Несколько дней спустя
— Я уничтожу тебя, слышишь?! Чего бы мне это не стоило! Сотру в порошок всю твою жизнь, как ты, блядливый ублюдок, стёр мою!!! — Ну, давай! И как ты это сделаешь? У тебя же кишка тонка, Люцифер. Последний стоял, набычившись, с налитыми кровью глазами, плюясь ядом и ненавистью, почти не контролируя себя, готовый в любой миг броситься на сидящего по другую сторону стола Феррари, который выглядел оскорбительно уверенным в себе. Враждебный взгляд синих глаз, будто осколки айсберга, резанул насмешливостью и превосходством. У Люцифера внутри щелкнул тумблер, мгновенно возводя душившую его ярость в абсолютную степень. — И не смотри на меня так, пиздюк ты сраный! Думаешь, тебе терять нечего? Думаешь, если ты, подстилка, так популярен и богат, я не найду способа разъебать твою чванливую задницу?! — Молчать! — адвокат Феррари — миниатюрная женщина средних лет — резко оборвала поток изрыганий. — Мистер Эндо, успокойте своего клиента. Немедленно! Иначе никаких переговоров не будет. Мистер д’Агосто саботирует уже вторую встречу, и наше терпение на исходе. Ещё одна такая выходка, и я посоветую своему клиенту идти прямиком в суд и подавать иск за оскорбления и клевету. Ее голос звучал словно металл, обернутый шёлком, и ни у кого из присутствующих не было сомнений — если дойдет до суда, Веро́ника Дэвис порвет ответчика на клочки. Огонь-баба, не то что этот длинноволосый хлыщ. Люцифер покосился на своего адвоката, привычно подавляя необъяснимую неприязнь к этому холеному мужчине с акульей улыбкой. Тор Эндо считался одним из лучших в своей сфере, да и Мисселина заверила в его компетентности, но у Люцифера было ощущение, что юрист не на его стороне. Тор потянул все еще не остывшего мужчину за рукав, но тот, нервозным жестом вырвав руку, стремительно вышел из зала переговоров. Как только за ними хлопнула дверь, следовавший по пятам Эндо лениво процедил, не убирая с лица приклеенную угодливую гримасу: — Что ты творишь, Люц? Ты намерен победить или позволить Феррари поиметь себя по всем фронтам? Пока все козыри у него, а ты только позоришься, давая противнику неоспоримое преимущество. Люцифер метался по коридору, как зверь в клетке. Эмоционально жестикулируя, он горячо зашептал в лицо адвокату, выплевывая каждое слово: — Это ещё какое?! Феррари — ответчик, не я! И я должен лебезить перед ним и его Гитлером в юбке, чтобы получить какую-то вшивую компенсацию?! Адвокат, нагло ухмыльнувшись, уселся в кресло, вытягивая длинные ноги. Люцифер неловко потоптался на месте, раздумывая, не последовать ли его примеру: удивительным образом, нависая над Эндо, он ощущал себя в проигрышной позиции. Так и не решившись, мужчина схватил бутылку воды со столика, одним движением свинтил крышку и жадно припал к горлышку. — Ну, да, каких-то вшивых две сотни тысяч долларов, — насмешливый голос Тора врезался в уши. — Если, конечно, удастся ублажить Феррари и его ручного Цербера. Не уверен, что теперь они пойдут навстречу. — Да схуяли он должен куда-то там идти?! Это Феррари слил видео в интернет, наплевав не только на этику, но и на авторские права! Из-за него моя репутация пострадала! Так какого хрена меня тут отчитывают, как проебавшегося школьника?! Люцифер нарочно распалял собственную злость, закрываясь ею как щитом от глухо ворочавшихся внутри боли и обиды. Как? Как Дино мог так поступить?! Мужчина яростно взъерошил волосы, дёргая пряди на затылке до лёгкой отрезвляющей боли. Нельзя раскисать. Стоит дать слабину, и он будет уничтожен. Нет, он не позволит Феррари растоптать остатки его жизни, которые собирал по кусочкам последние полгода! — У тебя и улики есть, подтверждающие, что