Мой личный враг

      Выйдя из лифта, я остановилась, втягивая в себя холодный, пропитанный влагой воздух Нижнего мира. Кажется, когда я была здесь в прошлый раз, было всё-таки немного теплее, да и солнце, пусть и менее яркое чем там, наверху, изредка проглядывало из-за туч. Сегодня же холод был такой, что пробирал до костей. Впрочем, возможно, это происходило потому, что я сейчас одета в кружевное платье с вырезом, полностью открывающим плечи. Наверное, из-за этого мне так холодно…       — Ну и долго ещё ты намерена здесь торчать? — внезапно услышала я за спиной голос сэра Заксена и невольно вздрогнула.       В тоне, которым он произносил эти слова, прозвучали ледяные нотки, из-за чего я почувствовала себя совсем неуютно… Что же он за человек, в самом деле? Только сейчас, несколько минут назад, почти доброжелательно разговаривал со мной, а сейчас вдруг опять превратился в некое подобие ожившей ледяной статуи, от которой так и веет холодом…       Вздохнув, я немного поправила сбившуюся на сторону диадему и тихо проговорила:       — Нет, совсем недолго. Я уже иду.       Держа в одной руке меч и придерживая другой слишком длинную юбку, которая ужасно мешала мне ходить, я подошла к нему.       Сэр Заксен смерил меня презрительно-насмешливым взглядом, а затем произнёс:       — Так мы до завтрашнего утра до штаба не доберемся… Слушай, ты можешь снять эту хрень? — добавил он, указывая рукой на моё платье.       Я замерла на месте, услышав эти его слова.       — Вы хотите, чтобы я сняла платье? Прямо здесь, на Станции? Я что, по-вашему, в нижнем белье должна проделать весь путь до штаб-квартиры Гончих?!       — Конечно же нет! — фыркнул он. — Говоря «эта хрень», я подразумевал не всё платье целиком, а ту штуку, которая делает тебя похожей на пивную бочку.       — А, вы имеете в виду кринолин? — наконец-то сообразила я.       — Да, — кивнул сэр Заксен. — Ты можешь его как-нибудь снять? Тебе же самой без этой ерунды легче идти будет.       — Попробую, — проговорила я. — В точности не уверена, но, кажется, кринолин привязывается к корсажу платья ленточками… Надеюсь, я смогу их развязать…       — Нет. — Покачав головой, он протянул мне нож. — Некогда возиться. Разрежь эти завязки ко всем чертям и идём!       Мысленно вздохнув, я задрала верхнюю юбку и начала аккуратно разрезать ленты, при помощи которых кринолин крепился к корсажу. С передними и боковыми завязками я справилась без труда, а вот с задними…       — Дальше не могу! — воскликнула я, безуспешно изворачиваясь с ножом в руках и пытаясь перерезать оставшиеся ленты. — Никак до них не дотянусь…       — Дай сюда!..       Сэр Заксен отобрал у меня нож и в несколько взмахов клинка разделался с оставшимися завязками. Я почувствовала, как кринолин спадает с меня и, переступив через него, поспешно оправила верхнюю юбку.       — Я готова, идёмте!       — Ладно…       Подобрав одной рукой ставший немного длиннее подол платья, я побрела следом за командиром Гончих.       Сэр Заксен шёл впереди меня так быстро, что я с трудом поспевала за ним. Время от времени он останавливался, обернувшись, смотрел на меня взглядом, не предвещающим ничего хорошего и… с каждым разом мрачнел всё больше и больше. Относительно благодушного ещё недавно настроения как ни бывало, брови почти сведены на переносице, глаза опять тёмные, серо-фиолетовые, того же оттенка, что и грозовое небо…       — Тащишься, как черепаха! — наконец, не выдержал он. — Или ты ускоришь шаг, или я лично сорву с тебя остатки этого безобразия, именуемого свадебным платьем, если оно тебе мешает идти быстрее… Не поторопишься — придёшь в штаб в одних трусах и в лифчике, это я тебе обещаю!       