Damned by the Gods

Феликса будто окатили ледяной водой, заставляя вспомнить тот злополучный дождливый день, когда ему пришлось принять тяжелое решение, в последствии которого он остался один. Тогда его слёзы не было видно из-за дождя, а сейчас подкативший тяжелый ком к горлу и мокрые глаза могли бы выдать все его чувства, если б один из гостей не отвернулся, безразлично скользнув взглядом. — Ёнбок? — удивился встрече Чанбин. Тот быстро поздоровался и скрылся на втором этаже, оставив озадаченного Чана и нахмурившегося Минхо в гостиной. — Ёнбок? — недоуменно спросил, ничего не понимающий, Чонин. — Так вы знакомы? — решил узнать Чан, переведя тему. Это было интересно. Но давить на него он не будет. Мало ли какой была причина, по которой белокурый Ли, решил утаить это. — Пересекались пару раз, — невозмутимо ответил Чанбин, одарив Хвана взглядом, на что тот лишь дернул бровью. — Знакомьтесь Ли Минхо, — ойкнув, вспомнил о нем Чан, — это Со Чанбин, представил он невысокого крепкого парня со светло-русыми волосами, — это Хван Хенджин, — подошла очередь второго гостя. Он был высок, наверное он был выше всех здесь присутствующих, предположил Ли, красив, а блондинистые длинные волосы уложены в хвост на макушке. Несомненно он следил за собой. Минхо никогда в жизни бы не поверил, что перед ним сидят два брата. Они были абсолютно разные, не было ни одной похожей черты, что выдавала бы в них одну кровь. Появление Хвана стало неожиданностью для Чана. Видимо Чанбин сделал выводы после их разговора. Это не могло не радовать. Ему совсем не хотелось встречаться с братом Со в тайне от него, чтоб предложить сотрудничество. Тот мог не согласиться чисто из вредности. К нему нужен особенный подход и Чанбин его знает. А трепать свои и так расшатанные нервы у него не было никакого желания. К тому же он оказался прав, несмотря на заверения Со о том, что его младший брат пустышка. Минхо неспроста насторожили утренние слова Чана. И сейчас, когда условия были озвучены, а согласие дано ещё за завтраком, он не находил слов, чтоб выразить собственные мысли. Чтоб понять, на что решились парни, сидящие перед ним, понадобились долгие минут десять, чтоб осознать, что каждый из них имеет способности подобные Феликсу и Джисону — добрых двадцать, если не больше. Яну снились видения, иногда он мог видеть то, что уже произошло или то, что только должно случиться. Чанбин владел стихией ветра, мог поднимать и притягивать предметы, что и продемонстрировал Ли, притянув стакан воды, который передал ему. Было очень кстати. Хвану была доступна вся мощь электричества. Чан же умел контролировать и поглощать энергию как таковую. То есть он в какой-то мере уравновешивал каждого из них. Но цель, которую озвучил Чан, была чистейшим безумием, если не самоубийством. Воплотить ее в реальность, казалось ему, просто невозможно. — Мы вытащим Хана, — добил его старший, нарушая тишину. Однако Ли понимал, что это произошло бы рано или поздно. Он им нужен. Несмотря на то, что он совершенно не представлял как это осуществить, хрупкие бутоны надежды зародились в душе. Это был слабый, но шанс. — Что от меня требуется? — с решимостью, после долгой тишины, наконец подал голос Ли. Чонин радостно хлопнул в ладоши, а Хван закатил глаза, раздражённый медлительностью и ушёл наверх. Чан и Чанбин отреагировали более сдержанно лишь переглянувшись. Не то чтобы все как-то зависело от Ли, но он важен. — Отлично. Первое задание ты будешь выполнять со мной в команде, — живо отреагировал ранее молчавший Чанбин, — Для начала мне нужно знать на что ты способен, потому что твоей подготовкой также буду заниматься я. Поэтому вечером жду тебя в тире. Согласившись, Ли ушёл на второй этаж вместе с сумками, о которых он, со всем обрушившемся сумасшествием, забыл. Его ничего не держит. Ему абсолютно плевать на дальнейшие судьбы людей. Безразличных, жестоких, которые безропотно подчинились действующей системе, не пытаясь ей противостоять. Из собственных мыслей, остановившись перед полуоткрытой дверью, его вывел голос Феликса, нотки безысходности которого заполнили всю комнату. — Что происходит? — заходя, хмуро спросил он. Хенджин возвышался над рядом стоявшим Феликсом, который выглядел побитым щенком, сверля друг друга взглядами. Вопрос остался без ответа. Хван ещё пару секунд искал ответы на не озвученные вопросы, которые терзали его, но так и не найдя их, ушёл, одарив напоследок Минхо надменным взглядом. Как только за ним закрылась дверь, Феликс устало осел на кровать и, упираясь локтями в колени, закрыл лицо руками. Послышались всхлипы. Старший Ли никогда не умел выражать поддержку. Он просто не знал как. Но вспоминая осторожные и мягкие действия Джисона, видя состояние Феликса, он не простил бы себе, если б сделал вид, что не заметил. Поэтому он подошёл к младшему и, сев на постель, робко притянул его к себе, нежно поглаживая по спине. Тот уткнулся в подтянутую грудь, пытаясь успокоиться. Слов не требовалось. Минхо спокойно сидел и ждал, когда Ликс начнёт говорить. А захочет ли вообще или предпочтёт