Полгода назад
Музыка била по ушам. Она стояла среди танцующей толпы. Люди толкали ее со всех сторон, танцуя, оттесняли назад. Ей было плевать. Сколько таких вечеринок она посетила за свою жизнь? Сейчас она уже и не сможет сосчитать. Ее жизнь всегда была такой: вечеринки, алкоголь, музыка, люди, постоянно меняющиеся парни, деньги, громкая фамилия. Она протолкнулась сквозь толпу и вышла на балкон. Здесь никого не было. Странно. Обычно парочки, решая уединиться, всегда выходят на балкон. Она села на бортик, свесив ноги. В голове все еще кружилось, алкоголь не успел выветриться из ее уставшего сознания. Музыка громыхала. Интересно, какие заклинания они используют, чтобы преподаватели не слышали всего этого? Их колледж вообще славился подобными вечеринками почти каждую неделю, а преподаватели делали вид, что ничего такого не происходит. Дверь балкона открылась, она повернулась. Он. Он пришел сюда. Почему ей так не везет? Из всех мест в этом проклятом колледже он притащился именно сюда. — Привет, — проговорил он, подходя ближе. Она лишь кивнула. — Давай поговорим. — А нам есть о чем говорить, Роберт? — холодно отозвалась она. — Кристин… — Иди к черту отсюда. Его тяжелый вздох. — Это из-за Мари? — Она грязнокровка, — выплюнула она. — Я тоже. Наполовину. — Ты полукровка, — рявкнула она, оборачиваясь. — И что? Кристин, я знаю, ты не можешь по-другому, но ты могла бы притвориться нормальным человеком. — С чего бы это? Из-за этой жалкой грязнокровки? — Кристин… — Ты и целовался-то с ней назло мне. — Нет. — О да, Роберт. Я тебя слишком хорошо знаю. В мире Кристин Анора все было предельно просто. Она знала, что правильно, а что нет. Она знала, почему ведет такую жизнь, знала даже, как закончится эта ее неудачная жизнь. Отец выдаст ее за какого-нибудь чистокровного аристократа, она родит ему наследника, может, даже двух, потом ее отошлют на какой-нибудь богом забытый остров, где она не будет мешать своему мужу каждую ночь изменять ей. Эта история стара как мир. Сколько было таких, как она? А сколько еще будет после ее смерти? Если у нее родится дочь, с ней этот жестокий, но правильный мир поступит точно так же. Она не была единственной. Она была одной из множества таких же девушек. Единственное отличие — ее семья всегда была честна с ней. Она знала, почему так живет. Она знала, за что ей все это. Знала, что нельзя ничего менять. Это ведь почти проклятие. Проклятие всех чистокровных. Но иногда ей хотелось послать все к черту. Ради вот этого вот человека, сейчас стоящего у нее за спиной. Знала ли она, что такое любовь? Да. И он тоже знал. Сколько раз они были вместе? Сколько ночей провели вдвоем? Сколько боли причинили друг другу? Он был ее любовью, еще он был ее лучшим другом с первого курса. Их отношения вообще всегда были странными. Иногда их просто не было. Иногда их было слишком много. Она не знала, как быть с ним, но и без него не могла. Она устала от него, но по-прежнему тянулась к нему. Она ненавидела его почти так же сильно, как любила. Парадокс любви. Парадокс жизни. Он провел рукой по ее шее, посылая ей электрический заряд. — Не надо… — тихо запротестовала она, хотя на самом деле мечтала о его прикосновениях. Потом была ночь в его комнате, и ее побег с рассветом. А потом был гнев отца, когда он, наконец, спустя восемь лет, узнал о ее большой любви. Потом была смерть. ЕГО смерть. Ее забрали из колледжа, разбитую на тысячи осколков. Отец убил его. Да, он это сделал. И даже не пожалел. А она? Ничего не осталось от Кристин Анора. Она жила дома до тех пор, пока снова не начала говорить. А потом отец просто отправил ее в Англию. В какой-то чертов Хогвартс. К какому-то Драко Малфою.***
Жить со Снейпом оказалось вовсе не так сложно, как поначалу думала Гермиона. Он просто не замечал их. Словно их и вовсе не было в его доме. Он редко разговаривал с ними, словно это и помогало ему справиться с их присутствием. Гермиона не могла сказать, что сильно жалеет об этом. Тем более, после их странного разговора. А однажды Снейп выкинул такое, что ей точно никогда не забыть. Гарри и Рон сидели в гостиной и играли в шахматы, она сидела на диване и читала книгу. Снейп, как обычно, поднялся из подвала и прошел мимо них, явно намереваясь отправиться в свою спальню, но потом вдруг остановился прямо возле Гарри. — Кто учил вас играть, Поттер? — спросил он, рассматривая шахматную доску. — Не умеете играть, зачем сели? Гарри и Рон уставились на него. — Да вы посмотрите на его довольное лицо, — Снейп кивнул в сторону Рона. — Он же уверен, что обыграет вас. Два хода — и будет шах и мат, Поттер, протрите свои бесполезные глаза. Гарри молча смотрел на него. — Давайте, Поттер, поднимайтесь, — Снейп сделал движение рукой, словно собираясь столкнуть Гарри с кресла. Гермиона, которая терпеть шахматы не могла, отложила книгу и стала молча наблюдать, как Снейп спихивает Гарри со стула и садится прямо напротив остолбеневшего Рона, лицо которого сделалось белым. — Поднимите свою челюсть с пола, Уизли, — Снейп был явно доволен своей выходкой, — и давайте сыграем. Гарри все еще сидел на полу и смотрел, как Снейп одним взмахом палочки ставит все фигуры на место. — Давайте, Уизли, первый ход за вами. Гермиона подсела ближе, пораженная тем, что происходит сейчас в этой комнате. Давно такого не было. Вообще никогда такого не было, если уж на то пошло. Рон неплохо играл в шахматы, когда-то на первом курсе его умения помогли им. Но то, что он будет играть со Снейпом, казалось просто нереальным. Снейп и Рон играют в шахматы. Да скажи она об этом кому-нибудь в Хогвартсе, кто ж ей поверит? С мыслями о родном Хогвартсе пришли другие, как раз те, от которых она отчаянно старалась сбежать, зарываясь в чужие проблемы. Те, которые были заперты где-то далеко в сознании. За этот год, который, кстати, еще не закончился, произошло столько удивительных, невозможных вещей. А что было бы, если бы тогда, в начале года, они не встретились в том коридоре? Не было бы ни проклятия, ни Малфоя, ни Снейпа. Оглядываясь назад, Гермиона отчетливо понимала, что, несмотря на все те ужасы, которые им пришлось пережить, она бы ни за что не повернула время вспять. Потому что иначе в ее жизни не было бы этого человека, который подарил ей такое нескончаемое счастье. Не будь заклятия, что было бы тогда? Они бы по-прежнему были Малфой и Грейнджер. Он бы по-прежнему бросал тихое «грязнокровка», больно задевая ее плечом. Она бы по-прежнему называла его «ублюдок» и спокойно проходила мимо. Она бы не смотрела в эти удивительные глаза, потому что он бы не позволил ей этого, окидывая ее ледяным взглядом, от которого всегда хотелось спрятаться. Она бы никогда не узнала, каково это — целовать Драко Малфоя. Не было бы тех удивительных дней, тех часов, проведенных рядом с ним. Заклинание полностью изменило ее маленький мирок, впустив в него этого удивительного человека. Никто не спросил у них разрешения на вторжение в чужие жизни, но, как ни странно, Гермиона обнаружила, что даже благодарна Волан-де-Морту за это. Потому что ее жизнь разделилась на «до» НЕГО и «после». Она ни о чем не жалела, потому что это казалось ей правильным. Как бы она жила без этого всепоглощающего чувства? Никак. Она несколько раз моргнула, прогоняя мысли, которые слишком сильно давили на нее. Она не хотела думать о нем, потому что это было слишком больно. А в гостиной Северуса Снейпа продолжалась напряженная игра. Рон сидел, нахмурившись, и старался что-то сделать. Но даже Гермиона, которая о шахматах ничего не знала, понимала, что этот бой проигран. Это было написано на довольном лице Снейпа. Гарри сидел на полу, кусая губы, недовольно вскрикивая каждый раз, когда пешки Снейпа опрокидывали фигурки Рона. — Да какого черта, Рон! — восклицал Гарри. — Ты мог срубить ее конем! — Помолчите, Поттер. Его конь зажат, он не может его использовать, — вставил Снейп, все еще что-то разглядывая на доске. Гермиона изо всех сил старалась не рассмеяться, потому что вся эта ситуация казалась какой-то нереальной, словно эпизод из какой-то пьесы. — Шах и мат, — Снейп хлопнул в ладоши и поднялся на ног. — Никогда не открывайте своего ферзя в начале игры, Уизли. Потом он скрылся у себя в спальне. — Он мухлевал, — уверенно заявил Рон, откидываясь на спинку кресла. — Не похоже, — проговорил Гарри, садясь напротив него. — Кто-то не умеет проигрывать, а, Рон? — Гермиона усмехнулась. — Ты делаешь это, как он, — сказал Рон, — усмехаешься, как Малфой. Гермиона ничего не ответила, лишь пожала плечами и ушла к себе. Не хотелось думать. Хотелось просто упасть на кровать и уснуть. Что она и сделала.***
