Tom Dice — Bleeding Love
— Гарри, что… — начала было Гермиона, но, увидев его, сидящего перед диваном на коленях, тут же умолкла. А на диване лежала Джинни. Джинни Уизли. Ничего не осталось от той прежней девушки, которая когда-то просила ее, Гермиону, отвлечь Рона, пока они с Гарри будут на свидании. Сейчас Гермиона едва узнала ее. Она была бледной, даже чересчур бледной. Ее лицо словно иссохло, кожа на нем натянулась. Под закрытыми глазами темные, почти черные круги. Когда-то алые губы сейчас почти сливались с лицом. Большая часть ее тела была накрыта одеялом, но и того, что осталось неприкрытым, хватило, чтобы Гермиона разглядела на ее бледной шее едва заметные полосы. Режущее заклинание — вот, что оставляет такие шрамы. А на ее разодранной рубашке виднелись пятна еще не высохшей крови. Что с ней случилось? Что они сделали с ней? За что? Гермиона прикрыла рот рукой, чтобы не закричать и не напугать еще больше теперь уже сидящего перед сестрой Рона. — Джинни, — проговорил он, поглаживая ее по спутанным волосам, — моя маленькая Джинни. Гермиона почувствовала, как ее ноги подкашиваются, и в следующее мгновение она уже тоже сидела на коленях. Джинни здесь. Что-то было не так. Гермиона оглянулась по сторонам, словно надеясь найти источник своего беспокойства. Камин. Она долго вглядывалась в него под тихие всхлипы Рона, словно ждала, что сейчас оттуда кто-то выйдет. Она что-то чувствовала. Что-то сильное. Что-то важное. Просто не могла понять, что именно. В голове появлялись образы, которые она старательно отгоняла. Не хотела зарождать в себе пустые надежды. Она оглянулась на Гарри, который сидел, сжимая руку Джинни, и выглядел так, словно он во всем этом виноват. — Гарри… — голос почему-то охрип, — Гарри… Здесь… Кто… кто принес Джинни? Он посмотрел на нее каким-то странным, долгим взглядом. — Малфой. Он ушел только что. Гермиона со свистом втянула воздух. Ушел. Ушел только что. — О боже… — Гермиона, прости, я… Она не слушала. Он был здесь. Здесь, в этой самой комнате. Пришел через камин. Принес сюда Джинни. Он здесь был. Ее затрясло. Гермиона сжала кулаки, словно призывая себя успокоиться. Нет. Этого не может быть. Он не мог прийти сюда, а потом так же спокойно уйти, узнав, что она тоже здесь. Не мог. Но Джинни все еще лежала на диване, а это значит, что все это правда. Он здесь был. Гермиона не знала, что ей делать. Что ей теперь чувствовать? Почему он ушел? Неужели не мог остаться? В следующую секунду она почувствовала поцелуй. Снова. Он снова кого-то целует. Снова чисто физическое касание губ без каких-либо чувств. Но от этого ей разве должно быть легче? Только что он был здесь, а теперь он там. И уже кого-то целует. Потом поцелуй закончился. Она чувствовала столько всего сразу. Половина чувств принадлежала ему. Она не хотела, не понимала… Все слишком запуталось. Настолько, что теперь она просто сидела на полу и не знала, что ей делать. Было больно. Снова. Она не хотела чувствовать боль. Вообще не хотела чувствовать ничего. Ничего. Она сейчас так жалела, что не может так, как он, полностью очистить свое сознание. Без мыслей. Без чувств. Она не может себе сейчас позволить убиваться по НЕМУ, когда Джинни лежит здесь такая бледная, почти неживая. Сейчас ОН не должен ее волновать, когда рядом плачет Рон. Она не должна думать о НЕМ, когда на нее смотрят эти наполненные болью и отчаянием глаза Гарри. Но она, сделав еще один глубокий вдох, вдруг заплакала. Гарри дернулся, услышав ее всхлипы, и протянул ей свободную руку. Она с готовностью прильнула к нему и, уткнувшись в плечо, заревела в голос, сотрясаясь всем телом. Просто не смогла. Не выдержала всего этого. — Гермиона, все хорошо. Он просто не мог остаться, — ну зачем, зачем Гарри сейчас нужно говорить именно это? — Он сказал, чтобы я передал тебе, что он… — Не надо сейчас, Гарри, — просила, почти умоляла она. Она знала, что он собирается сказать. Знала. Но просто не хотела это слышать. Не могла. Это больно. Это сложно. Даже для нее. Смешно, а ведь она всегда считала себя невероятно сильной. В эмоциональном плане. Ведь она столько всего пережила за эти шесть лет, видела столько всего. И что теперь? Она сидит на полу и вместо того, чтобы успокаивать Рона, ревет на плече у Гарри. Молодец, Гермиона Грейнджер. Гарри умолк, решив, что от этого ей действительно станет только хуже. В комнату вошел Северус Снейп. Невозмутимый. Спокойный. Вот уж кого происходящее вообще не беспокоило. Ну или он, как и всегда, просто хорошо носил свою маску. — Малфой ушел? — спросил он, ничему не удивляясь. Лишь сел на диван возле Джинни, чтобы влить ей в рот зелье. — А это не опасно? Она же без сознания! — проговорил Рон. — Спокойно, Уизли, я знаю, что делаю. Можете меня отпустить? — Рон и не заметил, как схватил Снейпа за запястье. — Простите, — Рон виновато опустил голову, отпуская его. — С ней все будет хорошо? — стараясь больше не всхлипывать, спросила Гермиона. — Думаю, да. Шрамы останутся, но жить будет. Он говорил это совершенно спокойным, ничего не выражающим тоном. Выглядело это так, словно ему плевать. Хотя, возможно, ему действительно было плевать. Гермионе не хотелось сейчас анализировать поведение Снейпа. — А что с ней случилось? — логично спросил Рон, вновь посмотрев на бледное лицо Джинни. — Да, Поттер, что с ней случилось? — спросил Снейп. — Не знаю. Малфой не сказал, — ответил Гарри виновато; Гермиона же постаралась не обращать внимания на знакомую, пробивающую ее выдержку фамилию. — Он лишь сказал, что это Яксли. — Яксли? — переспросил Рон таким тоном, что Гермиона поежилась. — Да. — Не думаю, что он долго проживет… — голос Рона стал ледяным, а глаза недобро блеснули. — Значит, вас теперь четверо, — Снейпа сейчас волновало совсем другое. — Может, сразу скажете, сколько вас будет в конце недели, Поттер? Чтобы я знал, сколько палаток ставить в гостиной. Гермиона сейчас едва его слышала. Все вокруг внезапно стало таким неважным, таким незначительным. Из ее жизни словно ушел свет, которого и так было немного. Погас. И она не знала, как ей жить дальше.***
Появившись в камине кабинета директора, Драко увидел Кристин. Она стояла у камина, обняв себя руками и переминаясь с ноги на ногу. Драко еще никогда не видел ее такой напуганной. Драко вообще никогда не видел никого, напуганного до такой степени. Как только он появился в камине, она вздрогнула от неожиданности и подалась назад. — Спокойно. Это всего лишь я, — звучало это совсем глупо. — Всего лишь ты? — она подошла ближе, явно намереваясь двинуть ему по лицу. — Ты. Оставил. Меня. Здесь. Ничего. Не. Сказав. Драко перехватил ее руки. — Все нормально. — Нормально? Я думала, ты не вернешься. «Я хотел». Она даже не представляет, каких трудов ему стоило вернуться сюда. Тем более теперь, когда он знал, где ОНА. — Стоило тебе исчезнуть, что-то в камине завыло. Я выключила это, но не уверена, что этого не заметили. Драко, они узнают об этом! Узнают, что ты спас Уизли. Это чистой воды предательство! Они нас убьют. — Успокойся, тебя не тронут. — А тебя? Драко посмотрел на нее. Что он должен был ей сказать? Соврать, что все будет хорошо? Да он сам в это не верил. В этот момент дверь засветилась. Засияла ярким зеленым светом. — Это что еще такое? — Драко чисто на автомате вытащил палочку. И что он собирался делать, если сейчас войдет Люциус? — Это предупреждение. Я наложила на горгулью несколько заклинаний: этот свет означает, что кто-то подходит. Драко не успел сказать ей, какая она умная, что хотя бы она соизволила подумать об этом, как послышались громкие ругательства Люциуса. — Какого черта? — это был вроде бы Нотт старший. — Горгулья не отъезжает. Пароль не тот. Что за ерунда? — отвечал Люциус. — Я еще и пароль сменила, — тихо объяснила Кристин. — Что делать? Что нам делать? Драко смотрел по сторонам в поисках решения. Как он объяснит Люциусу свое присутствие здесь? Глаза Кристин вдруг расширились: она что-то придумала. Кристин села на стол. — Иди сюда, — приказала она. — Что? Зачем? — Живо иди сюда, придурок, — зашипела она, расстегивая свою блузку. Драко подчинился, хотя сам ничего не понимал. Он встал прямо напротив нее; Кристин дернула его за галстук, приближая к себе. — Что ты делаешь? — Драко словно со стороны наблюдал, как она расстегивает его ремень и снимает с него рубашку. — К черту, Люциус, я сейчас разнесу ее, — пообещал Нотт, видимо доставая палочку. — Все. Почти готово, — послышался ответ. — «Темный Лорд». Несмотря на происходящее, Драко едва не зашёлся диким хохотом. Тёмный Лорд? Серьезно? Люциус слетел с катушек? Горгулья отъехала. Еще несколько секунд — и они будут здесь. Драко не мог представить, что будет, когда Люциус войдет сюда. — Подыграй мне, — прошептала Кристин, обвивая ногами его тело. Он понял. Отругал себя за непонятливость и притянул Кристин к себе. Люциус и Нотт вошли как раз в тот момент, когда Драко целовал ее, почти опрокинув на стол. Кристин застонала. Пожалуй, она чуть переигрывала, но застывшие в дверях Люциус и Нотт этого не заметили. Драко и Кристин продолжали свой спектакль до тех пор, пока Люциус не нашел в себе силы громко кашлянуть. Они тут же оторвались друг от друга. Кристин смущенно принялась поправлять на себе одежду, а Драко застегивал ремень. — Отец, — откашлявшись, почти виновато проговорил Драко. — Что