***
На верхнем этаже торгового центра было людно, но сквозь толпу, движущуюся наперерез, Карен умудрялась замечать свое прыгающее отражение в витринах магазинов. Для Майка ей необходимо быть идеальной, потому она дотошно разглядывала обтянутые сетчатыми колготками ноги в поисках «стрелок», оценивала, достаточно ли хорошо выглядит грудь, едва прикрытая кофтой настолько длинной, что под ней не видны кожаные шорты; волосы, наскоро убранные в два пушистых хвоста. Карен не питала иллюзий: Майк не будет один, и у них не свидание, а деловая встреча. Он всегда предлагал увидеться так, будто ждал только ее, а на деле везде появлялся со своей свитой, состоящей из приближенных вампиров, — она научилась не расстраиваться. Плюс, сегодня они наверняка обсудят сложившуюся ситуацию. Он же пообещал малышке, что что-нибудь придумает. Несмотря на отсутствие времени, у одного из магазинов Карен, не совладав с собой, все же остановилась. Бутики с женским бельем всегда привлекали ее. Стеклянные двери, ведущие в светлые залы, казались резными вратами в королевство для настоящих принцесс, но Маккормик никогда не открывала их, потому что знала: она далеко не принцесса и не будет ею никогда. Да и страшно увидеть цены на все эти кружева, ленты и капрон. О, ей очень хотелось бы иметь хоть один комплект кружевного белья: самое простое, но такое, чтобы превращало ее несуразное тело школьницы в тело девушки с обложки журнала из тех, что у Кенни под кроватью. Такие девочки нравятся мальчикам. Глядя на безразличный к ее терзаниям манекен, Карен примерила белоснежно-белое белье на свое отражение в витрине. Ей идет. В таких стрингах, бандо и чулках она смогла бы любоваться собой и даже позволить кому-то увидеть себя полуобнаженной, невзирая на вполне объяснимую тревогу: ее тело не предел мечтаний, хоть и не отвратительно (будьте прокляты родинки на груди, спине и лобке). Не то чтобы Карен готова дать при первой возможности, но перспектива потери девственности ее… все же больше интересовала, нежели пугала. Возможно, в силу того, что первый секс казался событием, которое не произойдет в ближайшее время. Когда снующие по залу продавцы начали приглядываться к замарашке возле бутика, Карен пришлось уйти. Глупая. Тратит время на бестолковые размышления о несбыточных мечтах в то время, как насущные материальные проблемы не решены. — Карен! — расслышала она, едва сделав несколько шагов. Маккормик огляделась, но источник звука не обнаружила. — Карен! — Айк, оперевшись о стол перед собой, приподнялся, вытянул руку и помахал ей, когда их взгляды встретились. Карен заулыбалась и двинулась к пролету, где располагались круглые деревянные столики одного из кафе. Правда, улыбаться она перестала, как только взгляд упал на девушку напротив Айка, потягивающую коктейль цвета манго. Между ними наполовину съеденная пицца, пара порций картофеля фри в жестяных ведерках и общая соусница — выходит, встреча их неслучайна. — Привет! — сияя, воскликнул Айк. — Не ожидал встретить тебя здесь. — У нас небольшой город, — натянув улыбку, отозвалась Карен и покосилась на Тришу, рассматривающую что-то более увлекательное на другой стороне зала. — Привет, — выдавила она. Так нужно: нельзя показаться Айку невежей, несмотря на то, что смысла пытаться ему понравиться больше нет. Да и раньше не было: он — лишь одноклассник, хоть и, вероятно, самый приятный человек на планете. Из-под тонких бровей Триша посмотрела на Карен и, продолжая тянуть коктейль, вяло кивнула. Ее придирчивый взгляд скользнул по силуэту Маккормик и выразил неприязнь. Вот же самовлюбленная сучка! Наверняка онанирует, глядя на собственное отражение. — А я решил восстановить потраченные вчера калории, — беззаботно усмехнулся Айк, откинувшись на