Запутанная планета

Джон сжал зубы и повернул правее, где угадывалась горная долина у берега красного моря. Иллинойские мастера явно достроили скалы: слишком уж ровными казались вершины, вставшие подковой. Зачем на них высятся вертикально пластины? Сверкают, слепят. И сама долина светится в ночи, подозрительно гладкая… – Вот каков их Матричный Магнит, – указал Джон, – он не только снизу, но и с боков, чтобы распределять поле. Над долиной праздничным тортом парил город под синим, расцвеченным бликами куполом, который раскинулся на миллион гектаров, а немного выше роились острова, словно летучие рыбки над китом. Сверху, в паре километров, висел зелёный обруч, по ширине далеко перекрывая долину. Ривер кивнула на него: – Для чего хулахуп? – Пищу выращивают. – И как эта штука не падает, не над магнитом же? – Поле распространяется конусом, – устало ответил Джон. Он и гормоны включил на полную, и ментальную систему подавления, но боль не отступала, мешала управлять, джойстик почти не передавал сигнала телу. Как начнёт Доктор регенерировать… А новой команде ещё разобраться надо, что к чему. И с Кларой они же не познакомятся, значит, бросят её, вернутся чинить ТАРДИС. – Опять чёрная! – с удовлетворением констатировал Рассилон. – Без просветов. Байк пролетал над зелёным поясом, когда на ближайшем острове нацелились прямоугольные сетчатые антенны – и ударили сверхчастотными импульсами. Излучение шло широким фронтом, не увернёшься; Доктор чувствовал его, оно щелчками отдавалось в ушах, терзало обожжённую кожу. – Микроволновая пушка! – поразилась Ривер и в испуге схватилась за консоль: - Бластер! Сейчас без ног останемся! Доктор едва успел выпростать бластер из кобуры – тот выпалил сгустком энергии, вскользь задев штанину скафандра. Ещё мгновение, и действительно пришлось бы попрощаться с ногой. Импульсы создают индуцированные токи в электрических схемах, для бластера это обычная вещь перед выстрелом; но остальную технику такое излучение просто сжигает. – Кранты электронике, - заметила Ривер, нервно откидывая кудряшки назад. Байк взвизгнул последний раз – и заглох. Скала внизу менялась, словно двигалась. Прямо в обрывах открывались дырочки, вроде ласточкиных нор; однако вылетали оттуда вовсе не птицы. Доктор хлопнул на прощанье по рулю, прошептал «Триумфу»: «Прости, старина. Спасибо тебе!» и спрыгнул. До городского купола осталось полтора километра, ничего страшного для Повелителя Времени… Если бы цел был скафандр, да не саднили ожоги. Да если бы один самоуверенный тип не потратил впустую почти всю артронную энергию. Доктор падал, распластавшись в воздухе, пытаясь хоть как-то затормозить, и потоки ветра врезались в раны, замораживали. Над головой пронёсся неуправляемый байк с покорёженными крыльями; в него вошла ракета, сминая, словно жестяную банку. Траммм! Взрыв оглушил, швырнул вбок. Удар!.. Доктор отскочил от купола, пролетел над стеклом, врезался в него снова и заскользил. Красный туман наполнил Зал Контроля, он жёг и выедал глаза. Ривер хрипела, Рассилон орал нечто обвинительное. Джон уже не видел экрана, но знал: не затормозить теперь же – значит проскакать галькой над волнами и сорваться с края купола, прямиком на скалы. Нащупав нужный рычаг, надавил от себя. Доктор вытянул вперёд бластер, выстрелил по ходу движения – и, упав, ухватился за оплавленное отверстие. Дёрнуло, вырывая плечо из сустава, перчатка увязла, сквозь её прорехи жгло пальцы. Дыра сдувала тёплым ветром изнутри, рука онемела. Но Доктор остановился! И был жив. Жив, чёрт возьми! Джон щёлкал тумблерами, пытаясь как-то настроить восстановление: ушибы, ожоги, вывих. Хоть без переломов обошлось, спасибо Бледной луне, вписались в самое удачное стечение обстоятельств. Ривер встала, опираясь на консоль. Кудряшки распушились нимбом, глаза красные, куртка порвана; но Джон вряд ли выглядит лучше. Сказала нарочито бодро: – Оквантовели иллинойцы! Куда им столько систем защиты? Пять эшелонов. Пять, Карл! Спутники, крепость, острова с плазменным оружием, микроволновые пушки – да ещё и шахты для ракет в горах. – Про купол забыла, – откликнулся Джон. – Наверняка он