отмолчаться, закрыться в себе и никому не показывать свою боль, как делает он сам – выбор младшего. Он поймет. Но тот начал говорить. — Это я виноват, — тихим, сломаным после плача голосом сказал Феликс, отстраняясь и вытирая дорожки слез со своих щёк, — Мы были друзьями. Он был дорог мне. Он и сейчас мне дорог! — с надрывом произнёс младший, — Но… — Если ты не хочешь… — начал Минхо, но его перебили. — Нет, я хочу рассказать! — заверил Феликс, — После переезда к бабушке, я не перевёлся в новую школу и продолжал ходить в старую. А дети там были… жестокие, — он бросил взгляд на старшего, — На до мной издевались. А друзей у меня не было, — он шмыгнул, утерев нос рукой. Воцарилась тишина. Феликсу требовалось время, а Минхо не торопил. — Но после переезда, спустя время, у меня появился друг, — младший улыбнулся воспоминаниям, — Мне нравилось проводить время вместе. Мы были достаточно близки, он поддерживал меня и… — он запнулся, недоговорив. Он не знал, как отреагирует старший на такое откровение, поэтому опустил эту часть. Минхо заметил, но решил не спрашивать, — И когда мы гуляли, дурачась, нас заметили ученики. Я не знаю почему, — он сглотнул, — но после этого количество издевательств увеличилось. Меня начали обзывать заднеприводным и распространять грязные слухи, — Феликс боязливо взглянул на Хо, но лишь наткнулся на внимательный взгляд, в котором не было и грамма отвращения, — И… я не знал как поступить. Мне было страшно. Поэтому я… поругался с ним, чтоб Хенджин не винил себя, и на этой плохой ноте прекратил общение, — закончил младший. Минхо не понимал этого, но не осуждал. Он бы не смог поступить так с Джисоном. Это просто не представляется возможным. Но Ли понимал, что все люди разные и по-разному переживают трудности, поэтому не обесценивал. При этом он Феликсу сочувствовал. Принимать тяжелые и важные решения, которые сопровождают серьезные последствия всегда нелегко. А лишиться единственного друга, оказывающего поддержку и заботу по собственной воле тяжелее в разы. Стало ли младшему легче, перестали ли над ним издеваться? Конечно, нет. Не было и дня, что бы Феликс не жалел о том, что сделал. Вспоминая тот импульсивный поступок, становиться тошно. Он сам виноват, когда ничего не объясняя, так грубо оттолкнул близкого человека, оборвав все связи. Наверное, именно поэтому он нормально отреагировал на предложение Бана, который озвучил его ещё в машине в отсутствии Минхо. Он ненавидел себя за это. И ненавидит сейчас, когда Хван поднялся к нему и потребовал ответов. Феликс хотел извиниться, все рассказать, сказать как сожалеет и угодить в родные, до боли любимые объятия. Но не смог. Он просто смотрел в глаза напротив, которые внимательно изучали его лицо, отчаянно пытаясь найти ответы, но тяжелый комок собственной глупости сидел в горле, не давая открыть рот. Но он исправит, обязательно все исправит! — Ты поступил так, как считал нужным, — Минхо опять притянул его к себе, — правильно или нет, уже неважно. Поговори с ним, я думаю все наладиться, — он поглаживал его по спине. — Спасибо, — тихо, с искренней благодарностью в голосе, произнёс младший и обнял его в ответ, неожиданно утянув за собой в постель. Минхо удивился действиям Феликса, но не сопротивлялся, желая поддержать, ведь тому сейчас было не легко. Отчего-то он чувствовал себя волнительно и как-то необычно, лёжа с младшим в обнимку. Он был не особо тактильным, близко подпустив к себе только Джисона и то только потому, что тот был настойчивым. Мысли о нем, больно кольнули сердце, заполнив горькой тоской. Несмотря на это, он не чувствовал предательства по отношению к нему. Наоборот Ли казалось, что Хан бы обрадовался тому, что вечно холодный и хмурый хен потихоньку оттаивает, подпуская к себе других. Минхо заметил, как уснул младший, только после того, как услышал мерное сопение у себя под боком. Он на автомате продолжал поглаживать его по волосам, пока сам не провалился в долгожданный сон. Этот день выдался насыщенным и тяжёлым для него морально, несмотря на то, что он даже не закончился. Хенджина больше полугода терзала ссора, что произошла между ними. Он не знал причин того поступка, а когда была возможность узнать, именно в тот ужасный день, когда дождь безжалостно хлыстал по щекам, в нем взыграла гордость. Ему очень хотелось встретиться с ним, потребовать ответов, но его пересилило гребаное самолюбие, которое всегда ему мешало поступать так, как велит сердце. И стоя перед ним сегодня, ему дико хотелось вытрясти из него все, что так долго хотелось узнать, все, что терзало его долгими ночами. Но Феликс молчал. Смотрел на него большими карамельными глазами и молчал. И сейчас, стоя у открытых дверей, потому что Чанбин попросил позвать Минхо, он до боли закусил губу, давя в себе крик, что рвался наружу. Видеть этого рыжего парня настолько близко к Феликсу было невыносимо. Представшая перед глазами картина больно ужалила его. Что-то оборвалось глубоко в груди. Разбудил Минхо громкий хлопок дверью. За окном уже темнело и он потянулся к телефону проверить время. Тихо чертыхнувшись, он аккуратно встал с постели, стараясь не разбудить сладко спящего Феликса, и поспешил вниз, ведь его уже заждались. — Не люблю, когда опаздывают, — сразу начал недовольный Чанбин, как только Ли показался в дверях тира весь запыхавшийся. — Извини, — виновато посмотрел тот на Со и они приступили к делу.