Блейз заказал еще одну порцию огневиски для себя и Пэнси. — За новую жизнь, — проговорил он, и они чокнулись бокалами. — За новую жизнь, — повторила Пэнси. Поначалу она была против того, чтобы выходить куда-либо из их маленькой квартирки; ей не хотелось так рано встречаться с реальным миром. Но Блейз просто не мог сидеть на одном месте. Он долго уговаривал ее, и она сдалась. Они пришли в бар в Косом переулке. — Нас могут узнать, — проговорила она. — Да кто? — улыбнулся Блейз, указывая на почти пустой зал. Лишь у барной стойки сидел какой-то старик. Но Пэнси по-прежнему оглядывалась по сторонам. Она не знала, кого именно ждет. Может, своего отца. Может, одного из их домашних эльфов. Просто она не понимала, как Блейз может так спокойно вести себя, если учесть, что они сбежали из школы неделю назад. Но Блейз всегда был странным человеком. — Не волнуйся, — он накрыл ее ладонь своей. Ее страхи не развеялись, но отступили на задний план. Они снова выпили. Блейз поднялся и направился к барной стойке, чтобы налить им еще по одной. — Вот я ей и говорю, я делаю очень важное дело! А она: «Вон из моего дома, старый пьяница»! Как после такого работать, а? — изливал старик свою душу бармену. Видимо, он принял уже пару рюмок, а может уже и бутылок. — Художники нынче не ценятся! — он ударил кулаком по столу; Блейз и бармен одновременно вздрогнули, обмениваясь красноречивыми взглядами. — Еще два огневиски, — заказал Блейз. Бармен, кажется, был рад отвязаться от надоедливого старика хотя бы на несколько минут. Он даже прикинулся, что у них закончилось огневиски, и отправился за ним в подвал. Обнаружив, что его больше не слушают, старик оглянулся в поисках новых слушателей. — По-вашему, это легко? Вы хоть знаете, юноша, сколько трудов я вкладываю в один портрет? А сколько заклинаний требуется, чтобы он задвигался? — Нет, — ляпнул Блейз. — Вот я как раз об этом. Куда мир катится, а? Да… А какие иногда странные заказы бывают!.. Вот был один у меня недавно… Старикан такой… Директор, как там его… Хо… — Хогвартса, — подсказал Блейз. — Да, точно. Директор, в общем… Как его, а? Ну, с Грин-де-Вальдом еще сражался… — Дамблдор, — рассеянно проговорил Блейз, начиная прислушиваться к его пьяному бреду. Или не бреду? — Ага, именно он. Был, в общем, хотел свой портрет. Я ему — вы ж еще живы, обычно портреты мертвых заказывают. А он говорит, что это очень важно… Псих… Странный до жути… Еще и портрет хотел такой странный. Хотел, чтобы я туда часть его души вложил. Ну, это тоже бывает, но тоже у мертвых. Родственники приносят мне вещь умершего, и то, что в ней от него осталось, переходит в портрет. Ну, чтобы портреты разговаривали и хоть что-то соображали. А ему свою душу подавай… — он замолк лишь для того, чтобы одним глотком опрокинуть содержимое рюмки, поморщился и вновь повернулся к Блейзу. — Я сказал ему, что делать этого не буду. Он сказал, что заплатит столько, сколько скажу. А я ж не идиот, чтоб отказываться! Ну и нарисовал я его. А он, черт придирчивый, говорил, что за столом его надо нарисовать, бумагой обложенного и чернилами, чудак. И окно быть должно. И сову ему подавай. Тоже живую. Блейз удивленно хлопал глазами, ничего не понимая. Может, этот старик все придумал? Он ведь пьян вдрызг. Всякое может быть. И тут, к его огромному облегчению, вернулся бармен. Блейз быстро взял стаканы и вернулся к Пэнси. Какая еще, к Мерлину, сова?***
Сова настойчиво стучала в окно. Драко закатил глаза и открыл окно. Она была все еще обижена на него за то, что он затолкал ее в клетку, поэтому больше в комнату не залетала. Сама содрала с себя конверт и улетела. Драко было плевать. Он ждал этого письма несколько дней. Ему даже показалось, что ответ не придет. Что тот человек не получил его письмо, а может, и того хуже, получил, но решил не отвечать. Ведь он писал, что Драко не должен пытаться связаться с ним. Драко нетерпеливо разорвал конверт, который на этот раз был тяжелее обычного. Значит, этот человек прислал ему что-то еще. Но Драко решил не смотреть, что еще в конверте, а принялся читать письмо. «Я, кажется, писал, что тебе нельзя связываться со мной, не так ли? Ты нарушил мой запрет, и из-за этого все чуть не разрушилось. Знаешь, что могло быть, перехвати сову с твоим письмом кто-нибудь из Хогвартса? То, что письмо дошло до меня, — чудо. На этот раз тебе просто повезло, Драко. Но с этого момента я прошу, я умоляю тебя больше не пытаться писать мне. Иначе ты больше никогда не получишь письмо от меня. Тебе ведь нужна моя помощь, не так ли? Тогда сделай так, чтобы это было твоим последним письмом. Ты прав, Волан-де-Морт ищет именно Чашу Всезнания. Но он не сможет найти ее сам. Потому что он не наследник Мерлина. Но ее может найти любой Хранитель. Сейчас Хранителем является Нарцисса, твоя мать. И она может найти Чашу. Я сделал все, что мог, чтобы не дать ему найти ее. Но есть вероятность того, что он все равно найдет ее. Сейчас ты должен сделать вот что: прими Метку. Ты мог бы не делать этого, мог бы сбежать. Ты должен узнать правду. Сделай так, чтобы Волан-де-Морт задержался в Хогвартсе. Он приедет послезавтра, чтобы пополнить ряды Пожирателей. Твоя мать будет с ним. Поговори с ней. Наедине. Спроси у нее про Чашу. Узнай, как далеко он продвинулся в поисках. Узнай столько, сколько сможешь. За эту информацию тебе придется заплатить: принять Метку, потому что иначе Волан-де-Морт не позволит тебе приблизиться к Нарциссе. В конверте лежит кое-что. Это поможет тебе. Вколи это себе в предплечье перед тем, как Волан-де-Морт соберется поставить Метку. Это поможет. Драко, сделай это. Сделай это ради всех нас. Потому что как только Он получит Чашу — миру придет конец». Драко перечитал письмо несколько раз. Значит, он должен получить Метку, чтобы узнать правду. И как, интересно, одно связано с другим? Почему он просто не может прийти к Нарциссе и спросить про Чашу, но как-нибудь обойтись без Метки? А потом до него дошло. Ведь если Волан-де-Морт приедет сюда, от Метки ему не отделаться в любом случае. Либо сваливать отсюда прямо сейчас, либо играть по Его правилам. Иначе его кинут в подземелья к «грязнокровкам» и объявят предателем. Ну или просто убьют. А умирать ему нельзя. Потому что умрет не он один. Или он получит Метку. Что мешало ему прямо сейчас собрать вещи и сбежать? Вот так вот взять и послать все к черту, он не обязан разыгрывать из себя героя. Он же не чертов Поттер. Драко наблюдал, как сгорает письмо. Он просто не мог так поступить. Сам не знал почему, но не мог. Этот человек, человек из письма, доверился ему. Драко перевернул конверт, и в руке у него оказался странный пластиковый предмет с иглой. Ну и что это такое? Он недовольно рассматривал непонятную штуку. Хотел снова перечитать письмо, чтобы понять, для чего оно, но письмо полностью догорело. Остался только пепел. И что ему делать с этим? Воткнуть себе в предплечье? Как мило. В этом предмете была