Мой личный враг

      Прошло несколько дней. Я понемногу поправлялась и, как советовал мне Глиссаде, старательно гнала прочь все грустные мысли. У меня ещё будет время для того, чтобы оплакать Риелит и Мерло, пока же…       — Я должна побыстрее вылечиться и встать на ноги! — твердила я себе, лёжа в кровати и глотая горькие лекарства. — Я не могу позволить себе умереть здесь от нелепой простуды. Ведь это наверняка обрадует Заксена, который спит и видит, как бы от меня избавиться, да так, чтобы ему самому при этом не пришлось держать ответа перед Храмом. Ни за что не доставлю ему такой радости. Он от меня этого уж точно не дождётся!..       Я не знала, был ли командир Гончих тем, кто убил Риелит и Мерло. Адаже не подтвердил моих подозрений, но вместе с тем не стал и отрицать, что человеком, который с ними разделался, вполне мог быть кто-то из Гончих, не исключено, что и их командир. Да и я сама во время дуэли видела в руках у Заксена короткий меч с более узким лезвием, чем обычные мечи храмового образца. Меч, ширина лезвия которого вполне соответствовала размерам ран, полученных Мерло и Риелит. Более того, он же сам признался мне в том, что убил их. Ему не было надобности мне врать. Если бы Заксен и в самом деле не был убийцей, он сразу бы об этом сказал. У меня нет никаких оснований для того, чтобы не верить его признанию…       И всё же… Почему в этом случае сэр Инес утверждает, что командир в тот день не покидал главного здания? Что он с рассвета и почти что до заката работал с документами в своём кабинете?..       Кому из них двоих мне поверить? Кому я вообще могу здесь, в районе Убежища, верить и доверять?.. Вопросы, одни бесконечные вопросы, на которые у меня нет и не может быть ответов…       Вздохнув, я потянулась за стоявшим на стуле стаканом с водой. В моей комнате не было тумбочки, куда обычно, ставят такие вещи, а потому вода и лекарство стояли прямо на стуле, пододвинутом почти вплотную к кровати. Мои пальцы обхватили холодную, слегка влажную поверхность стакана.       — Я непременно выясню, кто убил Риелит и Мерло, — проговорила я, отпивая прохладную, приятно освежающую жидкость. — Я обязательно узнаю, кто был их убийцей. И как только мне это станет известно, я заставлю этого человека дорого заплатить за их смерть, обещаю!..       *****       На следующий день меня навестил посетитель, которого я, если честно, не ожидала увидеть в своей комнате. Заксен, сэр Инес и даже Глиссаде навещали меня каждый день, но человек, которого я тогда увидела на пороге своей комнаты не был никем из них.       Возможно, если бы я всё ещё пребывала в состоянии полусна-полубреда, то снова приняла бы этого посетителя за своего бывшего напарника. Но теперь, когда я была уже почти здорова и чувствовала себя хорошо, у меня больше не мутилось всё перед глазами и я могла отчётливо видеть лица приходивших ко мне людей.       Да и вообще… Не думаю, что я ещё хоть однажды, спутаю Аллена Эшфорда с Финном. Не только из-за другого цвета глаз. Но ещё и потому, что теперь Аллен носил чёрную повязку, скрывавшую правую часть лица. Должно быть, ему невыносимо видеть собственные шрамы к виду которых он ещё не привык и потому стесняется показывать их другим людям…       Но по крайней мере он был жив. И, если не считать всё ещё висевшей на перевязи левой руки, выглядел вполне здоровым.       — Аллен?! — в недоумении воззрилась я на своего неожиданного посетителя. — Так значит, ты уже настолько поправился, что можешь ходить?       — Вроде того, — кивнул он, нерешительно подходя ближе и останавливаясь в нескольких шагах от моей кровати. — Сегодня я даже был на патрулировании.       — Ты же ещё не можешь пользоваться мечом! — покачала я головой, глядя на его забинтованную руку. — Что за безрассудство: идти на работу в таком состоянии? А если бы что-то случилось? Ты даже не смог бы защитить себя в случае нападения!       — Ну, так ничего не случилось же, — усмехнувшись, проговорил он, переставляя стакан с водой и лекарства на столик и присаживаясь на стул где теперь освободилось место. — К тому же, я патрулировал вполне безопасный район. Тот, который вообще-то, выделили тебе. Но раз уж ты пока болеешь и не встаёшь с постели… В общем, командир приказал мне временно исполнять твои рабочие обязанности, Кирс. Патрулировать главную улицу и район рынка. Он сказал, что если я хорошо буду справляться с работой, он, так и быть, закроет глаза на нарушение техники безопасности и то, что я доставил неприятности не только себе, но и много кому ещё в штабе…       — И ты ему веришь? — хмыкнула я. — Аллен, скажи, как, вообще, можно верить Заксену? После всего, что он сделал…       — А что такого ужасного он сделал? — удивился Аллен. — Командир просто выполняет свою работу, поддерживая мир и порядок в районе Убежища. И даже если его методы… скажем так, не вполне соответствуют общепринятым представлениям о том, что должен делать слуга закона… Так ведь это же Убежище, здесь всё не так, как наверху! А потому и способы борьбы с преступниками, которые мы использовали, работая в полиции в Верхнем мире, тут, внизу, не действуют.       — Ясно… — вздохнула я. — Что же, видно, Заксен уже успел промыть тебе мозги, если ты рассуждаешь и говоришь почти так же, как и он сам… Впрочем… Чего ещё можно было бы ждать? Он же твой наставник, верно? А какой наставник — такой и ученик…       На какое-то время в комнате повисла тягостная тишина. Аллен не отрицал мои слова, но и согласиться с тем, что я ему сейчас сказала, тоже, наверное, не смог бы.       — Извини, — явно желая перевести разговор на другую тему, тихо проговорил он, немного помолчав. — Я даже не поблагодарил тебя за то, что ты для меня сделала. Если бы не ты… Не уверен, что я вообще был бы сейчас жив.       — О чём ты говоришь? — махнула я рукой. — Ничего такого… особенного, я для тебя не сделала.       — Ну, не скажи! — покачал головой Аллен. — Если бы ты не спугнула тех бандитов… Кто знает, что со мной было? К тому же… Сэр Инес мне рассказывал о том, что ты помогала ему вытаскивать арбалетные болты, которыми эти ублюдки пригвоздили меня к стене. А потом побежала к доктору и даже провела рядом со мной ночь, ожидая, пока я приду в себя после операции… Думаешь, это так мало? Какая ещё девушка, окажись она на твоём месте, сделала бы хоть что-то из того, что сделала для меня ты? Да она, скорее всего, хлопнулась бы в обморок при виде крови или с диким визгом убежала из переулка, где вы меня нашли, куда подальше…       Говоря так, он невольно провёл рукой по щеке, скрытой повязкой.       — Что, совсем плохо? — машинально заметив это его движение, не удержалась я от вопроса, который, наверное, предпочла бы не задавать. — Я имею в виду твою рану… Она и вправду выглядит настолько ужасно, что ты должен теперь всё время носить эту штуку?       — Нет, не то, чтобы плохо, — проговорил он, отчего-то отводя взгляд в сторону. — Глиссаде сказал, что через пару дней, когда он снимет швы, на месте раны останется лишь тонкая полоска. Но сейчас, да… Зрелище пока довольно пугающее. Никак не могу к нему привыкнуть и не хочу смущать других людей видом своих шрамов, так что…       — Извини, мне не нужно было спрашивать тебя об этом, — вздохнула я. — Но всё-таки… Аллен, ты можешь мне сказать, как ты оказался в одном из самых опасных районов Убежища поздней ночью? Ты что-то там искал?       — Да, — с некоторой важностью кивнул он. — Не что-то, а кого-то искал, если уж говорить по правде. Я искал там свою жену.       — Свою… кого?! — невольно опешила я, во все глаза глядя на него. — Хочешь сказать, что ты женат?! А это, вообще, нормально — состоять в браке в твоём-то возрасте?       — Вполне нормально, — пожал Аллен плечами. — В конце концов, мы же с тобой почти ровесники. И, между прочим, у тебя тоже уже есть муж. Так почему в таком случае у меня не может быть жены?       — С ума сойти! — покачала я головой. — Глядя на тебя, никогда не подумала бы, что ты семейный человек. Финн старше тебя на несколько лет, но он только через пару месяцев собирается жениться… Да и вообще… Насколько я знаю, почти все парни заводят семьи в более взрослом возрасте…       — Ну-у, что касается кузена, — протянул Аллен. — То он намерено вот уже несколько лет постоянно откладывает дату своей свадьбы, хоть и получил письмо с именем избранницы ещё тогда, когда ему было восемнадцать лет. Всё потому, что Финн не любит невесту, выбранную Храмом и не хочет на ней жениться, отсюда и вся эта его тягомотина со свадьбой. Мне же в отличие от него повезло: моя избранница оказалась моей первой и единственной любовью. Мы знали и любили друг друга, можно сказать, с детства, а потому мне не было необходимости откладывать свадьбу на более позднее время. Мы с моей невестой поженились за четыре месяца до того, как я попал сюда.       — Вот оно что! — кивнула я. — Но разве… Разве твоя жена не должна была остаться в Верхнем мире? Почему ты ищешь её здесь, в Убежище? Она же не преступница, верно? Так что же ей тут, вообще, делать?       — Не преступница? — криво усмехнулся Аллен, разом при этом помрачнев. — Если бы!.. Знаешь, Кирс, как я здесь оказался? — добавил он. — Мой напарник покончил жизнь самоубийством. Я не знаю, для чего он это сделал, да и не хочу знать, если уж говорить по-правде. Но в тот день, когда это случилось… Вся моя жизнь пошла наперекосяк. Сэр Кордоа объявил мне о том, что я перевожусь в другую организацию и теперь буду работать Гончей в Нижнем мире. Когда же Чарити… то есть, я хотел сказать, моя жена, об этом узнала, она не захотела со мной расставаться. И ради того, чтобы отправиться в Нижний мир, даже пошла на преступление. Раздобыла где-то пистолет и, заявившись в один из дорогих магазинов, наставила его на хозяина, сказав, что это ограбление. Наверное, Чарити тогда очень сильно волновалась, её руки тряслись, ну и… Она случайно нажала на курок. Пистолет выстрелил, тот человек был тяжело ранен. Он умер в больнице через несколько часов. Мою жену обвинили в убийстве и сослали в Убежище, как преступницу. А тут ещё за несколько дней до вынесения приговора вдруг выяснилось, что она ждёт ребёнка. Вот тогда-то Чарити пожалела о том, что натворила. Но было слишком поздно. В тот же день её сослали вниз. А я… Какое-то время я ещё оставался в Верхнем мире и отправился сюда в качестве Гончей несколько позже — где-то через месяц. Потому, что во время её высылки проходил свидетелем по другому делу — по делу о самоубийстве моего напарника. Я не знал, что случилось с Чарити, где она теперь и жива ли ещё. С первого дня, как только здесь оказался, я ищу её, но безуспешно. Обшарил уже всё Убежище, кажется, побывал даже в самых злачных его местах, но… Чарити как сквозь землю провалилась. Кого бы я о ней ни спрашивал — никто её не видел и не знает, где она может быть… Я так волнуюсь за неё, что эта неизвестность кажется мне хуже смерти. Иногда мне даже кажется, будто я медленно, но верно схожу с ума. Ради того, чтобы встретиться с Чарити, ради того, чтобы мы с ней снова были вместе, я готов на всё, что угодно. Даже на преступление, если это будет нужно для достижения моей цели!       — Так вот, значит, почему ты там оказался в ту ночь, когда тебя схватили? — спросила я. — Ты искал свою жену?       Аллен грустно кивнул:       — Да. Я не могу заниматься этим в рабочее время. Только после дежурств я могу продолжать свои поиски. Но, как я и говорил, они всё равно оказываются безуспешными. Мне неизвестно, что случилось с Чарити. Не представляю, где она может сейчас быть. Знаю только то, что она всё ещё жива. Ведь если бы это было не так, если бы она умерла, я сразу бы это почувствовал… Но сейчас, — добавил он, невесело засмеявшись. — Наверное, мне и в самом деле пора прекратить поиски. Даже если я и отыщу Чарити… Как смогу показаться ей на глаза с лицом, обезображенным шрамами? Она меня и видеть-то теперь не захочет, сразу укажет на дверь… И я бы не стал винить её за это. Любая женщина на её месте поступила бы так же… И даже ты, Кирс.       Я невольно попробовала примерить его ситуацию на себя. Что бы было, получи Заксен ранения, оставившие на его лице шрамы? Смогла бы я сама принять его в таком виде или же указала на дверь?       Но у меня не получилось этого представить. Наверное, потому, что я не любила своего мужа. Или, вернее, мне было совершенно безразлично то, как он выглядит. Со шрамами или без них Заксен всё равно остался бы тем, кто он есть: человеком, наводящим страх и ужас на всё Убежище. Жестоким, циничным и беспощадным убийцей слабых и беззащитных — женщин, стариков, детей…       И всё-таки, попытавшись представить эти самые шрамы на лице у командира Гончих, я невольно вздрогнула. Не знаю почему, но мне бы и вправду не хотелось, чтобы это с ним когда-нибудь случилось. Должно быть потому, что я не люблю, когда портят красивые вещи. А Заксен (чёрт бы его побрал!) всё-таки был красив. Я могла сколь угодно ненавидеть его и как человека, и как начальника. Но отрицать его красоту было совершенно бессмысленно и я отлично это знала.       