[i want to be good // я хочу стать лучше]

Сириус прислонился к колонне, стараясь выглядеть скучающим и невозмутимым, пока Вальбурга читала последнюю лекцию о своих ожиданиях на этот год. Они трансгрессировали на платформу 9¾ втроём: он, мать и Регулус. Сириус даже не притворялся, что слушает, вместо этого ковыряя заусенец. Но он не убегал, как в прошлом году. Ему не хотелось ни стоять рядом с ней, ни уходить от неё. Уж точно не хотелось видеть жизнерадостного Джеймса. В конце концов Вальбурга отрешённо кивнула им на прощание и трансгрессировала. Братья переглянулись, но никто из них не произнёс ни слова, и Регулус быстро отвернулся, наверное, чтобы пойти и найти Крауча или кого-то ещё из его скользких маленьких дружков. Сириус не был уверен, почувствовал он облегчение или раздражение. Обычно именно в этот момент он искал Поттеров или шёл в купе мародёров, но сейчас ему не хотелось этого делать. Зловоние Блэков тащилось за ним шлейфом, сейчас не получится притворяться мародёром. Сириус зашёл в поезд и нашёл пустое купе у входа. Пару раз заходили младшие ученики, но ему достаточно было пронзить их свирепым взглядом, чтоб они в ужасе убежали прочь. Так что он вяло смотрел в окно, пока поезд отъезжал от станции, и деревья закручивались в круговорот. Остальные будут гадать, где он, но Сириус просто надеялся, что они не станут его искать. Не сейчас, пока он ещё не решил, что чувствует, как хочет действовать, кем быть. Конечно, это глупо. Летом не случилось ничего такого, чего бы не случалось раньше, и Сириус всё время легко справлялся. Но сейчас не получалось, и он нервничал. Может, проблема в том, что это продолжалось очень долго. Может, Вальбурга давила слишком сильно. Сириус просто чувствовал себя измученным, подавленным и жалким. Он не хотел сидеть и смеяться с Джеймсом, но в то же время не понимал, как сказать, почему теперь он этого не хочет. — Сириус? Сириус отвернулся от окна и увидел Римуса, стоявшего в дверях купе, он с любопытством склонил голову набок. — Почему ты не с ними? — А ты почему? Римус указал на свою грудь, и Сириус заметил значок префекта, приколотый к его мантии. — У нас было собрание, — ухмыльнулся Римус. — Только закончили, я шёл и тебя заметил. — Ты префект? Не обижайся, Лунатик, но где ты и где префекты. Римус ухмыльнулся и небрежно уселся напротив Сириуса. — Знаю, я вообще думал, что это Джеймс надо мной издевается, когда увидел письмо. Но им просто надо было выбрать одного, а у нас в Гриффиндоре планочка низкая. Вы с Джеймсом вообще неуправляемые, а Пит спит, даже когда отвечает у доски. Так что я отдуваюсь тут за вас. Повезло. Сириус фыркнул, Римус рассмеялся ему в ответ, и один только этот звук заставил Сириуса понять, как же он скучал. Уэльский акцент усилился после двух месяцев дома, и хотелось чтоб Римус вообще не замолкал. — Не волнуйся, Лунатик, мы позаботимся о том, чтобы ты был худшим префектом в истории Хогвартса. Ты будешь как продажный автор, сливать нам всё что надо. — Мне так повезло, что ты мой друг, — протянул Римус, широко улыбаясь. Сириус согласился, и в купе на мгновение воцарилась тишина. — Так почему ты тут один? — снова спросил Римус. — А что, я не могу побыть один? — Нет, — нахмурился Римус, — можешь. Я просто думал, ты накинешься на Джеймса. — Ну, а я не стал. Сириус скрестил руки на груди и отодвинулся от Римуса, снова глядя в окно. — С тобой всё в порядке? — Да, — отрезал Сириус, и его плохое настроение мгновенно вернулось. — Я просто хочу, чтобы меня оставили в покое, ты, очевидно, тоже. Римус удивлённо моргнул. — Я не хотел тебя беспокоить. — Ну, ты беспокоишь. На самом деле ты чертовски меня раздражаешь. — Ладно, — прямо сказал Римус, вставая. Теперь он не улыбался. — Тогда я пойду, а ты сиди здесь один и дуйся. Придурок. Он вышел из купе, и Сириусу захотелось