*** Чанбин сидел, попивая кофе, в неприметном маленьком кафе, из которого открывался потрясающий вид на небольшой скверик, что разделял улицу. Но не он волновал Со, а здание с панорамными окнами, что расположилось на другой ее стороне. Что за идиот вообще решил, что панорамные окна, открывающие вид на происходящее внутри, будут отличным вариантом для штаб-квартиры Пчёл, что предоставляют правительству информацию? Какая беспечность. Но вид открывался действительно прекрасный. Было видно абсолютно все: девушка за стойкой администратора, что-то объясняющая пузатому низкому мужчине в бордовом костюме; двое мужчин средних лет, сидящих на диване за журнальным столиком и пьющих кофе; уборщица, вытирающая пол, и орущий на неё старик; открывающиеся двери лифта, куда вошли люди. Ничего интересного. Гребаный день сурка уже на протяжении недели. Только меняющиеся ничего незначащее пешки и ни одного из тех, кто был им нужен. Одна и та же картина утомляла, но он был терпелив. К тому же терпение было частью его работы, поэтому он оставался невозмутимым. Минхо на удивление тоже. Он оказался способным и смышлёным, что немало важно, парнем. Хоть он и был всего на год младше, Чанбину, с высоты его опыта, который имелся у него благодаря отцу военному и работе в спецотряде, было это отчетливо видно. Ему есть куда расти. Он, как и Чан, видел в нем потенциал, который может сыграть им на руку в их непростом деле. Но он был категорически с ним несогласен насчёт степени погружения рыжего в задание. Они договорились лишь на то, что Ли будет страховать. Однако Со считал, что тот готов работать на равных условиях. Он что, зря готовил его вечерами, когда после мозговыносящего трудового дня, вместо того, чтобы отправиться домой, ехал к Бану за тридевять земель? Несмотря на то, что тот и умел стрелять, знал рукопашный бой, все равно многому пришлось учить. И Минхо быстро все схватывал, поэтому с его стороны это будет нечестным. Однако он все же немного переживал. И сейчас, когда кортеж из автомобилей остановился у того здания, он напрягся, затаив дыхание внимательно следя, как рыжеволосый парень на той стороне улицы куда-то спешно направляется, нечаянно сбив с ног одного из мужчин, что выходил из машины. Содержимое стаканчика в его руках, оказывается на дорогой рубашке, а документы, лежащие в папке, которую тот держал, легким порывом ветра, не без помощи Со, разлетелись по полу. Юноша начинает судорожно кланяться извиняясь, попутно собирая бумаги и помогая встать. Но тут же оказавшиеся рядом телохранители и другие важные особы, оттесняют его, столпившись над упавшим, и он, ещё несколько раз поклонившись, торопливо удаляется. Чанбин проводил его спину, пока тот не скрылся за углом. Немного посидев, наблюдая как толпа заходит в здание и скрывается в лифте, он, оплатив ещё один стаканчик кофе, который забрал с собой, направился в сторону противоположную той, куда ушёл Ли. Немного попетляв переулками, чтоб запутать следы, он вышел к остановке и сел в первый попавшейся автобус, для того чтобы выйдя из него, опять пешком, переулками добраться до оставленной машины, возле которой его уже ждал Минхо. — Получилось? — сразу спросил Со, выжидательно взглянув на него. — Да, — взволновано ответил Ли, — я нацепил на него микрофон и запомнил содержание некоторых документов, — он нервно заламывал пальцы. — Хорошо, расскажешь позже. Ты отлично справился, — похвалил его Чанбин, похлопав по плечу, на что тот смущённо улыбнулся. Сев в машину, они неторопливо выехали из подворотни на главную улицу. Минхо прокручивал в голове увиденное, не сразу обратив внимание, что они направляются в центр города, а не из него. — Куда мы едем? — нахмурившись, спросил он. — Ко мне. Сегодня переночуешь у меня. Я так устал, что мне совсем не хочется отвозить тебя к черту на куличики. Да и ты тоже, — он бросил на него взгляд, — Тем более, нам нужно прослушать то, что уже наверняка записалось, да и документы те обсудить надо. — А… — Ли хотел задать вопрос, но Со, будто прочитав его мысли, перебил. — Чан знает, — упокоил он его, — Феликсу передаст. В тишине они добрались до одного из самых престижных районов города, расположенных в центре. Минхо довольно часто бывал в здешних местах, гуляя вместе с Ханом и не желая возвращаться домой, но в этом районе они не были. Здесь обитали именно те люди, которых Ли предпочитал сторониться. Те, на чьих лицах маской застыли надменность и тщеславие. Те, кто на голодных и избитых мальчишек смотрели свысока, вместив во взгляд все презрение, и проходили мимо. Ни у одного из них не возникло желание помочь. Тогда Ли возненавидел их всех. И сейчас, заезжая во двор огороженного комплекса, ничем не отличающегося от других