Между тем Аллен продолжал вопросительно на меня смотреть и я только теперь поняла, что не ответила на его вопрос.       — И совсем даже не любая! — покачала я головой. — А только та, которая лишь притворяется любящей. Потому, что женщину, которая любит по-настоящему, никакие шрамы не напугают. Она, если хочешь знать, вообще как бы смотрит не только на лицо своего избранника, она видит ещё его сердце и его душу… Какое значение, в самом деле, имели бы для неё шрамы?.. Уверена, что если твоя жена любит тебя на самом деле, Аллен, — добавила я, немного помолчав. — То она будет рада вновь увидеть тебя любого — со шрамами или без них, лишь бы только вы снова были вместе.       — Это только твоё мнение, Кирс, — невесело усмехнулся он. — Но, к сожалению, большинство других женщин думает совсем не так, как ты. Я уже сталкивался с этим во время работы. Видел, как жёны в Убежище выставляли из дома тяжело заболевших или получивших серьёзное ранение мужей… Когда-то они их любили, а кое-кто, как моя жена, даже пошёл на преступление, чтобы только не разлучаться с любимым. Но вот со временем от их былых чувств не осталось и следа и они без колебаний отправили некогда любимых людей на улицу, можно сказать, на верную смерть… Почему ты думаешь, что Чарити поступит не так как все они? Тем более, что в данном случае речь вовсе не идёт о чьей-то жизни, а только об одних чувствах… Ясно же, что Чарити даже видеть меня не захочет! Может быть… Может быть, она знает, что я её ищу, но при этом намеренно от меня скрывается? Может же такое быть, верно?..       Говоря так, он поднялся с места и, довольно холодно попрощавшись со мной, направился к двери.       — Это не так, Аллен! — крикнула я ему вослед. — Твоя жена… Уверена, что она ждёт тебя и больше всего на свете хочет, чтобы вы снова были вместе…       — Это невозможно! — недоверчиво покачал он головой. — Ты и сама знаешь, что Гончие за одним-единственным исключением не могут заводить семьи. А все прежние браки, заключённые нами наверху, считаются расторгнутыми… Нас с Чарити больше не связывают брачные обязательства. Так с чего бы это она стала меня ждать и радоваться, когда я вернусь к ней с лицом, покрытым шрамами? И почему она вообще должна принимать меня таким… Изуродованным, не похожим на себя прежнего? Ведь ни одна другая женщина на её месте так не поступит. И как бы сильно я её ни любил, мне остаётся только признать, что Чарити просто не может оказаться лучше всех прочих. Она — не святая. Она точно такая, как все другие, понимаешь?..       С этими словами Аллен вышел из комнаты и захлопнул дверь не дожидаясь, пока я ему хоть что-то отвечу. Как если бы он боялся, что я снова начну его уговаривать поверить в преданность его жены в то время, когда он сам уже всё для себя решил… Но разве могу я оставить это просто так? Конечно же, нет! И как только снова увижусь с Эшфордом, то постараюсь переубедить его. Пока же… Мне нужно подумать о других, не менее важных вещах. Которые, кстати, касаются не столько моих друзей и знакомых, сколько меня лично…       *****       После ухода Аллена я хотела немного полежать в тишине и в спокойствии, чтобы, наконец-то привести в порядок весь беспорядочный круговорот мыслей, который был у меня в голове. Но не тут-то было.       Послышался звук открываемой двери и на пороге комнаты появился Заксен Бранденбург собственной персоной. В его руках я увидела чашку с отваром, который, кажется, уже успела возненавидеть от всей души. И дело было не только в омерзительно-горьком вкусе плескавшейся в чашке коричневатой жидкости, но в тех обстоятельствах, при которых мне впервые довелось «попробовать» это снадобье.       — Время пить лекарство, — нагло ухмыляясь проговорил командир. — Ну что, сама с этим справишься? Или хочешь, чтобы я тебе помог его выпить, как это было в первый раз?       