ты здесь делаешь? — Что я здесь делаю? — Драко не помнил, видел ли когда-нибудь настолько удивленного Люциуса. — Что Я делаю в СВОЕМ кабинете? — в его голосе не было ни ярости, ни даже злости. Он словно находился в ступоре. — Я думал, что все в Большом зале, — продолжал Драко. Потом он заметил на полу свою рубашку и нагнулся ее поднять, не забывая при этом отвести глаза от отца, чтобы тот решил, что Драко смущен. — Что здесь происходит? — Люциус все-таки пришел в себя. — Какими именно эпитетами мне воспользоваться, чтобы объяснить? — уточнил Драко, застегивая рубашку. Кристин молчала. Ей полагалось сейчас смущенно смотреть в пол. Люциус долго и пристально смотрел на Драко. А потом расхохотался. Молчавший до этого Нотт хохотал вместе с ним. Драко притворился уязвленным. — Что здесь смешного? — недовольно проговорил он. Люциус никак не мог успокоиться. Его смех был каким-то… победным. Он, видимо, решил, что таким способом Драко показывает ему, что все-таки согласен с его выбором. Плевать, пусть думает так. Это в любом случае лучше, чем если бы он застукал его, вылезающим из камина. — Почему именно мой кабинет? — он по-прежнему не злился. Его это, похоже, даже позабавило. Это же Люциус. Его всегда смешили довольно странные вещи. Плевать. — А почему нет? — Драко перевел взгляд на стол. — Здесь удобно. Люциус вновь рассмеялся. Он ему явно не поверил. Видимо, решил, что Драко просто в очередной раз решил его позлить. Зато у него и в мыслях нет, что Драко пользовался камином. Может, все еще не так плохо? Может, они вообще никогда не узнают о том, что он пользовался камином? — Знаешь… — проговорил Люциус, но лишь покачал головой. Драко ждал продолжения. — Тебе понравился мой выбор, не так ли? — Люциус оценивающе смотрел на Кристин, которая все-таки подняла на него глаза и неуверенно улыбнулась. Драко думал, что именно ему ответить. Кристин была… хорошей. Она стала ему другом. Она только что сделала почти невозможное для него. Но это все равно не то, что ждет от него Люциус. — Не смог удержаться, — ответил Драко. Люциус хмыкнул. — Ладно. Сегодня я забуду, что ты ворвался в мой кабинет и заперся тут. Но это лишь потому, что ты был в такой прекрасной компании, — Люциус улыбнулся Кристин. Старый извращенец. — Спасибо, отец. — Но, Драко, не стоит играть с огнем. Драко кивнул и потянул Кристин за собой к выходу. — Это я про то, что ты выкинул во время церемонии. Ну конечно. Люциус этого не забыл. Еще бы. — Прости. Надо было остаться и заблевать весь стол прямо на глазах у Темного Лорда. Люциус дернулся от подобной дерзости, но Драко было плевать. Он уже обошел Нотта и вышел из кабинета. — Спасибо, Кристин, — сказал он, когда они шли по коридору. Она только что спасла их. Спасла его. Драко бы вряд ли придумал что-нибудь подобное. — Да пошел ты, Малфой, — рявкнула она и умчалась вперед, оставив его одного. Драко остановился. Он заслужил это. Он не имел никакого права впутывать сюда еще и ее. Сам решил заделаться героем, но ее-то зачем? Все вышло совершенно случайно. Просто он не смог бы поступить по-другому после того, как увидел Уизли, лежащую на полу всю в крови. Уизли он спас просто потому, что хотел спасти. Это не было каким-то заранее продуманным поступком, как тогда, когда он искал по замку Поттера ради Гермионы. Нет. Он сделал это, потому что не хотел, чтобы она умерла. Он не мог представить ее мертвой. Спас ее. Что делать дальше? И так ясно, что здесь больше небезопасно для него. Люциус застукал его прямо на месте преступления. Он пока что не знает, что именно Драко там делал. Скоро обнаружат пропажу Уизли. Можно, конечно, обставить все так, словно ее забрало Сопротивление, но Драко не был уверен в том, что никто не видел ее после их нападения. Был еще Яксли. Его память они стерли. А вот дожидаться, когда он очнется, просто не было времени. И что будет, когда он очнется посреди коридора? Волан-де-Морту ничего не стоит сложить все детали этой мозаики. Что делать? Вероятнее всего, бежать. Он даже знал, куда именно ему бежать. Но было одно «но». У него теперь есть Метка. Он не просто так остался здесь, чтобы ее получить. Ему нужно срочно встретиться с матерью. Как ее найти? Драко понятия не имел, где она. Замок слишком большой. Был еще вариант спросить у Люциуса. Но после всего, что Драко сегодня сделал, он рисковал нарваться на «Круцио». — Драко Малфой, — услышал он знакомый голос. Голос был словно из самого Ада. Вот так вот. Стоять и думать о том, где мать. И тут на тебе — столкнуться с Волан-де-Мортом в коридоре. Как-то это чересчур смешно. Драко вновь поставил мощный блок. Волноваться, сколько уже услышал в его сознании Волан-де-Морт, времени не было. — Мой Лорд, — на автомате он склонил голову. — Ты ушел с моей церемонии, Драко, — лицо Волан-де-Морта оказалось прямо перед ним. Драко даже не вздрогнул. — Я… Мне пришлось. — Я думал, ты не такой слабый, Драко, — это что, он слышит в его голосе укор? — Я не смог, — Драко был удивлен, что Волан-де-Морту вообще было до него дело, но тот слишком пристально вглядывался в его лицо. Словно пытался его понять. Драко знал: ничего он там не увидит. Ничего, как и всегда. Его отцом все-таки был Люциус Малфой, который раньше, как ни странно, не был тряпкой. Потом это закончилось. Воздействие на него через сознание, попытка вызвать в нем страх — все это исчезло, стоило Волан-де-Морту сделать шаг назад. Драко даже дышать стало легче. Видимо, он как-то влияет на человеческие эмоции. Волан-де-Морт без лишних слов обошел его и продолжил свой путь, видимо, в кабинет директора. — Мой Лорд, — окликнул его Драко, — могу я кое-что попросить? Наверное, если бы у него были брови, они бы поднялись. Ну еще бы, кто осмелится что-то просить у него? Таких идиотов нет. По крайней мере, не было раньше. — Да, Драко, можешь, — видимо, это его забавляло. Ладно хоть «Аваду» сразу не использовал. «Еще не вечер, Малфой», — напомнил Драко себе. — Отец сказал мне, что моя мать Нарцисса приедет вместе с вами, — понятное дело, ничего такого Люциус не сказал, но Драко было плевать, он ведь не мог сказать правду. — Ее не было на церемонии, а я хотел ее увидеть. — С ней все в порядке, — голос по-прежнему ничего не выражал, но Драко уловил какое-то беспокойство. — Я бы хотел ее увидеть. Она моя мать. Он долго молчал. Явно сомневался. Драко уже решил, что Темный Лорд все-таки использует «Аваду», когда его губы растянулись в подобии улыбки. — Конечно, ты можешь с ней встретиться, — сказал он. — Она в башне Гриффиндора. Значит, в башне Гриффиндора. Он вряд ли отпускает Нарциссу от себя, значит, сам он тоже там. В башне Гриффиндора. Он явно больной. Ему стоило бы сказать, что юмор у него немного… — Спасибо, — Драко вновь склонил голову. Бред. Благодарит эту тварь за то, что тот позволил ему навестить родную мать. Он ничего не ответил. Интересно, заподозрил ли он что-нибудь? Наверное, нет. Тот человек из письма говорил, что он считает себя умнее других. Волан-де-Морт исчез в коридоре, оставляя Драко одного. Драко застыл перед дверью. Не знал, что делать. Странно, но он просто не мог взять и войти. К собственной матери. Любил ли он свою мать? Наверное, все-таки да. По крайней мере, она была ему дорога. Он беспокоился о ней, пытался хоть как-то заботиться. А она? Тут была глухая стена. Драко ни в чем не был уверен. Она всегда держалась довольно сдержанно и настороженно рядом с ним. Но иногда, когда она думала, что он этого не видит, она так смотрела на него… Словно и правда любила. Драко не мог винить ее. Она же, черт побери, столько времени жила с Люциусом. О каких чувствах могла идти речь, если ты живешь с чудовищем? Драко еще повезло, он, по крайней мере, не спал с ним в одной кровати. Другое дело — Сириус. Нарцисса его обожала. Драко несколько раз видел ее рядом с ним. Словно до этого он и не знал свою мать. Она была совсем другой. Живой, не фарфоровой куклой. Драко неуверенно постучал в дверь. Зашел в комнату, лишь когда послышалось тихое, почти неживое «войдите». Не было здесь больше этих надоедливых красно-золотых цветов. Надоедливых, но таких привычных. Это же Гриффиндор. Драко усмехнулся. Он не знал, что будет скучать по этой красно-золотой обстановке. Нарцисса сидела на кровати. Она дернулась, когда открылась дверь. А потом повернулась к нему. Драко едва не упал. Ну, по крайней мере, всего лишь вздрогнул. Он не узнавал ее. Нарцисса, которую он помнил, не выглядела так измученно, у нее не было синяков под глазами, не было этого пугающе серого лица. Из ее всегда идеальной прически не выбивались пряди, она не смотрела так испуганно и устало. А у этой Нарциссы все это было. И это пугало, не могло не пугать. Еще она словно постарела. Раньше она выглядела так идеально, что ей нельзя было дать больше тридцати. Сейчас же она выглядела даже старше своего настоящего возраста. Кулаки Драко сжались. Это ОН сделал с ней. И он должен за это заплатить. — Здравствуй, мама, — проговорил Драко. Вышло как-то жалобно. Почти проскулил. Она улыбнулась. Ну или попыталась улыбнуться. Когда она в последний раз спала? Он не мог больше смотреть на нее, поэтому опустил глаза в пол. Его одолела ярость. Не ослепляющая, лишающая рассудка, а ледяная ярость. Внутри все клокотало, но он мог холодно размышлять. Например, мысли сами крутились возле одного