это он? — Тор улыбнулся так сладко, что Люцифер буквально кожей ощутил, как подскакивает сахар в крови. — Пока, кроме твоих домыслов, на Феррари ничего нет. С таким же успехом он может обвинить в сливе тебя. И тут он в любом случае в выигрыше: даже если не удастся ободрать тебя, как липку, его популярность возрастет. Ибо что ему терять? Черный пиар — тоже пиар. А вот пойдет ли такая огласка на пользу тебе… Тысячу раз подумай, прежде чем усложнять и без того говёную ситуацию своим говёным поведением. Выдохни, Люц, и послушай дельный совет. Эндо приглашающим жестом указал на соседнее кресло. Люцифер упрямо остался стоять. Внутри все клокотало от несправедливости, а горечь понимания, что Тор прав, разъедала душу. Адвокат, театрально вздохнул, сложив ладони перед собой, и одарил клиента ироничным взглядом. — Вот как все будет, д’Агосто. В суде мы заведомо проиграем. Поэтому моя цель — не довести до заседания. Вторая сторона согласилась на переговоры, чего я, признаться, не ожидал. Это джекпот. Я могу выбить из них двести тысяч, и мы замнем дело. Рот закрой! — чуть повысил голос Тор, видя, что Люцифер собирается возразить. — Думаешь, ты один такой, кто пытается воззвать к справедливости в подобном щекотливом деле? Хотя, — бесцветные глаза прожгли мужчину насквозь, — на моей памяти один-единственный. Остальные покорно засовывают язык себе в жопу, завидев чек с пятью нулями. Ещё и благодарят. Так вот, не будь кретином, Люц, возьми деньги и поблагодари. Все равно твое слово против его. Без заседания вы хотя бы в равных условиях. Не нужно дразнить гусей. По руками? Адвокат поднялся во весь свой немалый рост, притягивая ладонь Люциферу. И тут же сдавленно охнул, когда мужчина, жёстко обхватив его запястье, другой рукой выкрутил ему пальцы. — Ещё раз, — выдохнул Люцифер с садистским наслаждением — как же его достал этот высокомерным баран! — Один только раз назовешь меня кретином, и я тебе нос сломаю. Понял? — он грубовато потрепал отшатнувшегося Эндо по щеке. — Вот теперь по рукам. И, не давая юристу возможности отреагировать, направился обратно в зал переговоров. Феррари и потомок Адольфа встретили их подчёркнуто вежливо, отчего у Люцифера противно засосало под ложечкой. Пока Тор озвучивал требования своего клиента, Дино сканировал Люци нечитаемым взглядом, и тот невольно отметил, как заострились черты обычно приветливого лица. Феррари выглядел как статуя, высеченная из мрамора: казалось, набухшие желваки вот-вот прорвут тонкую кожу, так сильно он сжимал челюсти. Мужчине стало не по себе, но он усилием воли не отвел взгляд. Когда Эндо закончил, Дино с его адвокатом коротко переглянулись. — Нет, — Вероника Дэвис, казалось, испытывала особое удовольствие, произнося это короткое слово. — Нет?.. Но почему? Разве вы не понимаете, что в суде… Тор Эндо выглядел таким палевно растерянным, что Люциферу стало кисло и противно. Неужели ты не продумал план Б, тупица? Или настолько самоуверен, что и представить не мог, что тебе откажут? Плевать, найму другого адвоката! Буду сам себя представлять! В конце концов, справедливость важнее денег! — Нет, это вы не понимаете, — почти весёлый голос Дэвис вернул Люцифера к реальности. — Мой клиент лишь по доброте душевной пришел на встречу и, вопреки моим советам, не подаст иск за клевету. Но отвечать за чужие грехи мистер Филчев не намерен. Мы выдвигаем ответные условия, — она посмотрела на Дино, и тот уверенно кивнул. — Мы дадим триста тысяч… за авторские права на «Немой крик». Иначе вопрос будет решаться в суде. — Какого хуя?! — буквально взревел Люцифер, вскочив так резко, что опрокинул стул. — Совсем охуел, сучонок?! Не