***
Ужасный сон заставил ее проснуться. Не так Дженнифер представляла себе бодрое «доброе утро». Или уже полдень? Во всяком случае, думала она, Круэллы уже давно не было в стенах ее (любезно подаренного начальницей) дома. Девушка потянулась в кровати и встала, в предвкушении нового дня. Ее выходной был хорошим поводом выбраться куда-нибудь в город или остаться дома, чтобы посмотреть какой-нибудь фильм или устроится с книгой на диване в гостиной с чашечкой невыносимо горячего черного кофе. Дженнифер оделась и, заплетая копну нерасчесанных волос в хвост, спустилась на кухню, где нашла записку. Похоже, к этому придется привыкать.____________
Доброго времени суток. Не смей завтра опаздывать. У нас с Майком запланирована встреча, небольшой прогон и примерка. Тебе надо многому научиться. Опоздаешь — пеняй на себя. Де Виль.____________
— Ну, как же иначе! Да, Круэлла? — Дженнифер, усмехнувшись, кинула записку обратно на стол, прокручивая планы на день, пытаясь выбросить из головы прочитанное.***
— Мисс де Виль, мы же уже все обговорили, — умоляющий тон никак не действовал на девушку. — Майк, сколько можно? — утомленно вздыхала та. — Я тысячу раз тебе повторяла, не будет ничего подобного! Круэлла напряженно тряхнула рукой в сторону молодого человека, чтобы тот замолк и оставил ее наедине, что он и сделал. У девушки была ужасная мигрень. Еще никогда головная боль не была такой невыносимой. А головные боли были ежедневной традицией уже в течение нескольких недель. Она чуть не выдернула ящик стола, открывая его, чтобы достать обезболивающее. Вместо привычной одной, де Виль закинула в рот три небольшие белые таблетки. Круэлла отчаянно нуждалась в их быстром эффекте, как никогда. Ей нужна была свежая голова, такие же свежие, гениальные идеи для совершенства предстоящей феерии. Спустя десять минут девушка почувствовала небольшое облегчение, боль стихала понемногу, и дизайнер позволила себе ненадолго расслабиться. Работы было много: встречи, обеды с важными людьми и один из банкетов, на которых Круэлла бывает крайне редко. Своими редкими и короткими визитами де Виль предпочитает злить людей, они ее ненавидят за это, но ждут всегда. Каждый раз, когда она принимает приглашение, у того, кто пригласил, случается праздник. Слух разлетается быстро, почти мгновенно, и многие приходят лишь для того, чтобы воочию увидеть саму Круэллу де Виль, даже папарацци крайне редко удается выловить кутюрье на улице. Банкеты — редкая процедура, для жадных газет.***
Дженнифер решила вдохнуть воздух свободы, гуляляя по улицам Лондона, одновременно утопая в своих мечтах и мыслях. Единственное, что смущало девушку — все они, так или иначе, были связаны с Круэллой. Это немного пугало. Соловья невыносимо интересовала ее новая знакомая. И именно сейчас Дженнифер осознала, что пальцы рук Круэллы, расстегивавшие ее блузку, она никогда не забудет. Это было неожиданно, ново, но и нельзя было назвать неприятными эти мимолетные прикосновения. Безумие. Ужасное, неправильное безумие. Как иначе объяснить все сводки к Круэлле? Сильное желание получить всю информацию о ней, чтобы угодить, стать полезной. Она же ничего не сделала хорошего. В качестве наказания именно Дженнифер стала главной моделью на показе. Петь и дефилировать одновременно? Что-то новенькое. Круэлла — это безумие в чистом виде. Она словно ключик к любой задачке. Гениальна, находчива и перспективна. Всегда знает чего хочет. Но переменчива. Де Виль, судя по последним наблюдениям, может быть обманчиво покладистой, но лишь за тем, чтобы напасть со спины. Невероятная!***
Дни календаря сменяли друг друга, оставляя все репетиции и наставления начальства теплым отпечатком в памяти новоиспеченной Коралины Барнз, девушки, чье настоящее имя будет известно лишь отдельным лицам. Дженнифер немедля взялась за оформление своего альтер эго. Косметика тщательно скрыла небольшую угловатость ее лица, на голове Каролины был черно-красный парик, ей надо было привлекать внимание, ведь она Соловей и, по совместительству, творение Круэллы де Виль, о чем символизирует сама задумка парика. — Покрутись-ка, — тихо пробормотала кутюрье, — мне надо видеть все. Невольно цыкнув и закатив глаза, Дженнифер повиновалась воле начальницы. — Я тебе плачу деньги, а ты глаза на меня закатываешь? — усмехнулась девушка, подходя ближе к подиуму. — У меня уже ноги гудят, — взвыла шатенка в парике, — а ведь я еще не пела даже! — Ладно, снимай каблуки, — выдохнула де Виль, потирая переносицу, — и повтори еще раз подход. Если не будешь мухлевать, это последний раз, и ты можешь отдохнуть и распеться. Устраивает? — Да, — широко улыбнувшись, кивнула Джен и аккуратно пнула каблуки в сторону, — вполне. Все шло как нельзя лучше. Программа была переделана наскоро, в связи с тем, что главная модель была певицей. Круэлла была горда Дженнифер. Она видела в ней потенциал и не давала ему пропасть. Каждый день де Виль работала с ней, представляя какой это произведет фурор. Девушка была фактически ее творением, звездой. Ее звездой. Новая модель, в лице Кук, благодаря неделям тренировок и репетиций, ни в чем не уступала профессионалам. К удивлению начальницы, Дженнифер все быстро схватывала. Были моменты, когда Круэлла лишь обдумывала в голове поставить ли девушку в то или иное место, а шатенка тут же становилась туда, куда ее хотели передвинуть, будто следила за взглядом. Дженнифер несколько раз удавалось увидеть ее платье. И это было по истине грандиозное произведение. Оно было некой отсылкой к концу могущества «Дома Баронессы» и блестящему началу «Дома Круэллы де Виль». Винтажный стиль плавно перетекал в, свойственный кутюрье, бунтарский, напоминающий о ярких выступлениях-вызовах девушки. Это нельзя было спутать ни с чем. — Не-ет! — вздохнула Круэлла. — Нет, нет, нет! — Да что еще-то? — страдальчески выпалила Джен. — Я же тебе говорила, — девушка строго взглянула на модель, — после прохода ты идешь налево! Налево черт возьми! — Но ты говорила направо! — по-детски топнув ножкой взвизгнула Соловей. — Я точно это помню! — Направо — для зрителей, Кук, — усмехнулась де Виль, скрестив руки на груди. — Не надо называть меня по фамилии, — Дженнифер показательно отвернула голову. — Хочешь сказать, ты меня не уважаешь? — Ой, все! — Круэлла, сдаваясь, подняла руки. — Просто повтори без лажи, и ты свободна, дорогуша.