образа. Он хотел убить его. Прямо сейчас. Своими руками. Хотел убить за нее. За то, что эта тварь с ней сделала. С его матерью, черт возьми! — Драко, — прошелестела она. Именно прошелестела. Словно кто-то перевернул страницу старой книги, — я рада тебя видеть. Он боролся с желанием упасть ей в ноги: ее вид, такой хрупкой, такой беззащитной, полностью лишил его рассудка. Он даже забыл, зачем пришел сюда. — Мама, ты… — Ужасно выгляжу? — она усмехнулась. Как ей это удается? Она держится невероятно хорошо для ее состояния. — Знаю. Можешь сказать это вслух, в этом нет ничего страшного. Ничего страшного? У Драко было другое мнение. — Что он делает с тобой? — вырвалось у него. Не хотел говорить, но все-таки вырвалось. Она вздрогнула. — Ничего. Почти. — Мам, — Драко и не заметил, как оказался возле нее, — мне можешь не врать. — Он ничего не сделает мне. Пока я нужна ему, — ответила она, взяв его за руку. Какой же ледяной была ее рука! И тут он вспомнил, зачем пришел. Но как он мог спрашивать ее об этом? Она такая хрупкая. Выдержит ли она? Она же смотрела на его Метку. Ему захотелось спрятать ее, но было слишком поздно. Ее глаза… — Я думала, что смогу сберечь тебя, — сказала она обреченно. — Мы все знали, что так будет. — Я все равно надеялась. Она была лишь такой же игрушкой Волан-де-Морта, как и он сам. Делала лишь то, что хотел он. Не хотела, но делала. Сейчас Драко еще больше жалел, что позволил поставить на себе эту проклятую Метку. — Мне жаль, — повторил он слова Поттера, когда тот увидел Метку. — Ты не виноват. В этом нет твоей вины. А чья вина? Люциуса? Может, виновата судьба? Он ведь мог родиться и в нормальной семье. А не носить это проклятие чистокровных. Интересно, а знает ли об этом Нарцисса? Драко не стал спрашивать ее. Зачем? — Я пришел поговорить с тобой, — начал он, вздохнув. Ему придется это сделать, по-другому никак. — О Чаше Всезнания. Она вздрогнула и подалась назад, словно он напугал ее. Господи, что с ней? Что это чудовище сделало? — Нет, — она замотала головой, из глаз брызнули слезы. Драко просто не знал, что делать. Как ее успокоить? Как узнать правду? — Мама, послушай, я знаю, что это сложно. Но это очень важно… — Я не могу, Драко. Я дала Непреложный обет. Драко застыл. Как он мог быть таким идиотом? Неужели он думал, что Волан-де-Морт не перестрахуется? Господи, да это же очевидно. Она не сможет ничего рассказать ему. Драко почувствовал такую жуткую обреченность, ему захотелось прямо сейчас уйти отсюда. — Я не смогу ничего рассказать. Не передать это тебе никаким другим магическим способом. Драко уставился на нее. Что-что? Что она сказала? А потом он захохотал. Нарцисса испуганно замерла. Вот оно. А Волан-де-Морт все-таки идиот. Просто придурок какой-то. Он, видимо, совсем свихнулся. Забыл. Он слишком эгоистичен и самоуверен, чтобы помнить, по его мнению, такие незначительные мелочи. Непреложный обет можно обойти. В каком-то смысле. Вот почему он заставил ее еще и уточнить насчет магических способов. Она не может ничего сказать Драко. Не может объяснить, используя палочку. Не может дать ему свои воспоминания, потому что здесь тоже задействована магия. Не может использовать какие-либо заклинания. Но есть одно такое небольшое «но». Мелочь, которую Волан-де-Морт упустил по глупости. Или из-за самоуверенности. Или из-за того, что сильно торопился в тот момент. Есть кое-что, совсем с магией не связанное. — Напиши это, — сказал Драко. — Что? — Акцио, ручка. В руках у него появилась обычная магловская ручка. Вещь, по мнению Драко, бесполезная. Блейз подарил ее ему на день рождения. Просто ради того, чтобы увидеть его лицо в тот момент, когда Драко возьмет ее в руки. Драко его, конечно же, не разочаровал. Блейз вряд ли забудет его лицо. Потом он долго объяснял Драко, что это такое и для чего оно нужно. Драко вовсе и не собирался ей пользоваться, потому что у него всегда были перья и магические чернила. Зачем? Зачем ему эта ручка? Но она все равно валялась где-то у него в столе. И вот теперь она могла его спасти. Эта чертова магловская ручка. Нарцисса вертела в руках отданную им ручку. Просто не понимала, что это. Она сейчас вообще ничего не понимала. Драко словно обезумел. В голове лишь одна мысль: «Нельзя обойти Непреложный обет. Человек умирает, если нарушает его». А потом еще одна, гораздо более безумная: «А вдруг сработает? Вдруг поможет?» Все внутри противилось этому. Потому что этого не может быть. Нельзя вот так просто обойти мощнейшую магию. Драко вновь повернулся к Нарциссе. А имеет ли он право просить ее об этом? Имеет ли право рисковать ее жизнью. А что будет, если он этого не сделает? Вспомнились строки письма. Он должен это сделать. Ему придется взять ответственность за жизнь Нарциссы. Иначе ответственность за все, что сотворит Волан-де-Морт, тоже ляжет на него. Господи, когда он стал таким? Но он же не чертов Поттер. Он-то с чего будет в этом виноват? Это Поттер: он всегда думает, что все зависит лишь от него, думает, что всегда мог быть другой выход, который он не увидел. Лицо Поттера — такое бледное, такое испуганное, отчаянное, безжизненное — всплыло перед глазами. «Черт побери тебя, Поттер!» — Это что-то типа пера, — сказал Драко, подавая матери чистый пергамент. — Что я должна сделать? — в ее голосе была решимость, словно она собиралась сделать ради него все, даже умереть. — Написать. Я думаю, это сработает. Эта ручка — магловская вещь, поэтому должно сработать. Она кивнула. Какое-то время она рассматривала ручку, словно все еще не могла понять, как ее использовать. Потом Нарцисса встала. Драко поднялся на ноги вслед за ней чисто на автомате. Голова по-прежнему плохо соображала. «Сосредоточься!» — приказал себе Драко. — Задавай вопрос, Драко. Я буду отвечать, — решительно проговорила Нарцисса, опустившись на стул. Ручка замерла над пергаментом. Итак, что сначала? Что самое важное? — Он нашел ее, нашел Чашу? — вопрос вырвался сам, против воли. Хотя и так было понятно, что нет, конечно же, он ее еще не нашел. В полной тишине ручка щелкнула чересчур громко. Похоже, Нарцисса все-таки разобралась, как она работает. — Стой, — Драко схватил ее за руку, прежде чем ручка успела коснуться пергамента. — Ты уверена? Нарцисса не смотрела на него. Драко положил другую руку на плечо матери. От прикосновения она вздрогнула и напряглась. — Да. Я уверена. Но, Драко, это ведь важно, не так ли? Ты бы не стал просить меня об этом просто так? — Это важно, — кивнул Драко, отпуская ее руку. «Нет, он ее не нашел. Пока не нашел», — неровным почерком вывела Нарцисса. Рука ее тряслась, отчего буквы плясали, разъезжались в разные стороны. Посмотрев на написанные слова, Нарцисса пораженно ахнула. Ничего не случилось. Драко вздохнул. До этого момента он задерживал дыхание. — Не может быть, — прошептала Нарцисса, которая, похоже, уже приготовилась умереть. — Я же… Обет… Как? Как? Драко не знал. Просто получилось. Он обвел Волан-де-Морта. Обманул его. Оказывается, это возможно. Потому что Волан-де-Морт — болван. — Как далеко он продвинулся в своих поисках? Нарцисса вновь принялась писать, уже более уверенно. «Он знал, где она находится. Знал, что для этого нужен ключ. А ключ — у Хранителя. Ты ведь знаешь про Хранителей. Интересно, откуда?» — Прочитал в дневнике Сириуса, — ответил Драко. Нарцисса дернулась. Лицо ее исказилось от боли. Но больше она ничего не спросила. Драко не хотелось причинять ей боль, бередить старые, но еще не полностью затянувшиеся раны. Он кивнул в сторону листка, таким образом прося ее продолжать. «Он знал, что она в замке Мерлина. Для этого ему была нужна я. Он просто пришел и сказал, что я пойду с ним. Просто взял то, что захотел». Ее рука вновь задрожала. — А Люциус? Как он позволил ему? — Люциус бы позволил ему все, что угодно, Драко, — печально проговорила Нарцисса. «Мы пришли в замок. Я отдала ему ключ. Он достал сундук. Но внутри ничего не было. Ее забрали оттуда еще до него, представляешь?» Драко кивнул. Было так странно разговаривать с матерью таким вот образом. Нарцисса продолжила: «Он злился. Очень. Кто-то обыграл его, еще бы. Но он уже просто не мог остановиться. Он нашел человека, который жил неподалеку от замка. Лесничего. Он пытал его, надеясь, что тот знает, кто забрал из замка Чашу. Но он просто не мог знать. Ведь Чашу могли забрать очень давно, когда разграбили замок». Драко вновь кивнул. Значит, Волан-де-Морт почти потерял надежду ее найти, раз ударился в крайности. Если он уже пытает людей, которые живут неподалеку от замка… «Потом он решил, что сможет найти ответ в книгах. Мы путешествовали по всей стране, были во всех магических библиотеках. Но он не нашел ничего. Никто не знает, когда и почему Чаша пропала. Ведь по легенде ее сможет отыскать лишь сам Мерлин, переродившись. Но он по-прежнему не оставлял попыток. Он брал в плен гоблинов, великанов, кентавров — всех, кто мог бы что-то знать. Он убивал их, одного за другим, пока кто-то из них не сказал ему, что Чаша уничтожена». Драко окаменел. Ему это в голову не приходило. Волан-де-Морту, очевидно, тоже. А что если это правда? Вдруг Мерлин все-таки передумал и уничтожил ее еще до того, как умер? Вдруг это всего лишь легенда? А может быть, какой-нибудь могущественный волшебник уничтожил ее, понимая, что никто не должен владеть подобными