[i want to be good // я хочу стать лучше]

В конце января день рождения у Эванс, и Римус заранее начал собирать пожелания для неё, чтобы оформить на открытке. Сириус закатил глаза, но всё равно нацарапал, что она нормальная девчонка. Римус прочитал написанное через его плечо. — Как щедро, — ухмыльнулся он. — Нельзя, чтобы она слишком обрадовалась, — усмехнулся Сириус. — Вот и весь твой подход к девушкам. — И твой, — парировал Сириус, — только ты так себя ведёшь ради какого-то тупого самопожертвования. — Пожалуйста, давай больше не будем об этом, — вздохнул Римус. Сириус фыркнул, но замолчал, потому что вся эта тема как-то сильно расстраивала Римуса. — Ладно. У тебя уже есть подарок для Эванс? — Луна немного отвлекла, — виновато сказал Римус. — Пока могу просто сделать за неё домашку по Арифмантике или типа того. Сириус задумчиво кивнул. Конечно, причина понятная, вот только Лили об этом не расскажешь. — Ей понравится открытка с пожеланиями, — сказал он ободряюще. — Да и вообще, Эванс не из тех, кто слишком переживает о подарках. — Да, наверное. Она сказала, что проведёт большую часть дня со Снейпом. — Фу, никогда не пойму, почему она дружит с этим придурком. — Я тоже, — вздохнул Римус. — Особенно теперь, когда он всё время со слизеринцами. Очевидно же, что он будет говорить при них то, что должен. Лили просто не хочет себе в этом признаться. Сириус поморщился. — Это не будет длиться вечно, Лунатик. Поверь мне, можно сколько угодно пытаться игнорировать такие различия, но однажды просто не получится оставаться близкими людьми. — Ты никогда не любил свою семью, даже до того, как узнал о чистоте крови, — сказал Римус. — Эванс и Снейп были лучшими друзьями годами. — Как и мы с Регом. Посмотри на нас сейчас, мы даже не разговариваем друг с другом. Тон разговора помрачнел, и Римус повернулся к Сириусу, сочувственно разглядывая его лицо. — Может, он вырастет и поймёт всё, — мягко сказал Римус. Сириус саркастически фыркнул. — Нет, ни за что. Он очень ясно изложил свои взгляды. — Ну, тогда ты можешь гордиться собой. Ты тоже ясно изложил свои взгляды, даже если и потерял в нём друга навсегда. — Спасибо, Лунатик, — с благодарностью сказал Сириус. — Но я доволен своими новыми лучшими друзьями.

;; ;;;

