под нижней полкой имелись норки-телепорты. Тот, что ведёт в дом хозяев, справа. Но почему бы не заскочить по дороге в кладовочку? Один шарик специально не догрыз, запас – дело нужное. И флаббл шмыгнул в левую норку.***
Поднявшись в Зал Контроля, Джон прислушался к тихому плачу Ронни и подозрительно огляделся: что тут устроила Ривер в его отсутствие? За лифтом вдоль стены чернели норки флабблов. Портал связи с ТАРДИС над ними по-прежнему не работал, его экран, большой, как в кинотеатре, показывал рябь. Слышался всё тот же навязчивый звук из двух нот; четыре стеллажа с впечатлениями текущего дня переполнились, кучки шариков лежали рядом, на полу, собранные аккуратным Кибером – Доктору давно надо хорошенько выспаться. Стеллажи состояли не из полок, а из чуть наклонённых желобков, которые шли друг под другом на манер винтовой лестницы. Вот из прозрачной трубы на желобок выкатилось новое впечатление, зелёного цвета, оно потеснило соседнее, бирюзовое, и внизу на пол упал ещё один шарик. Джон подобрал упавшее воспоминание, положил в кучку; та раскатилась. Да, пора бы их разобрать, отправить на третий уровень, в Долговременную память. Доктор не спал уже четыре дня, и работать становилось всё сложнее. Как ни странно, по Залу Контроля не бродили ни динозавры, ни дроиды. Ривер переоделась в ковбойскую куртку и кожаные штаны; она мирно возилась с чем-то вытянутым, округлым на столике возле консоли. – Какой-то прибор? – спросил Джон, подходя ближе. – Выглядит, как готовый продукт мышления, но раньше я подобного не видел. Откуда это у тебя? – Флаббл принёс, – дружески улыбнулась Ривер. – Прикольная штука, можно стать сикоракцем, атракси, джудуном – хоть кем, нужен образец ДНК и чёткое представление о том, в кого превращаешься. А, ещё масса должна быть приблизительно равная. – Погоди. – Джон повертел прибор, собранный из гильзы от танкового снаряда, детектора временного пути и прочих разнокалиберных деталей. – Такого нет ни в одном каталоге, точно говорю. На фильтр восприятия не похоже… – Дорогой, фильтр восприятия – фуфло по сравнению с этим. Полное преобразование по типу зайгонов, хоть щупай, хоть лижи – от настоящего сдохнешь, не отличишь. Вот посмотри. – Она подбежала к рычагам, завладела джойстиком. – На-ажимаем кнопку, и… Руки на главном экране стали зелёными, между пальцев натянулись перепонки. – Что?! – закричал Джон. – Вместо генератора Доктор двадцать восемь минут потратил на дурацкую идею, которая неизвестно откуда взялась? Чем тебя просили заниматься? – Приборами. – Ривер обезоруживающе улыбнулась. – Я и занималась. Идея, зуб даю, продукт работы бессознательного, ты же знаешь, оно иногда выдаёт подобные вещички. Назовём его «Шмудли-дудли маскировщик», не против? – Не против. Ронни всхлипнул особенно громко. Джон подошёл к нему, присел рядом: – В чём дело, малыш? Мальчик сжался на полу, судорожно обхватив шарик, в котором Клара смешно морщила вздёрнутый носик. – Мамочка… Она поранится, противные синие люди обидят её! – И ноет, и ноет, – раздражённо отозвался из своего кресла Колючка, закрываясь газетой. – Заткни его чем-нибудь, иначе я за себя не ручаюсь. Джон погладил соломенные волосики, щёлкнул по кругляшу противогаза. Пообещал: – Мы скоро пойдём за ней, только поломку найдём. Понимаешь, сейчас Доктору никак не выйти, а то мало ли чего случится… – «Мало ли чего!» – передразнил Колючка. – Ты, Упрямец, если ничего не понял, так и скажи. На Неклиде явное временное искажение, темпоральные органы чувств буквально кричат об этом. Без ТАРДИС мы не сможем просчитать последствия своего воздействия. А если здесь и сейчас что-то сделать не так, то Паутина Времени прорвётся, ткань реальности лопнет и Вселенная коллапсирует. Джон прикрыл рот ладонью. Оказывается, дело намного