многочисленных стеклянных небоскрёбов, он находился в смешанных чувствах. Хоть с Чанбином они и знакомы совсем немного, но тот хорошо относился к нему. За время совместной работы они неплохо поладили, Минхо никогда бы и не подумал что Со является одним из тех напыщенных собственной значимостью людей. Он был совершенно на них не похож, а вот Хван очень даже. Выйдя из машины, Минхо с интересом озирался по сторонам. Быть в святая святых богачей, где они едят и спят, ничего не подозревая, было любопытно. Вычищенная просторная парадная будто блестела, наверняка ее усердно натирают десяток уборщиц несколько раз на дню, если не каждый час. Конечно, она не сравниться с загаженным подъездом его родного дома. Лифт здесь тоже сверкал, он был светлым и просторным, на одной из стенок висело зеркало в пол, на котором не было ни одного оставленного отпечатка чьих-то высокомерных жирных пальцев. Минхо смотрел в него и видел уставшего человека в поношенных вещах, они не были рванными или грязными, они просто были старыми, что отчетливо было видно рядом с Чанбином, который был одет хоть и просто, но дорого. Это чувствовалось. Но Со, казалось, было все равно и это успокаивало его самого. Двери лифта открылись и первым вышел Чанбин, остановившись у одной из похожих друг на друга дверей, открывая и пропуская его внутрь. Его встретил просторный светлых холл, имеющий выход на балкон, откуда открывался вид на соседние бездушные стеклянные башни. Напротив двери располагалась гостиная с панорамными окнами, обставленная со вкусом: светло-серые обои, чёрный, обитый бархатом, диван, рядом стоял низкий столик, напротив дивана висела большая плазма, под которой был небольшой комод обставленный фотографиями и всякими безделушками, что были важны хозяевам, ближе к окнами расположился обеденный стол, выполненный из чёрного дерева. Вход в кухню располагался из гостиной, она была не такой большой, но светлой, благодаря все тем же окнам. На кухне имелось все, что необходимо двум парням для комфортного проживания, однако никто из них так и не научился готовить, предпочитая доставку, поэтому кухня служила своеобразным складом для упаковок из под еды. Единственное чем они пользовались, так это чайником, чтоб заваривать себе кофе или чай. Пока Чанбин шуршал чём-то на кухне, Минхо заинтересованно осматривался. Его внимание привлекли фотографии, коих было много. На всех были изображены Чанбин с Хенджином. Вот они счастливые у моря, стоят обнявшись, вот они испуганные на аттракционе, вот они со смешными ободками. Где-то они были одни, где-то вместе. — Я заказал еды, скоро привезут, — вышел из кухни Со. Минхо кивнул и продолжил разглядывать фотографии. Чанбин, облокотившись о стену, наблюдал за ним. — Вы такие разные, — задумчиво сказал Ли. — Мы от разных отцов, — ответил Со, на что тот хмыкнул. Несмотря на плотную работу в течении полутора недели, они ни разу так и не общались более близко, не рассказывали о себе друг другу. Просто общались по делу, не более. — Я все хотел спросить, — неуверенно начал Минхо, оставляя фотографии в покое, — почему, тесно работая с властью, имея с ней прямой контакт, вы с Чаном просто не убьете их всех? Это ведь было бы намного проще того, что вы задумали, — резонно заметил он. — Почему не спросил об этом Чана? — весело спросил Со, а тот лишь передернул плечами, — Нам нужно нечто большее, чем просто смерть кучки власть имущих выродков, — Ли недоуменно выгнул бровь, — Справедливость. Не поверив в услышанное, Минхо рассмеялся, но серьёзное выражение лица Чанбина заставило его умолкнуть. — Допустим, — он сглотнул, — разве с имеющимися у вас способностями это не становиться в разы легче осуществить? — Где сейчас Хан? — Со знал, что бьет ниже пояса, — Мы осторожны, потому что не хотим очутиться на его месте. Я думал ты понимаешь нашу цель. — Понимаю, — согласился он, — но с некоторыми корректировками, — сказал Ли, решительно посмотрев ему в глаза. Со уже было хотел спросить, что это значит, но в дверь позвонили, и он пошёл открывать. Это оказался курьер, привезший доставку. От запаха, исходившего от еды, рот наполнился слюной, а живот противно заурчал, напоминая, что с утра во рту не было и крошки. Они сразу приступили к еде, удобно расположившись за обеденным столом. — Прости, — Чанбина мучила совесть за сказанное, — мне не стоило. Рука Ли, державшая палочки задрожала, и он сглотнул. Он отложил их и откинулся на спинку стула, пустым взглядом уставившись в тарелку с лапшой. — Вы были близки? — мягко спросил Со, участливо склонив голову к плечу. Он не настаивал, не давил. Наверное это и подкупило неприступного Минхо. Чанбин умел располагать к себе. — Он все для меня, — тихо сказал он, искоса кинув на него взгляд, — Я не знаю, кем бы я был, если б не Хани, — он улыбнулся краешками губ, вспоминая минувшие дни, — Кем бы МЫ были, если б нас не было друг у друга. Я думал, что готов ко многому, — он дернул плечом, — но потерять единственного человека, что был важнее моей никчемной жизни, — он выплюнул последние слова, — оказалось… невыносимо