Я невольно ойкнула, подумав, что он и вправду может осуществить эту свою угрозу и немного ускорила шаг. На всякий случай, как говорится, от греха подальше.       Но как бы я ни торопилась, путь до штаб-квартиры Гончих на этот раз занял гораздо больше времени. Так, что когда мы с сэром Заксеном достигли кованных ворот, окружающих мрачное серое здание, небо над головой уже окрашивалось тусклыми пепельно-алыми красками вечерней зари.       *****       Во дворе штаба в тот вечер было на удивление многолюдно. Помнится, в прошлый раз, когда я здесь была, то не встретила здесь ровным счётом никого. Теперь же…       Я невольно вздохнула, заметив, что толпившиеся во дворе Гончие все разом уставились на меня. В их взглядах не было враждебности — скорее, любопытство, смешанное с капелькой зависти, но я всё равно чувствовала себя не слишком уютно. Мне отчего-то вдруг захотелось спрятаться где-нибудь или убежать как можно дальше от этого места…       Наверное, всё дело в том, что я женщина. И в том, что на мне сейчас надето довольно открытое платье, сшитое из тонкой шёлковой ткани, украшенное каскадами кружев, изящной вышивкой и атласными ленточками. Мой наряд… Должно быть, он был для них чем-то вроде напоминания о тех днях, когда они ещё жили в Верхнем мире. Наверняка многие из этих молодых мужчин, по воле рока ставших Гончими, происходят из хороших семей. В своих прошлых жизнях они участвовали в светских развлечениях, посещали балы и рауты… Теперь всё это для них уже в прошлом. Как, впрочем, и для меня…       — А она совсем не дурна собой! — услышала я их перешёптывания.       — Точно! Настоящая красавица!       — Повезло же командиру! Эх, нам бы так!..       — Что, завидно стало, Эндрю?       — Да нет, Джим… Просто, до чёртиков надоело уже к тем шлюхам из таверны таскаться. Чего-то получше захотелось. Эх, мне бы сейчас молоденькую барышню из высшего общества! Вот, помнится, когда я ещё жил наверху…       — Это точно! Девушки из знатных семей лучше всех местных барышень. Они чище, и пахнет от них приятно. И, самое главное, никакую поганую болезнь от них не подцепишь…       — Похоже, наш командир долго в таверне теперь не покажется. Кто же в здравом уме и в твёрдой памяти променяет такую красотку-жену на каких-то там потасканных девиц из бара?..       — Быстро же он её забыл…       Я не слишком хорошо понимала, о чём они говорят, но интуитивно чувствовала, что это имеет отношение к той самой запретной любви, о которой в Верхнем мире не принято говорить вслух. И я сильно сомневалась, что хоть кто-то из этих парней, беззастенчиво пялившихся на меня сейчас, был женат. Финн в разговоре со мной не так давно обмолвился, что Гончим жена по статусу не полагается и что это только для сэра Заксена святой Юне сделал исключение. Значит, те девушки, о которых они говорят — это их возлюбленные, а не супруги? Но почему же тогда эти мужчины отзываются о них с таким презрением? Называют потасканными и грязными…       — …Это что ещё за собрание такое?! — услышала я громкий, недовольный голос командира. — Чего вы тут встали как вкопанные, вы, бесполезные куски дерьма? Вам тут что — представление? Цирк приехал?.. А ну, быстро разошлись по своим постам, не то!..       Гончие стали поспешно расходиться, так, что через пару минут двор перед зданием штаб-квартиры практически опустел.       — Чего это ты снова на них накричал, Закс? — произнёс подошедший к нам сэр Инес. — Ребята не сделали ничего плохого, просто пришли, чтобы посмотреть на твою невесту… И их любопытство можно понять: они же здесь нормальных женщин, считай, не видят, если, конечно, не считать двух или трёх девушек из таверны.       