Подойдя к кровати, он опустился на её край и выжидающе уставился на меня.       — Дай сюда!..       С поспешностью, несколько большей, чем это, возможно, требовалось, я выхватила у него из рук чашку и почти не морщась, чуть ли не залпом проглотила весь отвар.       Неважно, что лекарство было горькое и почти обжигающе-горячее. Уж лучше так, чем он снова начнёт мне его насильно выпаивать, действуя при этом самыми что ни на есть варварскими методами…       — Что-то ещё? — спросила я, возвращая Заксену пустую чашку. — Вот, видишь: я выпила всю эту отраву… ой, то есть я хотела сказать, весь этот отвар… Чего ещё ты от меня хочешь? Почему не уйдёшь и не оставишь меня, наконец, в покое?       — Почему не уйду? — как-то странно усмехаясь, проговорил командир. — А, может быть, мне просто нравится находиться в твоём обществе, кто знает?       — Чтобы тебе — да понравилось моё общество? — хмыкнула я. — Уж извини, но не верю. Тебе явно что-то от меня сейчас нужно, Заксен… Не скажешь, что именно?       — А ты не настолько глупа, как хочешь казаться! — внезапно расхохотался он. — Да. Мне и вправду кое-что от тебя нужно. Догадываешься, что именно?       Говоря так, Заксен помахал перед моим лицом уже знакомым мне конвертом с печатью Храма… То самое письмо, что он уже показывал. Письмо, в котором упоминалась церемония со странным и совершенно непонятным для меня названием. «Консуммация», кажется…       — Извини… — пробормотала я, по одному мрачному взгляду командира поняв, что дело было именно в этом. — Но я не могу сейчас куда-то с тобой пойти. Так что, придётся тебе самому идти на эту церемонию. Или же вовсе от неё отказаться, если по-другому совсем никак не получится и моё присутствие там совершенно необходимо…       — Куда идти? — хмыкнул Заксен. — Ты это о чём, вообще, говоришь, девонька? Не припоминаю, чтобы я тебя куда-то приглашал, тем более — на какую-то церемонию.       — Ну, как же? — глядя на него, как на повредившегося умом человека, с уверенностью проговорила я. — Ты собирался пойти со мной на консуммацию. Правда, она, вроде, должна была состояться ещё два или даже три дня назад. Но даже если церемонию и перенесли на сегодня… Не уверена, что у меня найдутся силы на то, чтобы подняться с кровати, облачиться в бальное платье и пойти с тобой туда. Так что… извини. Иди сам на эту свою консуммацию. Ну, или возьми вместо меня туда кого-нибудь другого. Сэра Инеса, например…       — Тц. Вот только Инеса мне для полного счастья не доставало! — почему-то разозлившись, фыркнул командир Гончих, сдёргивая с меня одеяло и отбрасывая его в сторону. — За кого ты меня вообще принимаешь, дрянная девчонка? Я что по-твоему: извращенец какой-то, что ли?! Я, вообще-то, по мужикам не специализируюсь, знаешь ли. А потому это твоё предложение звучит почти оскорбительно!       Я не поняла, почему он на меня так взъярился. Разве я сказала что-то плохое? Сэр Инес всё-таки — заместитель Заксена. Что плохого в том, если бы командир взял его с собой вместо меня на важную церемонию? Не понимаю…       — Ну, всё, довольно! Шутки кончились…       Говоря так, Заксен неожиданно опрокинул меня на кровать и, перехватив мои запястья, крепко их стиснул. Я увидела хищные огоньки в глубине его глаз и невольно вздрогнула…       Что ещё, ради всего святого, он от меня хочет? Бесится из-за того, что я отказалась пойти с ним на ту церемонию? Из-за этого же он так себя сейчас со мной ведёт, верно? Или… Дело тут совсем в другом?       Я попыталась оттолкнуть командира Гончих, который прижал меня к кровати, навалившись на меня сверху всем своим весом. Чёрт… Тяжело-то как! Душно, неудобно… Чем, ну вот чем, скажите пожалуйста, он вообще сейчас думает? И есть ли у него хоть капля соображения? Если честно… Не уверена…       В том, что Заксен, судя по всему, окончательно распрощался с рассудком, а заодно — и со здравым смыслом, я убедилась уже через несколько мгновений. Когда его рука, неожиданно скользнув под мою ночную рубашку, опустилась на грудь, слегка сжав её. Это было… Не то, чтобы больно, скорее, просто неприятно. А ещё — до ужаса смущающе.       