помня себя от пожирающей душу ненависти, он прямо через стол кинулся на Дино. Хотелось подпортить эту сладкую физиономию, стерев с нее маску превосходства! Тор, нужно отдать ему должное, мгновенно сориентировавшись, схватил его сзади, но, недооценив злость Люцифера, охнул, получив локтем в живот. — Вероника, только не вызывай охрану! Мы все обсудим! — Я придушу тебя, сволочь! Пизда тебе, а не мой фильм! Да я скорее сдохну, чем отдам его в твои пидорские ручонки! — Иди нахуй, Люцифер! Всеобщие крики слились в адскую какофонию. Люцифер бился в руках Эндо, изрыгая проклятия, угрозы и оскорбления. На шум прибежала охрана. Дэвис с видом победителя что-то шептала им, кивая в сторону обезумевшего мужчины, а Тор, пытаясь утихомирить его, приложил лицом в стол, навалившись всем весом сверху. — Заткнись, идиот! Ох, какой же ты придурок, Люц! Внезапно перед его лицом оказалось лицо Дино: мрачное, потемневшее от гнева. Взгляд синих глаз подействовал как ушат ледяной воды, и Люцифер неожиданно для самого себя перестал дебоширить. Лишь подумал, как унизительно лежать мордой в стол перед Феррари да ещё и с адвокатом, прижимающимся к его заднице. Сквозь гул в голове до него донесся чистый звучный голос. Дино не повысил тон, но каждое его слово было слышно всем в зале: — Можешь быть уверен: когда я отберу у тебя права на «Немой крик», ни одна студия не захочет нанять тебя даже выносить ведра из вагончиков на съёмочной площадке. Увидимся в суде, Люцифер. Взмыленный, униженный, содрогающийся под все еще давящей на затылок ладонью Эндо, Люцифер, вложив всю свою боль и бессильную злость, прохрипел вслед удаляющемуся Феррари: — Ненавижу тебя! Ненавижу! — Взаимно… Люцифер.***
Подголовник кресла ощутимо давил затылок, усиливая болезненную пульсацию в голове. Заперевшись в кабинете после провальной встречи с юристами, Люцифер не выходил из своего убежища полдня. Где валяется разряженный мобильник, он вообще в душе не ебал. Если Мисселина его не уволит, это будет просто чудо. Интересно, считается ли прогулом унылое валяние на рабочем месте? Дико хотелось выпить, ощутить блаженную эйфорию интоксикации, но при мысли об обжигающе-горьком вкусе алкоголя Люцифера замутило. — Люци, открой, я знаю, что ты там. Строгий голос Мисселины поднял волну паники. Но прятаться было бессмысленно, и Люцифер, внутренне сжимаясь, как школьник перед встречей с директором, обреченно поплелся к двери. — Ужас, какой спертый воздух! Ты решил медленно и мучительно задохнуться? Только не в моем офисе. И, чтобы ты знал, есть более быстрые и гуманные способы себя убить. Ее голос звучал деловито, однако в движениях Мисселины, пока она искала пульт от кондиционера и включала его, чувствовалась некая нервозность. Люцифер отрешённо наблюдал за действиями тетки и по совместительству своей начальницы. — Спасибо, но я пока не собираюсь сводить счёты с жизнью, — пробормотал мужчина, мешком падая обратно в кресло. — Если только ты сама меня не придушишь за проебаный рабочий день. Много звонков было? — Достаточно, — Мисселина сурово сдвинула брови, усаживаясь на край стола. Кабинет был таким маленьким, что, помимо кресла, стола и стоящего впритык шкафа, ничего и не помещалось. Люци, каждый раз находясь здесь, ощущал преддверие приступа клаустрофобии и старался поскорее покинуть помещение, отдавая предпочтение «полевой» работе. И сейчас хрупкая Мисселина, зажав его в угол, просто подавляла своими пятьюдесятью пятью килограммами справедливой укоризны. — Прости, Мис, — он невольно сделал попытку отодвинуться от тётушки, но спинка кресла уперлась в стену. — Ну, хочешь, оштрафуй меня. Или я буду месяц работать