спинку кресла. Судя по всему, продолжительное общение с Карен в интернете сделало его более открытым по отношению к ней; нет прежнего смущения — только расслабленность, делающая его в ее глазах еще более привлекательным, и беспричинный восторг, который, кажется, мешал ему усидеть на месте. — Присоединишься к нашему пиру? — Он взялся за спинку свободного стула возле себя, начал подниматься, чтобы его отодвинуть и предложить Карен. — Я угощаю. Угощаю… Карен не смогла вспомнить, когда слышала такое и слышала ли вообще. Вроде нет. Чертовски приятно чужое внимание, но вот наблюдать за Тришей, которая непременно захочет обозначить свою связь Брофловски, желания нет. — Нет, спасибо, — жестом останавливая Айка, коротко улыбнулась она. Заприметив его обескураженность, чуть смутилась, отвела взгляд, но наткнулась на снисходительную ухмылку Такер. Вашу мать, что такие, как Айк, находят в таких, как Триша? — Я не знала, что вы вместе, — вырвалось. И прозвучало уж очень угрюмо. Карен обругала себя за бестактность. — Вместе? — искренне удивился Айк. — В каком смы… Триша вдруг рассмеялась. — О, мы не вместе, — широко улыбаясь, сообщила она Брофловски, и тот лишь спустя несколько секунд догадался, о чем речь, и усмехнулся тоже. — Триша — моя лучшая подруга, — радостно заключил он. — И она уже давно встречается с одним из старшеклассников. — Понаблюдав за проявившимся на щеках Такер румянцем, Айк всем телом развернулся к Карен, с надеждой посмотрел на нее снизу вверх. — Садись, и я расскажу, как мы познакомились. — Его деликатная настойчивость сменилась возбужденностью: его прямо-таки распирает от желания пообщаться вживую. Щеки Карен заболели — до того ее вдруг осчастливила услышанная новость. Терпеть стервозный характер Триши столь доброму и чуткому человеку она не пожелала бы. Однако Карен Маккормик пришла сюда не за этим. — Прости, — пролепетала она, с нежностью глядя на юношу, — меня ждут. — А… — стушевавшись, протянул Брофловски. Разом осунулся как-то, помрачнел. — Ладно. Тогда… увидимся в школе? — Его темно-серые глаза, обрамленные густыми черными ресницами вновь засияли. — И… я напишу тебе сегодня, ладно? — Конечно, — улыбнулась Карен, делая шаг назад. — Буду ждать. Отходя, она еще какое-то время смотрела за тем, как Айк смотрит на нее, и все же первой отвернулась, чтобы не столкнуться с потоком людей. Группа вампиров расположилась неподалеку — черное пятно на фоне ярких вывесок и реклам, других людей — одиноких, пар и с шумными детьми. По мнению Карен, они не слишком сильно отличались от любой другой группы подростков, хоть и были ярче, более неординарными, неукоснительно следовали собственным особым законам. В наибольшей степени их для нее выделяло то, что они принимали ее, были ее друзьями, встречи с которыми доставляли удовольствие. Предвкушая увидеть их улыбки, Карен, подойдя, восторженно бросила: — Привет! В ту же секунду на ее плечах повисла Кэти. — Только тебя и ждем! — воскликнула она и, дождавшись, когда ее слова сопроводит одобрительный гул, продолжила чуть спокойнее, склонившись к уху девушки, чтобы та точно расслышала. — Мы тут обсудили… — Дайте ей хоть отдышаться, — сухой голос Майка остудил пыл собравшихся. Он восседал в самом центре, безупречный, как и всегда, статный, чинно снисходительный к бренной суете вокруг. Дух захватывает! Однако Бладрейн отмахнулась от него, как от назойливого комара: может себе позволить фамильярничать, являясь самой близкой его подругой. — Нет времени, Майк. — Она развернула безвольную Маккормик к себе, взяв за плечи, и заглянула в лицо. — Карен, ты среди нас не так давно, но уже полюбилась всем нам. — Театрально разведя руки в стороны, она вновь призвала других вампиров поддержать ее. Карен мельком