Я вскрикнула и снова попыталась вывернуться из хватки Заксена. Бесполезно. Слишком уж разные у нас с ним рост, сила, да и весовые категории. Мне оставалось только смириться с тем что сейчас происходило. Смириться, несмотря на то, что командир делал сейчас со мной настолько дикие вещи, что я и представить себе что-то подобное раньше не могла.       — Тц. Лежи спокойно, — прямо над своим ухом услышала я его тихий, приглушённый голос, а вслед за тем мою шею обдало жаром его дыхания, почему-то вдруг ставшего неровным и каким-то прерывистым. — Давай сделаем это быстро и аккуратно. У меня нет никакого желания провозиться тут с тобой до следующего утра. Но я вынужден выполнять все распоряжения Храма, пусть даже они касаются не служебных вопросов, а моей личной жизни… Чем меньше будешь дёргаться — тем быстрее тебя отпущу, ясно? Начнёшь сопротивляться — только себе хуже сделаешь.       Говоря так, он, наконец, отпустил мои руки и я по наивности решила, что всё плохое уже позади и прежде времени обрадовалась.       Вспомнив слова сэра Инеса, предупреждавшего меня от того, чтобы я не злила Заксена и не пыталась вывести его из себя, молча кивнула. Да и что, в самом деле, я могла бы сделать, когда он так сильно навалился на меня, что почти что вдавил в кровать?       Но, похоже, что Заксену было совершенно безразлично то, соглашусь я его слушаться или нет. Он уже всё решил и у него было достаточно сил и возможностей чтобы заставить меня подчиниться.       Резким движением он задрал кверху мою ночную рубашку, так, что её подол поднялся почти до талии, оголяя мои ноги и то, что было выше них. А затем… Я вдруг почувствовала, как его палец проскальзывает внутрь моего тела в то время, как другой рукой он медленно, словно бы в задумчивости поглаживает мою грудь.       Это было… довольно странное ощущение. Никогда прежде я не позволяла ни одному человеку прикасаться ко мне в таких «неприличных» местах. И потому первым моим порывом было как следует размахнуться и влепить Заксену пощёчину. Может, хоть это заставит его, наконец, одуматься и он прекратит делать со мной такие странные и смущающие меня вещи?       Но командир, как и всегда, был начеку. Перестав гладить меня снизу, он мгновенно перехватил в воздухе мою руку и с силой заломил её мне за голову.       — Я же сказал — не дёргайся! — прорычал он, глядя на меня потемневшими от гнева глазами. — Если, конечно, не хочешь, чтобы я сделал с тобой что-то по-настоящему ужасное.       Его рука до боли стиснула мою грудь и я невольно вскрикнула:       — Т-ты что творишь?! Отпусти меня немедленно, ты, бесчувственный изверг!       — Тц. А если я этого не хочу? — ухмыльнулся Заксен, склоняясь надо мной и проводя языком по моей шее. — Знаешь, — добавил он, проводя по моей коже влажную дорожку книзу, до самого выреза горловины моей ночной рубашки. — А я ошибся. У тебя здесь, спереди, оказывается, не всё так печально, чем мне это показалось в прошлый раз. Во всяком случае, совершенно плоской тебя уж точно не назовёшь… Хмпф. Может быть, переспать с тобой будет не так уж и страшно для меня?.. Впрочем… Сейчас мы это узнаем…       Я и опомниться не успела, как моя ночная рубашка была разорвана надвое и, вскрикнув, попыталась прикрыться от него хоть как-то. Бесполезно. Только получила довольно сильный шлепок по рукам и это было уже не просто неприятно, а по-настоящему больно.       — Лежи спокойно! — услышала я голос Заксена, в котором на этот раз прозвучали уже не насмешливые или язвительные, а угрожающие нотки. — Так уж и быть, учитывая, что это — твой первый раз, сегодня я не стану делать с тобой ничего такого особенного, просто трахну по-быстрому. Если уж в Храме решили, что выполнения супружеского долга нам всё равно не избежать, как бы нам обоим этого ни хотелось.       Говоря так, он быстро поднялся с кровати и принялся расстёгивать ремень, надетый поверх мундира… Он что, собирается меня выпороть?! Никогда в жизни меня никто не бил и теперь я слегка испуганно смотрела на эти его приготовления.       Но ещё через мгновение ремень отлетел куда-то в сторону, а следом за ним последовали плащ, мундир и рубашка. Только сейчас сообразив, что командир стоит сейчас передо мной с обнажённым торсом, в одних брюках, я вскрикнула и поспешно прикрыла лицо руками.       — Что, так сильно испугалась? — снова прозвучал у меня над ухом насмешливый голос Заксена. — Неужели я настолько ужасно выгляжу без всех этих тряпок, что мой вид кажется тебе отвратительным?       Он силой отнял мои руки от лица и, придерживая меня за подбородок, заставил смотреть прямо на него.       — Это… не так! — замотала я головой, стараясь при этом не отводить своего взора от его глаз и ни в коем случае не опускать взгляд ниже. — Просто… Никогда раньше я не видела мужчину без одежды, ну и…       — Прямо так никогда и не видела? — ухмыльнулся он. — И даже на тех чёртовых картинах на тему древних мифов, которыми вы, аристократы, так любите украшать свои особняки?       — Ну-у… — замялась я. — Вообще-то, видела, правда, не на картине. Однажды, когда я была ещё маленькая, мой отец был в ванной и забыл запереть дверь, а я случайно туда забежала играя в прятки с одной из служанок… Но и то я видела только его плечи и руки, которые виднелись над водой и ничего из того, что было ниже. А это… Это же совсем другое!       — Хмпф. Ясно! — хмыкнул он. — Ну, в таком случае, девонька, тебе придётся привыкать к таким вещам. Да и ко многим другим тоже…       «К каким ещё «другим» вещам?» — хотела я у него спросить.       Но прежде, чем это произошло, Заксен снова навалился на меня сверху и я почувствовала прикосновение его губ к своим губам.       — Тц. Заткнись. Просто помолчи уже, ладно?..       Я почувствовала, как его палец снова проскальзывает снизу внутрь моего тела и вздрогнула из-за бури непривычных ощущений внезапно нахлынувших на меня. Я заёрзала, пытаясь освободиться, но, кажется, только ещё больше насаживалась на его палец:       — Б-больно! Отпусти!.. — с трудом выдавила я из себя, борясь при этом со смущением от того, что мне совсем не было ни больно, ни неприятно. Чёрт побери, да мне даже нравилось то, что он сейчас со мной делал!       — Врёшь! — смерив меня насмешливым взглядом, проговорил Заксен. — Тебе совсем, ведь, не больно, так? Наоборот, должно быть приятно, если судить по тому, как сильно ты сейчас ёрзаешь, пытаясь как можно сильнее насадиться на мой палец… Так для чего ты это отрицаешь? Не лучше ли просто расслабиться и позволить себе наслаждаться подобными минутами, если тебе это и вправду доставляет удовольствие? Поверь, здесь, в Нижнем мире, их бывает не так уж много, так что, лови момент, как говорится…       Говоря так, он запустил палец ещё глубже, словно бы растягивая меня изнутри:       — Чёрт… Ты такая узкая… Не уверен, что смогу так вот сразу войти в тебя. А, впрочем… Не попробуешь — не узнаешь, верно?       Я даже не успела заметить, как он что-то сделал с ремнём на своих брюках и те сползли вниз. Только внезапно почувствовала, что в моё тело тело входит нечто более длинное и более объёмное, чем палец. Входит резко и размашисто. И в тот же миг ощутила, что у меня внутри словно что-то разорвалось. Боль была такой сильной, что я до крови закусила губу, чтобы не заорать так, что было бы слышно, наверное, в противоположной части главного здания.       Моё неподготовленное и непривычное к таким вещам тело будто бы отказывалось пропускать дальше внутрь себя этот чужеродный «предмет». Мышцы внутри судорожно сжимались вокруг него, такого твёрдого и горячего, пронзившего меня, как я тогда подумала, почти до самого сердца.       …Что, вообще, происходит? И почему кроме боли я вдруг начинаю чувствовать какое-то странное тепло, исходящее от низа моего живота и поднимающееся кверху? И… Что это за штука находится у меня внутри? Это же часть его тела, правильно? Но для чего же тогда, она вообще там нужна — внутри меня?.. Какой ему был смысл совать её туда? Ведь это же так странно — ощущать «это» там. И не сказать, чтобы слишком приятно…       — Тц. Как я и говорил — невероятно узко, — услышала я слегка недовольный голос Заксена. — Но, кажется, у меня всё-таки получилось протиснуться, пусть и не полностью.       …Не полностью?! Мамочки, но это же не означает, что он продолжит эту пытку?! Кажется, если он внутри меня хотя бы шевельнётся, я буду орать от боли так, что сюда сбегутся все, кто только сейчас есть в штаб-квартире…       Похоже, Заксен каким-то образом умеет предугадывать мои намерения прежде, чем я успевала их озвучить. Во всяком случае, не успела я тогда сказать, что если он немедленно не прекратит это со мной делать, то я закричу, как мой рот тут же оказался закрыт жёстким поцелуем. И в тот же миг я снова ощутила движение внутри своего тела. На этот раз — довольно медленное и совсем не резкое.       