какая-то жидкость красного цвета. Что за магловская дрянь? — Это шприц, Малфой, — закатила глаза Кристин. — Вас вообще ничему не учили все эти шесть лет? Учили, но разве он слушал? — Для чего он? — Драко не обратил внимания на ее насмешливый взгляд. — Откуда он у тебя? — Для чего он? — настойчиво повторил Драко. Она вновь закатила глаза, возвращая ему шприц. — Его втыкают в кожу, — принялась объяснять она. — Маглы используют их, чтобы вводить лекарства в организм. — Понятно, — Драко задумчиво покрутил шприц в руках, а потом спрятал его в карман. — Зачем он тебе? Что в нем? — Понятие не имею, — пожал плечами Драко. Он проигнорировал ее удивленный, ожидающий объяснений взгляд. Кристин лишь хмыкнула и спрыгнула с подоконника, намереваясь уйти. — А что это за парень? — спросил Драко ей в спину. Она остановилась. — Какой парень? — Я видел его фотографию у тебя в комнате, — соврал он. Она повернулась к нему с перекошенным от ярости лицом. — Что еще значит «видел ее у тебя в комнате»? — она сильно ударила его в плечо. — Она была спрятана под всеми моими вещами в чемодане! Ты что же, рылся у меня в вещах? — Мне соврать? — спросил Драко, за что получил еще один удар. — Ты был в моей комнате! Зачем? Зачем? Он не знал. Просто хотелось узнать о ней побольше, хотел знать, что она за человек. Потому что с ней было что-то не так. Только вот обыск не помог. Он по-прежнему не мог ее понять. — Не знаю. — Ах ты не знаешь… — Ну так кто тот парень с фотографии? — перебил ее Драко. — Роберт, — проговорила она. — И что за Роберт? — Это очень длинная и печальная история, Малфой, тебе она надоест, — ответила она резко. — Ну, значит, нам повезло, у меня как раз полно времени, — Драко сделал приглашающий жест рукой. Кристин выглядела неуверенной. — Ладно, — наконец согласилась она, садясь рядом с ним, — предлагаю сделку: моя история в обмен на твою. — Хорошо. — Сначала ты. И он рассказал. Было так странно рассказывать все, что произошло с ним за этот год, кому-то другому, кому-то незнакомому. Она слушала его с каким-то странным блеском в глазах, словно его слова пробуждали в ней что-то из ее прошлого. Может быть, она тоже считала его своим собственным отражением? Он рассказывал ей обо всем, и становилось легче. Он не знал почему, но это помогало. Кристин, сама того не зная, помогла ему. Говорить о Гермионе было почти что больно, но он чувствовал такое облегчение, когда слова, которые были заперты в его сознании столько времени, вырвались наружу. — И почему же ты остался здесь? — спросила она, когда он закончил. — Я же сказал, тот человек… — Я не про того человека из письма, я спрашиваю, почему ты сам остался здесь, ведь тогда тебе еще ничего не пришло. Ты ведь сам это решил, не так ли? — Не знаю, — Драко вздохнул. — Это почему-то показалось мне правильным. — И ты не жалеешь? Жалеет ли он? Да. Каждую секунду, каждое мгновение. Он хотел оказаться рядом с ней. Но если бы он смог повернуть время вспять, он бы все равно поступил точно так же. Потому что иначе он бы не узнал о Чаше, о Хранителях, о Блэках. — Теперь твоя очередь, — ему не хотелось снова думать над тем, правильно ли он поступил. — Что ты хочешь знать? — спросила она, отвернувшись. — Этот Роберт, он ведь не чистокровный? — Полукровка, — ответила она. — Он был полукровкой. Драко решил пока не реагировать на «был». — Кто он такой? — Мой лучший друг. Мы дружили с первого курса, с девяти лет. У нас первый курс — с девяти лет, — уточнила Кристин. — Сейчас я закончила бы восьмой курс, предпоследний. И он тоже… В общем, мы дружили. Странная была дружба, — она как-то невесело усмехнулась и замолчала. — Я поняла, что люблю его не совсем как друга, понимаешь? Но быть вместе мы не могли, потому что… — Ты Кристин Анора, а он всего лишь полукровный Роберт, — закончил за нее Драко, видя, что она не может справиться с собой. — Это сложно. Всегда было сложно. Чертово проклятие чистокровных, — снова усмешка, — всегда только чистая кровь, иначе конец. — Конец? — Ты что, думаешь, Люциус делает это просто так? — она рассмеялась. — Ну, возможно, Люциус не совсем понимает, что делает, но он ведь делает это, не так ли? Драко больше ничего не понимал. Почему она вдруг перешла на Люциуса? Как он связан с ее историей? — Моя семья отличается от других. — И чем же? — Правдой. — Какой еще правдой? — Я расскажу тебе…***
— Все дело в Мерлине, — сказал Северус Снейп. Гермиона не знала точно, как ей это удалось. Она вновь подвела его к тому странному разговору. Как? Она понятия не имела. Это получилось само собой. Последние дни он ходил усталый, вымотанный и невероятно бледный — вот таким он выходил из подвала. Что бы он там ни делал, радости это ему не доставляло. Наверное, все дело в том, что это было что-то сложное; ну еще бы, стал бы Волан-де-Морт поручать ему что-нибудь легкое? Ей было его жалко. Она старалась что-нибудь сделать, как-нибудь помочь. Просыпалось пресловутое гриффиндорское участие, желание помочь всем и каждому. Она ничего не могла с собой поделать. Он не просил помощи, конечно, нет. Но она все равно старалась изо всех сил. Тем более, она считала себя в долгу перед этим странным человеком. Он помог им. Где бы они были, если бы не он? Шатались бы по лесам, спали бы в палатке, каждый раз просыпаясь с мыслью, когда же все это закончится? А он помог. Не сильно этого хотел, но все равно помог. Она даже не могла представить, сколько своих принципов ему пришлось поломать, чтобы позволить им жить у него в доме. А теперь ему самому плохо, и с каждым днем все хуже. Гермиона готовила ему еду. Она стояла у двери в подвал, постучавшись, и ждала, когда услышит знакомые тяжелые шаги. Он открывал дверь, забирал у нее поднос и захлопывал дверь, проговорив сухое «спасибо». Да и не нужна была ей его благодарность. Она же с Гриффиндора. У них это почти болезнь. По вечерам, уже за полночь, он долго сидел у камина. Она садилась вместе с ним, не говоря ни слова, и наблюдала за огнем. Наблюдала за ним. Зачем ей это нужно? На самом деле, все довольно просто. Она хотела его разгадать. Ей было интересно, любопытно. Всегда, всю свою жизнь она стремилась больше знать, вот и сейчас эта привычка заставляла ее сидеть рядом и исподтишка наблюдать за Северусом Снейпом. Он был для нее загадкой. Сложный человек. Сложная загадка. Которую она непременно должна была решить. Просто обязана, иначе никак. Кто он на самом деле такой? Почему столько лет делал все, чтобы испортить им жизнь? Зачем так долго носил маски? Все они носили маски, каждый — свою, но эта его маска, она словно приклеилась, срослась с его настоящим лицом. А вот теперь Гермиона получила доступ к настоящему Северусу Снейпу. Не могла она это проигнорировать, даже если бы захотела. Снейпа это не радовало, но он просто не обращал на это внимание, потому что ему и без этого хватало, о чем беспокоиться. Вот и сегодня он вышел из подвала, словно тень, безжизненный призрак того, старого Северуса Снейпа. Что бы он там ни делал, это отнимало у него слишком много сил. Это словно отнимало у него жизнь. Медленно высасывало ее. Она много раз хотела спросить, что же такого он там делает. Но боялась. Потому что он может просто выгнать их из-за этого. Она ведь обещала. Не давала обет, как Рон и Гарри, а просто обещала. Снейп прошел к креслу, не обращая на нее никакого внимания. Наверное, она для него что-то вроде домового эльфа. Вроде как есть, и в то же время ее нет. — Вам что-нибудь нужно? — Вам не пора спать, Грейнджер? — спросил он устало. — Нет, — упрямо покачала головой она, подсаживаясь ближе. Он лишь пожал плечами, показывая, что ему все равно. Наступило молчание. Гермиона, как и всегда, решила его не нарушать. Потому что иначе Снейп просто уйдет. Она уже научилась сидеть вместе с ним в полной