серьёзнее, чем обычная протечка артронной энергии. Паутина Времени – сеть фиксированных точек в истории, это моменты, которые нельзя трогать: Великий пожар в Лондоне, победа над Гитлером во Второй Мировой, гибель Помпей при извержении Везувия и прочие. Любое их изменение вызовет нарастающий ком событий и приведёт к гибели не только этой планеты, но и большинства разумных рас во Вселенной. Войны, эпидемии, спонтанное возникающие чёрные дыры – лишь бутончики. В обычных точках пространства-времени путешественнику позволено совершать практически что угодно: возводить и рушить государства, красть чужих жён и убивать чьих-то дедушек. К ближайшей фиксированной точке воздействие сойдёт на нет. Скорее всего. Построенное государство рухнет, дети украденной женщины возьмут фамилию её бывшего мужа, знаменитый внук произойдёт от другого, похожего человека. Однако изменить фиксированную точку – значит порвать Паутину Времени и обречь Вселенную на гибель... Или Доктора на кучу работы вместо перерыва на ланч. Джон осторожно спросил: – Но… Что тогда снаружи наделает Клара? – Вряд ли что-то серьёзное. Она беспокоилась о своих ногтях. Собиралась найти парикмахерскую. Человек – довольно простое пространственно-временное событие. Вреда от него чуть. А если выйдет Доктор, одним своим присутствием может изменить течение истории. Сначала надо наладить связь с ТАРДИС. И понять, какого Омеги тут происходит. Из норки выскочила ласка, серебристым ручейком проскользнула между стеллажей и подбежала к Ронни. На его колени упал ещё один шарик: Клара оглядывается через плечо, задержавшись у синих дверей, в больших карих глазах блестит азарт. Мальчик вцепился в новую игрушку, запричитал в нос: – Такая милая, такая весёлая, с ней интересно, с ней не страшно! Где она, где? Газета сердито зашуршала. Джон выхватил у Ронни опасное воспоминание, однако подбежало ещё три флаббла, и каждый тащил момент, связанный с Кларой. Вот она отдаёт своё сокровище, помогая Доктору на Кольцах Акатена; шагает в его временной поток, спасая любимого, и разбивается на множество осколков; подсказывает, как поступить с Галлифреем, чтобы прекратить Войну и сохранить планету… Ронни заревел в голос. Колючка прикрикнул на мальчика, отчего тот вскочил и принялся носиться по залу, то и дело врезаясь в стеллажи, поскальзываясь на шариках, падая и надрываясь ещё громче. – Хватит! – заорал Колючка, вставая и багровея. – Успокойтесь оба, – попросил Джон. Флабблы словно сошли с ума: тащили и тащили воспоминания, и все они были о Кларе. Джон бросился к Механической панели, заблокировал норки, чтобы ласки больше не бегали. Начал урезонивать коллег… Но его не слушали: Ронни пополз на коленях, вопя «мамочка», заграбастал газету, смял и попытался в неё высморкаться. Колючка отшатнулся с брезгливым выражением, выкинул вперёд растопыренную перчатку. – Нет! – выдохнул Джон, кидаясь к ним. Не успел. Полыхнуло; в стороны разлетелись клочки газеты, об пол ударился кругляш. – Ронни! – вскрикнула Ривер. Она дёргала бластером, жала и жала на курок, целясь в убийцу. Тот лишь усмехнулся: – Упрямец установил мораторий, забыла? Ваше оружие не действует. – Он плюхнулся в своё кресло, сложил ногу на ногу, покачивая бархатной туфлей с длинным закрученным мыском. – Теперь и почитать нечего, скука. Хотя бы от шума избавились. Ривер со злыми слезами хлопала по кнопкам на панелях. Задыхаясь, прорычала: – Где отключается этот дурацкий мораторий?! Джон подскочил к ней, зажал локти, не слушая проклятий и обещаний укокошить всех. Принялся уговаривать: – Не надо, не надо, прошу тебя! Нас и так теперь четверо, хватит стрелять… И вдруг заметил, что растопыренные пальцы железной перчатки смотрят прямо на него. – Отойдите оба от консоли, – приказал Колючка. – А не то