знаниями? «Он обезумел. Ослеп. Сказал, что это неправда. Этого не может быть. А потом он решил, что в Хогвартсе должно храниться упоминание о Чаше. Тем более, кто-то из пленников сказал ему, что основатели Хогвартса знали о Чаше. Скорее всего, именно они ее и забрали. Перепрятали». — И он думает, что Чаша… здесь? — пораженно проговорил Драко. Это уже полное безумие. Чаша просто не может быть здесь. «Может быть. Но приехал он сюда именно для того, чтобы это проверить». Церемония посвящения — это всего лишь предлог. То, что он сказал людям, чтобы как-то объяснить свое внезапное появление здесь, в Хогвартсе. На самом деле, он приехал не за этим. И даже не для того, чтобы найти какую-нибудь информацию о Чаше. Он ищет ее саму. Здесь. В Хогвартсе. Вспомнилось то, что он только что столкнулся с ним в коридоре. Волан-де-Морт шатается по Хогвартсу, обыскивая его. — Вот черт… — вслух сказал Драко. «Ее здесь нет». Драко уставился на мать. Неужели она знает то, чего не знает Волан-де-Морт? «Он не все знает о Хранителях. Не все знает о ключе. Ключ — часть самой Чаши. Он «чувствует» ее присутствие». Драко не понимал, что значит это самое «чувствует». «Хранитель ключа связан с ключом. Поэтому я бы почувствовала через ключ, что Чаша здесь. Но ее здесь нет. Это сложно, я не могу тебе это объяснить. Но Чаши нет здесь. Ее также не было и в замке Мерлина. Я знала это еще до того, как он достал сундук». Значит, все это время Нарцисса лгала Волан-де-Морту. Боялась его, но лгала. Потому что, вероятнее всего, быть Хранителем — это действительно что-то важное. Что-то, за что можно умереть. Нет, не так. Что-то, за что следует умереть. «Я не знаю, где она сейчас, но она не здесь», — вывела Нарцисса. Ручка кончилась. Но этого было вполне достаточно. Достаточно, чтобы понять: он не остановится. Он слишком сильно хочет обладать ей, чтобы вот так вот взять и остановиться. Драко сначала хотел попросить у Нарциссы ключ, потому что по идее он тоже в какой-то мере Хранитель, ведь в нем тоже течет кровь Блэков. А кто станет Хранителем после нее? Не он ли? Так почему бы сейчас не взять ключ? Вдруг он найдет ее до Волан-де-Морта? Но Драко не мог забрать ключ. Потому что Волан-де-Морт убьет Нарциссу. А потом будет гоняться за ним, за Драко. А ему это не нужно. Потому что сейчас Волан-де-Морт вряд ли догадывается о том, что Драко вообще знает о Чаше. Ему нужно бежать. Теперь он знал, куда именно бежать. Знал, что должен рассказать это Поттеру. Черт побери, он был даже согласен помогать Поттеру в поисках. Потому что Грейнджер, эта упрямая девчонка, ни за что не бросит своего Поттера. А Драко уже не сможет бросить ее. — Я хочу сбежать, — сказал он. Зачем? Просто хотел, чтобы она знала. — Идем со мной. — Я не могу, Драко. На мне заклинание. Никуда я от него не денусь, — сказала она устало. Драко вздохнул. Волан-де-Морт не имел права делать то, что сделал. Но сейчас уже слишком поздно. — Беги, Драко. Беги, если знаешь, что делаешь, — она умоляюще посмотрела на него. А знал ли он, что делает? Нет, конечно, не знал. Но все равно делал это. — Я надеюсь, что знаю. — Достаточно уже и этого, — проговорила она. А потом Нарцисса притянула его к себе. Просто обняла своего сына. Первый раз в жизни. И в этом объятии что-то было. Что-то, что они упустили очень давно. Что-то из детства. Что-то из нормальной жизни, в которой мать просто может обнять своего сына. Драко обнял ее в ответ, на миг представив, что он из нормальной семьи, что его жизнь совершенно нормальна.***
Наступил вечер. Джинни по-прежнему не пришла в себя. Она все еще лежала на диване неподвижная, почти неживая. Только ее грудь еле заметно опускалась, что свидетельствовало о том, что она все еще дышит. Гарри сидел на полу возле нее, сжимая ее бледную руку. Рон все это время тоже сидел здесь, не отходя от сестры ни на шаг, но, когда Гермиона позвала их обоих ужинать, все-таки позволил себе временно удалиться на кухню. — Я ничего сегодня не ел, — как бы извиняясь перед сестрой, проговорил он, скрывшись на кухне. Гермиона поставила на стол четыре прибора. Позвала Снейпа. Сегодня — она была в этом уверена — он будет ужинать здесь, с ними. Когда Рон и Снейп уселись за стол и молча принялись за еду, Гермиона вздохнула. Она взяла тарелку Гарри и отнесла ее в гостиную. — Я принесла… — Я не хочу. — Гарри, ты решил заморить себя голодом? — Гермиона устало откинулась на спинку кресла. — Нет. Я просто не хочу. — Ты как? — А как ты? Она не ответила. Лишь отвернулась от его зеленых понимающих глаз. — Ты спрашиваешь меня, как я, хотя сама не можешь ответить на тот же вопрос, — заметил он, поглаживая руку Джинни. — Я… Это… — Сложно? Я знаю. Гермиона вновь вздохнула. Она все еще не до конца пришла в себя после всего, что произошло. Точнее, после того, что НЕ произошло. — Все это слишком сложно, здесь ты прав. — Знаешь, — он вдруг поднял голову, в упор посмотрев на нее, — я ведь раньше и не знал, что… Он замолчал, словно не был уверен в том, что она его поймет. Это он зря. Она всегда его понимала. Не всегда полностью, но все-таки понимала. — Тебе ведь небезразлична Джинни? Я имею в виду, не только потому что она сестра Рона и наша подруга. — Помнишь, ты спрашивала меня, люблю ли я ее. Ты хотела, чтобы я сказал «да». Ты никогда не просила меня об этом, но я видел мольбу в твоих глазах. Твои глаза, они словно просили: «Гарри, ну пожалуйста, полюби ее. Избавь меня от этой боли». Я видел это, но не мог сделать. Я даже и не особо пытался, потому что считал, что ты поступаешь со мной слишком эгоистично. Просишь то, что сама бы сделать не смогла. — Я бы попыталась, — тихо сказала она. Просто сейчас ей хотелось хоть как-то оправдать себя. — Знаешь, что всегда говорил мне Дамблдор? Что любовь — самое важное, самое сильное чувство в нашей жизни. Однажды я спросил его: раз любовь это то, что спасет нас, почему же она причиняет нам боль? Почему иногда мы любим тех, кто просто не способен ответить нам тем же? А он сказал, мы любим, просто потому что любим, и так не важно, как много боли причиняет нам эта любовь. Она самое прекрасное, что могло бы случиться с нами. И даже если эта любовь не взаимна, это означает, что мы все еще можем чувствовать ее, это означает, что мы все еще люди. Просто мы еще не встретили того человека, который подарит нам любовь взамен. Я так и не понял, что это значит. Ну, мне просто не было до этого дела. Мне было больно. Малфой и ты… Я просто не мог вот так вот смириться с тем, что он стал частью твоей жизни. Я хотел быть с тобой независимо от того, кем я буду для тебя. Ты все еще рядом со мной, Гермиона. Всегда была. Я не мог вот так просто оставить тебя. Хотя это бы спасло меня от той боли. Хотя бы от какой-то ее части. И вот сейчас я сижу здесь и говорю тебе все это лишь потому, что все-таки смог это сделать. Гермиона замерла. Она не знала, что сказать. А могла ли она что-то сказать ему? Она знала это, точнее, всегда подозревала, что он чувствует к ней что-то. — Когда я увидел Джинни на руках у Малфоя почти мертвую, внутри что-то оборвалось. И сейчас, когда я сижу рядом с ней и держу ее за руку, я понимаю, что все дело было вовсе не в тебе. Я любил тебя лишь потому, что ты никогда бы не стала моей. Что-то внутри меня все время противилось этому, я считал, что просто не заслуживаю счастья и потому никогда не смогу его получить. А смотря на Джинни, я понимаю — вот оно, мое счастье. Оно всегда было рядом со мной, всегда было близко. Я люблю ее, Гермиона. — Гарри, — она опустилась на пол рядом с ним, положив руки ему на плечи, — Гарри, ты заслуживаешь счастья больше, чем кто-либо. — Знал, что ты так скажешь, — он улыбнулся своей улыбкой, и на душе у Гермионы потеплело. — Дурак, — проговорила она, прижимаясь к нему. — Но я тебя люблю. — Я тоже люблю тебя. Кто-то громко кашлянул. — Я должен с вами поговорить, — сказал Снейп, жестом предлагая им пройти на кухню. И именно в этот момент веки Джинни затрепетали, и она открыла глаза. Она приподняла голову, явно не понимая, что происходит и где она находится. — Гарри? — ее голос был слаб, Гермиона едва различила его. — Все хорошо, Джинни, — Гарри погладил ее по щеке. На кухне что-то разбилось. В следующую секунду в гостиную, оттолкнув Снейпа в сторону, влетел Рон. — Джинни, ты очнулась! — радостно завопил Рон. Он кинулся к ней, намереваясь ее обнять. Гарри попытался было его остановить, но его Рон оттолкнул точно так же, как и Снейпа. — Ей больно, Рон, — обеспокоено разглядывая все еще бледное лицо Джинни, которая теперь была зажата огромными руками Рона, проговорил Гарри. — Прости, — тут же отпустил сестру Рон. — Все в порядке, — Джинни лишь чуть поморщилась. — Помогите мне сесть. Оба парня тут же исполнили ее просьбу. Рон даже попыталась засунуть ей за спину пару подушек, но Гермиона придержала его за локоть. — Рон, не становись совсем безумным, — сказала Гермиона. — Где мы? — спросила Джинни, при этом не отводя взгляда от Гарри. — У Снейпа. — У Снейпа? — переспросила Джинни, видимо решившая, что она ослышалась. — У Снейпа, в смысле у какого-то другого Снейпа, который никак не связан с тем мерзким… — Нет, у того самого Снейпа, — откликнулся стоящий в дверях Снейп. Джинни повернула голову и замерла, встретившись с его темными глазами. — Я, по всей видимости, окончательно выжила из