сверхурочно без надбавки. Готов понести любое наказание. — Несомненно. Но в данный момент меня волнует иное. Она улыбнулась тепло и чуть обеспокоенно. Люцифер ощутил пожатие миниатюрной ладони на своем плече. — Мальчик, мне звонил Тор Эндо. Сообщил, что ты намерен идти в суд, и… он отказался от этого дела. — Вот козлина! Ну, и скатертью дорога! Люцифер подпрыгнул как ужаленный, но изящная ножка в лодочке от Carlo Pazolini перекрыла ему путь к отступлению. — Все так серьезно? Дино отказался от перемирия? — Перемирия?! В голосе мужчины сквозил неприкрытый сарказм. Он очень любил и уважал Мисселину, но только пусть не говорит, что и она на стороне ебучего Феррари! Воспоминания об утреннем инциденте обожгли кислотой, и Люцифер едва сдерживался, чтобы не вылить всю свою ярость на тётку. — Я, я́ отказался от чертового «перемирия». Уж думал ты поймёшь. Мисселина задумчиво покачала головой, будто размышляя о чем-то, известном только ей. Мягкая улыбка тронула ее губы, а голос наполнился безграничным теплом и нежностью: — Люци, я понимаю. Понимаю, что ты обижен, что тебе больно. И так же понимаю, что ты, как маленький мальчик, выбираешь поддаться этой обиде и наказать, как ты считаешь, виновного, вместо того, чтобы выяснить, виновен ли он на самом деле. Почему, Люци? Зачем ты пытаешься унизить Дино, если тебе самому от этого больно? Чего боишься? Почему не выберешь очевидный вариант — поговорить с ним? Ведь тебе вовсе не деньги нужны, а понимание. От этого доверительного сочувствующего тона у Люцифера защипало в носу. Стало вдруг так стыдно за свою импульсивность. Конечно, Феррари был самым очевидным вариантом — ведь он сам вручил ему ту флэшку на злополучном дне рождения! Но можно было все же вести себя адекватнее сегодня утром. Чувствуя себя бесконечно усталым, запутавшимся, Люцифер лишь вздохнул: — Ты думаешь, это не он выложил видео? — Я зна́ю, — видя, как недоуменно вытянулось лицо племянника, Мисселина мелодично рассмеялась, помотав головой: — Нет, конечно, я не знаю наверняка, просто уверена, что он не мог. Это же Дино. В короткой фразе было столько убежденности, скрытого смысла, что Люцифер, ещё пять минут назад готовый рвать и метать от одного упоминания имени Феррари, невольно проникся любопытством. Уж кто-кто, а Мисселина слов на ветер не бросала. Раз так уверена в Дино, значит, есть основания. Люци накрыл тонкие пальцы, расслабленно лежащие поверх обтянутого юбкой колена, и задал давно терзающий его вопрос: — Мис, скажи, почему ты прониклась им после смерти Геральда? Если бы ты возненавидела, все бы поняли. Но сблизиться с… соперником — это сильно, даже для тебя. Он сам не ожидал, что ему так важно услышать ответ. И, пока Мисселина, смутившись, разглядывала носки своих туфель, отсчитывал удары заполошного сердца, что так настойчиво заявляло о себе в последнее время. — Я все ждала, когда ты спросишь. Она подняла затуманенные светлой печалью глаза и как-то виновато улыбнулась. — Не очень подходящее место и время, но не думаю, что они вообще могут быть подходящими. Подождешь минутку? Мисселина, поднявшись со стола, процокала каблучками из кабинета и буквально через минуту вернулась в ополовиненной бутылкой виски и двумя стаканами. Без предисловий разлила, подавая один ему. — Маккалан 12. Не очень люблю его вкус, бутылка осталась от Геральда. Символично, не правда ли? Отхлебнув, она сосредоточенно разглядывала янтарные переливы жгучего напитка в стакане, ожидая, пока Люцифер пригубит из своего. — Знаешь, я искренне хотела ненавидеть Дино, — негромко произнесла Мисселина, когда алкоголь немного расслабил мышцы, снимая часть напряжения. — У меня было достаточно