распылю, как мелкого. Теперь буду управлять я. Джон оттолкнул подальше девушку, сжал кулаки и выпятил грудь. Пытаясь унять скачущее сердце, бросил: – Распыляй. Не боюсь. Жаль только – не увижу, каких ошибок ты наделаешь, прежде чем Вселенная коллапсирует. Его решимость и твёрдый взгляд подействовали: Колючка в замешательстве опустил руку. И тут встряла Ривер, процедила ядовито: – А действительно, давай посмотрим? Уступи. Надолго этого зазнайки всё равно не хватит. Не с его ли подачи Доктор разогнал Логово Демонов, навёл ужас на пять галактик и прошляпил малышку Пондов? До того изобрёл изощрённые казни для Семьи Крови… – Не путай, это были мои предшественники, – возразил Колючка. – Ты зато, когда в прошлый раз стоял у руля, обозвал Клару пышкой. И разглагольствовал о земных племенах, где двадцать семь лет считается глубокой старостью! – Тихо! – вскрикнул Джон, поднимая палец и с тревогой оглядываясь по сторонам. – Опять Совесть придёт, соскучилась по облакам ядовитого газа? Ривер закрыла ладонью рот. Пилот на цыпочках отошёл от консоли, приглашающе указав глазами Колючке на освободившееся место. Тот победоносно улыбнулся, прошествовал к пульту, сцепил кисти рук в замок и с хрустом потянул их. Глянув на рычаги, как голодный петух на гайки, отбросил щелчком один, пальчиком лениво сдвинул тумблеры. Обронил презрительно: – Какой недоумок чинит скотчем переключатели? Нельзя доверять управление всяким идиотам. Кнопки засалены, панель в пятнах от кофе. На этот раз я вас выручу, но пока ты не уберёшь свои помои, Упрямец, сюда больше не подойду. – Эй, посмотри за окно! – воскликнула Ривер. От перевёрнутых пирамид, от барханов за ними и от дальних безжизненных просторов поднимались золотистые струйки, уходили в небо. Горизонт гуще и гуще застилало марево, оба солнца едва пробивались сквозь пелену. – Что ты творишь? – в ужасе прохрипел Джон. – Зачем выкачиваешь последнюю энергию из пустыни? Колючка хмыкнул, взялся поудобнее за рычаги. Пояснил, словно делая одолжение: – Исправляю твои косяки. Помните тот раз, когда мы застряли в параллельной вселенной? Здесь такой же случай. Тогда Доктор поделился с ТАРДИС артронной энергией, старушка завелась и полетела как миленькая. Смотрите и учитесь. Он дёрнул рычаги на себя. Пол тряхнуло, Джон упал. Доктор стоял посреди консольной, где по стенам едва мерцали синие кругляши. Из его рук и головы исходили потоки света, вливались в центральную колонну. По ней пробегали молнии, внутри длинных ламп медленно разгорался алый огонь. Неужели получится? Неужели дело действительно в недостатке энергии? Сомнительно… Вдруг резанул противный ментальный визг, пришлось зажать уши. Аварийное освещение в консольной отключилось. Пол в Зале Контроля снова тряхнуло. Поднявшись, Джон глянул в окно: ни золотистых струек, ни марева больше не было. Два солнца беспощадно выжигали побуревшие камни и растрескавшиеся плиты пирамид, причём портал связи с ТАРДИС не заработал, а окончательно исчез, на его месте теперь шла глухая стена. По Главному экрану расползлась тьма – хорошо, Доктору необязательно видеть, он и без того прекрасно ориентируется в консольной, обонятельных и осязательных мониторов хватает. – Ты вывел старушку из строя, – констатировал Джон. – Окончательно. Колючка отошёл от пульта с видом оскорблённого превосходства, бросил: – Я хотя бы попробовал её наладить. В отличие от вас. – Чёрт побери, чтобы я ещё раз доверил управление этому… этому… – Ну? – Колючка поиграл перчаткой. Джон махнул на него рукой, взялся за джойстик. Доктор подошёл к дверям, распахнул их – и упёрся в монолитную кирпичную кладку. Значит, ТАРДИС окончательно рассинхронизировалась с пространством-временем Небесных Палат, и выйти уже не получится. Как и зайти обратно. Что же будет с Кларой?..