Запутанная планета

Разум Доктора Псы впились в плечи и лодыжки Джона, прижимали к полу. Главного экрана не разглядеть, только гул тормозов ТАРДИС ни с чем не спутаешь: она уходит из Палат, Клару забыли снаружи! Джон рванулся, оставляя в пастях клоки сюртука вместе с кожей, но железные зубы прихватили горло. – Клара! – прохрипел он… И почувствовал спиной мелкую дробь: по полу кто-то бежал, кто-то небольшой. Джон скосил глаза и увидел, что в живот Грейн врезается белобрысая голова мальчика. Ронни, живой! Противогаз, потёртый пиджачок, короткие штанишки – всё на месте! Тевтонка охнула, согнулась, об пол звякнул пульт. Мальчик принялся прыгать на нём, давить каблучками ботинок; разлетелись осколки. Зубы впились глубже – и отпустили. Псы завертелись волчками, начали грызться между собой. Джон встал, зажимая рану на горле, бросился к рычагам. Однако Грейн успела первой: вызвала щупы, три связали Ронни, четыре протянулись к Джону. Он прянул в сторону, крикнул: – ТАРДИС, контакт! И зажмурился. Свет резанул даже сквозь веки. – А, мои глаза! – завопила тевтонка. Вспышка длилась мгновение, однако и этого было достаточно. Джон точно знал, где Интуитивная панель; оставалось рвануться к ней, оттолкнуть Грейн и сжать ладонями бугристый мяч, перехватывая контроль над щупами. Но те лишь дёрнулись попусту: тевтонка прыгнула к окну, кинула в него креслом – водопадом посыпались осколки – и шагнула в пролом, прижимая ко рту что-то серебристое. Знакомая переливчатая трель… Свисток Ривер! Джон не успел перехватить: мимо окна метнулась чёрная тень с косой на хвосте. Грейн, сидя на спине жнеца, уносилась прочь. Куда она забьётся? Из какого угла в следующий раз ждать нападения? Ронни выпутался из щупов, встал рядом дрожа. Джон взлохматил соломенные волосы, обнял мальчика: худенький, одни косточки. – Малыш, как же здорово тебя видеть! Откуда только взялся? – Я всегда здесь, – прогундосил тот. – Ты – моя мамочка? Где Клара? Что будет с Кларой? – Не беспокойся, сейчас вернёмся, подберём. – А вредная тётка? – всхлипнул мальчик. – Она бросила Клару! Она придёт, обидит Клару, обидит! – Да, куда делась Грейн? – оглянулся Джон. – Летит к туманным пирамидам! – указал Ронни и попытался засунуть сразу все пальцы в рот, но противогаз мешал. – Будущие регенерации? Плохо. Туда для нас дороги нет. Если тевтонка достигнет их, она подготовит нападение и опять попытается захватить власть. – Клара снова окажется в опасности?! Клара! – Хватит валяться по полу, здесь порядком натоптали. – Но как ты её догонишь? Тебе нельзя отходить от пульта! Я не справлюсь с управлением, не справлюсь, не справлюсь! – Зачем под консоль забился? Нечего там делать, вылезай. Есть один способ. Мальчик вскочил, взглянул с надеждой; линзы противогаза превратили зрачки в глаза серого инопланетянина, какими любят пугаться земляне. – Длань Забвения, – нехотя пояснил Джон. – Уборка? Ты затеваешь уборку?.. Точно, сотри вредную тётку! И она не сможет навредить Кларе, н-н-никогда! – Не прыгай особо, – проворчал Джон. – Лучше отвернись от монитора, довольно неприятное зрелище. И уши заткни… Заткни, тебе говорят.