тяжело, — его голос опустился до шепота. — Мы обязательно найдём его, слышишь? — Чанбин накрыл его руку своей, на что он благодарно улыбнулся, — У меня вот не было друзей, только брат, — внезапно начал рассказывать Со. Он прожевал немного лапши, уставившись в стол, а после пристально посмотрел в глаза Ли, — мы не часто общались, — сказал он и Минхо удивился, наклонив голову в сторону большого количества фотографий, — А, это, — он проследил за его взглядом, — это лишь последние несколько лет, когда мы стали более близки. Как я и сказал, в детстве мы редко общались. Мой отец не хотел, чтоб мы виделись. — А мать? — спросил Ли, вклинившись в рассказ. — А матери было все равно, — грустно хмыкнул он, — Я рано понял это, а вот Джини продолжал к ней тянуться. — Моей тоже было плевать на меня, — отрешённо сказал младший, — а вот отец… — голос дрогнул, — Отцу не было все равно, но он был жесток, — его передернуло, и он мотнул головой, отгоняя воспоминая ужасного детства, — Давай вернёмся к более важным вещам, — Ли посмотрел в глаза Со, и тот кивнул соглашаясь. Наступила тишина, были слышны лишь звуки стучащих палочек о дно тарелок. Она не была давящей, а скорее наоборот - приятной. Той тишиной, после которой становится легко. Когда с трапезой было покончено и они чуть отдохнули, разгрузили голову, то с новыми силами, расположившись на диване, принялись за дело. Минхо вспоминал то немногое, что смог увидеть в том переполохе, отмечая на листе бумаге более менее важные детали. Чанбин, задумчиво скрестив локти на груди, внимательно его слушал. Он отметил хорошую память младшего и похвалил его, на что тот нервно провёл рукой по волосам. Его прикладываемые усилия ещё никогда не были оценены по достоинству. Он всегда выкладывался на все сто, но его никогда не хвалили, принимали это как само собой разумеющееся. Поэтому слышать подобное было совершенно непривычно. Он не знал как на такое реагировать. Наконец добравшись до записи, они даже дышать старались реже и тише, боясь упустить что-то важное. Первые секунды записи заставили Минхо скривиться, а Чанбина давиться смехом, больно уж смешное выражение лица было у младшего. А все потому что мужчина, которого он сбил с ног, осыпал его всякого рода проклятиями, и так уж он ругался, что Со решил записать пару едких фраз. — Ну, а что? — посмеиваясь, сказал он, словив на себе взгляд очень выразительных и возмущённых глаз Минхо. — … все Пчёлы соберутся на… — раздалось из телефона и, переглянувшись, они затихли, выжидающе уставившись в экран, где ничего не подозревающие мужчины продолжили вещать для двух, очень внимательно слушающих, парней. Запись лишь подтвердила увиденное Минхо в документах, предоставила чуть больше данных и поведала об их дальнейших планах. Так они узнали что многие Пчёлы должны слететься на выставку западного искусства, одного из нескольких гениев эпохи Возрождения, которая будет проходить в самом высоком небоскребе столицы. — Отлично, — сказал Чанбин, дослушав запись, — это будет хорошим шансом для нас. Завтра, как проснемся, поедим к Чану. Можешь принять душ, пока я буду стелить тебе постель. — А где… — начал младший вслед уходящей широкой спине, но его перебили. — Дверь справа, — услышал он часть фразы, — полотенце найдёшь там же, — раздалось уже откуда-то из глубины квартиры. Справа, так справа. Пожав плечами, он пошёл на поиски. Но первая попавшаяся дверь, которая располагалась как раз таки справа, оказалось отнюдь не ванной комнатой, а просторной и, на удивление, выполненной в светлых тонах, спальней. Ли, назвал бы ее нежной. Здесь все было обставлено так же со вкусом, не выбиваясь из общей картины. Никакой вычурности,лишь плавные линии, ванильные и бежевые оттенки и внимание владельца к деталям. К удивлению Минхо, ему здесь понравилось. К ещё большему удивлению он пришёл, заметив на столе, стена возле которого была обвешана законченными и не очень художественными работами, небольшую рамку с фотографией. Не веря собственным глазам, он подошёл ближе, протянув руку, чтобы взять и внимательно осмотреть, но тут же будто ошпаренный отдернул ее. — Что ты здесь делаешь? — не приветливый голос раздался совсем близко и Минхо, испугавшись, чуть не подпрыгнул. Хенджин мрачно смотрел на него сверху вниз. Видимо Ли увидел слишком личное Хвана. То, чем он не был готов делиться даже с братом. — Искал ванную, — он сделал шаг назад. Минхо решил не отставать от Хвана, поэтому и не извинился, хоть и понимал, что вторгся туда, куда не стоило. Хенджин усмехнулся. — Ванная возле балкона, — так же не дружелюбно указал он направление и Ли поспешил скрыться. Хенджин трепетно обвёл контур рамки подушечками пальцев и положил ее лицевой стороной вниз, желая спрятать от лишних наглых люботных глаз. Эта рана ещё кровоточила и в неё сейчас умело, хоть и не со зла, насыпали соли. У Минхо наконец сложился пазл. Хоть он и догадывался об истинных взаимоотношениях двух блондинчиков, в это все равно было сложно поверить. Не потому что он был ханжой или сильно консервативным в вопросе любовных