[i want to be good // я хочу стать лучше]

В среду Сириусу официально исполнилось семнадцать. Он проснулся в окружении мародёров и сразу же оказался засыпан подарками, открытками и поздравлениями. Римус улыбался ему счастливо, словно никаких сложностей между ними не было. Полная противоположность его вчерашнему поведению. Ночью Сириус вернулся от Бенджи поздно, но Римус не спал. Они уставились друг на друга, а потом Римус быстро пожелал спокойной ночи и задёрнул полог раньше, чем Сириус набрался смелости хоть что-нибудь сказать. И именно такие незначительные мгновения оказывались самыми болезненными, потому что зажигали микроскопическую искру надежды вопреки всем доказательствам и доводам против. В любое другое время Римус вёл себя ужасающе спокойно, вёл себя так, как будто Сириус его друг, товарищ-мародёр, сосед по комнате — кто угодно, только не тот, кем Сириус так отчаянно хотел стать. Но потом наступали те самые мгновения. Римус целовал его или ревновал к Бенджи; Римус не ложился спать, пока Сириус не вернётся в комнату. Конечно, Сириус понимал, что Римус притворяется большую часть времени, но это не гарантировало перемены. Может, у него тоже есть чувства, но их, очевидно, недостаточно. Их недостаточно, чтобы разрушить стену, которую сам Римус построил между ними. Так что Сириус просто улыбнулся ему в ответ, отгоняя все мысли прочь. Ему подарили много выпивки, всякие маггловские штуки, среди которых он точно узнал ручки и блокнот, остальное осталось загадкой. Ещё кисло-сладкие сладости и гриффиндорские резинки для волос [длина доходила уже до ключиц, и Сириус всё чаще начал собирать волосы]. Они спустились в большой зал, где, к большому удивлению Сириуса, его ждали Марлин и Мэри, которых Эванс разбудила пораньше. Сириус понимал, что это его первый день рождения без семьи, но сожаления не было. Наоборот. Это был его первый день рождения в кругу семьи. С одной стороны от него деловито уселся Джеймс, громко смеясь и болтая без умолку. С другой стороны села Марлин и начала как обычно всех перекрикивать. Римус сел напротив, принимаясь тут же отвешивать саркастические комментарии и фыркать в ответ Джеймсу и Питеру. Эванс тихонько протянула Сириусу новый альбом ABBA, подмигнула и расплылась в улыбке [прямо как на его тринадцатый день рождения], молчаливо подтверждая, что окончательно его простила. Сириус понял, послал ей в ответ воздушный поцелуй и, не говоря ни слова, убрал подарок в сумку. Мэри подарила лак для ногтей и тут же начала красить его ногти, параллельно рассказывая о своём парне каждому, кто был готов слушать. Хватило пары минут, чтобы наступил хаос — говорили все, но не слушал никто, поэтому приходилось кричать. Еду глотали, не жуя. Все постоянно наклонялись друг к другу и менялись местами, чтобы слышать хоть что-то. Кто-то уже успел поссориться, кто-то — хохотал. Сириус раньше даже не смог бы представить, что семья может быть именно такой. Никаких правил и ожиданий, только чистейшая радость, безусловная и непринуждённая. Народ постепенно заполнял зал, многие останавливались, чтобы похлопать Сириуса по спине и пожелать ему счастливого дня рождения, а он откинулся назад, расслабился и просто наслаждался. Когда прилетела утренняя почта, он даже не потрудился посмотреть, есть ли что-нибудь для него. У него уже было всё, о чём можно мечтать. Когда газеты посыпались на стол, он отвлёкся, разглядывая свои новые чёрные ногти. Вальбурга бы лопнула от злости, потому что они олицетворяли именно то, чего наследник не мог себе позволить, — маггловский мир и женственность. Смотрелось круто. Поднял глаза Сириус только тогда, когда понял, что вокруг все замолчали. И уставились на него. — Вы чего? — спросил он, но Джеймс только открыл рот и ничего не смог сказать. Римус молча протянул газету. Орион Блэк предлагает новый закон, запрещающий смешанные браки. Вчера вечером Орион Блэк внёс на обсуждение Визенгамота новый законопроект, запрещающий браки между чистокровными и нечистокровными волшебникам. Он прокомментировал, что это мера безопасности по защите чистокровных волшебников от Сами-Знаете-Кого. «Мы знаем, что Тот-Кого-Нельзя-Называть