поводов. Одна смерть Геральда чего стоит. Люциферу казалось, он чувствует боль, с каждым словом сочившуюся из ее души. Разве могут люди выносить столько? И разве должны такие добрые чистые женщины справляться с подобными страданиями сами? Он внимал каждому слову, силясь понять, ощутить то, что было ведомо этой светлой женщине. Достаточно сильной, чтобы утешать любовника мужа, признавая, что горе у них общее. — Но Кроули подтвердил — Геральд давно знал, что нездоров. Это был его выбор — проигнорировать предупреждения лечащего врача. Понимаешь? Дино не виноват. — Да, но как же остальное? — Люцифер старался, чтобы голос звучал ровно, пытался не причинить Мисселине лишней боли. — Измена длилась не один год. Феррари знал, что Геральд женат. И как ты не возненавидела самого Геральда? — О, я пыталась, — она невесело рассмеялась, одним глотком допивая виски и тут же наполняя стакан снова. — Но дело в том, что в своей жизни я знала только любовь: сначала от родителей, потом от Геральда и детей. Мне повезло, Люци. Я просто не умею ненавидеть. Да и смысл? Зачем отравлять свою душу, омрачать дорогие воспоминания, перечеркивая целую жизнь — счастливую жизнь — лишь потому, что мой муж обладал настолько большим сердцем, что оно смогло вместить не только меня? К тому же когда я узнала Дино, то поняла, что на него просто невозможно таить обиду. Это… это как ненавидеть солнце за то, что оно светит. Понимаешь? Люцифер не понимал, но что-то в ее тоне, в чертах одухотворенного лица, дышащего умиротворением при упоминании дорогих ей людей, завораживало, покоряя неземной красотой, подсвеченной изнутри. — Ты — святая женщина, — абсолютно искренне улыбнулся Люцифер, поднося тонкие пальчики к губам, — я просто восхищаюсь тобой, Мис. — Вовсе я не святая. Я просто хотела, чтобы у моих детей было то же самое, что и у меня — доверие к родителям. Поэтому я не скрыла от них Дино. Не хотела, чтобы они узнали из слухов и сплетен, не могла допустить, чтобы мои дети остались наедине с этой ситуацией. Поверь, это было нелегко и очень страшно. Они могли вылить свою боль на меня, могли навсегда возненавидеть умершего отца. Но, вместо чрезмерной опеки, я дала им возможность прожить ситуацию здесь и сейчас, а не возвращаться к ней спустя десять, двадцать лет, плача в кабинете психотерапевта, когда их семьи будут рушиться из-за незалеченных вовремя травм. Я верю, что если не сейчас, то позже они оценят мой поступок. — Но Геральд подорвал и твое, и их доверие! Они имеют право ненавидеть его. Мисселина, болезненно закусив губу, несколько раз вдохнула, будто собираясь с духом, чтобы произнести главные слова: — Да. И мне до сих пор от этого больно. Но я не в силах изменить его́ выбор. Я могу лишь сделать свой и не заполнять дальнейшую жизнь ненавистью. Нам так мало отведено, Люци, — она подняла на него почти умоляющие глаза, — жизнь может оборваться в любой момент, и мы ничего не можем с этим сделать. Они замолчали, будто опасаясь расплескать переполняющее их чувство, у каждого свое. У Мисселины — умиротворение с примесью грусти. У Люцифера — тайное облегчение, граничащее с сакральным откровением. Когда они вышли из офиса, солнце садилось, золотя верхушки невысоких деревьев. Обняв тетю, Люцифер благодарно шепнул: — Ты чудо, не знаю, что бы я без тебя делал. Мисселина по-матерински потрепала его по щеке, ласково улыбаясь: — Просто не противься счастью, когда оно на тебя свалится. Он захлопнул за ней дверцу такси, с блуждающей на лице улыбкой глядя вслед взметнувшемуся облачку выхлопных газов. Усевшись в Кадиллак, воткнул шнур зарядки в телефон, колеблясь, открыл мессенджер. И минуту пялился на надпись в чате с Феррари, подводящую черту в их общении:«Вы не можете писать этому пользователю, поскольку он ограничивает круг лиц, которые могут присылать ему сообщения».