ума… — тихо проговорила Джинни, принявшись моргать, словно надеясь прогнать наваждение. — Джинни, все не так… — Простите, что прерываю ваш праздник, — грубо оборвал Рона Снейп, — но нам нужно поговорить. — Конечно, — Гарри поднялся на ноги и выжидающе уставился на Снейпа. — Вы должны покинуть мой дом, — просто сказал он. — Это… это из-за Джинни? — озадаченно проговорил Гарри, явно ничего не понимая. — Это не зависит от того, сколько еще родственников Уизли окажется на моем пороге, — ответил Снейп уже более дружелюбно. — Тогда почему? — Гарри умоляюще смотрел на него. — Вы не можете больше здесь оставаться, — сказал Снейп уверенно. Гермиона замерла. Она не понимала, что именно они такого сделали. Почему? Почему он выгоняет их? — Они придут сюда, — продолжал Снейп. — Они узнают, что мистер Малфой пользовался камином. Или вы думаете, что они не заметят ее отсутствия? — Снейп кивнул в сторону Джинни. — По-вашему, они просто так сделали все это с ней, да? Глаза Гермионы расширились. Она начала понимать, к чему он ведет. Черт возьми, как она сама не догадалась. Понятное дело, в Хогвартсе стоят защитные заклинания на всех каминах. Значит, можно отследить, кто и когда пользовался ими. И проследить, куда именно. Господи, так почему они просто сидят здесь? Гермиона поднялась на ноги. Но в этой комнате она, похоже, была единственной, кто вообще понял, о чем говорит Снейп. — Гарри, Рон, собирайте свои вещи. Сейчас же! — почти прокричала она. — В чем дело? Мы действительно уходим? — это был гениальный Рон. — А как же вы? — спросила Гермиона у Снейпа. — Что вы скажете, как только они придут сюда? — Я найду, что сказать, Грейнджер, — Снейп махнул рукой, словно его сейчас это волновало меньше всего. — Гермиона, ты можешь сказать, что происходит, — попросил Рон, садясь рядом с Джинни. Гермиона вздохнула. — Нас вот-вот могут посетить Пожиратели, — пожал плечами Снейп. — В Хогвартсе все камины скорее всего отслеживаются Пожирателями. И то, что Драко пользовался камином, рано или поздно всплывет. Кроме того, скоро обнаружат исчезновение Джинни. Судя по тому, какой ее сюда принес Драко, ей там уделяют особое внимание, — на последних словах Гермиону передернуло. Гарри и Рон наконец поняли, в чем дело. — Джинни сможет перенести путешествие с помощью жезла? — спросил Гарри. — В любом случае у вас не будет выбора.***
Драко постучался. — Если это Малфой, то катись к черту, — послышался голос Кристин из-за двери. Драко закатил глаза и открыл дверь. — Пошел отсюда, — тут же рявкнула Кристин, запустив в него подушкой. — Я хочу поговорить, — вздохнув, Драко поймал подушку. — А я не хочу. — Кристин… — Иди отсюда, пока я не… — Кристин, я ухожу отсюда, — произнес Драко. Ее гнев тут же испарился. Она удивленно смотрела на него. Даже чуть приподнялась на кровати, чтобы взглянуть в его глаза. — Ты… сбегаешь? — спросила она. Ее слова звучали неуверенно, словно она боялась произнести это вслух. Словно боялась услышать ответ. Совершенно очевидный ответ. — Да, — Драко подошел ближе к кровати, демонстрируя ей рюкзак за своим плечом. — Но ты не можешь, — проговорила она совсем тихо. — Я хочу, чтобы ты пошла со мной, — продолжил Драко. Он решил это еще тогда, выходя из комнаты матери. Если он не может спасти ее, просто потому что уже слишком поздно, у него все еще есть Кристин, спасти которую, может быть, удастся. Она невесело засмеялась. Не поверила ему. Не поверила, что такое вообще возможно. — Да ты спятил. Ты не можешь серьезно предлагать мне это, — сказала она, откидываясь на подушки. На самом деле, она просто не смогла выдержать его взгляда. — Кристин, я хочу, чтобы ты пошла со мной. — Хочешь? — переспросила она. — Ты уже и так втянул меня в… непонятно что. — И я прошу прощения за это. Но сейчас… — Я представляла тебя совершенно другим, Драко Малфой, — ее голос сделался совсем странным. Драко внимательно смотрел на нее. — И каким же? — Таким же, как я. Драко усмехнулся. Он ведь сам считал их отражениями друг друга, она, видимо, тоже. Хотя никто из них не был настоящим. Не был собой. Они оба притворялись. Вот почему они были так до безумия похожи. — Я не пойду с тобой. — Пожалуйста, Кристин, тебе нельзя здесь оставаться. — И куда же мы пойдем? — по ее взгляду не было понятно, всерьез ли она задумалась над его предложением. — Сначала к одному человеку, нужно кое-кого забрать, а потом… — Мы идем за твоей Грейнджер? — в упор спросила она. «Мы идем за твоей Грейнджер?» — слова зацепились в сознании. Это звучало совсем неплохо. — Ты какого черта так улыбаешься? — нахмурилась Кристин, которой явно не понравилось его поведение. Драко мысленно отругал себя. Не сейчас, черт возьми, Малфой. — Да, мы заберем ее, — туманно ответил Драко, не говоря о том, что там еще чертов Поттер. Нельзя еще забывать о Уизли. Двух Уизли. Он не стал говорить об этом, сомневаясь, что Кристин пойдет куда-то с ним и с такой сомнительной компанией. — И что потом? — не унималась Кристин. Как будто он сам знал, что будет потом. Смешно. — Найдем Блейза и Пэнси, — внезапно пришел очевидный ответ. Он оставит Кристин с ними, а сам будет таскаться с Поттером, потому что Грейнджер и шагу без него не сделает. Ради нее Драко был готов потерпеть Поттера и даже все семейство Уизли. Не дай Мерлин там окажется кто-то еще из Уизли!.. — Ты вообще понимаешь, что… — Кристин, пожалуйста, идем со мной, — Драко понимал, что на это у них просто нет времени. Она должна согласиться. Прямо сейчас. Или он уйдет один. Она молчала. А потом, к огромному облегчению Драко, принялась бегать по комнате и собирать вещи. Он помогал ей с вещами, заталкивая в ее сумку все, что попадалось на глаза. — Я не уверена, — она прекратила свое занятие. — Зато я уверен. — И как же мы выберемся отсюда? Это было главной проблемой. Драко еще это не продумал. Он просто не успел подумать об этом. — Ради Мерлина, Малфой, только не говори, что ты еще не… — Я что-нибудь придумаю, — ответил он, не смотря на нее. Ему придется смириться с тем, что он все чаще выставляет себя полным идиотом. Раньше подобного не было. А потом у него, слава Мерлину, появилась идея. Вот только он не был уверен кое в чем. — Сколько тебе лет, Кристин? — внезапно спросил он. Она застегнула сумку и повернулась к нему. — Семнадцать. Недавно исполнилось семнадцать. — И ты, конечно же, умеешь трансгрессировать? — Драко мысленно молился, чтобы так оно и было. Потому что сам он этого делать пока еще не мог. Чертово Министерство с его тупыми законами. — Да, — она все еще непонимающе смотрела на него. — У тебя есть идея? Только ты забыл: нельзя трансгрессировать из Хогвартса незамеченным. — Никто и не говорит про Хогвартс. — И куда же мы идем? — Быстрее, Кристин, — Драко открыл дверь, пропуская ее вперед. — Куда мы?.. Драко прижал палец к губам, заставляя ее замолчать. Не нужно сейчас привлекать лишнее внимание. Тем более, Драко не забыл, что по коридорам может расхаживать Волан-де-Морт со своей сумасшедшей идеей. Они шли по пустому коридору, потому что через полчаса начинался отбой, а в это время ученики предпочитали сидеть в своих спальнях, особенно после того, как Хогвартс посетил Волан-де-Морт. Все боялись Волан-де-Морта независимо от статуса их крови. Было чего бояться. Даже портреты исчезли из поля зрения, оставив лишь пустые холсты — вот такой страх нагонял на всех Волан-де-Морт одним лишь своим присутствием. Они шли в полной тишине. Казалось, сам Хогвартс затаил дыхание. Кристин сжимала его руку все сильнее. Драко не обращал на это внимания; его гнала лишь мысль о том, что скоро их здесь уже не будет. Он отвел ее на четвертый этаж. Когда-то давно, почти в другой жизни, они ночевали здесь с Грейнджер, сидя прямо у этой стены. Сейчас все было по-другому. Рядом была не она, рядом была Кристин, которая тряслась всем телом. Драко вздохнул и открыл чулан с метлами. Сейчас он благодарил Крэбба за то, что тот сбежал именно этим путем. За то, что наложил чары на эту часть замка. Иначе Драко бы никогда не узнал о проходе, который сейчас был так нужен им, чтобы выбраться отсюда. Мерлин, эти идиоты не следили за потайными ходами даже после того, как на них трижды — трижды, черт возьми — напало Сопротивление. Как вообще такое возможно? Непроходимая глупость Пожирателей и самоуверенность Волан-де-Морта, можно сказать, открыли им путь наружу. Драко уверенно вел Кристин сквозь темноту. Он уже был здесь. Теперь уже не страшно. Никто не следит за ними. Просто потому что они все слишком глупы, чтобы предположить, что сын директора может даже подумать о побеге. Он достал палочку, открыл люк, который сам когда-то запечатал, и вылез, помогая Кристин забраться по лестнице. — Где мы? — спросила Кристин, опасливо оглядывая пыльное, полуразрушенное помещение, в котором они оказались. — Это подвал «Трех Метел», — ответил Драко. Кристин это, конечно же, ничего не давало. Когда она приехала в Хогвартс, в Хогсмид уже давно никто не ходил. Деревня была покинута. — Понятно, — ответила она. Драко огляделся. Все было здесь, как и в прошлый раз. Исключение: не было больше тела той официантки. И кровь с пола отмыли. А так, словно и не было этих долгих месяцев. — И что дальше? — спросила Кристин, смотря на него. — Теперь можно трансгрессировать, — ответил Драко. — Ты уверен? — Кристин явно сомневалась. Драко был в этом уверен. После того, что он узнал о Волан-де-Морте, он был уверен. — Да. — И куда же? — К Северусу Снейпу. — Класс. Я даже не знаю, кто это. Как я вообще могу трансгрессировать в место, в котором никогда раньше не была? Ты забыл, что нужно хотя бы примерно представлять себе место, чтобы трансгрессировать. — Все нормально, — Драко поднял палочку. — Что нормально, Малфой? Мы не можем трансгрессировать только потому, что ты так уверен в себе. — Я покажу тебе это место, — предложил Драко. — И как же? — Элементарная иллюзия. То, что он назвал «элементарной иллюзией», было не так просто. Но Снейп научил его и этому. Он мог закладывать свои воспоминания в сознания других людей, если хотел этого. — Ладно, — через пару минут, придя в себя от его проникновения в свое сознание, проговорила Кристин. — Я попробую.***