тишине, слушая его редкие тяжелые вздохи. — Хотелось бы мне все это закончить, — проговорил он, невесело усмехнувшись. Она замерла. Он не говорил с ней. Никогда. Только дежурные, необходимые фразы. Сейчас она даже не знала, что ответить. — Вы всегда можете… — неуверенно проговорила она. — Наши жизни не принадлежат нам, никогда не думали над этим? — перебил он ее. — Моя жизнь — это только моя жизнь. Я одна решаю, как мне жить. — Да неужели? Вернитесь назад, Грейнджер. В начало года. Что вы видите? И, словно подчиняясь его словам, ее затопили воспоминания. Темный коридор. Шесть подростков. Гойл. Его палочка, направленная на Гарри. Вспышка света. Боль, пронзающая ее. Она просыпается в больничном крыле. У нее разбита губа. Гарри и Рон, сидящие рядом с ней. Дамблдор, говорящий о примененном заклинании. — Я… Это не то. — Правда? — его голос с каждым словом становился жестче. — Мы все пешки на одной доске, Грейнджер. — И кто же управляет нами? — спросила она, нахмурившись. Она сама любила метафоры, но сейчас они казались ей неправильными. Он говорил так, словно они действительно сами ничего не решали. Словно кто-то другой направлял их. Кто? Волан-де-Морт? Дамблдор? — Не знаю. Но Волан-де-Морт стоит рядом с нами с одним только отличием: ему досталась роль ферзя. Она не понимала его. Не понимала ход его мыслей. — И кто же тогда? — Судьба? — предположил он, пожав плечами. — Бог. — Вы думаете о Боге? — удивилась Гермиона. — Может, Мерлин. Мерлин. Снова Мерлин. Он всплывает все чаще и чаще. Это имя постоянно влияет на них, на их жизни. Может, Снейп прав? Чем дальше, тем больше Мерлина. — Вы уже говорили мне о том, что на свете не только две стороны, это что-то того же рода, не так ли? Он долго и пристально смотрел на нее. Гермионе стало не по себе от этого тяжелого взгляда. Она ворочалась на стуле, но почему-то не могла отвести глаза. Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но обнаружила, что у нее пропал голос, охрип, словно от крика. Пришло волнение. Не ее волнение. Господи, что с ним? Почему она так себя чувствует? — Я схожу за чаем, — еле выговорила она. — Вам что-нибудь нужно? — Мне сейчас нужно что-нибудь покрепче, — усмехнулся Снейп. Она кивнула, давая понять, что услышала его. Она заваривала себе чай и даже не заметила, как сильно пальцы вцепились в столешницу. Что-то было не так. Она не могла определить его чувства. Их было слишком много. Заварив себе чай, она вернулась в гостиную. Снейп все еще сидел там, а она сомневалась, что он останется. Она достала из шкафа огневиски; она уже несколько раз видела, откуда Снейп достает спиртное. Снейп даже не удивился тому, как легко она ориентируется в его доме. Она поставила бутылку и бокал перед ним. Если он думает, что она еще и разливать за него будет, то сильно ошибается. Снейп усмехнулся, словно прочитав ее мысли, и потянулся к бутылке. — Один бокал, — проговорил он почти вопросительно. — Я пить не буду, — ее слегка удивило то, что Снейп предлагает ей выпить. Тот самый Снейп, который наказал Блейза и Рона за то, что те напились в Хогвартсе. Времена меняются — напомнила себе Гермиона. — У вас с Малфоем все серьезно, не так ли? — спросил он, налив себе огневиски. Гермиона не собиралась обсуждать это с ним. Тем более с ним. Это даже смешно. — Да, — почему-то ответила она, хотя явно не собиралась этого делать. Снейп вообще странно на нее влиял. — Я вижу. То есть я это видел. Сильные чувства, да? Вы думаете, что вы вдвоем против целого мира. Ваша любовь — самое сильное чувство в мире. Она удивленно смотрела на него. От него она подобных разговоров не ждала. Словно он и чувствовать-то не мог. — Э-э, да. — Есть кое-что гораздо важнее этого, — продолжал Снейп, вновь наливая себе огневиски. Она даже не заметила, как он прикончил первый бокал. — Да, я в курсе. — Не уверен. И что это еще должно значить? Почему он вообще пошел в ту сторону? С чего бы? — Все дело в Мерлине. Гермиона наклонилась вперед, приготовившись слушать. — Шестьдесят древних семей, это что-нибудь говорит вам? — Да. Первые семьи волшебников. — Чистокровных волшебников. А то, что изначально Мерлин создал двести человек? — И куда же тогда делись остальные восемьдесят? — нахмурилась она. — Вы умеете считать, Грейнджер, — почти похвалил ее Снейп. — Об этом и речь. Сто двадцать человек приняли магию, создав между собой семьи. Остальные, к ужасу нашего обожаемого Мерлина, отказались. — Были и волшебники, которые отказались от Мерлина? Но разве не он наделил их магией? — Против их воли, — Снейп довольно наблюдал, как брови Гермионы поднялись, а глаза удивленно округлились. — Такого не написано в «Истории Магии», верно? Гермиона нашла в себе силы кивнуть. Вот так и рушится все, что ты когда-то знала. — Все было не так прекрасно и правильно, но время притупило все острые углы этой легенды. Мерлин вообще был весьма специфическим человеком. Создал волшебников. Убил двадцать человек в процессе. Их тела просто не смогли принять магию, приспособиться к ней. Ну как, он все еще святой, а, Грейнджер? Она не ответила, лишь беспомощно смотрела на него. Она уже пожалела о том, что осталась с ним этим вечером. Но просто не могла взять и уйти. А хотела. — Мерлин отобрал самых разных людей, которые не являлись родственниками. Ему было очень важно, чтобы эти люди впоследствии создали семью, родили детей. Он хотел знать, передается ли магия. В теории она должна была передаваться. Он «вставил» магию в ДНК. Но он должен был в этом убедиться. До того как умрет. А это должно было случиться довольно скоро. Он прожил всего три года после того, как создал волшебников. Они создавали семьи. Он наблюдал за ними. Все было именно так, как он и предполагал; дети рождались уже с даром, не у всех он проявлялся сразу, но Мерлин чувствовал в них присутствие силы. Были, конечно, и те, кто не принял магию. Сквибы. Но Мерлин предполагал, что они будут. Без этого нельзя. Природа брала свое, вмешиваясь в его планы. Но было кое-что еще. Те люди, те, что не согласились. У них тоже появлялись дети. Дети от маглов. — Полукровки, — ахнула Гермиона. — Да, правильно. Мерлин не мог поверить в то, что видел. У них рождались волшебники. Вопреки всем законам жизни. И тогда он решил заглянуть в будущее. Он замолчал. Гермиона терпеливо ждала, пока он опустошит очередной бокал, а потом сама же налила ему огневиски. — Он долго наблюдал за будущим, составляя какие-то записи, делая пометки. Но все было именно так. — Как? — не выдержала Гермиона вновь наступившей тишины. — Мерлин видел тех детей, полукровок. У них тоже рождались дети, и у их детей… Но все дело в том, что ДНК с магией, оно исчезало. С каждой новой полукровкой в семье, которая продолжала род, магия уменьшалась. До тех пор, пока не исчезла совсем. Не сразу, прошли столетия, но факт остается фактом. Магия исчезает. Мерлин пришел к тем шестидесяти семьям и сказал им правду. О том, что магия исчезнет, если они не будут продолжать свой магический род. Только чистокровные. Только так. — Чистокровным нельзя продолжать род c маглами, — послышался пораженный голос. Гермиона подпрыгнула от неожиданности. В гостиную вошли Гарри и Рон. У обоих были такие лица, словно оба они были под «Империус». Гермиона сообразила, что сейчас, наверное, выглядит точно так же. — Подслушиваете, Поттер, Уизли. Ну конечно, — Снейп, в отличие от Гермионы, не выглядел удивленным. Он определенно знал, что эти двое слушают. Мальчики не обратили на его слова внимания. Оба сели на пол возле Гермионы. — И что было потом? — спросил Рон. Как давно они слушают? Что об этом думают? Снейп хмыкнул, но все-таки продолжил: — Он сделал кое-что еще. Породил в их сознаниях мысли о том, что они лучшие, что они люди будущего. А маглы — это просто маглы. Они стоят выше