глянула на Майка, он казался довольным происходящим — настолько большая редкость, что сердце, заколотившись, заставило взволноваться. — Посовещавшись, мы решили… — выдерживая интригующие паузы, продолжила торжественно декларировать Кэти, — что тебе пора занять полагающееся место в иерархии и получить свое вампирское прозвище. Все звуки торгового центра потонули в восторженных возгласах, а затем в ушах Карен застучало так, что и визги друзей она перестала слышать. Круглое улыбающееся лицо Кэти было перед ней, та все еще смотрела на нее желтыми глазами-щелками, ожидая реакции. — Серьезно? — хрипло произнесла Карен и, кашлянув, вернулась в реальность. В реальность, где перестала быть новичком в группе. Ее не сильно беспокоил статус: счастьем было быть причастной к жизни вампиров, но теперь по уровню она не уступает Бладрейн, а значит, если хватит смелости, сможет общаться с Майком как с другом, а не наставником. — Мы не шутим! — выкрикнула Кэти. — Завтра закатим вечеринку и… — Сначала посвящение, — Майк улыбнулся. Его улыбка никогда не казалась Карен зловещей — напротив, она делала его более человечным, и от столь сильного контраста у нее пропадал дар речи. — Посвящение? — все же выговорила Маккормик. Мир подернуло туманной дымкой, словно Маковски умел гипнотизировать и сейчас безжалостно использовал свой дар. — Что я должна сделать? Майк жеманно ухмыльнулся. — Подойди, — махнув рукой, приказал он. Находящиеся поблизости вампиры, явно знающие больше о предстоящей церемонии, послушно отодвинулись, чтобы освободить место для девушки. Карен неторопливо обошла стол, продолжая наблюдать за лидером, без интереса рассматривающего костяшки собственных пальцев, постукивающих по поверхности. В груди, казалось, от биения сердца скоро образуется дыра: до того трепетно неведение рядом с ним. Майк протянул Карен руку, как только она приблизилась, подвел ее ближе, когда позволила управлять собой, и изящным движением, настолько быстро, что не удалось проследить, что произошло, усадил на свои колени. Ее кожаные шорты заскрипели на его брюках. От прикосновения пальцев Маковски к волосам, по нервным окончаниям спинного мозга побежал ток. Как же близко! — Тебе всего лишь предстоит пережить укус Вампира, — прошептал ей на ухо Майк. — А потом мне пришлось слушать, как в соседней комнате мой брат трахает своего бойфренда. — Поджав губы, Триша сокрушенно покачала головой и, поднеся трубочку ко рту, сделала еще несколько глотков. — Знаешь, я не гомофоб, но эти два педика иногда невыносимы, — она тихо посмеялась над своими же словами. Не услышав ничего в ответ, она отвлекалась от разглядывания содержимого стакана и посмотрела на юношу напротив. — Айк, прием. Он, полностью поглощенный собственными мыслями, заставляющими уголки его губ приподниматься, не обращал внимания ни на что вокруг. — Айк! Он дернулся, как вырвавшись из сна. — Прости. Я задумался. Триша наклонила голову, всматриваясь в него. — Уж не о дурнушке Маккормик ли? — насмешливо поинтересовалась она. — Не говори так. — Айк нахмурился, но взгляд отвел, словно бы смутившись своего негодования. — Она выросла очень милой и доброй девочкой, несмотря на то, какая у нее семья. Триша скептически хмыкнула, ее взгляд устремился за спину друга. — А она из-за того, что милая и добрая, делает вот это? Айк обернулся в тот момент, когда чужие губы коснулись шеи Карен. Когда чужие губы коснулись шеи Карен, почудилось, что исчезла гравитация, а воздух стал таким плотным, что не вдохнуть. Тело насквозь пронзило острое, похожее на боль, чувство эйфории. Безжалостно сминаемая зубами Майка кожа заныла, но куда более пугающим показалось колючее возбуждение, волнами расползающееся по плечами, стекающее между лопатками по позвоночнику