Видимо, теперь суд — единственное место, где они смогут поговорить.***
Спрятав пылающее лицо в сгибе локтя, Люцифер кусал губы, пытаясь настроиться на оргазм. Удовольствие постоянно ускользало, как волна, лениво лижущая берег, дразнит обожжённые солнцем скалы, неуловимо отползая назад. Не помогал даже образ Феррари, который Люци настойчиво призывал. Все время что-то отвлекало: шум кондиционера, чужое дыхание, бесячее кликанье клавиш. Мужчина раздраженно выдохнул, перекатил во рту едва тлеющую сигарету, сминая несвежие простыни. Полумрак спальни давил, ни капельки не способствуя эякуляции. Кажется, пора закругляться. Ади, правая рука которого ритмично двигалась на члене Люцифера, не отрывая взгляда от экрана смартфона, буднично поинтересовался: — Все в порядке, бро? Люцифер что-то невнятно промычал, стискивая запястье приятеля. Тот, видимо, приняв этот жест за поощрение, крепче сжал кулак. — Ща, ща, один момент. Сэми почти согласился на свидание — он ответит, и обе мои ладони в твоём распоряжении. Частил рыжий, не прекращая печатать второй рукой. Люцифера вдруг обожгло осознанием, в какой дикий кринж превратилась его жизнь: он практически переквалифицировался в пидора из-за иррационального влечения к бывшему порнушнику, но вместо того, чтобы развлекаться с тем, ради которого встаёт его хуй, он лежит в постели приятеля, не испытывая к нему ни малейшего влечения и притворяется похотливым животным, на самом деле чувствуя жгучий стыд! И — как вишенка на торте — Ади, параллельно с дружескими экспериментами в постели, коими они время от времени предавались с того памятного раза, написывает своей реальной зазнобе, зазывая на свидание! Если когда-нибудь Люц решится продать этот сюжет Netflix, можно быть уверенным — мыльная опера подвинет таких сериальных мастодонтов как F*R*I*E*N*D*S и отвоюет первые строчки во всех мыслимых и немыслимых рейтингах, прославив его во веки веков! Это было так несуразно, так похабно и оскорбительно смешно, что Люцифер, запрокинув голову, громко захохотал. Ади от неожиданности дернулся, ненарочно оцарапав нежную плоть, отчего мужчина болезненно ойкнул, но смеяться не перестал. — Ты чего, бро? Я сделал тебе… щекотно? Обескураженный рыжий не знал, что и думать, а Люцифер все хохотал и хохотал, пряча лицо в ладонях, зажимая рот, кусая кулак, но смех все равно прорывался, переходя в неразборчивое бульканье. — Т-ты… сд-делал мне… Ты-ы… см-мешно!.. Мышцы живота сводило судорогой, он поджимал ноги, отчего расстегнутые джинсы сползли ниже, оголяя полужопия, и, представляя, как нелепо выглядит сейчас, ржал с новой силой. У него саднило горло от сухого кашля, больше похожего на сиплый лай, из глаз градом лились слезы, затекая в уши и за шиворот, но Люци просто не мог остановиться, скручиваясь в новых и новых спазмах неконтролируемого хохота. Ничего не понимающий Ади невольно вторил ему, подхихикивая, и даже отложил телефон, поглощённый происходящим: — Какой же ты придурок, ну! Никогда не видел таких отбитышей — ему дрочат, а он ржёт! Рыжий перевернулся на бок, подперев голову рукой, весело разглядывал Люци как какое-то диковинное животное, будто видя впервые. — Это всё, или хочешь закончить? Он кивнул в направлении все еще стоящего члена Люцифера. Очередной взрыв хохота оборвался на высокой ноте, сменившись хриплым смущённым кашлем. Прямолинейный вопрос приятеля вернул к реальности, и Люцифер ощутил дискомфорт происходящего. Натянув одеяло чуть ли не до носа, он глухо