и его пожиратели смерти нападают на дома магглорождённых и полукровок, — сказал мистер Блэк Визенгамоту, — с 1972 года 312 чистокровных были убиты из-за того, что они жили в одном доме с нечистокровными или имели с ними родственные отношения. Это 312 жизней, которые оплакивают обе стороны. Очевидно, что я против насилия любого рода, против любой крови, но это война, и следует ожидать человеческих жертв. Но подобные меры могут уменьшить число погибших и защитить тех, кому в противном случае не грозила бы никакая опасность». Законопроект спорный, но мистер Блэк пользуется большой поддержкой в Визенгамоте. В течение следующего месяца он будет обсуждаться перед окончательным голосованием. Сириус швырнул газету в сторону, автоматически сжимая кулаки и челюсти и стараясь не дрожать от злости. Ублюдок, ублюдок, жестокий, злой, мелочный, мстительный ублюдок. Как будто выдвижения этого закона было недостаточно, он спланировал всё так, чтобы новость появилась в день рождения Сириуса. Разумеется, это не совпадение. — Да не примут они, — нерешительно сказал Джеймс, нарушая тишину, — вы вообще представляете, какие протесты это вызовет? Наверняка провокация. — Наверняка, — сказал Сириус сквозь стиснутые зубы. Мэри потянулась через стол, чтобы взять его за руку. — Не позволяй этому испортить твой день, дорогой. Что бы он ни говорил, это не имеет к тебе никакого отношения. — Он… это… мне очень жаль, — сказал Сириус, глядя на Мэри. Она тоже нечистокровная, но какой это имеет смысл, если она самая милая и отзывчивая на свете? — Прости за это. Даже если закон не примут, всё равно он буквально подразумевает, что ваши жизни имеют меньшее значение. Я просто… я просто не… — Ш-ш-ш, — прошептала Мэри, успокаивающе поглаживая длинными ногтями тыльную сторону его ладони. — Я понимаю, всё нормально. Сириус кивнул и попытался успокоиться, рационализируя ситуацию. Орион просто пытается испортить ему жизнь, и он не позволит этому случиться. — Я в порядке, — твёрдо сказал Сириус, выпрямляясь. — Тем более, я даже не имею права расстраиваться из-за этого. И не буду перетягивать одеяло на себя. — Что ж, — ухмыльнулась Эванс, — всё когда-нибудь случается в первый раз. Сириус фыркнул, и все остальные начали нерешительно улыбаться. Марлин левитировала газеты со стола, все встали и вместе отправились на чары, стараясь говорить о чём-нибудь нейтральном по дороге. На углу Римус схватил Сириуса за рукав мантии и оттащил назад, подальше от остальных. — У тебя всё нормально, Лунатик? — Это я тебя хочу спросить. Сириус решительно кивнул. — Он до смерти будет этим дерьмом заниматься, а потом его место займёт Регулус. Я не собираюсь каждый раз переживать. Римус нахмурился. — Но переживать — нормально. Я бы не стал тебя винить за это. — Отлично, но я не буду. — Это… это похвально. Но ты же не можешь щёлкнуть выключателем и забить на Блэков. Это сложнее, чем просто говорить, что тебе всё равно. — Чего тебе вообще надо? — огрызнулся Сириус. Он прекрасно понимал, что не может просто щёлкнуть выключателем, иначе сделал бы это много лет назад. Но Римус никак не помогал, он только лишний раз подчёркивал, что Сириус никак не может справиться с этим — он может только врать. — Я просто… — Римус в отчаянии провёл рукой по волосам. — Я не хочу выглядеть мудаком, Бродяга. Я пытаюсь сказать, что ты можешь прийти ко мне, если тебе нужно. Я не стану тебя осуждать. — О. — Да. Они неловко посмотрели друг на друга. Раньше никогда такого не было, они всегда хорошо понимали друг друга, но потом Римус установил дистанцию, Сириус начал предполагать худшее, и напряжение в их дружбе росло с каждым днём. — Ну, спасибо, — ободряюще сказал Сириус и похлопал Римуса по плечу. Римус всё ещё не выглядел довольным… — Хочешь прогулять? — спросил он. — Реально? Сейчас? — У тебя же день рождения, — пожал плечами Римус. — Я хочу провести время с тобой. Всё равно будет сложно сосредоточиться, полнолуние скоро. Сириус ухмыльнулся. — Я всегда готов прогуливать с тобой, — серьёзно сказал он. — Чем займёмся? — Ну… — лукаво продолжил Римус, — у меня косяк остался с субботы. Хочешь? — О, разумеется.