дел, даже наоборот, он сам ещё с подростковых лет заметил, что девушки его совсем не привлекают, мы не выбираем, кого любить, а потому что они были совершенно разными и из совершенно разных миров. Он просто не понимал, что их могло свести. А может быть противоположности притягиваются? Ли тряхнул головой, отгоняя подобные размышления подальше, и открыл указанную дверь. За ней, действительно, оказалась ванная, и Минхо обрадовался, что наконец смоет с себя липкую грязь прошедшего дня. У Чанбина всегда были сложности с заправлением одеяла в пододеяльник. Вот и сейчас он мучался, пытаясь вдеть одеяло, но как бы он не старался, концы все равно путались. Заговор вселенной не иначе! Пыхтя, он залез туда с головой, пытаясь поправить. — Что он здесь делает? — послышалось рядом, и Чанбин вскрикнул, пытаясь вылезти, но лишь сильнее запутался. Закатив глаза, Хенджин помог выбраться неуклюжему хену, и сам все поправил пока тот, схватившись за сердце, пытался отдышаться. — Твою мать! Я испугался! — начал возмущаться Со, на что Хван лишь поднял бровь, — Минхо сегодня останется у нас. — Можно было и предупредить, — процедив, он круто развернулся на пятках и вышел из комнаты, борясь с диким желанием хлопнуть дверью. Но дверью он все таки хлопнул. Минхо совсем не подумал о том, что у него нет сменной одежды, а надевать уже грязную на чистое распаренное тело, тем более ложиться в ней спать, он считал кощунством. Поэтому он полностью обернулся полотенцем, размер которого позволял это сделать, и пошёл на поиски Со, дабы тот дал ему одежды. У своей комнаты, Хенжин застал полуобнажённого Минхо, выходящего из ванной и придерживавшего у груди полотенце. Мазнув глазами по крепким бёдрам и покатым плечам, вид на которые открывало полотенце, он, в которых раз, раздраженно закатил глаза, желая уже наконец увидеть хоть не собственные мозги, то хотя бы намёк на них, он с силой закрыл дверь, заставив Ли обернуться. Минхо такому совсем не удивился, списав все на гадкий характер. Он прошёл мимо его двери, вглубь коридора, ориентируясь на тихий бубнеж Со. Тёплый свет мягко освещал небольшую гостевую спальню, выполненную в светло-коричневых оттенках. Собственно, комната выделялась лишь тем, что была безликой. Ей пользовались не часто и отсутсвие какого-либо уюта кричало об этом. Минхо вошёл не слышно, остановившись за спиной Чанбина, что упёр руки в бока и, очевидно, о чём-то задумался. Со, намереваясь выйти, резко обернулся, заставив младшего дернуться от неожиданности, и сам, испугавшись, подпрыгнул. — Айщ! Да сколько можно, а?! — возмущённо причитал он, — Сначала Хенджин, теперь ты. У меня так сердце остановиться! — Я сам испугался, — тихо возразил Ли, — У меня нет сменной одежды… — А, — вспомнил старший, хлопнув себя по лбу, — сейчас принесу, — он вышел, оставив Минхо в комнате осматриваться. Чанбин продолжал тихо причитать, бубня себе под нос, что он тут, вообще-то, один такой, и к тому же не молодой, в отличии от этих двух, пышущих молодостью, парней. И его совершенно не смущал тот факт, что он старше их всего на год. Роясь в собственных вещах, он искал то, что могло бы подойти Ли. Со хоть и был шире в плечах, но все таки ниже. В итоге плюнув, он взял первые попавшиеся тонкие спортивные штаны и свободную футболку. Футболка оказалась в самый раз, а вот штаны были малы, поэтому ему пришлось идти искать другие, пока Минхо смиренно ждал, сидя на кровати и сложив руки на коленях, набивая только ему самому известный ритм. Наконец найдя свои самые свободные штаны, Со притащил их младшему, надеясь, что те подойдут. И они, действительно, оказалось в самый раз, хоть и были немного коротковаты. Радостно хлопнув в ладоши, старший пожелал спокойной ночи и оставил его одного, закрыв за собой дверь. Окна были плотно завешены шоколадного цвета шторами, которые Минхо, встав, раздвинул. На улице уже был вечер и солнце успело сесть, оставив после себя лишь тонкую полоску красного цвета, разлившегося по небу, что отражалось в стёклах соседней башни. Не долго глядя на расписанное небо, он устало опустился на кровать, уставившись в потолок. Яркие солнечные лучи били по глазам, проникая в окно, которое Ли вчера забыл задёрнуть шторами. Щурясь от утренних лучей, что сейчас ласкали его миловидное личико, он раздраженно накрылся одеялом, желая спрятаться от них. Однако через минуту он вынужден был признать поражение, потому что юркие и назойливые лучи достали его и там, и он, откинув одеяло, встал с кровати. Потирая кулаками сонные глаза, он вошёл в гостиную, где за обеденным столом уже сидел опухший после сна Чанбин. Минхо остановился в проеме, потягиваясь и зевая, заставив Со на миг прекратить жевать. — Тебе говорили, что ты похож на грациозного кота? — с набитым ртом спросил старший. — Джисон ласково звал меня котёнком, когда я попадал в передряги, — хрипло и тихо ответил он, садясь за стол. Чанбин, коротко кивнув чему-то своему, промолчал, не желая дальше развивать тему и давить на больное. Они завтракали в тишине, думая каждый о своём, а закончив принялись