вниз — к эпицентру экстаза, как бурная река, впадающая в штормящее море. — Как она покраснела! — среди отдаленных оваций и смешков расслышала Карен, но, не найдя высказавшегося, поняла, что закрыла глаза. В тот же миг ощутила, что пальцами сжимает бедро Майка, чувствует его напряженные мышцы ног ягодицами. Лихорадочный жар обволок. Маковски отпрянул от покрасневшей шеи Маккормик, и она наконец смогла дышать. Ее, вынырнувшую из-под толщи воды, встретили исступленные возгласы вампиров, унявшихся, как только Маковски поднял руку. — На вкус как Кровавая Мэри, — объявил он, и очередная волна ликования захлестнула присутствующих. Некоторые посетители торгового центра обернулись на шум, но все как один постарались побыстрее отвести глаза от эксцентричной группы. — А это… — протиснувшись к Карен и Майку начала Бладрейн, — небольшой презент от нас. — Она протянула ей алый конверт и, скрестив руки, отступила на шаг, чтобы наблюдать. — Считай, что сегодня у тебя день рождения, Кровавая Мэри. Сев удобнее (располагаться на мужских коленях становилось все комфортнее), Карен раскрыла конверт и ахнула, разглядев пару десятидолларовых купюр. — Ребята… — выдохнула она, охваченная восторгом. — Не стоило. Под звуки поздравлений Майк приблизил губы к ее уху. — Все это — моя задумка, — похвалился он. Карен не нашла в себе решимости обернуться, его голос и теплое дыхание, касающееся шеи, парализовали ее. — Получать деньги за то, что я целую тебя, оказалось довольно просто, неправда ли? Она всерьез задумалась над этими словами, но отвлеклась от размышлений, вспомнив об обещании Майка, и повернулась к нему. — Кстати… — начала было Карен полушепотом, но Маковски отрицательно покачал головой, не дослушав. — Я сделал что смог, — констатировал он. — Дальше — сама.***
Пребывая в смятении Карен толкнула входную дверь, и тепло гостиной приветливо встретило ее (все же еще слишком холодно для колготок). Проблема со злосчастной соткой не разрешилась, но думать об этом не выходило, ведь, несмотря на извечную холодность, Майк… поцеловал. В дрожь бросает до сих пор, стоит лишь вспомнить, каким жадным до ее трепета он был. Кажется, если бы он обладал настоящими клыками, вгрызся бы в ее пульсирующие артерии, пустил бы кровь, а Карен не воспротивилась бы — слишком сладострастна эта необузданность. Она себя поймала на мысли, что в тот миг была согласна на все… Да, да, он мог взять ее прям там — наплевать, что впервые, не романтично, люди вокруг! Тогда ей хотелось большего и хотелось до сих пор. Только парням можно снимать чрезмерное возбуждение онанизмом — миф. Карен ощущала острую необходимость запустить пальцы внутрь себя, и это желание отвлекало от всего. От насущной проблемы с деньгами — тоже. Раз двадцатка пришла так легко, то и остальное получить не составит труда, верно? Уже наклонившись, чтобы дернуть шнурки, Карен заметила присутствие незнакомца. Одноклассник Кенни и вроде бы его хороший друг заерзал на диване. — Привет, — сдавленно проговорил Лео. — Я вот зашел… жду Кенни. — Нервным движением руки, сжимающей телефон, указал на коридор. — Он переодевается. Сегодня тусовка в доме нашей одноклассницы. Выбравшись из ботинок, Карен отмахнулась от несуразного рассказа. — Мне как-то пофиг, — обозначила она. Правда, если честно, не совсем: чем чаще Кенни пропадал, тем больше становилась вероятность того, что он бросит ее, как когда-то Кевин; но очевидно, что сестра не так интересна, как перспектива повеселиться. Она бы тоже выбрала второе. Пересекая гостиную, Карен стянула свитер, одернув хлопковую майку, находящуюся под ним, швырнула его на подлокотник. Обойдя диван, села с противоположной стороны от Стотча и, уперев сетчатые стопы в стол, откинулась на спинку. Амбивалентность