Сэр Заксен обернулся в его сторону и всё ещё недовольным тоном сказал:       — А, это ты, Инес. Как всегда, вовремя. Забери её с собой, отведи на склад, распорядись, чтобы ей там выдали форму, поставь на довольствие и отведи в её комнату. После этого приходи ко мне, я дам тебе особое задание на эту ночь.       — Так точно! — произнёс вице-командир. — Я сделаю в точности так, как ты мне приказываешь… Мисс э-э… Тистелла, правильно? — добавил он, обернувшись в мою сторону. — Ох, то есть, я хотел сказать, леди Бранденбург… Пожалуйста, следуйте за мной.       Он был первым, кто назвал меня новым именем, к которому я не привыкла и чувствую, привыкну очень и очень нескоро. Лично я предпочла бы по-прежнему называть себя «мисс Тистелла», но по законам Верхнего мира женщина, выходя замуж, должна обязательно брать фамилию своего супруга. Так что, придётся привыкать, ничего не поделаешь. С сегодняшнего дня я больше не Кирс Тистелла, а Кирс Бранденбург. Вне зависимости от того, нравится мне это или нет…       *****       — Ну, вот, это — ваша комната, — проговорил сэр Инес, открывая передо мной, уже успевшей к этому времени переодеться в форму Гончей, дверь небольшого, скромно обставленного помещения.       Неширокая кровать возле стенки, деревянный стол возле узкого зарешеченного окна, рукомойник в дальнем углу. Всё. Ни шкафа, ни даже тумбочки — ничего, где я могла бы хранить свои вещи, если бы, конечно, взяла из дома что-то ещё кроме кулона и меча. Я даже порадовалась тому, что сняла кринолин ещё на Станции. Боюсь, что в своём пышном свадебном платье я бы просто не смогла протиснуться в дверь.       Но что не могло меня не радовать, так это то, что моя новая комната оказалась на удивление чистой. Да, конечно, она выглядит очень скромно и ни в какое сравнение не идёт с моей комнатой в родительском доме. Но это, всё-таки, район Убежища. Странно было бы ожидать чего-то большего.       — Должно быть, вам не слишком приятно видеть здесь такой аскетизм, — слегка виноватым тоном проговорил сэр Инес. — В прошлом вы были аристократкой и, разумеется, не привыкли к подобным вещам. Первое время вам будет нелегко, но я верю, что вы справитесь.       — Нет, всё в порядке, — покачала я головой. — Вам нет надобности беспокоиться об этом, сэр Инес. Да, я была раньше аристократкой, но я бы не смогла работать в полиции, если бы не умела жить в стеснённых условиях. Эта комната даже лучше, чем помещения для отдыха в Храме. И это — если не говорить о том, что мне ни с кем не придётся её делить, что она — моя собственная.       — Да, вы правы, — кивнул он. — Когда-то нам всем приходилось спать в одном помещении. Но здесь другие порядки. У нас тут нет общих комнат, все Гончие живут отдельно друг от друга.       Я вдруг вспомнила, как сэр Кордоа говорил мне о том, что Гончими становятся полицейские, оставшиеся без напарника и совсем неважно по какой причине это происходит. Выходит, что и сэр Инес тоже когда-то работал в полиции? Интересно, каким офицером он был? Наверное, из него получился замечательный слуга правосудия. Если даже здесь, в Нижнем мире, пропитанном болью и отчаянием, он всё равно оставался честным и благородным, то раньше, наверное, он был одним из лучших полицейских… Как же получилось, что такой хороший человек, как сэр Инес, мог оказаться здесь?       «А как ты сама могла здесь оказаться? — не без ехидства заметил мой внутренний голос. — Вот то же, по всей видимости, случилось и с ним».       «Нет, — возразила я своему альтер-эго. — Сэр Инес не мог оказаться здесь по той же причине, что и я. В конце концов, он не женщина. И чтобы сюда попасть, ему не нужно было становиться женой Заксена Бранденбурга. Ясно, что он стал Гончей из-за того, что с его напарником что-то случилось… Хотела бы я знать, что именно с ним произошло».       — Что-то не так? — внезапно услышала я немного встревоженный голос вице-командира. — Леди Бранденбург, вы так внезапно замолчали…       — Кирс, — проговорила я. — Называйте меня по имени, без всяких там «леди», хорошо? Я привыкла, что на прежней работе ко мне почти все коллеги так обращаются.       — Хорошо… Кирс, — кивнул он. — Я должен вам ещё кое-что сказать. Не знаю, может быть, это покажется вам преждевременным, но ваша работа начнётся уже завтра. Вам нужно будет на какое-то время отправиться в патруль. Но перед этим сразу после завтрака я устрою для вас что-то наподобие экскурсии и проведу по нескольким районам Убежища, которые вы не видели в прошлый раз.       — Ладно, я вас поняла, — проговорила я. — А кто будет моим напарником?       — Никто, — покачал головой сэр Инес. — У вас не будет напарника, Кирс. Видите ли, мы не располагаем таким количеством людей как там, в Верхнем мире, чтобы ходить на патрулирование парами. Нам приходится обходить районы Убежища в одиночку. Если во время работы у вас возникнут проблемы, то воспользуйтесь свистком, который лежит в верхнем ящике стола. Кто-нибудь из наших услышит его и придёт к вам на помощь.       Напарника у меня здесь не будет. Это как-то странно и непривычно, хотя не сказать, чтобы совсем уж плохо. Не уверена, что после двух лет работы с Финном, которого я считала лучшим другом, почти что братом, я смогла бы так вот запросто начать патрулировать улицы с совершенно незнакомым человеком.       — Хорошо, — кивнула я. — Я вас поняла, сэр Инес. Если во время патрулирования что-то случится, непременно воспользуюсь вашим советом. И… спасибо вам за доброту.       — Это не доброта, — с самым серьёзным видом покачал головой вице-командир. — Я делаю для вас то, что сделал бы для любого нового коллеги… Желаю вам удачи, Кирс. Думаю, она вам очень скоро пригодится. На этом, пожалуй, всё, я вас оставлю. Постарайтесь как следует отдохнуть, день завтра для вас будет не из лёгких… Спокойной ночи, увидимся утром… Да, и после завтрака никуда без меня не уходите из столовой, ладно?       — Ладно, — кивнула я. — Спокойной ночи и вам, сэр Инес. Рада буду возможности поработать вместе с вами завтра.       Вице-командир ушёл, закрыв за собой дверь. А я, присев на край кровати, невольно задумалась о том, насколько же несправедлива ко мне Судьба. Если уж святому Юне так захотелось выдать меня замуж за кого-то из командиров Гончих, то почему бы ему было не остановить свой выбор на сэре Инесе? Он — хороший человек, который наверняка не любит ненужной жестокости и грубости. Уверена, с ним я быстро смогла бы поладить, может быть, даже была бы по-настоящему счастлива… Зачем, ну вот зачем Его Святейшество выбрал мне в мужья сэра Заксена? Разве он не видел, что мы с ним — как небо и земля, две противоположности? Между мной и Заксеном Бранденбургом нет и не может быть ничего общего, мы с ним совершенно разные люди, с противоположными принципами и мировоззрениями…       «Теперь — есть, — снова напомнил мне о себе внутренний голос. — Теперь тебя связывают с ним священные узы брака. Узы, которые вы оба не сможете разорвать, даже если и захотите это сделать».       От невесёлых размышлений меня отвлёк стук в дверь.       — Прошу вас, Кирс, откройте! — услышала я слегка взволнованный голос вице-командира. — Я знаю, что уже довольно много времени, но… Это его приказ, понимаете?..