каких-то маглов, они лучше, они сильнее. Презрение к маглам, к их сущности — вот, что выработал Мерлин в своих волшебниках. Он знал, что это жестко, но по-другому было просто нельзя. Маглы отныне стали для них чем-то вроде животных. Животных, почему-то наделенных мозгом. Он умолк. Гермиона посмотрела на Рона и Гарри, в глазах которых отражалось пламя камина. — Это сработало, не так ли? — тихо проговорил Рон. — Малфои и остальные все еще считают маглов грязью у них под ногами. — Да. Эти мысли стали их правилом. Стоило чистокровному отпрыску родиться, ему тут же прививали неприязнь, презрение к маглам. Из года в год. Век за веком. Со временем настоящие, истинные причины стерлись из сознания людей, как ненужные. Осталась лишь ненависть к маглам. Аристократические манеры. Ощущение, что они выше других, потому что они чистокровны. Все так и осталось. До сих пор. Гермиона уже и не слушала его тихий голос. Она вспоминала то, что видела в сознании Драко. То, как его воспитывали, то, как он себя вел. То, как он всегда смотрел на маглов и грязнокровок. Она еще никогда не понимала, откуда, ну откуда в нем столько презрения к людям, которых он даже не знает? Раньше, еще до проклятия, ее всегда пугал его взгляд в ее сторону. Словно она ничтожество, словно ему пришлось перешагнуть через самого себя, чтобы только посмотреть на нее. Словно один только взгляд на нее доставлял ему такую боль, что он не мог сдерживать себя. Словно его сейчас вырвет. Она считала, что он несправедлив к ней. На самом деле он был прав. По крайней мере, теперь она могла его понять. По-другому посмотреть на то, какой он. Ну, или каким он был. До проклятия. — Люциус Малфой определенно не понимает, зачем он это делает. Но он это делает. Он хочет, чтобы Драко, его единственный сын, женился на чистокровной волшебнице. Он не знает, что тем самым он продолжает магический род, но думает, что этим он продолжает род чистокровных. Он не знает, что спасает магию, он заботится лишь о чести семьи. Вот такой вот замкнутый круг. Проклятие чистокровных. Проклятие тех, кто называет себя волшебниками. Сейчас уже почти никто из тех семей не знает о том, зачем. Зачем все это. Снейп вновь посмотрел на нее, заставляя содрогнуться. В комнате вдруг стало слишком холодно. А может, это из-за того, что на нее смотрели эти ледяные глаза. — А вы думали, что влюбитесь в Малфоя и все станет просто? Думаете, дело тут только в его принципах, через которые ему пришлось ради вас переступить? Только вы и он. А как же магия? Ну и что, не так ли, мисс Грейнджер? Вы, наверное, сейчас думаете, что это ничего страшного. От вас ничего не зависит, из-за вас ничего не изменится. А сколько еще таких, думающих так, а? И что тогда? Магия исчезает. Она отпрянула, словно от удара, и вжалась в спинку кресла. Она еще не думала об этом. Просто не успела. Еще не совсем осознала смысл всего сказанного. «Два мира не должны пересекаться. Никогда», — сказал когда-то давно Сивый. Он был прав. Он вкладывал в эти слова не тот смысл, но был прав. Сам не понимал, о чем говорит, но говорил именно то, что должен был сказать. Это правда. Это все правда. Так и должно быть. Вот почему чистокровные семьи все еще существуют. Гермиона была уверена, что не все из семей думали так же, как остальные. Но тогда эти ветви семейного дерева просто обрубали из-за того, что они были не нужны. Гнилые ветви, рискующие погубить все дерево. Отрекались от людей, делающих неправильный выбор, или же просто их убивали. С самого начала было очень важно сохранить кровь «чистой». Ради будущего. Ради магии. А она думала, что они все спятили. Свихнулись на своей чистоте крови. Думала, что они просто еще не вышли из средневековья. — Значит… — голос Гарри был хриплым, он первый раз подал голос за этот вечер, — значит, все, что он старается сделать, имеет смысл. Гермиона вновь дернулась. Затряслась всем телом. Она сейчас думала о себе, о Драко, о Пэнси, о других семьях. А этот человек, сидевший у ее ног, думал сейчас о кое-чем более важном. Он словно не мог думать ни о чем другом. Только Волан-де-Морт. И так будет до тех пор, пока темный Лорд не испустит свой последний вздох… Или же, пока сердце Гарри Поттера не перестанет биться. Гермиона испугалась своей последней мысли. Не надо ей так думать, от этого легче не станет. — Я думал… — голос вновь сорвался. В нем было слишком много эмоций. Гермиона хотела положить руку ему на плечо, показывая тем самым, что ему вовсе не обязательно договаривать, они и так понимают. Но его взгляд говорил ей о том, что он не намерен замолкать до тех пор, пока не выскажет все. — Я думал, он просто псих. Теперь его действия приобрели хоть какой-то смысл. — Вы ошибаетесь, Поттер. Он полукровка, откуда ему знать, как устроен мир магии? Возможно, сейчас он начал догадываться, но все равно это ничего не значит для него. Он слишком самоуверен, чтобы признать, что были люди и до него, которые знали, что не нужно смешивать кровь волшебников с обычными людьми. Наш общий друг мало что понимает, вперед его ведет лишь мысль о безграничной силе. Наступило молчание. Впервые с тех пор, как сюда вошли Гарри и Рон. — А как быть с маглорожденными? — спросил вдруг Рон. Гермиона вновь перевела взгляд на Снейпа, который задумчиво крутил в руках пустую бутылку. — А что с ними? — Ну, они же должны были откуда-то появиться. — Обычно, все гораздо проще. ДНК с магией просто передается по наследству, никак не выделяясь. А потом, спустя поколения, проявляется снова. К тому моменту люди уже забывают, что у них были предки-волшебники. — Хотите сказать, что маглорожденных не существует? — не понял Рон. — Нет, конечно же, нет. Они есть. Нельзя назвать их полукровками, их предки-волшебники умерли несколько веков назад. Тем более, сейчас маглорожденные могут появляться сами по себе. Природа приспособилась к магии и вносит в нее кое-какие изменения. Это эволюция. Но прошло еще слишком мало времени, чтобы этого было достаточно. Природа не в состоянии сама создавать магию, в этом-то и проблема. Магия рассыпается, словно пепел, уже сейчас. Она исчезает с каждым днем, с каждым годом. Вот почему так важно, чтобы предки тех древних семей продолжали магический род. Это не какая-то прихоть аристократов, это необходимость. Для того, чтобы выжить. — Ладно, — Рон сложил руки на груди. — Если Мерлин создал волшебников, кто создал его? А кентавров? А соплохвостов? Драконов? Снейп посмотрел на него так, словно Рон сошел с ума. — И почему, интересно, вы решили спросить это у меня, Уизли? Я невероятно польщен: вы считаете, что я обладаю такими знаниями, но ведь должны же вы понимать, что это не я их создал. Рон понял, что спросил глупость. — Я… — Достаточно на сегодня с меня вашего присутствия, — Снейп не без труда поднялся на ноги и вышел из комнаты, оставив их в полной тишине. Было слышно лишь, как тлеют угольки в потухающем камине.***