переживаний вымотала: радость накатывала волнами, но на берегу Маккормик ждало уныние. Времени все меньше, а в ее запасах все еще нет нужной суммы. Шутка Майка о возможности зарабатывать поцелуями как никогда жестока. — Я позвоню тебе вечером, если будешь свободна, — промурлыкал Баттерс в поднесенный к губам телефон. — Очень соскучился по твоему голосу. — Договорив, он отправил сообщение и какое-то время провел, любуясь перепиской. — Девушка? — поинтересовалась Карен. — Да, — заметно оживившись, отозвался юноша. — Шарлотта живет в Канаде, но мы стараемся уделять друг другу время. У нее, правда, не всегда получается отвечать на мои сообщения, а иногда учится так усердно, что пропадает на несколько дней, но я все понимаю… Брови Карен изогнулись, но скептицизма на ее лице Баттерс не заметил — слишком увлекся дальнейшем рассказом, из которого, к слову, следовало, что некой Шарлотте не особо есть дело до парня в нескольких тысячах километров от нее. Логично! Кто в здравом уме стал бы добровольно терять возможности молодости? — Разве не хочется, чтобы она была рядом? — за щиколотку подтянув ногу к себе, Карен повернулась к Баттерсу. Его взгляд случайно скользнул по ее тонким бедрам. — Не хочется трогать ее? Целовать. Лео нервно сглотнул. — Хочется, конечно, — несмело признался он. — Но мы должны дождаться выпускного, встретиться. Тогда мы сможем… Карен вновь перестала слушать. Отчего-то влюбленный юноша, едва ли знающий о том, что именно может позволить ему присутствие девушки рядом, показался несчастным. Его девица навряд ли отказывает себе в общении с парнями. Большинство же — шлюхи, не нужно быть гением, чтобы понимать это. Сменяющие друг друга каждый месяц бабы Кенни — живое тому доказательство. Дешевки, совершенно не заслуживающие его. Леопольд Стотч, высокий юноша с аристократически бледной кожей и острыми чертами лица, — симпатичный тоже, и он мог бы найти себе достойную девушку, однако, судя по всему, давно позабыл о гордости. По сути, подкаблучник. Жалость довольно быстро сменилось эгоистичным желанием использовать его слабость… во благо. Да, они могут восстановить справедливость и помочь друг другу! Определенно. — Слушай… — Карен пододвинулась и с удовольствием отметила, что пытливый взгляд Стотча вновь устремился к ее промежности, невзирая на тщетные попытки смотреть в глаза. Этот дотошно аккуратный старшеклассник также, как любой в его возрасте, хочет все самое запретное. — Дашь мне пять баксов, если я тебя поцелую? Показалось, что это не ее голос, не ее слова. Разве умела юная Маккормик целоваться? Разве не мечтала об особенном первом поцелуе? Да, но прагматичность взяла верх. Плюс, если повезет, удастся все ошибки совершить именно сейчас, и она не потеряется во время поцелуя с кем-то более значимым. Округлившиеся глаза Баттерса, раскрывшиеся от изумления, заняли половину его лица. — Ч-что? — чуть слышно прошептал он, в упор глядя на девушку напротив. — Расслышал же, — буркнула Карен и, оперевшись на спинку дивана, придвинулась еще. — Мне очень нужно, — требовательно протянула она. — Но… — Баттерс отстранился, вжался в подлокотник, как перепуганный котенок. — Но Шарлотта… — Я просто прикоснусь губами к твоим, а ты заплатишь, — сухо пояснила Карен. Вау! Сколько цинизма. — Это не измена. Баттерс колебался, но решительное «нет» не озвучивал. Карен смогла приблизиться настолько, что между ее коленом и его бедром осталось расстояние с ладонь. — Я могу просто… — выдохнул Баттерс, а последующие слова Карен украла прикосновением к приоткрытому рту. Сначала не почувствовала ничего, кроме мягкости, и самой себе показалась нелепой, но, как только чуть шевельнула губами, ощущений стало больше. Чужая слюна смешалась с ее, горячее дыхание