Боли почти не было. Или, может, я просто уже успела к ней привыкнуть? Не знаю. Но по мере того, как он там, внутри, продвигался дальше, преодолевая постепенно слабеющее сопротивление моего тела, у меня возникало странное, но не сказать, чтобы неприятное ощущение. Да, непривычно. Да, довольно смущающе. Но… Почему-то мне больше не казалось, что той «штуке» у меня внутри было не место. Наоборот, непроизвольно ещё и удивилась тому, насколько же, оказывается, мне не хватало этого ощущения наполненности раньше.       Я почувствовала, как мои мышцы внезапно расслабились и «предмет» внутри меня с внезапной лёгкостью проскользнул дальше на всю возможную глубину. Это было… настолько неожиданно, что я невольно дёрнулась, подаваясь ему навстречу.       — Ч-что?! — в недоумении глядя на меня, пробормотал командир, на какое-то мгновение прерывая поцелуй. — Ты больше не зажимаешься? С чего бы это, а? Ведь я же был сейчас… Довольно груб с тобой. А ты слишком упряма для того, чтобы так вот запросто смириться с подобным отношением к тебе.       — Н-не знаю! — чувствуя, как пылают от стыда мои щёки, с трудом выговорила я. — Я… Со мной происходит что-то странное. То, что я сама не могу объяснить… Ты и вправду был грубоват со мной и причинил мне боль. Но сейчас… Я почему-то больше почти не чувствую её… Не скажешь, что, вообще, происходит?       — Тц. Если и скажу, ты в любом случае ничего сейчас не поймёшь… Так что, просто лежи спокойно и предоставь мне делать всё остальное.       — Л-ладно, — кивнула я. — А сколько по времени это ещё продлится?       — Теперь уже быстро, — с усмешкой глядя на меня, проговорил он. — Если, конечно, ты снова не будешь зажиматься. Учти, что это всё равно ничего не изменит. То, что должно было произойти, уже случилось. И как бы ты этого ни хотела, девственницей уже всё равно не станешь. Так что… Просто не делай ничего, что может осложнить процесс или бесконечно затянуть его по времени. Как я уже говорил, чем скорее мы это сделаем — тем скорее оба освободимся…       Он снова начал двигаться внутри меня, постепенно убыстряя темп и скорость. И вскоре я уже сама перестала замечать, что моё тело выгибается ему навстречу несмотря на то, что я до сих пор ещё чувствовала несильную боль, вызванную его резким и неожиданным проникновением. Но теперь, кажется, она не имела для меня никакого значения. Как, впрочем, не имело значения и всё то, что происходило вокруг.       Я ещё не понимала, как можно желать отдаться человеку, которого, кажется, всего несколько минут ненавидела больше всех на свете. Но именно это сейчас и происходило.       Умом-то я отлично понимала, что мужчиной, в руках которого я чуть не таяла сейчас от удовольствия, был Заксен Бранденбург. Тот, кто замахивался мечом на Мерло в день нашей с ним первой встречи. Тот, с кем я дралась на дуэли. Тот, кто держал в страхе всё Убежище и его окрестности. Тот, кто мог без всякой причины убить любого из «преступников» будь то женщина, ребёнок или же слабый беспомощный старик. Тот, кто, возможно, убил Риелит и Мерло (хоть это ещё и не точно).       И всё же… Я не могла не предаться чувству того бешеного, почти нестерпимого восторга, которое ощутила в то мгновение, когда мир вокруг меня вдруг словно распался на тысячи разноцветных осколков, а всё моё сознание будто утонуло в захлестнувшем его густом, ослепительно-белом тумане.       Я вдруг почувствовала, как у меня внутри мощным потоком, показавшимся мне почему-то похожим на водопад, выплеснулась какая-то жидкость. И в тот же миг вскрикнула, потому, что Заксен внезапно рухнул на меня, буквально вдавливая в кровать. Его тело было покрыто капельками пота, а на глазах… Мне показалось, что на его глазах поблескивали слёзы.       — Люблю… — прошептал он, должно быть, всё ещё не придя в себя окончательно и, возможно, просто не осознавая, где и с кем он, вообще-то, находится. — Тейя, я тебя люблю и буду любить вечно, обещаю!..