;; ;;;

Косяк, раскуренный с Римусом, оказался огромной ошибкой. Они вернулись в башню, уселись по разные стороны подоконника и открыли окно, чтобы выпускать дым наружу. Их коленки соприкасались, и Сириус тут же задумался, а не могут ли коленки оказаться его секретной эрогенной зоной? Просто сейчас он мог чувствовать только прикосновение Римуса, ничего больше. Ощущения от травки стали лёгкими и плавучими, хотелось хихикать над глупостями, даже над несмешными. Шрам на лице Римуса казался сияющим, а сам Римус под кайфом говорил очень медленно. Он чуть прикрыл глаза, опустил голову и расслабленно прислонился к стене. — Лунатик, Лунатик, Лунатик, — пропел Сириус себе под нос. — Да? — Ты такой красивый, — глупо усмехнулся Сириус, и Римус расхохотался. — О да, я такой. — Ты, — счастливо и беззаботно продолжил Сириус, — самый красивый парень из всех, кого я встречал. — Посмотри в зеркало, — ухмыльнулся Римус. — Ты считаешь, что я красивый? — восторженно спросил Сириус. Римус медленно кивнул и отвёл взгляд, посмеиваясь. — Господи, я такой накуренный. — И ты считаешь, я краси-и-вый, — поддразнил Сириус. — Да. — Ну, ты прав, — важно сказал Сириус. — Я такой. Я очень красивый. — Родители у тебя отстойные, — усмехнулся Римус, — но гены у них что надо. Сириус хмыкнул. — Я выгляжу, как Вальбурга, — задумчиво сказал он. — Всегда ненавидел это. У нас почти одно и то же лицо. — Ничего подобного, — пробормотал Римус, нахмурив брови. — Так и есть, — вздохнул Сириус. — Только не тогда, когда улыбаешься, — небрежно сказал Римус. — Я видел её на платформе. Ты ни капельки не похож на неё, когда улыбаешься. Сириус посмотрел на него. Римус, казалось, не осознавал важности того, что только что сказал, он пытался докурить косяк так, чтобы не обжечь пальцы. — Что? — спросил он, заметив пристальный взгляд Сириуса. — Я сказал что-то не то? — Нет, — тихо сказал Сириус, — ты всё правильно сказал. Римус улыбнулся, и Сириус улыбнулся ему в ответ. — Ты снова разговариваешь с Лили? — спросил Сириус. — Она скучала по тебе. — Да, — покорно кивнул Римус. — Постоянно так. Я пытаюсь дистанцироваться, но потом всё равно впускаю людей обратно. — …Не всегда. Римус пошевелился, поморщившись. — Есть то, чем я никогда не буду рисковать. Я не буду рисковать нами, Сириус. Если бы у меня не было Лили, это было бы ужасно, но я бы справился. Если бы у меня не было тебя… — А сейчас я у тебя есть? — спросил Сириус. — Да. У меня есть лучший друг, который понимает меня, как никто другой. — Так всегда будет, Лунатик. — Да, если мы не будем этим рисковать. Сириус замолчал. Внезапно всё перестало казаться смешным и беззаботным, и он чувствовал чудовищную тяжесть. — Да и вообще, — пробормотал Римус, — у тебя есть Фенвик. У Фенвика есть ты. — Не впутывай в это Бенджи, — огрызнулся Сириус. — Он мне не нравится. — Мне плевать. Они пристально посмотрели друг на друга. — Прости, — сдался Римус. — Я хотел, чтобы ты почувствовал себя лучше, чтобы у тебя был хороший день рождения. Я не хотел ссориться. — Я тоже, — вздохнул Сириус. — Я ненавижу ссориться с тобой, Лунатик. Римус пододвинулся и обнял его одной рукой. Сириус прижался к нему, расслабляясь, и уложил голову на его плечо. — Я считаю, что ты красивый, — прошептал Римус ему на ухо, — особенно когда улыбаешься. Сириус мельком взглянул на него и импульсивно потянулся вперёд, коротко целуя его в губы. Брови Римуса удивлённо взлетели вверх. — Не переживай, — прошептал Сириус. — Это только для меня. Подарок самому себе на день рождения. Римус помолчал, его брови нахмурились в задумчивости. — Тогда нужен настоящий, — предложил он. — В честь дня рождения. Сириус уставился на него, шокированный. Он молча кивнул, тогда Римус наклонился, запуская пальцы в его волосы, и поцеловал его. Поцеловал медленно и нежно, не торопясь. Как и всегда, Римус обращался с ним так нежно, так аккуратно. Сердце Сириуса сжалось. Римус на вкус был как спасение, а его поцелуй — таким мягким, прекрасным, долгим и наполненным. Когда Римус отстранился, он не сводил глаз с Сириуса. — Это была ошибка? — спросил он. — Может быть, — ответил Сириус, — но оно того стоило. — Знаешь, мне тоже тяжело. Дело не в том, что я не хочу большего. — Мы справимся, — Сириус сделал паузу. — Может, нам просто не стоит накуриваться вместе. Римус фыркнул. — Точно не стоит. Сириус удобно откинулся на грудь Римуса. — Тебе нравятся мои ногти? Мэри накрасила утром. — Красивые. Но чёрный... Может, что-то цветное лучше? — Красный с золотом! — Ты такой предсказуемый, — рассмеялся Римус. — Нет, я просто знаю, что мне нравится. — Да? Уже разобрался? — Чуть-чуть, — пожал плечами Сириус. — Понял, что на квиддич мне плевать, на саму игру. Но нравится играть с Марлс и Джеймсом. Ещё мне нравятся пранки. Древние руны тоже. Я их раньше ненавидел, потому что мать заставляла учить, но сейчас никто не заставляет, а мне всё равно интересно. Римус улыбнулся ему. — Так это отлично, Бродяга. — Мм. Это всё ещё странно. Не быть Блэком. И страшно временами. Но становится лучше. — Потрясающе, — прошептал Римус. — Это потрясающе, ты потрясающий. — Спасибо, Лунатик. За то, что помог мне разобраться. — Не за что.