ворвалось в перехваченное горло. Закружилась голова, когда Карен (из любопытства, скорее) позволила языку двинуться вперед, соприкоснуться с языком юноши. Слабое наслаждение оказалось непривычным, пугающим даже. Отпрянув, Карен увидела раскрасневшееся лицо Лео — ее собственное горело тоже. Стотч смотрел на нее, не мигая, будто бы так и не прикрыл глаза в процессе. И, так же неотрывно смотря, потянулся к карману, вытащил бумажник. Карен, еще с трудом осознавая, что сделала, но чувствуя, как наваждение сходит на нет, опустила взгляд на протянутые ей купюры. Не пересчитывая, она сунула их в задний карман и резко поднялась. Захотелось скрыться от чужих глаз настолько сильно, что она и сквозь землю, прямо в ад, рада была бы провалиться. — Спасибо, — пробубнила она. А расслышав «и тебе», поспешила в коридор, но стыд догнал. Карен Маккормик — самый порочный человек на Земле. Правда, человек с тридцаткой баксов из ста, что радует. У своей комнаты Карен пришлось спешно спрятать заработанное, когда из соседней вышел Кенни. Он открыл было рот, чтобы поздороваться, но так ничего и не сказал. Его взгляд, становящийся все более темным, прилип к синеватому пятну на шее сестры. Карен нырнула к себе в надежде остаться в одиночестве и посвятить время обдумыванию всего случившегося, но Кенни проследовал за ней. В ее небольшой комнате он всегда казался более крупным, мужественным, хоть и был, в действительности, довольно щуплым юношей, ростом превосходящим сестру всего на голову или полторы. — Кенни, я бы хотела… — строгим тоном начатый Карен монолог прервался, когда брат, подойдя, за подбородок приподнял ее лицо. Под его выражающим глубочайшее разочарование взглядом она оробела. Он же не мог узнать, что случилось? И догадаться не мог. — Ты хоть понимаешь, что отец с тебя шкуру спустит, если увидит? — изо всех сил сдерживая негодование, прошипел Кенни. Брови Карен приподнялись, она в недоумении уставилась на брата, хлопая длинными ресницами. — Посмотри, — закатив глаза, тот развернул ее к зеркалу. Она глянула на отражение, и с губ сорвалось непринужденное «ой». Да, шея побаливала, но Карен и представить не могла, что поцелуй Майка оставил иссиня-фиолетовый засос. Кенни по-свойски влез в одну из косметичек сестры и выудил оттуда тональный крем. — Нужно спрятать, — распорядился он, отворачивая крышку тюбика. Кивнув, Карен послушно подняла голову, не дожидаясь, когда брат вновь потянется к ее лицу. Он приблизился вплотную и бережно коснулся ее шеи кончиком пальца. От холода пробрала дрожь. Блять, неловко вышло. Зрачки Карен забегали из стороны в сторону, изучая лицо Кенни. Если бы она заметила подобный отпечаток страсти на его коже, непременно представила бы, как кто-то порывисто целовал его, выстанывая имя, царапая ногтями плечи… Неприятно думать об этом. А он тем временем спокоен, сосредоточен и равномерно растирает тональный крем по синяку, несмотря на то, что огорчен тем, что видит. — Карен, разве можно быть такой беспечной? — явно неудовлетворенный результатом своей работы проворчал Кенни. — Неужели ты не почувствовала, что твой парень… использует зубы? А вот и излюбленный режим братца — «заноза в заднице». В порыве чувств Карен могла бы поделиться с ним переживаниями, признаться, что человек, не находящийся в статусе ее парня, сделал это, но на поучительный тон Кенни захотелось огрызнуться. — Прости, я, знаешь ли, не такой большой специалист в этом, как ты, — рыкнула она. Зрачки Кенни сдвинулись, он посмотрел Карен в глаза. Она подобралась, готовясь к перепалке, но он лишь прошептал примирительное: — Ладно. — Отложив крем, пропустил сквозь пальцы ее волосы и расположил на худеньком плече, чтобы скрыть уродливое пятно. — Будь осторожнее, пока я не вернусь.