Драко смотрел на себя в зеркало, но ничего не видел. В голове было… Он даже не знал точно, что именно было у него в голове. Это было на следующий день после их разговора. Проклятый галстук упорно отказывался завязываться. Потеребив его еще некоторое время, Драко наконец сдался и швырнул его на пол. Он скосил глаза в сторону. В зеркале отражалась сидящая на его кровати Кристин Анора, которая сейчас выглядела невероятно привлекательно в своем синем платье. Драко лишь усмехнулся. Как же они оба выглядят! Она в своем платье, и он в своем самом нарядном костюме. И все ради чего? Для того чтобы какой-то безносый урод поставил на его коже проклятую Метку. — Что чувствуешь? — она подняла глаза, и их взгляды в зеркале на миг встретились. Потом она вновь принялась рассматривать свой идеальный маникюр. Что он чувствует? Ну что за идиотский вопрос? — Не знаю. А что должен? — Ну, — протянула она, поднимаясь с кровати, — тебе ведь сегодня нанесут Метку. — А-а-а, ты об этом, — Метка сейчас волновала его меньше всего. По правде сказать, он думал лишь над ее вчерашними словами. О том, что же все-таки не так с чистокровными семьями. Он многого ждал, да, очень многого. Но не этого. Уж точно не этого. Потому что теперь вся его жизнь обрела смысл. То, что делает Люциус, хоть и не понимая, вдруг оказалось правильным. Люциус больше не выглядел безжалостным садистом. Хотя он явно был им. Но все же. Это оказалось так сложно. И так легко одновременно. Все внезапно встало на свои места. И он просто не знал, что со всем этим делать. Сейчас ему как никогда хотелось сбежать отсюда. И именно сейчас он не мог этого сделать. — А ты о чем? — она подняла с пола его галстук и принялась его завязывать. — Господи, Малфой, не бери ты в голову то, что я тебе рассказала. Просто забудь. — А что, это реально забыть? — спросил он. — А ты попробуй, — она закончила с галстуком и смахнула несуществующие пылинки с его плеч. — Сегодня у тебя и так полно проблем. — О да. — Я жду в коридоре, — сказала она и исчезла за дверью. Драко еще раз посмотрел на себя в зеркало. Был ли он готов? Нет, определенно нет. За окном светило солнце. Темный Лорд, вопреки всеобщим ожиданиям, решил устроить церемонию при свете дня. Драко было плевать. Несколько часов ничего не значили для него. Он выдвинул ящик и достал оттуда шприц. И что с ним делать? Кристин говорила, надо ввести в вену. И как он, интересно, должен попасть такой иголкой в вену? Что маглы за люди такие? Он закатал рукав. Так, сейчас главное попасть куда надо. И без лишних следов. Раз, два, три. Драко резко вогнал иглу себе под кожу, морщась от боли. Вроде бы попал. Так, теперь сюда надо надавить, чтобы жидкость попала в вену. И он надавил. — Больно, черт побери, — прошипел он, вытаскивая иглу, когда шприц опустел. Отлично, теперь еще и кровь идет. И что он скажет, когда Волан-де-Морт увидит этот подозрительного вида синяк? Драко взял палочку. Он не был силен в заклинаниях первой помощи, но его знаний все-таки хватило, чтобы скрыть следы. В Большом зале было темно. Солнце не било в окна, а прозрачный потолок, так сказать, «не работал». Магия, черт побери. Здесь было полно народу. Почти вся свита. Они все сидели за преподавательским столом, некоторые стояли чуть позади. Он тоже был там. Сидел прямо на месте Дамблдора. А у него неплохое чувство юмора. Драко и Кристин вошли в зал вместе с десятком других учеников, так же готовившихся принять Метку. Кристин пришла с ним в качестве невесты. Она единственная здесь, у кого сегодня не появится Метка. Стоило Драко войти, он поднял свою бледную голову и уставился на него своими красными глазами. И тут же проник в его голову. «Ничего ты от меня не получишь», — пообещал Драко и тут же поставил блок, самый мощный, на какой был способен. Он разбил свое сознание на осколки, выбросил все мысли, они просто перестали существовать, и теперь, даже если Волан-де-Морт пробьется сквозь блок, он ничего не получит. Хотя вряд ли он пробьется. Волан-де-Морт, конечно, неплохо владел легилименцией, но Драко-то учил Северус Снейп, а тот на изучение этой стороны магии чуть ли не всю свою жизнь положил. Волан-де-Морт сделал жест рукой, приглашая всех пришедших садиться за поставленный напротив преподавательского стол. Драко не любил все эти его спектакли, но покорно занял свое место рядом с Кристин. — Все нормально, — тихо проговорила она, хотя голос ее дрогнул. Драко лишь кивнул. В сознании было пусто. Не было ничего, за что бы Волан-де-Морт мог уцепиться, если бы пробил его блок. Но блок все еще стоял. Было ли ему страшно? Да. Как и всем здесь. Просто он чуть лучше скрывал свои чувства. Справа сидел Нотт, которого трясло так сильно, что тряслась даже скамья, на которой они сидели. Кристин схватила его руку и сжала так, что ему стало больно. Но он не спешил вырывать свою руку. Кристин была единственным человеком здесь, да вообще во всем замке, который понимал его. Блейза и Пэнси не было. И она стала его другом. Волан-де-Морт встал прямо перед ними и принялся толкать речь. Громкие слова, невероятные обещания, в общем, как и всегда. При этом он почти всегда смотрел на Драко. Должно ли это что-то значить? Его почти не беспокоили эти красные глаза, просто потому что он их не видел. Он так умел. Отключался от реальности при необходимости. Вроде как был там и не был одновременно. Потом стали вызывать по одному. И кого же вызвали первым? Ну, конечно же, Драко Малфоя. Палочка Волан-де-Морта замерла лишь на миг, пока он стоял на коленях с вытянутой рукой перед этим змееголовым. А потом Темный Лорд коснулся палочкой его кожи. И он едва удержался на трясущихся от боли коленях. Его вторая рука потянулась сама, чисто рефлекторно, чтобы прикрыть больное место, но длинные пальцы не позволили этого сделать, до крови сжав его запястье. Он не кричал. Наверное, не кричал. Кто-то словно сдирал кожу с его предплечья, ну или поджигал. А потом появилась Метка. Выступила на его покрасневшей коже. Какая мерзость. Хватка Волан-де-Морта исчезла, он сделал шаг назад. Драко еле поднялся на ноги, смахивая здоровой рукой пот с лица. — Добро пожаловать, Драко. «Ага, обними еще», — была его первая мысль. Он вновь вернулся на место. И только потом, прижимая к груди пострадавшую руку, он в первый раз за это время поднял глаза на отца. Люциус сидел справа от места Волан-де-Морта (который уже призывал к себе кого-то другого) и улыбался. «Рад, да? Сволочь». — Меня сейчас стошнит, — проговорил он Кристин. — Идем, — последовал ответ. Они поднялись и направились к выходу под удивленные взгляды. Они встали как раз в тот момент, когда Волан-де-Морт вновь занес палочку. Все это время Драко ожидал, что двери захлопнутся у них перед носом, Волан-де-Морт не позволит им вот так просто уйти. Но он ничего не делал. Ни он, ни Люциус, ни кто-либо еще не предпринимали попыток их остановить. И они ушли.***
— Ау, — Гермиона выронила кружку. Та упала и разбилась. — Черт. Она хорошо знала, что значит укол. Ни с чем бы не спутала это неприятное ощущение, когда в вену тебе вводят иглу. В детстве она сильно заболела и лежала в больнице, а врачи постоянно меняли ей капельницу. Так что да, она знала, что такое укол. И поэтому она очень удивилась, когда пришла эта боль. Да что такое там происходит? Она думала, что Драко даже и не знает, что такое «шприц». А он взял да и ввел себе что-то в вену. — Да он там совсем спятил, — она потерла руку. А потом со вздохом принялась собирать осколки, забыв о том, что у нее для этого есть палочка. И только потом, выкинув осколки в урну, вспомнила, что могла бы починить чашку обычным «Репаро». — Да что со мной сегодня не так? — спросила она саму себя. Наверное, все дело в том вчерашнем разговоре. Слишком тяжело. Она еще не думала над словами Снейпа, потому что боялась своих собственных мыслей. — С кем разговариваешь? — спросил Рон, входя на кухню. — Ни с кем. — О, ну тогда дело плохо, Гермиона. — А не пойти ли тебе… — Куда? — Рон пребывал в необычайно веселом настроении, в отличие от всех остальных. — В магазин, что ли, сходи, — ответила она, заглядывая в холодильник. — Вообще ничего нет. — Снейп как раз просил забрать кое-что из Косого переулка. Пойдешь со мной? Сегодня твоя очередь. — Да, только оденусь… — Не так быстро; Снейп сказал, что заказ в Косой переулок придет только после четырех. — Хорошо, тогда потом, — тут же согласилась Гермиона. — С тобой все в порядке? — Да. — Уверена, потому что после вчерашнего?.. — Все нормально, Рон! — рявкнула Гермиона. — Хорошо, хорошо, ухожу, — он поднял руки и спиной стал продвигаться к выходу, словно боясь, что она что-нибудь кинет в него. А она