Они трансгрессировали в гостиную Северуса Снейпа, сопровождаемые громким хлопком. Снейп уже стоял напротив них, выставив палочку, бледный, словно призрак. — Малфой? Какого черта? — проговорил Снейп, опуская палочку. Драко сейчас было не до него. Он оглядывался по сторонам, ища хоть какие-нибудь признаки того, что она все еще находилась здесь. Ждал, что она выбежит из комнаты. К нему. Но ничего не происходило. — Ты сбежал? — Снейп подозрительно смотрел на сумку за его плечом. — Да, — чисто на автомате ответил Драко. Он прошел мимо Снейпа, заглядывая в другие комнаты. Напрасно, он и так чувствовал, что ее здесь нет. Будь она рядом, он бы точно почувствовал ее. Но ее не было здесь. Драко со вздохом опустился на диван, прикрывая глаза. Все зря. Ее здесь нет. Нет. Хотя она была здесь еще днем. Черт. — Я Кристин Анора, — наконец представилась Кристин, уставшая от этого непонятного молчания. Снейп лишь кивнул в знак приветствия. Кто-то словно играл с ним в какую-то непонятную игру. Он не знал правил этой игры. Он лишь бежал вперед, надеясь найти то, что так долго искал. Что-то, без чего не мог жить. Но чем быстрее он бежал, тем дальше оказывалось это что-то, невероятно важное для него. Почему ее здесь нет, черт побери? — Они ушли час назад, — ответил Снейп. Оказывается, он озвучил свою последнюю мысль вслух. Причем довольно громко. Почти выкрикнул. Кристин даже вздрогнула. — Куда? — этот вопрос был единственным, что сейчас имело значение. Он так боялся поднять глаза на Снейпа и услышать, что он не знает. Они не сказали ему. С чего бы. — Я не собирался спрашивать. Это слишком опасно, — ответил Снейп, полностью лишив его надежды. — Но перед тем как исчезнуть, Грейнджер все-таки сказала, куда они направляются. Она сказала, что они пробудут там некоторое время. Лес Биаррока. Лес? О, как замечательно! Ведь леса такие маленькие; людей, которые, скорее всего, наложили на свою стоянку чертову сотню защитных заклинаний, так легко отыскать там! Но это было кое-что. — Я даже не знаю, где это, — он постарался, чтобы его голос звучал безразлично, чтобы не казаться сейчас таким жалким. — Я знаю, где это. Мы с братом раньше катались там на лошадях. Это один их древнейших лесов Великобритании; я удивлена, что ты не знаешь о нем, Драко, — Кристин стала его спасением. И плевать, что ее голос звучит так насмешливо. Плевать, что он идиот, которого раньше ничего не интересовало. — Идем туда, — Драко тут же поднялся на ноги. — Я думаю, вам стоит переночевать здесь, — подал голос Снейп. — Уже поздно… — Почему они ушли отсюда? — спросил Драко, но очевидный ответ тут же пришел к нему сам. — Это из-за меня. Из-за того, что я притащил сюда Уизли. Теперь они придут сюда, чтобы узнать, кто пользовался камином. Снейп кивнул. Драко почувствовал себя полной скотиной. Из-за его глупости пострадало столько людей. Поттер и компания теперь снова в бегах, Кристин можно считать предательницей, как и его самого. А что будет со Снейпом, он даже и думать не смел. Но он просто не мог дать Уизли умереть. А то, что ее обязательно бы убили, он не сомневался. Тогда это решение было правильным. Единственно верным, раз уж он пошел по стопам Поттера. — Мы уходим в лес, Кристин, — проговорил Драко, отвернувшись от Снейпа. Не мог больше смотреть на него, черт побери. — Но, Драко, сейчас почти ночь… — попыталась достучаться до его здравого смысла Кристин. Но кто сказал, что таковой у него вообще остался? Он не мог оставаться здесь. Они ушли лишь час назад. Он еще может их найти. Пока не стало совсем поздно.***
Они переместились в лес. Огромные древние деревья, явно много повидавшие, закрывали от них темнеющее небо. Снега уже не было, хотя на дворе была середина марта. Джинни присела на землю. Гарри опустился рядом с ней. Гермиона не могла себе позволить сидеть без дела. Они не могут вот так просто сидеть в лесу. Джинни вырвало. Гермиона повернулась. Джинни выглядела бледной. Она слово была на грани того, чтобы потерять сознание. — Гермиона, — взволнованно позвал ее Рон, но в этом не было необходимости. Она сама уже сидела возле Джинни, приложив ладонь к ее лбу. — У нее жар, — Гермиона едва не отдернула руку. Джинни словно горела. Но как можно быть такой бледной и горячей одновременно? Что с ней? Сможет ли она пережить эту ночь? Сможет ли поправиться без нужного ухода? Гермиона, понимающая в колдомедицине больше Гарри и Рона вместе взятых, не знала, что происходит с Джинни и как ей помочь. Она беспомощно смотрела на Гарри, который понял ее без слов. — Джинни не может здесь оставаться, — уверенно проговорил он. — Нет, я… — попыталась девушка, но голос ее был едва слышен. Они так и не выяснили, что случилось. Просто потому что она была слишком слаба, чтобы что-то рассказывать. Никто и не настаивал. — Мы должны отвести ее в Нору, — предложил Рон. — Мама поможет ей. Голос его переполняла надежда. Конечно, ей помогут. Это же их Джинни, она не может умереть. Джинни сильная. Она справится. — Мы не пойдем все вместе, — проговорила Гермиона, понимая, что их оттуда просто не отпустят. А Гарри явно не хотел подвергать опасности всю семью Уизли. Хватало и одного Рона. Гарри благодарно посмотрел на нее. — Рон, — Гермиона повернулась к нему, подавая жезл. — Переправь туда Джинни и возвращайся. — Нет, — это был, как ни странно, Гарри. — Нет? — переспросил Рон, решивший, что он ослышался. — Я отведу ее сам. — Потому что?.. — Рон все еще ждал объяснений. Он, видимо, хотел повидаться со своей семьей. — Я должен сделать это сам, потому что я во всем этом виноват. Рон явно был намерен спорить. Особенно он был не согласен с той частью, где Гарри заявлял, что это все его вина. Его вины тут не было. Ее просто не могло быть. Его ведь не было там. Уже давно. — Рон, — Гермиона похлопала его по плечу, — не надо. Пусть идет. Рон переводил взгляд с Джинни на Гарри. — Тем более, появись там ты, — сказала Гермиона, — они бы разве пустили тебя обратно? Это было логично. Рон понимал, что она права. Она всегда права, черт возьми. — Хорошо, — сказал он, отступив. — Спасибо, — проговорил Гарри, приподнимая Джинни. — Запомни это место, — сказала Гермиона, протягивая ему жезл. — Когда вернешься, я уже наложу защитные заклинания. Ты не увидишь нас, но тебе будет достаточно позвать. Гарри кивнул. Через несколько мгновений он и Джинни исчезли. — Ну что ты присел, Рон? — недовольно проговорила Гермиона. — Помоги мне. Ставь палатку. Сама она занялась защитными заклинаниями, думая о том, зачем же все-таки сказала Снейпу, куда они направляются. Просто хотелось думать, что… Нет, об этом сейчас думать не стоит.***
Драко и Кристин трансгрессировали. Ночь уже почти полностью опустилась на лес. Неба не было видно из-за высоких деревьев. Драко огляделся. И что теперь? Он что, действительно такой идиот и думал, что они окажутся прямо возле Поттера? Да, он так думал. Да. Он полный идиот. — И что теперь? — спросила у него Кристин. — Не знаю. Драко просто двинулся вперед, стараясь не паниковать. Что он делает, черт возьми? Нельзя просто появиться в лесу и решить, что найти здесь кого-то, особенно тех, кто не хочет, чтобы их обнаружили, можно за пять минут. — Куда ты идешь? — спросила Кристин, следующая за ним. Он продолжал идти вперед, ища хоть какие-нибудь признаки того, что она здесь. Что чертов Поттер здесь. — Грейнджер! — закричал он. А что еще ему оставалось? — Поттер! — Ты совсем охренел? — сквозь зубы почти изумленно прошипела Кристин, ударив его спине, чтобы он перестал. — Чего орешь? Он отмахнулся от нее, словно от надоедливого насекомого, и закричал еще громче: — ПОТТЕР! ГРЕЙНДЖЕР! УИЗЛИ! ПОТТЕР! — Заткнись, наконец, — шикнула на него Кристин, оглядываясь по сторонам. Драко шел вперед, шел сквозь чертов лес, запинаясь о корни, цепляясь за ветки кустов, шел все дальше и дальше. Стало совсем темно. Они достали палочки, чтобы хоть что-то видеть впереди. — ПОТТЕР, ТВОЮ МАТЬ, ГДЕ ТЫ? — продолжал кричать Драко. Ему было плевать, что их может услышать не только Поттер. Плевать. Он не станет прятаться по кустам, когда она где-то рядом. — Малфой! — почти умоляла его Кристин, которая вздрагивала каждый раз, когда он начинал орать. — ГРЕЙНДЖЕР! ЧЕРТОВЫ ГРИФФИНДОРЦЫ, ГДЕ ВЫ? — Может уже хва… — ПОТТЕР! ПОТТЕР! ГАРРИ ПОТТЕР! — Драко, я… — ГЕРМИОНА! ПОТТЕР! — Послуш… — УИЗЛИ, ЧЕРТ ТЕБЯ ВОЗЬМИ! — Ты не… — МЕРЛИН, ГДЕ ВЫ? — Драко… — ПОТТЕР, НУ ДАВАЙ ЖЕ! ПОТТЕР! — Во имя Мер… — ГРЕЙНДЖЕР! Как долго он еще кричал? Драко не знал. Время вообще мало