***

Грейн восседала на чешуйчатой спине жнеца, сжимая трофейный свисток и оценивая расстояние до синеющих вдали перевёрнутых треугольников: лететь не меньше получаса. Внизу пронеслась крайняя пирамида, на которой проступали контуры принципиального старика с цепким взглядом; потянулись барханы. За ними виднелась серая полоса пересохшей реки: граница настоящего. Её надо пересечь, и – безопасность. Вдруг воздух справа затрещал, словно от жара. Жнец закувыркался в воздухе. Она закрыла локтями голову, сгруппировалась и спрыгнула. Удар о песок пришёлся на бок, перекатилась. Вскочив, заметила бурую стену справа; слева – то же самое. Растут, подступают. Нехорошо. Когда передатчик работал, Грейн видела, как Джон чистит от смолы и осколков Зал Контроля, погрузив руки в синие кристаллы Интуитивной панели. Вот что теперь происходит: чистка. Лазутчицу растворят, как обломки мебели. Грейн ринулась вперёд. Невидимые ладони скребли по пустыне, поднимали пыль, смыкались. Бурые валы накатывали с обеих сторон. «Успею!» – решила, поднажав. Главное, забраться на вершину бархана, съедешь с неё – и у реки, а там уж буря не достанет. Ноги увязают, даже сквозь яловые сапоги слышится жар, ветер обжигает, бьёт наотмашь по скулам, засыпает глаза. Песчаные накаты расчерчивают песок полосками, нетронутые, обманные. Как провалишься по шею… Вот уж близко острая тёмная каёмка, за которой желтеет воздушный простор с половинкой луны. Бурые стены придвинулись, вознеслись до небес, сомкнулись над головой аркой. Грейн прыгнула к вершине – и чуть не угодила в третий бурый вал, возникший впереди. Она на лету отклонилась влево, упала. С трудом поднявшись, выплюнула песок и проорала: – Три ладони?! Нечестно, ты всегда играешь нечестно! Краплёная колода. – Извини, но это моя колода, – раздался внутри черепа тихий голос. От того, насколько он был грустным и утешающим, мороз продирал: так разговаривают с приговорёнными, Грейн очень хорошо знала. Уже всё решил, значит. – Погоди, Джон! – закричала она, не обращая внимания на хлещущие песчинки. – Я же нужна тебе. Адаптер, понимаешь? Через меня ты получаешь доступ к Древу, перед тобой – все его знания, любой навык из сотен вселенных, даже из тех, в которые ты никогда не попадёшь. Можешь приковать меня, если не веришь, что больше не убегу. Зачем кидаться такими возможностями? – Мне своих знаний хватает. Ветер гудел кругом, накрывала мгла. Грейн расставила ноги пошире, развязала мешочек-кошель, достала запасённое устройство, генератор силового щита в форме тора, и включила. Раскалённый воздух пополам с пылью рвал лёгкие – но застыл, окружённый полем. Буря налегла. Со лба катились холодные капли, сбивчивое дыхание никак не выравнивалось. Сдаваться нельзя. Нельзя утратить память служительницы креста Греты и девочки из пятьдесят второго века Тирейн, её грандиозные открытия в области инопланетной брони и маскировки. Да ещё и знания о Повелителях Времени, технология ТТ-щитов! Бесценные сокровища. Они должны попасть в Древо. Но отпустит ли Джон лазутчицу с награбленным? Сомнительно. Силовой барьер дрожал, его сминала мощь в сотни раз превосходящая возможности человека. Каков шанс у соломинки устоять перед крушащей волной? У былинки – перед тоннами воды? «Аве, Дева Пречистая», – зашептала Грейн. Услышит ли Пресвятая? Есть ли посмертие для отпечатка души? Закончить молитву не дали: на силовой барьер навалился новый шквал, устройство задымилось – и взорвалось. Ногу пронзило ошмётками проволоки, Грейн рухнула на колени, вытащила и выставила перед собой мизерикордию, держа за лезвие: тоже крест. Гудящее марево лизнуло кинжал – и тот исчез, как не было. Однако буря не поглотила лазутчицу, остановилась на локоть от тела. Почему не стирает?.. Внутри черепа снова раздалось тихое: – Я взгляну на твоё прошлое, можно? Расслабься, пожалуйста. Она словно оказалась внутри вихревого кокона. Из пространства кругом зазмеились блистающие жгуты, потянулись со всех сторон, ударил свет, он ослеплял. Грейн обхватила себя руками, напрягла плечи. Один из жгутов прошёлся вдоль спины, между лопаток, и с хрустом продавил кольчугу, куртку, врезался под кожу, вошёл дальше. Грейн захрипела, широко распахнув глаза; рот наполнился горячим, солёным, кровь запятнала сюрко. Потом резанула боль. Жгуты вонзились в предплечья, в бёдра, в основание шеи, щупальца впивались с разных сторон и вкручивались до самых глубинных воспоминаний. Она снова маленькая. Ночь, идёт дождь пополам со снегом, а она стучит в дубовые доски, в огромную дверь. Ручка – голова льва, кажется, вот укусит, а Грейн стучит. И – шаги. Дверь приоткрывается, веет хлебом. Из щели выпрыгивает легавая, лай оглушает: бежать, бежать! Но твёрдая рука с колючими мозолями хватает за локоть, и мужчина склоняется, подносит ближе свечу. За огоньком – бородатое лицо с широким носом, страшное лицо. Вдруг что-то щёлкает, человек