хотела. Рон ушел, по дороге влетев в косяк. Гермиона лишь покачала головой. Ну, хоть кто-то не меняется. Она вскрикнула от резкой боли, выронив на этот раз кастрюлю. Гермиона не устояла на ногах и рухнула на пол, схватившись за свое предплечье, которое сейчас словно горело огнем. Она сейчас хотела лишь одного: чтобы боль прекратилась. Хотела даже руку себе отрезать, чтобы облегчить страдания. Но несмотря на страшную боль, сознание ее было кристально чистым. Она понимала, ЧТО происходит. Знала. От боли из глаз текли слезы, и она не могла сейчас вытирать их, поэтому спустя пару секунд все перед глазами стало расплываться. — Гермиона, — это был Рон, который упал на колени рядом с ней. — Ты в порядке? — Ясно же, что нет, Рон! — рявкнула она. Она даже и не думала, что в состоянии сейчас что-то выкрикнуть так громко. А это помогало. Рон, насколько она могла судить, резко подался назад от неожиданности. А в дверном проеме появилась знакомая фигура Гарри, которого она едва различала. — Что с ней? — спросил он. — Не знаю. — Гермиона, что с тобой? Ну и что она должна им сейчас сказать? Как они себе это представляют? Иногда эти двое были просто идиотами. Она вновь закричала. Постаралась не так громко, чтобы не перепугать их, но боль не отступала. Она знала, что скоро это закончится. Должно было закончиться. Она несколько раз моргнула, чтобы зрение вновь вернулось, и подняла к лицу свою руку. Все предплечье покраснело. Она ждала. Ждала, когда появится Метка. Боль внезапно отступила. Рука ныла. Почти незаметно. Она смотрела на свою красную, но чистую кожу. Не было Метки. Что случилось? Где она? Гермиона была уверена, что она появится. — Метка? — спросил Гарри очень тихо. Она лишь кивнула, поднимаясь на ноги. Гарри поддержал ее за руку. — А как… Она оттолкнула его от себя и кинулась из комнаты. В туалет, быстрее в туалет. Рон и Гарри мчались за ней, но она захлопнула дверь в туалете прямо перед их обеспокоенными лицами. Ну уж нет, они не будут смотреть, как ее выворачивает наизнанку, пусть уж довольствуются лишь звуками. Она склонилась к унитазу, и ее тут же вырвало. Все ее внутренности скрутило. Не успела она отдышаться — новый спазм. — Отлепитесь от двери, идиоты! — послышался из-за двери недовольный голос Снейпа. — Как это, по-вашему, выглядит? Нет, Уизли, волноваться можно и сидя на диване, а не прикладываясь ушами к двери. Гермиона была благодарна Снейпу за это. Не хотелось, чтобы мальчики слушали, как ее выворачивает наизнанку. Господи, Драко, что с тобой происходит? Неужели это все из-за Метки? Через какое-то время все это прекратилось. Желудок полностью опустел, поэтому она больше не видела смысла сидеть, обнимаясь с унитазом. Она поднялась на ноги. Во рту был противный привкус. Она достала из ящика свою зубную щетку и принялась с невероятным энтузиазмом чистить зубы и полоскать рот. Посмотрела на себя в зеркало: ну и ужас. Потом взгляд ее опустился на свои руки, одна из них по-прежнему была красной, но кожа ее была чистой. — Все в порядке, — сказала она, выходя из ванной. Что бы там ни говорил им Снейп, эти двое по-прежнему сидели под дверью. Сам же Снейп стоял в дверном проеме кухни и тоже смотрел на нее. Она показала им свои руки. — Невероятно, — проговорил Снейп. — Сама ничего не понимаю. — Это должно быть… хорошо, — неуверенно проговорил Снейп и удалился в подвал. — Вероятно, — задумчиво сказала она. — Тебе следует отдохнуть, я схожу с Роном вместо тебя, — тут же предложил Гарри. — Нет. Я пойду. — Но Гермиона… — Я жива, Гарри, жива. И даже без Метки. — Знаю, но… — Я хочу выйти на улицу. Я так устала здесь, — она махнула рукой в сторону кухни. — Да, прости, — тут же согласился Гарри. Она не знала, почему он всегда извиняется за свои слова, он ведь ни в чем не виноват. — Рон, — окликнула она его, потому что он все еще сидел на полу и задумчиво разглядывал стену. — Когда идем? — А? — Сколько времени? — Около четырех. — Ну так пошли.***
Он лежал на кровати и рассматривал уродливый рисунок на своей руке. Этот рисунок, словно клеймо. Раньше клеймили рабов, чтобы в случае побега их можно было найти. Выходит, они все тоже рабы? Рабы Волан-де-Морта? Не хотел он быть ничьим рабом. Да разве Малфои могут быть рабами? Отец явно спятил. Он еще не встретился с мамой, потому что, во-первых, ее не было на том «приеме», а во-вторых, он был немного не в состоянии. Драко сам не понимал, из-за чего его так сильно скрутило. Но Кристин, сходившая в больничное крыло за зельем, сказала, что не только ему было плохо после Метки. Это не успокаивало. Потому что он должен быть сильнее. Отец так учил его. Да пошел он к черту, этот отец! Ну а с мамой можно и завтра встретиться. Волан-де-Морт пробудет здесь несколько дней, у него тут дела. Он лежал на кровати, когда завыла сирена. Это сработали защитные заклинания. — Опять, — Драко даже с кровати не встал. Да пошло оно все к черту. Третий раз. Сопротивление врывается в оккупированный Пожирателями Хогвартс уже третий раз. Кем бы ни были эти люди, они хорошо справляются. И они совершенно безумны. Они ничего не делают. Только нападают. Громят. В общем, как ни странно, они поменялись местами с Пожирателями. Драко ждал, когда противные звуки утихнут. А они все выли, призывая всех учеников эвакуироваться. Не станет он больше этого делать. Хватило в прошлый раз этой поганой перепуганной толпы. Как Уизли это удается? Это определенно была она. Но как? Как она проводит их сюда, как обманывает заклинания? Сегодня они, наверное, освободят остатки «грязнокровок». И так никого почти не осталось. Пожиратели их не охраняют. Зачем им? Да, здесь творился полный бардак. Все делали все, что хотели. Так почему он не может остаться в своей комнате? Все затихло спустя полчаса. И слава богу. Значит, Сопротивление смылось. Интересно, как на это отреагировал Волан-де-Морт? Ведь эти идиоты не говорили ему о прошлых нападениях, трусы. Может, Люциусу сегодня влетит? Драко и сам не понимал, почему сегодня чувствует такое безразличие, такую полную апатию. — Ты что, спятил? — в комнату влетела Кристин. — Ты знаешь, что такое «общая эвакуация», болван? — Вероятно, нет. — Я думала, они тебя забрали. — Да кому я нужен, — Драко закатил глаза. — Пошли в Большой зал. Все там. — Нет. — Пошли, или я применю «Империус». Драко расхохотался. Он хохотал так, что упал с кровати. Да, ну и состояние у него. Вероятнее всего, истерика. — Малфой, да ты не в себе! — Кристин подняла его на ноги и потащила к выходу. — Очень может быть. Дальше они шли молча. Драко думал о том, в каком состоянии он пребывает. Проклятая Метка! Он, похоже, просто сошел с ума. Здраво мыслить вообще не может. Крики впереди заставили его остановиться. И именно эти крики привели в себя. Драко обогнал Кристин и выглянул из-за угла. — Поганая девчонка, я так и знал, что это ты! — прокричал Яксли, вновь направляя палочку на лежащую у него в ногах Джинни Уизли. — Круцио. Она закричала. Ее крик резал Драко по ушам. А то, как она извивалась, парализовало его. Это же Уизли. Она помогала ему найти Поттера не так давно. Она…стала дорога для него в каком-то смысле. Яксли продолжал сыпать заклинаниями, Уизли кричала все громче. Драко видел кровь. Много крови… Откуда? — Сейчас я отведу тебя к Темному Лорду и расскажу, что это ты, мелкая тварь, впустила сюда Сопротивление, — он схватил ее за волосы, явно намереваясь протащить ее так до Большого зала. — Остолбеней! — выкрикнул Драко. Яксли отбросило в стену. Он упал на пол и потерял сознание. Драко кинулся к Уизли. Она выглядела… ужасно. Все ее тело пересекали порезы, из которых шла кровь. — Уизли, — Драко поднял ее голову и увидел, что она вот-вот потеряет сознание или того хуже, — Уизли, держись. — М-м-маф-лфой, — проговорила она, кашляя кровью. — Все хорошо, все будет хорошо, — Драко даже не осознавал, что говорит это. — О боже, Драко, он применил даже «Диффиндо», — Кристин села рядом. — Сделай что-нибудь! Останови кровь! — приказал Драко. Кристин покорно шептала заклинания. Драко не знал, станет ли ей от этого лучше. Но одно он знал точно: Уизли не должна умереть. — Она потеряла сознание. Я не знаю, помогло ли ей это. Она пока не чувствует боль, но так ее оставлять нельзя. — Разберись с Яксли. Сотри ему память. Пока Кристин делала это, он аккуратно поднял Уизли на руки. Что делать? Что делать? Мозг лихорадочно искал ответы. — Ее нужно унести из Хогвартса, — сказал он. — Ты спятил? Куда? Как? — Идем, воспользуемся камином в кабинете директора. Как Драко и ожидал, в кабинете было пусто. Все сейчас слишком заняты. — Что ты собираешься делать? — спросила Кристин, когда он вошел в камин. — Отнесу ее в безопасное место. — Куда? Драко не ответил. В голову ему пришло лишь одно место. Это было глупо, но по какой-то причине он вдруг стал верить, что Северус Снейп не просто так не участвует в этом дерьме. По какой-то причине он перестал считать его Пожирателем.***