переходит в боевой режим, весь покрывается какими-нибудь титановыми пластинами, если не дай Омега муха пролетит. Нам бы поспешить с визитом внутрь. Легко сказать – «поспешить». Тело не молодое, кожа зарастает еле-еле. Левая рука вообще отказалась работать, вправить бы плечо – да где тут зацепишься, обо что обопрёшься? Доктор еле-еле поднялся на ноги, боясь соскользнуть. Балансируя, сжал локоть, отвёл в сторону, потянул – и чуть не скатился по стеклу от боли. Через три минуты пошевелил пальцами – есть, работает левая. Когда с экрана сошёл алый цвет, Джон вытер пот со лба. – Самое смешное, – продолжала Ривер, – фуфлятина все их сооружения, от ракноссов не помогут, паучки собираются скопом и делают телепортационный коридор, высаживаются прямиком на планету и выедают её. – Иллинойцы, – презрительно бросил Рассилон. – Чего сумели, того и нагородили. У бластера осталось только три заряда. После смены фокуса они ушли в толстое стекло длинными штрихами, но обозначившийся треугольник не желал поддаваться – пришлось выбить ногой. Он полетел вниз, и Доктор чуть не сорвался следом; еле удержался, вися в прорехе и хватаясь за скользкие края. Под куполом ночи не было: он лучился зелёным светом, слепил. Здания внизу тоже сияли, двоились в зеркальной ленте реки. – Упрямец! – Раздражение Рассилона могло пилить конечности. – Не пойму: ты заразился от подружки, понравилось сигать куда попало? Решил упасть и на шпиль напороться? – Рассчитай лучше, когда и куда прыгать, – процедил Джон. Его терпение тоже кончалось. – Я тебе не Кибер – рассчитывать. Я вижу наиболее благоприятное направление и момент… – Пальцы соскальзывают! – Жди… Жди… Давай, влево. Паника падения подступила к горлу, здания рванулись навстречу. Между ними светлыми росчерками шныряли лодки, метались беспорядочно, несмотря на поздний час, и гроздью скопились у далёкого шлюза: видимо, пир ракноссов уже начался. Лишь одна летела достаточно высоко, спеша в центр; в неё-то и грохнулся Доктор. Под боком проломилась коробка, затрещали доски, черепки впились в спину. Ох, ну почему нельзя было вовремя выйти через дверь ТАРДИС?! Как болит-то всё… Кокпит безраздельно захватили перевёрнутые картины, на которых обнажённые мужчины и женщины держали виноград, змей либо мечи. Сутулый и щуплый водитель же держал весло, он открывал и закрывал рот, обескураженный вторжением. Коричневая сутана, облегающий чепец и обилие на шее цепочек с деревянными иконками (вверх тормашками) выдавали служителя культа; а кривой длинный нос и скорбные морщинки у рта – скверный характер. Иллиноец выпутал из складок сутаны коническое устройство, явно оружие. Доктор вскочил, крякнув и скривившись от боли, махнул ногой – и выбил его. Вмиг сблизился, заломил костлявую руку служителя ему за спину, вырвал весло. Нос лодки напоминал хищную птицу, вроде земного буревестника в броске за добычей, с напряжённо отведёнными крыльями. Её загнутый клюв нацелился на широкую башню, которая голографическими переливами изображала море. Джон застыл, глядя на Главный экран, где перекатывались розовые волны по плавным изгибам этажей. Пробормотал: – И как эта посудина управляется? Похоже, веслом, но на нём ни одной кнопки! Была бы отвёртка… – Давай у местного спросим? – подключилась Ривер. – Местный не в том состоянии, чтобы делиться опытом вождения. Вот если бы тебе на голову свалился инопланетянин в прожжённом скафандре, ты обрадовалась? – Ага. И отобрала скафандр. – Молодец. Ох, не люблю я лезть в чужие мозги, но придётся. Джон крадучись подошёл к замотанному монитору, осторожно развязал тряпицу. На узком и тёмном лице служителя белели полоумные от страха глаза, Доктор вгляделся в них. Как-то он пытался телепатически сканировать Клару… И чуть не заблудился: петляют переулки сожалений, смыкаются тупики обид, витые лестницы мечтаний уводят под облака, на которых ещё больше всего понастроено, чем внизу. Извлечь нужную информацию, что именно она хочет в подарок, оказалось квестом посложнее поиска Святого Грааля. Со служителем же дело пошло гораздо проще: мозг иллинойца с младенчества приучался ментально управлять «распылителем» – той