что значило для него сейчас. Сейчас вообще ничего не имело значения. В голове лишь одна мысль: найти. Она сводила его с ума, но она же и заставляла двигаться вперед. Кристин шла за ним. Она уже перестала пытаться успокоить его, понимала, что это просто бесполезно. Он все кричал. Кричал до тех пор, пока не охрипло горло. Кричал, пока мог. А потом просто сдался. Запнулся об очередной корень или, может быть, об камень и не захотел подниматься на ноги. Он не сможет. Не сможет найти ее здесь. Так близко. И так невыносимо далеко. Безумие ушло. Осталась лишь обреченность. Словно им и не суждено было встретиться. Больше никогда. Драко сел. Не хотелось подниматься, хотя Кристин призывала его встать. Он обхватил голову руками. Легче не стало. Не станет, видимо, уже никогда. Кристин просто стояла и не знала, что делать. Она не так давно с ним знакома. Но никогда еще она не видела его таким, как сейчас. Таким разбитым. Таким сломленным. Он сидел на земле перед ней и трясся всем телом. Явно не от холода. Он был Малфоем и не был им одновременно. Он не вызывал жалости, просто потому что не мог выглядеть жалким, но сердце ее все же болезненно сжалось. Он был таким уязвимым и все еще невероятно сильным. Сидел на земле перед ней, отказываясь идти дальше. А разве Малфои сдаются? Анора точно нет. — Грейнджер! — закричала Кристин так громко, как только могла. Зачем? Просто они должны их найти. Ради Малфоя, который сидел перед ней и не шевелился. Словно умер. — ГРЕЙНДЖЕР! Она могла бы использовать палочку, чтобы голос ее услышал весь лес, но это было слишком опасно. Но как бы там ни было, она не намерена сдаваться. — ПОТТЕР! — кричала она имена совершенно незнакомых ей людей. Ну а что оставалось? Малфой полностью погрузился в свое отчаяние. Утонул в нем. Она тонуть не собиралась. — ПОТТЕР! Она продолжала кричать, но нельзя было сидеть на одном месте, потому что от этого не было пользы. — Малфой, вставай, — сказал она. Ничего. Ее словно здесь и нет. — Вставай. Ноль эмоций. — Малфой, встал! — рявкнула она, потянув его за локоть. — Прекрати все это! Встал, я сказала! Она подняла его на ноги. Это было невероятно сложно, потому что он не помогал ей. Вообще. — Быстро пошли, — приказала она. Он передвигал ногами чисто на автомате, но, по крайней мере, он двигался. — ГРЕЙНДЖЕР! — продолжала кричать Кристин.***
Палатка давно была расставлена, заклинания наложены. Но Гермиона все никак не могла успокоиться. И это было не только из-за того, что Гарри до сих пор не вернулся. Что-то не так. Снова. Внезапно из темноты вылетел Патронус, оказавшись возле Рона. Рон от неожиданности слетел со стула, перевернув вместе с собой еще и стол. — Мерлиновы штаны! — взревел Рон. Но Гермионе не было до него никакого дела, как и Патронусу, который заговорил голосом миссис Уизли: — Гарри останется с нами на ночь. Я не понимаю, почему вы не пришли все вместе. Я передам через него еду и деньги. Прошу, берегите себя, — Патронус повернулся к Рону: — Рональд, пожалуйста, будь осторожен. Я люблю тебя. И тебя, Гермиона. Гермиона открыла рот, чтобы ответить, но потом все-таки захлопнула его, осознав, что намеревалась вести беседу с Патронусом. А он тем временем растворился в темноте. Они остались здесь одни. — Только я и ты, а, Гермиона? — спросил Рон, пытаясь скрыть волнение за усмешкой. Гермиона сразу предполагала, что так все и будет. Она знала, что, если они пойдут все вместе, их просто никуда не отпустят. Интересно, что им пришлось сказать Гарри, чтобы он остался на ночь, оставив друзей в лесу? Может, Фред и Джордж просто связали его. Хотя вряд ли миссис Уизли согласилась бы на это. Рон принялся собирать с земли все, что отправилось туда вместе со столом. Гермиона же просто сидела у костра. Беспокойство не покидало ее. Ну что еще, ведь теперь-то она точно знала, что с Гарри все в порядке? А потом на нее накатила такая обреченность, что она едва не улетела в костер. — Черт, — Гермиона кое-как поднялась на ноги. Спать она сейчас лечь не сможет, слишком больно. Что случилось? Почему она так чувствует себя? Она достала из палатки первую попавшуюся книгу и вернулась к костру. Она сидела с книгой на руках, но ей так и не удалось прочитать ни строчки. Слишком больно. Даже дышать. — Без книги не можешь, да, Гермиона? — Рон сел возле нее. — Знаешь что, Уизли… — А я, значит, теперь Уизли? — Рон что-то сильно повеселел. Так улыбается, когда Гермиона сама разрывается от боли, черт. Гермиона запустила в него книгу. — Ты кинула в меня книгу? КНИГУ? — Рон от души хохотал. Гермиона мысленно проклинала Гарри за то, что тот оставил ее с Роном. Приставания Рона сейчас ее раздражали. — Рон, иди-ка ты… — Ты слышишь? — Рон вмиг стал серьезным. — Что? — Гермиона напряглась. — Слушай. Она прислушалась. Где-то недалеко от их стоянки кто-то что-то кричал. — ГРЕЙНДЖЕР! — кричал, даже скорее орал незнакомый женский голос. — ПОТТЕР! ГДЕ ВЫ, МЕРЛИН ВАС ПОДЕРИ? Гермиона и Рон переглянулись. Рон тут же достал палочку. — ГРЕЙНДЖЕР! ГЕРМИОНА ГРЕЙНДЖЕР! — продолжал голос. — Да что здесь вообще такое происходит? — почему-то шепотом проговорил Рон. Гермиона не могла ему ответить. Ей самой становилось плохо от мысли, что кто-то ходит по лесу и кричит ее имя. Кто это? Что за девушка? Кем бы она ни была, она не смогла бы их ни увидеть, ни услышать. Они с Роном уже давно поднялись на ноги, всматриваясь в темноту. В ста метрах от них, возле большого дуба, стояли две фигуры. Гермиона не могла разглядеть их. Драко вдруг резко остановился. Замер. Он чувствовал ее. Она рядом. Совсем близко. Еще совсем чуть-чуть. Значит, не все так плохо, как сперва показалось ему. Он чувствовал, она где-то здесь. Он непременно ее найдет. — Что ты встал? — спросила Кристин. — Там, — Драко указал вперед и тут же кинулся туда. — МАЛФОЙ, СТОЙ! Гермиона замерла. Она ослышалась? Но Рон стоял рядом с ней такой же ошарашенный, доказывая тем самым, что нет, она не ослышалась. Но… Это… Этого просто не может быть… ОН… Он здесь? Он в лесу? Гермиона шагнула вперед, выходя за пределы их стоянки, а значит, и за пределы всех защитных заклинаний. Одна фигура стремительно приближалась к ней. Драко Малфой выплыл из темноты. И замер, резко выдохнув. Это был он. Настоящий. Тот самый. Тот, которого она ждала так долго. Он стоял в паре шагов от нее и смотрел на нее одновременно с восхищением и неверием. Время словно растянулось, замерло, застыло, пока они просто смотрели друг на друга. Сердце словно взорвалось в грудной клетке. Его глаза… Черт возьми, эти серые глаза. Они снились ей. Она так мечтала заглянуть в них хотя бы еще раз. Она и забыла, что он такой красивый. Такой идеальный. Такой родной. За Драко остановилась какая-то девушка, на которую Гермионе сейчас было абсолютно наплевать. Она едва заметила ее. Он протянул к ней руку неуверенный, видимо, решивший, что она сейчас исчезнет. Он и сам был для нее сейчас почти призраком. Каким-то нереальным. Мучительным сном, от которого ей не захочется проснуться. Что-то громко проговорил вставший рядом с ней Рон. Какие-то непонятные звуки. Какие-то не важные сейчас слова. Девушка что-то отвечала ему, а они просто стояли. Потом мгновение разрушилось. Драко сделал несколько шагов к ней. Она подалась вперед. Они упали на колени друг перед другом. — Ты… — …здесь. Она не знала, кто из них начал говорить, а кто продолжил. Все это было таким неважным сейчас. Он притянул ее к себе. Знакомое электричество, прошедшее по всему телу, стоило ему прикоснуться к ней. Она положила руки ему на грудь, чувствуя, как бьется его сердце. Единственное в мире сердце, бьющееся в такт с ее собственным. Ее рука сама нашла медальон. Она не знала, откуда он, но точно знала, что его надо непременно снять. Вот прямо сейчас. Она просто потянула цепочку на себя, и та порвалась. Как только холодный медальон скользнул в ее руку, мир вдруг взорвался, наполнился звуками, наполнился красками. Из неё вырвался вздох облегчения. Бах! Их сознания устремились друг к другу, сливаясь воедино. Снова. Спустя столько времени. Она даже и не представляла до этого, что ей было так больно без его постоянного присутствия в своем сознании, без его мыслей, без его воспоминаний. Словно до этого момента она находилась в каком-то вакууме. Словно все время она тонула в тишине, медленно сходя с ума. Их сердца застучали быстрее. Гермиона просматривала все его воспоминания, а он проделывал то же самое с ее воспоминаниями. Каждый миг, каждый шаг, который он сделал отдельно от нее. Многие из них ее очень беспокоили, но она убирала их как можно дальше; со всем этим она разберется потом, потому что сейчас ее сон осуществился. Она просто не могла не воспользоваться этим моментом. Этот момент только лишь их, здесь нет места заботам и беспокойству. Они заслужили это. После всего, через что они прошли. Она не могла больше ждать, хоть и растягивать это мгновение было приятно. Она потянулась к нему, накрывая его губы своими. Он сильнее сжал ее в своих объятиях, с готовностью отвечая на поцелуй. Они целовались все яростнее. Кровь кипела, сердце стучало где-то в горле, воздуха не хватало. Он целовал ее лицо, пытаясь прикоснуться к каждому миллиметру ее кожи. Она просто не могла от него оторваться. Не могла позволить себе сделать вдох, так сильно она боялась вновь его потерять. Он отстранился