Гарри Поттер сидел диване, положив ноги на столик Снейпа. Он любил так делать, пока Снейп не видел. Гарри пил чай, делал очередной глоток, когда камин внезапно охватило зеленое пламя, и появился Малфой. — ПОТТЕР? Гарри выплюнул изо рта весь чай, который не успел проглотить. — М-малфой? — он разлил остатки чая себе на ноги, тут же вскакивая. Несколько секунд они смотрели друг на друга. А потом Гарри опустил глаза и увидел в руках Малфоя Джинни. — Помоги! — приказал Малфой, но Гарри и так уже был возле него. — Что с ней? Что? — они вместе положили ее на диван. — Она жива. Надеюсь. — Что значит — надеешься? — Гарри схватил его за ворот рубашки. — Поттер, где Снейп? Гарри тут же отпустил его и кинулся к двери в подвал. — Снейп! Снейп! СНЕЙП! — барабанил он дверь. — Сюда! — Какого черта… — Снейп умолк, увидев в гостиной Драко. Без лишних слов он подошел к Джинни и стал ее осматривать. — Она жива? Что с ней? — Поттер, сейчас же заткнись! — рявкнул Снейп, и тот умолк. Да что здесь, черт возьми, происходит? Как Поттер сюда попал? Пока Снейп колдовал над Уизли, Драко схватил Поттера и вытолкнул на кухню. — Что ты здесь делаешь? Где она? — спросил Драко у вырывающегося Поттера. — Кто? — Мерлин, Поттер, да что с тобой? Уизли твой где? Грейнджер? — Они в магазине, — Гарри вновь сделал попытку выскользнуть в гостиную. Он должен был убедиться, что с Джинни все в порядке. Малфой его сейчас интересовал мало. — Где? — Драко вновь придержал его за локоть. — В магазине. Недавно ушли. Какой еще к Мерлину магазин? Этот мир обезумел. Он в доме у Снейпа. Который вроде как Пожиратель. Так ко всему прочему здесь еще и Поттер. Драко просто не верил всему, что видел. Может, это сон? Поттер оттолкнул его и вылетел в гостиную. Драко пошел за ним. — Она в порядке? — Да, теперь да. Ее жизни ничего не угрожает. Мистер Малфой принес ее очень вовремя, еще пару минут, и я был бы бессилен, — ответил Снейп. Поттер опустился на колени. Он провел рукой по щеке Джинни. Она никак не откликнулась. Еще бы, она была без сознания. Драко отвернулся, решив, что это личное дело Поттера. — Я рад видеть вас, Драко. Живым, — сказал ему тем временем Снейп. Драко рассеянно кивнул. Он редко слышал подобные слова от Снейпа. Точнее, не слышал вообще. — Сейчас приготовлю нужные зелья, — с этими словами Снейп исчез в подвале, ничего не спросив у Драко, хотя взгляд его, перед тем как он ушел, скользнул по его руке. Они остались наедине. Ну, если не считать Уизли. Было так странно находиться в одной комнате с Поттером. Было так странно просто стоять и ничего ему не делать. Не доводить, не толкать плечом, не направлять палочку ему в лицо, не пытаться сломать ему нос. А Поттер вообще не видел его. Была только Уизли. — Что с ней случилось? — Яксли, — Драко не собирался рассказывать ему все. На это у него просто не было времени. Там, в Хогвартсе, его ждет Кристин. Но сейчас его волновало лишь то, что ОНА была здесь. Жила вместе с Поттером. И Снейпом. Ходила в чертов магазин с Уизли. Он посмотрел на книгу, лежащую на столе, и представил, как она садится в кресло, берет эту самую книгу и читает. Грейнджер. Его родная Грейнджер. Она была так близко. И так далеко. Почти. Они почти встретились. Еще чуть-чуть. Совсем немного. И он бы ее увидел. Ну почему, почему она потащилась в проклятый магазин? Почему не Поттер? До чего же смешно. Это насмешка судьбы. — Я его убью, — проговорил Поттер. А Драко уже как-то забыл о том, что он здесь. — Почему ты принес ее сюда? — А куда еще? — Драко пожал плечами. Он просто не знал, куда идти. Почему Поттер вообще задает этот вопрос? Спросил бы лучше, зачем он вообще решил ее спасти. Себе Драко ответить на этот вопрос не мог, может, смог бы ответить Поттеру. — Вы здесь почему? — Гермиона заставила. Поверила ему. Он закрыл глаза. Сердце бешено застучало при звуке знакомого имени. Он сам не мог произнести его вслух. Не сейчас, когда она была рядом и все равно слишком далеко. — Как она? — Хорошо. До сегодняшнего дня была, — глаза Поттера почти непроизвольно опустились. Он с каким-то странным блеском в глазах смотрел на Метку. Драко жалел сейчас, что вовремя не опустил рукава. — Мне жаль. — Да брось. Мы все знали, что так будет. — У нее ее нет. — Правда? — Драко едва устоял на ногах. — Да. Он не мог поверить. Как? Неужели это из-за того, что он вколол себе сегодня утром. Как это может быть? Как укол, поставленный ему, мог подействовать только на нее? Да какая разница? У нее нет Метки!***
— Рон! Стой! — Гермиона замерла перед входом в магазин. — Что? — Рону пришлось повернуться. — Нужно возвращаться! — Что? Почему? Мы еще не купили еду! — Рон, что-то случилось. Возвращаемся! — Гермиона сама не понимала, в чем дело. Она знала лишь, что им срочно надо домой к Снейпу. Прямо сейчас. Как можно быстрее. Он не стал спорить, видя ее обеспокоенное лицо.***
— Мне пора, — проговорил наконец Драко. Он ждал. Да, он ее ждал. Надеялся, что она вернется. — Ты мог бы остаться с нами? — Да… Я не могу. Пока не могу. Драко не мог поверить, что Поттер предлагает ему остаться с ними. Это было…странно. Жаль, он не мог остаться. Хотел, но не мог. Просто не мог. Там ждала Кристин. Он должен сам отвечать за свои поступки. Кроме того, он ещё не говорил с матерью, а это было сейчас самым важным. — Спасибо. За Джинни. — Это не ради тебя. — Все равно спасибо. Драко лишь кивнул. — Скажи ей, что… — Я скажу, — покорно кивнул Поттер. Драко вздохнул. Было так сложно уходить отсюда. Отсюда, потому что именно здесь она жила. Он так скучал по ней. Так сильно хотел увидеть ее. Хотя бы несколько минут побыть с ней. Поттер — живое доказательство, что она была здесь, что она и сейчас здесь. Но ее не было. Именно сейчас, когда он ждал ее. Хотя это, наверное, хорошо, что ее здесь нет. Будь она здесь, как бы он ушел? Он бы не смог. Он не знал, что именно чувствует. Боль? Вину? Тоску? Отчаяние? Скорее всего, все вместе. Что ему делать? Нужно было уходить. Но он не мог. Не мог пошевелиться. Почему все так? Неужели он не заслужил хотя бы увидеть ее? Всего секунду, всего миг, один удар сердца. Драко шагнул в камин. Ему снова было больно. И снова он не мог ничего сделать. Бесила собственная беспомощность. — Пока, Поттер, — и Драко исчез в камине. Пока не поздно. Пока он еще может уйти. Пока еще он не осознал все происходящее. Пока еще не так больно. Гарри несколько раз моргнул. Это что, Малфой только что с ним попрощался? Гарри думал, что он останется. У Малфоя было такое лицо. Такое вымученное. Гарри вообще не представлял, что он способен на такую мимику. Спустя мгновение в дом ворвались взволнованные Рон и Гермиона.