Февраль принёс с собой холодные ветры и дожди, но ни одной грозы. Джеймс и Пит начали просыпаться в то же время, что и Сириус, чтобы вместе произносить заклинание на восходе солнца. Сейчас Сириус просыпался затемно, но уже готовился к тому, что придётся вставать ещё раньше, когда дни станут длиннее. Завтракали мародёры тоже рано — вместе с Лили, сейчас она пыталась убедить Джеймса, что сюрприз на день рождения, который он придумал для Флоренс, так себе. Он хотел заказать лягушачий хор для исполнения серенады. Парни уже давно закончили попытки перевоспитания Джеймса; когда дело касалось девчонок, он признавал только грандиозные поступки. Лили ещё не понимала, что спорить с ним бесполезно. Сириус должен был понять, что что-то не так, — учительский стол пустовал. Не было Дамблдора и ещё половины учителей. Но он просто решил, что ещё рано. Но ничего не изменилось, и когда пришли Марлин с Мэри, и когда зал полностью заполнился. Никто ничего странного не заметил. А потом залетели совы с утренней почтой, и сердце Сириуса замерло, когда он увидел первую полосу. ВАМПИРЫ НАПАЛИ НА ЭППЛБИ, УБИЛИ 13 ЧЕЛОВЕК И ПРИСЯГНУЛИ НА ВЕРНОСТЬ САМИ-ЗНАЕТЕ-КОМУ. Шёпот пронёсся по Большому залу, как только когтевранец [Сириус помнил, он из Эпплби] выбежал из зала в слезах. Все за гриффиндорским столом молчали, читая статью. Не читал только Римус. Он уставился на газету с выражением ужаса на лице. Сириус легонько пнул его под столом, и Римус вздрогнул. А потом вскочил и вылетел из зала прежде, чем Сириус успел что-то сказать. Джеймс встревоженно поднял голову. — С ним всё в порядке? — тихо спросил он Сириуса. — Не знаю, — пробормотал тот. — оставайся со всеми, а я пойду проверю, как он. Джеймс серьёзно кивнул, и Сириус, быстро схватив свои и римусовские вещи, вышел из зала. Сначала он подумал пойти в башню, но что-то подсказывало, что Римуса там не будет. Он вышел из замка, прошёлся вдоль квиддичного поля и увидел Римуса именно там, где и рассчитывал, — он сидел на траве напротив гремучей ивы. Достаточно далеко, чтобы она не дотянулась и не смогла напасть. Сириус осторожно приблизился к нему и опустился на колени рядом. Какое-то время они сидели молча, просто глядя на дерево. Римус не обратил внимания на Сириуса [но и не послал его]. — С тобой всё в порядке? — спросил наконец Сириус. — Естественно, — сказал Римус совершенно нарочным и искусственным тоном. — …это вампиры, а не оборотни. — Но всё равно тёмные создания. Оборотни будут следующими. — Ты этого не знаешь. Римус насмешливо посмотрел на него. — Почему бы оборотням не встать на сторону Волан-де-Морта? — Потому что не все оборотни монстры, Лунатик! Ты знаешь это — ты сам меня этому научил. Римус с жалостью улыбнулся. — Я знаю, Сириус. Но с чего бы им хотеть бороться за мир, который относится к ним, как к скоту? Ну, я о том, что после Хогвартса не смогу даже найти работу. Ни один волшебник не станет сдавать мне квартиру. У меня не будет никаких перспектив. — Лунатик… — прошептал Сириус. — Я не… я даже не из-за этого злюсь. Я злюсь, потому что знаю — большинство оборотней встанут на сторону Волан-де-Морта, но я даже не могу обвинять их, понимаешь? Я их понимаю. Если бы не Дамблдор, я бы даже не смог получить образование. Только из-за того что меня укусил оборотень. Римус не выглядел раздражённым или злым, он просто был настолько расстроенным, что Сириус не смог ничего сказать. Он просто хотел взять и решить все проблемы Римуса одним махом, но не мог. Он даже не мог утешить Римуса. Всё это правда, и с ней ничего не поделаешь. — Ри… — медленно произнёс он, — я не… я не могу оспорить ничего из этого. Но я вроде как понимаю, окей? Я знаю, каково это, когда ты связан с другой стороной. И я понимаю, какое противоречие ты чувствуешь. Я ненавижу свою семью, но люблю её, хоть они и ужасные люди, — Римус смотрел на Сириуса сверху вниз настороженным, но уязвимым взглядом; и Сириус аккуратно взял его за руку. — Ты не можешь изменить их поступки, и ты не можешь изменить то, что ты к ним чувствуешь. Но это не меняет тебя. Оборотень ты или нет, но ты самый добрый человек, которого я знаю. Даже слишком хороший. Буквально во всём, Лунатик. — Ты всегда так говоришь, — сказал Римус, — что я добрый или всё такое. Но это не я, Сириус. Мне приходится постоянно стараться быть настолько хорошим, чтобы ни за что не стать монстром. Сириус крепче сжал его руку и решительно покачал головой. — Ты так ошибаешься, Ри. Окей, может ты пытаешься быть добрым и доказать себе, что ты не монстр, когда придерживаешь дверь или помогаешь кому-то с домашкой. Но суть вообще не в этом. На прошлой неделе ты жалел Розье, когда он получил неуд по Чарам. — Розье придурок, — фыркнул Римус. — Я знаю! И он тебя обзывает постоянно. Но ты всё равно его жалел, потому что ты сам по себе такой человек, оборотень ты или нет — значения никакого не имеет. Ты такой. Ты желаешь добра даже тем людям, которые этого не заслуживают. Это чистейшая доброта, и я знаю, о чём говорю, потому что у меня её нет. Но она есть у тебя. И это просто невероятно. Римус выглядел грустным, но всё равно улыбнулся Сириусу. — Ты правда так думаешь? — Клянусь, — честно сказал Сириус, — ты хороший человек, Ри, просто удивительный. Абсолютно во всём. Римус кивнул, Сириус отпустил его руку, и момент оборвался. — Ну, болтать у тебя хорошо получается, Блэк, — ухмыльнулся Римус. Сириус засмеялся, наслаждаясь выражением счастья на лице Римуса. Вот так он должен выглядеть всегда. — Я вырос среди Блэков, чему ещё я мог там научиться? — Ладно, нам, наверное, пора на уроки. — Э-э, ну, уже половина Гербологии прошла. Проще просто прогулять. — Ах, да? — Римус усмехнулся. — И что будем делать? — Конечно, Боуи слушать. — Давай. Через несколько дней после нападения вампиров «Ежедневный пророк» начал публиковать статьи об опасности тёмных существ. Началось с вампиров, а потом они стали раздувать проблемы из историй про великанов, троллей, банши и, конечно же, оборотней. Сириус считал, что это просто смешно. Пока только вампиры присоединились к Волан-де-Морту, но момент для пропаганды ненависти ко всем остальным существам был идеальным. Тем временем Дженкинс становилась всё менее популярной. Война продолжалась больше двух лет, но к победе они не приблизились ни на шаг. Никто из пожирателей смерти не был арестован, и некоторые члены Визенгамота задумывали убрать её с должности. Сириусу было плевать на политику, но он боялся смены министра магии — это слишком опасно сейчас, когда на её место могут продвинуть любого чистокровного фанатика. А это вполне возможно, учитывая, сколько народу из «священных двадцати восьми» занимает посты в верхушке министерства. Все студенты, конечно, очень тревожились из-за того, что Волан-де-Морт вербует тёмных существ, а ещё они верили «Пророку», и Римуса это бесконечно ужасало. Сириус напрягался каждый раз, когда поднималась эта тема, и внимательно наблюдал за Римусом каждое утро, когда доставляли газеты. Тот сразу бросался читать статьи, его лицо ничего не выражало, но, если присмотреться, можно было заметить — он так крепко сжимал газету, что костяшки пальцев побелели. Сириус никогда не вспоминал о разговоре у ивы, и Римус тоже. В этом не было особого смысла. Сириус знал, что чувствовал Римус, и понимал это, но ещё он понимал, что ничего не может с этим сделать. Он просто держался поближе к Римусу в коридорах и за столом, готовый в любой момент сменить тему или начать спорить. По большому счёту это ничего не меняло. Но Сириус по-другому не мог. С того самого утра, как он увидел Римуса таким раздавленным и несчастным, он отчаянно хотел его защитить.