собираться. Их ждал долгий день, полный мозгового штурма, диспутов, споров и размышлений, в течение которого Чонин, Феликс и Минхо, были вынуждены лицезреть жаркие споры Бана и Со, которые в процессе походили на хищников, готовых растерзать друг друга. Но до драки дело не доходило, каждый из них вовремя одёргивал себя, продолжая яро отстаивать свою позицию. Чонин сидел скрестив руки на груди и изредка вставлял свои предложения, Феликс молчал, положив голову на плечо младшему, и внимательно слушал. — Может взорвать? — подал голос с кресла, где сидел в одиночестве, до этого молчавший Минхо. Четыре пары глаз тут же уставились на него. Повисла тишина. — Ну а что? — пожал плечами Ли, — Это самый лучший вариант из предложенных. — Согласен, — поддержал его Чонин, переведя взгляд с Минхо на Чана. — Хорошо, допустим, — спустя минуту пристальных гляделок, сказал Бан и обернулся к Со в ожидании его предложений. Тот задумчиво молчал, барабаня пальцами по столу. — Не самый лучший вариант, конечно, но другого у нас пока нет, — он развёл руками, — Выставка через две недели. Предлагаю выделить три дня на обдумывание, может кому-то придёт в голову что-то менее… — он взглянул на Минхо, на что тот выгнул бровь, — радикальное. На третий день вновь собраться и уже окончательно утвердить план. Это прям крайний срок, потому что на подготовку понадобиться много времени. — Отлично, так и сделаем, — хлопнув по столу, одобрительно произнёс Чан. Закончив собрание, Минхо и Феликс поднялись наверх. Точнее Минхо поднялся, а младший увязался за ним, что не скрылось от Чанбина. Со заметил некую привязанность, что витала между ними. По мимо него в зале остались ещё Чонин и Чан, что в ожидании уставились на него, пока тот задумался, поджав губы. — Что? — в недоумении спросил он, заметив их горящие требовательные взгляды. — Рассказывай, — произнесли они одновременно и переглянулись. Закатив глаза, Со начал пересказывать произошедшее нескольких прошедших дней, уделяя внимание деталям, которые всех интересовали. Чонин совсем не удивился, а вот Чан стоял нахмуренный и недовольный тем, что Чанбин пренебрёг его просьбой и слишком рано ввёл Ли в игру. На это Со успешно парировал, самоуверенно улыбаясь. Все прошло на столько гладко, что и придраться не к чему, только и остаётся, что стоять и раздраженно пыхтеть. Феликс, действительно, обрадовался приезду старшего. За время его отсутствия он успел немного соскучиться. Поэтому как только они оказались наедине, тот накинулся на Минхо с расспросами. Но, к удивлению старшего, его не интересовало все ли прошло успешно. Феликс спрашивал о его самочувствии, проявляя искреннее внимание, которое заставило старшего немного опешить. Он не сразу нашёл, что ответить, смотря в эти полные неподдельного участия глаза и чувствуя тепло ладони, что держала его руку. — Не беспокойся, все хорошо, — он благодарно улыбнулся, потрепав младшего по голове, — Лучше расскажи как твои успехи, а то я, в течение этой недели, совсем забывал спросить тебя. — Ой, хен, — Феликс расплылся в лучезарной улыбке, — у меня уже начинает получаться, представляешь?! Правда, Чонин говорит не торопиться, но мне так хочется хоть чем-то помочь, видя как ты сваливаешься от усталости, а выходит только это… — он разочарованно развёл руками, заметно погрустнев. Быстрая смена настроения младшего заставила Минхо озадаченно нахмуриться. В утишение он легонько похлопал его по бедру. — Молодец, у тебя получиться, — успокаивающе прошептал старший. Внезапно Феликс вскочил, будто что-то вспомнил. — Будешь брауни? Я сам пек, по маминому рецепту, — и не дожидаясь ответа, умчался на кухню. Со наблюдал затем, как Феликс заботливо делает чай, весело переговариваясь с Яном, а после уносится с тарелкой брауни и кружкой наверх. — Насколько они близки? — спросил Бин, заставляя Чонина проследить за его взглядом, что провожал фигуру беловолосого. Послышалось тихое хмыкание Чана. — Феликс не отлипает от него, — с наигранным весельем в голосе произнёс он. — А Минхо? — спросил Со. — А Минхо иногда хочет побыть один, — на это раз ответил Ян, укоризненно посмотрев на Бана, и Чанбин перевёл на младшего глаза, внимательно слушая, — Он не очень тактильный, насколько я заметил, — он задумчиво почесал затылок, — точнее совсем не тактильный, — он выделил интонацией второе слово. — Они друзья, не больше, — успокоил его Чан, хоть сомнения и продолжали закрадываться в мысли. Его наблюдения и поведение Хенджина, говорили об обратном. Хвана знатно выбило из колеи внезапно прекратившееся общение с Феликсом. Он не знал, что произошло между ними. Тот никогда не просвещал его в свою личную жизнь и Со очень трепетно относился к выстроенным границам. Он искренне хотел помочь брату, но не понимал как. Все что ему оставалось - это смотреть как вечерами тот, отказываясь от ужина, закрывается в своей комнате. Со подумал, что зря пытался оставить брата вдали от задуманного. Ему может пойти на пользу участие в их деле. Чанбин даже решил, что переехать сюда было бы не плохой идей. Комнат в доме полно, тем