становится таким знакомым, словно многие года укладывал спать. Грейн шепчет: «Отец!» Её пускают внутрь… Воспоминания переключились. …Бочка, в которой Грета – да, тогда ещё Грета – пряталась и смотрела через дырочку от выпавшего сучка, как старшего брата, Генриха, учат фехтовать… Бегство Генриха, которого отец хотел сделать рыцарем Тевтонского Ордена. Болезнь отца. Поездка Греты в мужском костюме в Пруссию. Обет вечного служения Деве Марии. …Внутренний двор замка Мариенбург, дым и порох, осёдланный конь взрывает копытами солому, хрипит, протаскивает всадника, застрявшего ногой в стремени, а тот висит кульком… Щупальца проникали всё глубже, не задерживаясь, взламывали один замок за другим, лезли в самое глубинное, сокровенное. Вся её жизнь сейчас неслась лавиной, и невозможно задержать, и не скроешь постыдное. …Келья, уставленная сундуками, на столе горит свеча в черепе, бликует серебряная оправа. Грета докладывает хаускомптеру Конраду о том, что братья следующей ночью готовят самоволку в город, к девкам… – Нет, отстань! – закричала Грейн. Ей не хотелось кому-либо показывать, как выведывала и доносила, как часами держала фонарь, пока брат Конрад пытал литвинов. Как в неполные пятнадцать лет стала мастером по броне, собрав грешки предыдущего и вывалив их перед начальством. Но закрыться от Повелителя Времени оказалось невозможно – ментальные барьеры лопались, словно пёстрые скорлупки в гнезде малиновки. «Никакое дело, совершённое во имя Ордена, не является грехом» – фраза Бернара Клеворского, «Покайся, и тебе проститься», как говорил капеллан, «Неси Истинную Веру, не боясь испачкаться», вещал комтур… Только обычные оправдания не работали. Даже щиты молитв осыпались сухими лепестками под нажимом жгутов, которые проникали в самую суть Грейн, и ничем её уже не прикроешь. Так вот он – Страшный Суд! Нет ни Рая, ни Ада. Лишь Суд. И Рай, и Ад – в нём. …Замок осаждён. Грета ведёт отца Антонио по туннелю под рекой Ногат, нужно передать письмо с просьбой о подкреплении. Пять братьев спотыкаются о камни, то и дело врезаются башками в кирпичную кладку. Ругают провожатого, шутят, мечтают о смальце и шлюхах. Странная находка, проклятое золото, друзья один за другим превращаются в железных призраков… Это уже потом Грейн поднимет архивы ЮНИТа и узнает истинное имя того подземного кошмара: киберлюди. – Стоп! – оборвал Джон. Свет вспыхнул сильнее, зажмуренные веки не помогли – солнце пылало внутри черепа. – Киберлюди в польских подземельях конца четырнадцатого века? Почему я об этом не знаю? Новые жгуты ввинчивались в грудь, в лоб. Грейн сжала зубы, чтобы не унизиться до крика. О, стало интересно? Не дави, не дави, сама расскажу. «Фед подобрал золотую гривну, но то оказалась свернувшаяся мокрица из металлических пластин. Её отпечаток был в сколе камня, оплавленного, чёрного – скорее всего, личинка киберчеловека скрывалась внутри метеорита. С ним и попала на Землю». – Говорил я Императору – дурацкая идея взрывать планеты! – проскрипело внутри. – Куски разлетаются, за каждым не уследишь. «Мокрица укусила Феда, тот начал есть камни и превратился в киберчеловека». – Есть камни? А, понятно: надо быстро построить кибертело, да не из чего. Хотя и в камнях немного металла. «Те киберлюди оказались не металлические, а из керамического композита, позолоченные». – Они же терпеть не могут золото, у них аллергия? Неужто – приспособились? Думаю, имперцы слишком часто использовали эту слабость, и киберлюди не только перестали бояться золота, но и начали его использовать. Чего ещё делать, если в тебя постоянно швыряют слитками? Грейн смекнула: Джон заинтересовался. Хорошо это для неё? Ещё плюс пара минут к жизни? Или – к пытке? – Тебе больно, что ли? Чего не кричишь? Прости, не рассчитал силы, привык иметь дело с кем покрепче. При таких развитых ментальных и темпоральных способностях ты остаёшься человеком, уязвимым и хрупким. Поразительно. Давление ослабло, жгуты отползали, наконец покидая тело. Бурая пелена отступила. Грейн едва поднялась дрожа. Вздохнуть казалось страшно – вдруг рассыплешься? Свет кругом лился, требовал продолжения. Она сложила горстью трясущиеся руки и создала шарик-воспоминание: как отослала отца Антонио к выходу и приказала завалить дверь снаружи, а сама рубила и рубила золотые сочленения. Кибер-голова, ползущая на паучьих ножках… Грета тоже начала превращаться в «призрака», но ей удалось обрушить своды под рекой, мощные потоки завалили туннель на головы врагов. Древо вытащило Грету из подводного склепа, освободило мозг от кибер-части и сохранило себе в копилку. А после глупая девчонка Тирейн из пятьдесят второго века Земли первый раз попала в Древо. И надо же ей было взять себе в разум именно средневекового мастера по броне! Грейн сжалась, как только могла. Этот момент она сама хотела бы от себя скрыть… Но жгуты снова впились, выдёргивая правду на Свет.