закричать от отчаяния. Теперь, когда Римус ушёл, все, чего он хотел, — чтобы он вернулся, чтобы он продолжал сидеть здесь и говорить с Сириусом, даже если он вёл себя как конченый придурок. Он сидел один и дулся, как Римус и посоветовал. Никто не пришёл его искать, Римус, наверное, всем рассказал, какой он придурок. Но всё равно Сириус подскакивал от любого шума в коридоре, ожидая то ли очередной ссоры, то ли материнского Круцио, хоть и понимал, что это невозможно. Не стоило срываться на Римусе, теперь остальные тоже будут злиться, а Сириус этого не хотел больше всего на свете. Он хотел, чтобы они беспокоились о нём, заботились, но просто не понимал, как об этом попросить. Они не поймут. Если бы кто-то из них мог понять, это был бы Римус, но с ним уже всё пошло наперекосяк. Когда поезд прибыл в Хогсмид, Сириус продолжил избегать мародёров и сел в вагон с пуффендуйцами, а на пиру нашёл Марлин и уговорил её сесть подальше от всех в углу стола. — Ну и зачем? — раздражённо спросила она, пока очередная кучка первокурсников мучительно долго выжидала своего распределения. — Я вообще-то соскучилась по всем. — Тогда иди и садись с ними, — выплюнул Сириус. — Мне всё равно. Марлин закатила глаза. — Я готова к твоему дерьмовому настроению, — ровно ответила она, — потому что я знаю, что у тебя было дерьмовое лето. Но постарайся не срываться на мне, понял? Я пытаюсь тебе помочь. Сириус ссутулился и кивнул. — Ладно, — пробормотал он, — извини. — Извинила, — тут же ответила она. — Так почему мы тут? Они смотрят на тебя всё время щенячьими глазками. Если честно, меня очень напрягает эта ваша созависимость. Сириус бросил взгляд на мародёров. Марлин права, Джеймс и Питер смотрели на него, смущённые и, возможно, немного обеспокоенные. Римус, однако, решительно игнорировал его, внимательно наблюдая за распределением. — Мы с Римусом поцапались, — признался он, — и не хочу с ними объясняться сейчас. — Проблемы никуда не денутся, если ты просто будешь от них сбегать, идиот. — Вау, Марлс, какая ты умная, — у Сириуса губы разъехались в притворной улыбочке. — Мне это и в голову не приходило. Окей, тогда пойду, сяду с ними и всё будет супер! — Забей, — вздохнула она. — хочешь последние сплетни о Мэри? Она летом переписывалась с чуваком из Когтеврана. — Давай, — ухмыльнулся он. — Что за сплетни? К концу ужина Марлин удалось полностью увлечь Сириуса болтовнёй, но она не собиралась нянчить его весь вечер и твёрдо сказала, что он может либо хандрить в одиночестве, либо пойти и поговорить с мародёрами, как взрослый человек. А у неё есть свои дела и друзья, с которыми надо увидеться и поговорить. Сириус неохотно поднялся в комнату. Все уже были в сборе — расставили сундуки и разложили повсюду вещи. Они неуверенно посмотрели на него, даже Римус, который сначала рылся в сундуке. Он выпрямился и прямо уставился на Сириуса, как будто ожидая чего-то. Римус снова вырос. Когда они стояли близко, глаза Сириуса были где-то на уровне его носа. Ещё он постригся, теперь волосы свободно кучерявились на макушке и были чуть короче по бокам. Смотрелось хорошо, подборок будто бы становился чётче. Но сейчас это всё было сложно оценить, потому что рот Римуса скривился от раздражения. — Ты в порядке, приятель? — осторожно спросил Джеймс, нарушая молчание. — Да, — кивнул Сириус, собираясь с духом и поворачиваясь к Римусу. — Извини, я вёл себя как придурок. У меня было дерьмовое настроение. Римус заставил его подождать всего секунду, прежде чем перестать сердиться и устало улыбнуться. — Ты всегда придурок, — сказал он. — Я к этому привык. Очевидно, Римус слишком много ему спускает с рук. Сам Сириус никогда бы не смог простить кого-то так быстро и так легко. — Правда прости, — сказал он. — Ты меня не раздражаешь вообще, я не знаю, зачем это сказал. Я скучал по тебе всё лето, я