просипел: — Наверное… не хочу… Это было странно, учитывая, что член продолжал стоять, истекая смазкой. Но внутри все противилось, отталкивая. Ади, красноречиво уставившись на «вигвам» из одеяла, демонстративно цокнул языком. — Снова капризный хуй? И чем ему мои волшебные ручки теперь не угодили? У Люцифера вырвался нервный смешок, больше похожий на задушенный клекот. Было одновременно дико стыдно и невъебенно смешно. — Я бы хотел побыть один, можешь уйти? Рыжий невинно похлопал ресницами: — Но это моя комната, и ты лежишь в моей постели. Совсем меня не любишь, да? И, насладившись загнанным взглядом друга, на дне зрачков которого плескалась настоящая паника, расслабленно засмеялся: — Да ладно тебе, бро. Я все понимаю. Даже простая дрочка приносит больше удовольствия, когда тебе дрочит объект твоих влажных грёз. — Тебе, блядь, откуда знать? Каркнул Люцифер, зарываясь глубже в одеяло. Толстый намек на Феррари — Ади постоянно так делал! — режущим дискомфортом проник под кожу. Приятель пожал плечами, поднимаясь: — То, что я никогда не давал в жопу, не означает, что я не влюблялся. И направился к двери, притворно сетуя: — Так бесцеремонно меня ещё не выпроваживали. Ладно, съебусь ненадолго, пока ты приводишь себя в порядок. Уже на пороге комнаты рыжий усмехнулся через плечо: — Но только потому, что ты мне дорог… сладкий! И тут же как ошпаренный кинулся прочь, ловко увернувшись от брошенной в него подушки. Оставшись один, Люцифер некоторое время бездумно пялился в потолок. Внутри ворочалось что-то тяжёлое, невысканное, не покидающее его последние сутки, даже после разговора с Мисселиной. Что-то, чему он постоянно пытался найти оправдание, но не находил. Осадок от скандала с Феррари. Если Люцифер прав, отчего его тяготит эта стычка? Может, он просто боится проиграть в суде? Хрень. Боясь произнести это вслух, словно признание сломает все его защиты, он внутреннее сжимался от всепроникающего, отравляющего кровь чувства — обиды. Обиды, что Феррари так легкомысленно отнесся к его подарку. Ведь даже если не он собственноручно выложил видео в интернет, то явно недостаточно бережно хранил флешку, раз до ее содержимого кто-то добрался. А кто это ещё мог быть, если не сам Дино и его окружение? Ну, не Энди же! И не Ади. Конечно, рыжий черт стопроцентно был способен на такое, но мотив? Не из ревности же на фоне дружеских экспериментов в койке. Конечно, это Феррари, ну, а кто ещё?! А может, убеждать себя в этом было отвлекающим маневром от подспудного, назойливо грызущего за ребрами чувства вины и бессознательного ощущения, что все же не прав. Размышления прервал телефонный звонок. — Мисселина? — Люци, — в сдержанном тоне женщины сквозило завуалированное волнение, — мне нужна твоя помощь. — Что-то случилось, Мис? — он сел на кровати, ощутив нарастающую тревогу. — Нет-нет, ничего особенного. Хотя, как посмотреть. Помнишь дом миссис Фидеро? Как же — злополучный коттедж на отшибе, которым владела странноватая старушка. Геральд ещё при жизни несколько лет не мог найти на него арендатора. — Мне позвонил потенциальный квартиросъемщик. Он очень заинтересован, но показать нужно срочно. — Насколько срочно? — хрипло уточнил Люцифер, не в силах отделаться от чувства, что Мисселина что-то утаивает. — Как можно скорее. Прямо сейчас. Мужчина невольно скосил взгляд на часы — почти половина восьмого. Кто смотрит дом на отшибе в такое время в субботу? Маньяк, не иначе. Прикинув, сколько добираться до Роузвуд-ленд по пробкам, он попытался отделаться от повинности, но Мисселина неожиданно резко припечатала: — Ты мне должен, Люцифер. Поднимай свою задницу и отправляйся на место сейчас же!