конусообразной штукой, поэтому мысли были чёткими, конкретными, вели всегда прямо и отлично просматривались. Хотя по дороге частенько попадались обгорелые идолы и ямы с мусором, вспыхивали алые образы. «СМЕРТЬ БОГОЛЮБЦАМ! Красная кожа, кровь красная. Галлифреец, галлифреец, ПРОКЛЯТА БУДЬ, ИШТАИРА! Тиралик-да писал в блоге, что остался лишь один Повелитель Времени РАДАРОГ НИЗВЕРЖЕННЫЙ. Кого тогда схватили Мялиус-ки с Тиной ПОЗОР ПОКЛОНЯЮЩИМСЯ? План не удастся, заговор зря, архипросветитель накажет, СМЕРТЬ, СМЕРТЬ! Святая Логичнейшая Инквизиция вытянет правду клещами, НЕТ ПРОСЛАВЛЕНИЮ… Не вытянет, не вытянет, этого есть шанс заманить, он же не знает…» – О чём я не знаю? Какой ещё заговор? Кого схватили? Сбросив хлам, оставшийся от перчаток, Доктор прижал указательные пальцы к вискам человечка. У размотанного телепатического монитора толкались Джон с Ривер, все семь щупов ушли в экран-телепорт и шарили по замусоренным улицам. – Вы чем занимаетесь? – орал из переговорника Рассилон. – В башню почти врезались, шевелить посудиной кто будет?! Рефлексы по управлению лодкой нашлись на поверхности чужого разума. Доктор взмахнул веслом, отдал ему ментальный приказ, и крючковатый нос «буревестника» задрался. Шпиль башни прошёлся по правому борту, соскребая иконы; те полетели вниз, подскакивая на изгибах поддельных волн. Когда лодка выправилась, Доктор продолжил телепатическое сканирование. Иллинойца звали Ныкатис-шу, он был смотрителем Центральной часовни Низвержения Богов, что при Матовом Дворце. После утренней Службы Отрекающихся Ныкатиса уволок вглубь дворцового сада глава строителей, Мялиус-ки, и начал сулить несбыточное: должность архипросветителя. На резонный вопрос «не будет ли лорд-президент и Совет против такого назначения?» Мялиус оглянулся по сторонам и шепнул: он теперь лично станет лордом-президентом, причём навечно. И работу поручил несложную, проехать в Сектор Ваятелей, благо духовный сан позволяет – пришлых там бьют, а служитель Храма подозрений не вызовет. Проследить за галлифрейским кораблём в форме синего кирпича и доложить Мялиусу лично, если кто-то ещё выйдет. Ныкатис согласился. Но после поручения посыпались одно другого хлеще: догнать лодку главного ваятеля; рассмотреть Повелительницу Времени и передать её образ; задержать лодку. Ныкатис делал всё, как приказали, и даже пропустил вечернюю службу, поручив её послушнику, а последние восемь часов неусыпно следил за галлифрейским кораблём. Получив известие, что Повелительница схвачена, поспешил к часовне, где укрылись заговорщики. Мялиус торопил. Ныкатис нарушил дорожные правила и взмыл в Верхнюю Треть, где разрешалось летать лишь военным кораблям. Он и так теперь преступник, возжелал чужого сана – чего терять? Доктор послал импульс на сон и отнял пальцы от висков иллинойца. Тот повалился кулём на дно лодки, захрапел тоненько. Значит, Клару схватили. Что собирается с ней делать этот Мялиус? Судя по намёкам о «вечном президентстве», хочет достичь бессмертия, используя генетический материал «галлифрейки». Джон метался туда-сюда по Залу Контроля. Щупы выскользнули из телепатического монитора, всосались в диск над консолью. Пересилив неприязнь, передал в микрофон: – Спасибо, Рассилон. Мы выбрали действительно единственно верную лодку, и движется она в правильном направлении, к месту, где заключена Клара. Из динамика донеслось покровительственное: – Давай-давай, хватай свою землянку да назад. Медная луна чистая, опасности нет. Но на Блеклую пятна нехорошие наползают, сизые. – Что там сидишь, не возвращаешься? – А ты посмотри. Экран выхватил разрубленный электрощиток возле дверей лифта, железную коробку рассекли одним ударом, вместе с переключателями и проводами. – Снова Грейн! – свирепо прорычала Ривер. – Вот почему Кибер не смог уехать – она сломала лифт, зараза! – Я её выслежу, раз вам не по силам, – небрежно бросил Рассилон. – Возвращайся! – Джон припал к монитору. – Опасно, вместе потом поищем. – Хочешь примазаться к моей славе? – хмыкнули в ответ. – Займись делом. Дел и правда накопилось чёрт-те сколько: управлять лодкой, восстанавливаться, обдумать ситуацию.