от нее на несколько секунд, давая им обоим необходимый воздух. И вновь поцеловал ее, на этот раз уже не сдерживая всю свою страсть, всю свою любовь. Он подтянул ее к себе, на миг поднимая, и посадил к себе на колени. Как это выглядело со стороны? Гермионе было плевать. Плевать на все. Плевать, что рядом стоит Рон. Плевать, что здесь эта девушка. Плевать, что они в лесу. Она уже расстегивала его рубашку, попутно целуя все, что попадется. Губы, щеки, подбородок, нос, шею, ключицу. Мерлин, как она скучала по нему. У него такая горячая кожа. Он так прекрасно пахнет. — ЭЙ! Эй, эй! — с каким-то ужасом запротестовал Рон. — НЕТ, Я ПОКА ЕЩЕ ЗДЕСЬ! Драко на миг перестал покрывать ее шею поцелуями, весело взглянув на Рона. — Что-то не так, Уизли? — спросил он, улыбнувшись. Мерлин, как она любила его улыбку! Гермиона тут же потянулась к нему за этой улыбкой. Драко ответил на нее поцелуй, продолжая стягивать с нее кофту. — НЕТ! — взвыл Рон напугано. — МЕРЛИН, ПОЖАЛУЙСТА, НЕТ! ПОЩАДИ МЕНЯ, ГЕРМИОНА. Драко оторвался от нее и захохотал. Его живой смех просто поразил ее. Как она вообще жила эти месяцы? — Ну, я вас прошу, ну есть же палатка! — на Рона было больно смотреть. Гермиона и сама засмеялась. Драко поднялся на ноги, при этом продолжая держать ее в своих руках. Она обвила ногами его талию, отказываясь даже на секунду отрываться от него. — Ну давай, показывай, где палатка, Уизли, — проговорил Драко. Рон краснел с каждой минутой все больше. Он провел их на место стоянки. Гермиона уткнулась Драко в плечо, не поднимая головы. Не хотелось концентрироваться на чем-то, кроме него. — Уизли, ради Мерлина, побудь джентльменом, — проговорил Драко. Спустя пару мгновений Гермиона уже лежала на кровати. Она даже не заметила, как они оказались внутри палатки. — Иди сюда, — тут же приказала она. Драко лишь усмехнулся и потянулся к ней. — Я так давно… — …знаю. Она принялась вновь целовать его. Теперь ничего не мешало ей стянуть с него рубашку и любоваться его телом. Таким родным. — Ты… — …люблю тебя. — …тоже. Гермиона с каждой секундой все больше теряла рассудок. Все вокруг вдруг наполнилось красками. Желание. Она так сильно желала его. Она уже мало что понимала, тая от его поцелуев. Ближе, еще ближе. — Мне… — …я никуда больше не уйду. — Потому что я не позволю, — проговорила Гермиона, стягивая этот его проклятый ремень, который так сильно мешал. Вся одежда казалась такой лишней, она практически ненавидела ее. Она должна была чувствовать его, должна была прикасаться к каждому миллиметру его тела, между ними больше не должно было быть никаких преград. Он вновь поцеловал ее, придавив собой, и она потеряла рассудок окончательно.***
— Мерлин, Мерлин, — повторял Рон, все еще глядя на палатку, в которой только что скрылся Малфой с Гермионой на руках. — Думаю, про джентльмена он имел в виду, что тебе надо меня покормить, — напомнила о себе Кристин. Как бы унизительно ни было просить незнакомого парня покормить ее, она жутко хотела есть. — Кто ты вообще такая? — спросил Рон, вздрогнув от громкого стона, доносившегося из палатки. — Кристин Анора. — О, ну это, конечно, все проясняет, — съязвил Рон. Она вздохнула. Он, конечно же, не знает, кто такие Анора. — Я приехала из Америки в Хогвартс. Потом я стала невестой Малфоя, а теперь я просто его друг. Рон изумленно смотрел на нее. Она это что, серьезно? — А ты, как я понимаю, Уизли? — продолжала Кристин. — Да. — А Поттер ваш знаменитый где? — Он вернется завтра, — ответил Рон. Кристин покачала головой. И этим идиотам еще хватает мозгов разделяться. — Я хочу есть, — настойчиво повторила она. — А я что, похож на домашнего эльфа? — Нет, но и на джентльмена тоже не похож, — Кристин сама уже стояла возле стола. — Мерлин, как же хорошо, что я решил вытащить стол из палатки, — проговорил Рон, живо представляя, как бы он зашел в палатку за едой, а там… — Что ты так смущаешься? — усмехнулась Кристин, делая себе бутерброд. — Они же не дети. Или ты думал, они там станут в шахматы играть? Радуйся, что этого не произошло на земле у тебя на глазах. Рон громко сглотнул. — Да что с тобой? — Ну, это же Гермиона. Она заметила, что эта та самая Гермиона. Ни на кого в мире Малфой не смотрел так, как на нее. — И? — Кристин ждала продолжения. Да что за странный человек перед ней, черт побери? — Ну, она мне как сестра, я как бы не… Ну я не знаю, как… — Понятно, — проговорила Кристин, хотя на деле ей не было понятно ничего. — Просто не парься, Уизли. Рон хотел сказать что-то еще, но из палатки послышался протяжный стон. — Черт… Рон был так рад, что еще не успел выложить из своего рюкзака, который сейчас валялся у палатки, радиоприемник. Он достал его и принялся настраивать, потому что еще немного и он не выдержит. Это все и так выше его понимания. Нет, не было ничего удивительного, ведь Гермиона уже давно не девочка. Он сам спал с Лавандой. Но в голове не укладывалось, что Малфой и Гермиона там, в палатке, делают… Один лишь Мерлин знает, что они там делают, раз оттуда доносятся ТАКИЕ стоны. — Не выдержал? — Кристин наблюдала, как он возится с приемником. Потом просто взмахнула палочкой и оттуда полилась приятная мелодия. — Спасибо, — поблагодарил ее Рон. Из палатки донесся смех Малфоя, который понял, в чем дело. Потом Гермиона произнесла заклинание «Оглохни». Рон облегченно вздохнул, радуясь, что теперь ему не придется все это слушать. Но радио выключать не спешил. Рон сел возле Кристин, которая, наделав себе бутербродов, сидела у костра. Когда она в последний раз питалась бутербродами на природе? Это было-то всего один раз, когда Роберт вытащил ее на пикник. — Веришь в настоящую любовь? — зачем-то спросила она, оглядываясь на палатку. — Не знаю. Но Гермиона любит Малфоя. Это она знала уже давно. Малфой сам ей рассказал. — А ты? — Я когда-то тоже любила. — Когда-то? Говоришь, словно уже прожила целую жизнь. — Можно сказать и так. — И что же случилось? — Он умер. — О, я не знал. Прости. — Не извиняйся, это не твоя вина. Рон лишь покачал головой. Кто эта девушка, пришедшая из темноты вместе с Малфоем? Никто так ничего ему и не объяснил, но Рон решил, что сейчас, когда она полностью погружена в свои воспоминания, не стоит ее беспокоить вопросами. Лучше он пристанет к Малфою, если тот вылезет из палатки. — Мой отец убил его. — Черт. Это ужасно. — Да. Но это и правильно одновременно. — Проклятие волшебников, — со знанием дела кивнул он. — Ты знаешь об этом? Ты чистокровный? — Да. Но моя семья другая. Нам плевать на статус крови. — Мне тоже плевать. — Правда? Тогда добро пожаловать в клуб, — проговорил Рон. Она засмеялась. — А ты когда-нибудь любил? — спросила Кристин. Было так просто разговаривать с этим странным, едва знакомым парнем. Он долго молчал, глядя на палатку. — У меня есть Лаванда. — «У меня есть Лаванда» звучит не точно так же, как «я люблю Лаванду». — Я не знаю. Мне же всего шестнадцать, как я могу это знать? — Значит, это не любовь. — Я изрисовал стену Хогвартса на ее день рождения. — Тогда это точно не любовь, — констатировала Кристин, пожав плечами. — Вот это, — она указала на палатку, — это и есть любовь. — Знаю. Они вновь замолчали, слушая доносившуюся из радио музыку. Потом заиграла другая песня, слишком знакомая, и Кристин вздрогнула. — Я ведь не доучилась до конца года, меня перевели в Хогвартс. А у нас должен был быть бал в честь окончания года, — вслух размышляла она, слушая их с Робертом песню. Обычная магловская песня. Но такая знакомая. — У нас в Хогвартсе проходят балы. Они замечательные, — похоже, не одна она сейчас блуждала в лабиринте воспоминаний. Потом Уизли встал прямо перед ней и протянул ей руку. — И? — не поняла Кристин. — Ну, ты так и не потанцевала на балу, сама же сказала. Кристин все еще смотрела на его протянутую руку. — Я не знаю, кто ты, Кристин Анора, но думаю, что ты заслужила хотя бы один танец. Она приняла его руку. Рон не понимал, что он делает и о чем он думал, когда приглашал ее. Он танцевать-то почти не умел. Просто на секунду ему захотелось сделать это. Притвориться, что войны никакой нет, а они в родном Хогвартсе и танцуют на балу. Она положила руки ему на плечи, и они стали танцевать. Это было странно. Но что в этом сумасшедшем мире вообще не странно? Она танцевала с Уизли, которого едва знала, под их с Робертом песню. — Мне плевать, что они говорят. Ведь я тебя люблю, Они хотят меня удержать, Но они не знают правды, — вдруг завыл вслед за приемником Рон. Кристин застыла. — Что? — Рон смутился. — Ты поешь? — Нет, видно же, что нет. Кристин вдруг захохотала. — Это несмешно, — Рон сам не понимал, что на него нашло. Просто… Все сейчас было как-то слишком просто. Кристин продолжила танцевать, двигаясь вместе с ним. — Продолжаю истекать любовью, Моя любовь истекает кровью. Продолжаю истекать любовью, Моя любовь истекает кровью. Ты причинил мне боль, — пропела она. — Давай же, Уизли. Рон улыбнулся. Все-таки Кристин Анора была странной. Она вела себя не как чистокровная волшебница. По крайней мере, сейчас, танцуя с ним посреди леса. Ночью. — Ты причиняешь мне боль, — запели они уже вместе, — Продолжаю истекать любовью, Моя любовь истекает кровью. Кристин не могла поверить в то, что она и Рон Уизли, о котором она вообще ничего не знала, танцуют и поют ее песню. Ну, видимо, это не только ее песня.