вообще не должен был такое говорить. Я просто сорвался, но ты вообще ничего не сделал и... — Всё нормально, — поморщился Римус. — Я тоже скучал, и я не хочу ссориться. — Я не это имел в виду. — Он понимает, Сириус, — ухмыльнулся Джеймс, а потом резко посерьёзнел. — Хочешь поговорить? Насчёт лета? Сириус решительно покачал головой. — Нет. Там ничего нового, всё как всегда. — Если хочешь, мы с Римусом уйдём ненадолго, — предложил Пит без намека на обиду или ревность. — Если ты хочешь Джеймсу рассказать. Сириуса захлестнула волна нежности к друзьям. — Правда, всё в норме. Давайте я лучше вас послушаю. У вас как лето прошло? — Ну, ты уже в курсе, Лунатик стал префектом, — сказал Джеймс. — Мы с Питом повторяли заклинание, ты не забыл кстати? — Нет, ты что, конечно, нет. — Ну, а вообще мы ничего и не делали. — Мама почти не выпускала из дома, — поморщился Пит. — Она боялась, что нашу деревню атакуют, потому что рядом живёт много нечистокровных семей. А теперь пытается убедить отца продать дом и переехать в другое место. Минуту все молчали. Никто не хотел поднимать эту тему; за последние несколько месяцев война только усугубилась. Ни одна из сторон, казалось, не отступала, многие волшебники [особенно нечистокровные] в спешке покидали страну. — Должно стать хуже, прежде чем полегчает, — наконец сказал Джеймс. — Но Минчем и Крауч сопротивляются. Ещё немного, и мы пересилим, я вам точно говорю. Никто не ответил. Бесконечная вера Джеймса в торжество добра казалась всё более нелепой и наивной, особенно когда масштабы сражений росли с каждым днём. Сириус всегда был настроен скептически, но теперь и другие начинали терять веру в мир во всём мире. — Ладно, — вздохнул Римус, — я спать. До завтра. — Спокойной ночи, Лунатик, — улыбнулся Сириус, и Римус похлопал его по руке, почему-то избегая прямого взгляда, а потом задёрнул полог. Пит тоже пошёл спать, и Джеймс вопросительно поднял бровь. Сириус покачал головой. — Я правда не хочу говорить об этом, — настоял он. — Просто рад, что вернулся к вам. — Мы переживали, — тихо сказал Джеймс, — особенно Лунатик. Он думал, что теперь, когда вы с Регулусом не ладите, будет ещё хуже. — Он был прав, — пожал плечами Сириус, не обращая внимания на резкое покалывание в груди, — но всё нормально. — Хорошо. Но если захочешь поговорить... — Я знаю. Спасибо, Поттер. Джеймс похлопал его по плечу, ободряюще улыбаясь. — Ты снова в Хогвартсе, всё хорошо. Сириус лёг в постель и целый час ворочался, прежде чем сдаться. Конечно, Римус простил его, но это вообще не значит, что всё снова в порядке. Сириус вздохнул, встал и на цыпочках подошёл к его кровати, осторожно раскрывая полог. — Ри? — прошептал он. Римус сонно застонал, перевернулся и резко сел, когда рассмотрел Сириуса в темноте. — Ты чего? — прошептал он. — Что случилось? Сириус забрался в кровать и уселся на колени. — Мы можем поговорить? Мне стыдно за сегодня. — Я же сказал, всё нормально. — Я слышал, но всё равно ничего не нормально. — Что я такого сделал? — помолчав, спросил Римус. — Я вообще не хотел тебя злить. — Я знаю, — простонал Сириус. — Ты тут ни при чём, я бы набросился на кого угодно. Это просто… я не могу так быстро перестроиться, дома и здесь я разный. Мне нужно было… я не знаю, как-то переключиться. Римус кивнул. — Понятно. Так и скажи в следующий раз. Это нечестно, ты срываешься просто так и ведёшь себя как придурок, когда я хочу тебе помочь. — Этого больше не повторится, — искренне пообещал Сириус. — Клянусь. — Ладно, — Римус улыбнулся ему, и это была настоящая улыбка, не вымученная, и Сириус вздохнул с облегчением. — Как прошли полнолуния? — Не очень, — поморщился Римус, — но я в норме. Многим сейчас ещё хуже. — В следующий раз мы будем рядом. Осталось только грозу дождаться. — Наверное... — Не наверное, а точно. Я уверен, так и будет.