более нахождение под одной крышей позволило бы им больше обсуждать предстоящую цель и пути ее достижения, что неплохо экономило бы время. Осталось придумать как уговорить Хенджина на подобное и дело в шляпе. Но он решил пока отложить эту идею, потому что первоочередной задачей сейчас являлось устранение Пчёл, ведь она требовала больше внимания и концентрации. Однако как бы не изгалялся, с какой стороны бы не подходил, вариант Минхо казался самым лучшим. Несколько дней он ломал голову, придумывая способы ликвидации, все равно это было не то. Можно было бы, конечно, перестрелять их, тем более небоскрёб с панорамными окнами это позволял, но их очень много, а отстреливать их по одному очень глупо, ведь это посеяло бы панику среди гостей выставки и они бы просто перемешались друг с другом, что затруднило бы весь процесс. В общем, совсем не то. Минхо в течении отведённых дней даже и не думал об предстоящем собрании. Он уже внёс свою лепту, а забивать свою голову размышлениями совсем не хотелось. Он считал предложенный вариант лучшим. Поэтому все время он провёл в постели. Отчего-то говорить ни с кем хотелось, вставать тоже. Ел он в кровати, когда Феликс с беспокойством во взгляде приносил ему еды. На вопросы он отвечал односложно, устало смотря на собеседников и желая, чтоб они поскорее оставили его в покое и не сидели над израненной душой. Феликс такому отношению был не рад и поначалу обиделся. Но поняв, что старший делает это не со зла и видя его апатию, обида отступила. Хен был сложным человеком. Однако переживать он не переставал. Разговор с Чанбином дался ему тяжело. Минхо понял это на следующий день, когда проснувшись, лежал, уставившись в потолок, без какого-либо желания что-то делать, и совсем не реагировал на щебетание Феликса. Он просто его не слышал. Единственное, что его волновало это Хан. Он до сих пор не знал, где он и что с ним. От этого хотелось лишь забыться. Проснувшись на третий день от ярких солнечных лучей, что нещадно светили ему в глаза, желая согнать с постели, он, пытаясь обратно уснуть, накрылся одеялом с головой. Однако заснуть он не смог, просто продолжал лежать с закрытыми глазами под одеялом. Неизвестно сколько еще времени он бы так пролежал, если бы не почувствовал, как под чужим весом прогибается кровать. Он решил не обращать внимание на это, однако его настойчиво, но мягко хлопали по бедру. Неохотно и с тяжёлым вздохом он высунул голову из под одеяла. Рыжие пряди смешно торчали в разные стороны, немного спутавшись, а хмурый взгляд кошачих глаз выжидающе уставился на Чана. — Чонин сказал мне, что ты уже несколько дней не встаёшь с постели, — произнёс он, перестав похлопывать, но руку не убрав, — Почему? — не дождавшись ответа, мягко спросил он. — Не хотел, — хрипло ответил Минхо и отвёл взгляд. — Я понимаю, что есть вещи, которые ты не хочешь рассказывать и это абсолютно нормально, — неторопливо и спокойно начал старший, — Я просто хочу, чтоб ты не переживал это внутри себя. Не закрывайся, — младший лишь усмехнулся, — это отправляет, — что-то промелькнуло во взгляде Чана, что заставило Ли стереть усмешку, — Не обязательно рассказывать то, что не хочешь. Можешь просто обратиться к кому-нибудь из нас - мы поддержим, никто не откажет. Минхо сел, заставив старшего убрать руку, и уставился в пол. — Я скучаю, — после недолгого молчания настолько тихо произнёс он, что Чан скорее прочитал по губам, чем услышал сказаное. — Мы ищем его, — слегка сжав его плечо, мягко сказал старший, подавляя желание заключить его в объятия. Минхо поднял на него свои выразительные глаза в обрамлении густых длинных ресниц, уголки губ дрогнули в попытке улыбнуться, которая была безуспешной, — Я обещаю, что вы вновь будете вместе, — видя печаль во взгляде напротив, с уверенностью заявил он. — Не надо… — голос Ли сорвался и Чану пришлось наклониться чуть ближе, чтоб расслышать сказанное, — Не обещай того, что выполнить не сможешь, — прочистив горло, резко ответил он. Чан не ждал другого ответа, он достаточно наблюдал за ним, поэтому надежд не строил. Ему было жаль рыжего мальчишку, который сейчас будто уменьшился в размере и с некоторой злобой смотрел на него. Бан понимал, что эта злость не имеет к нему никакого отношения. Она обращена к миру. К тому самому миру, что так жестоко и цинично раскромсал их судьбы, безжалостно и с садистским удовольствием разделив двух близких людей. Он искренне хотел помочь разделить эту боль, которая сжирает его изнутри, но тот никак не желает идти на контакт. Хотя порой ему так хочется, чтоб и с ним Минхо вёл себя расслабленно и так же заливисто смеялся, как и с Феликсом. Долгую минуту Чан смотрел в его глаза, пытаясь найти что-то только одному ему известное. Он поджал губы так и не найдя то, что искал. Успев обругать себя за проявленную слабость и за то, что пошёл на поводу у собственных чувств и желаний, он ещё раз сжал его плечо, выражая поддержку. — Скоро приедет Чанбин, — с тяжёлым вздохом сказал Бан, — приведи себя в порядок и спускайся. Мы ждём тебя, — пухлые губы растянулись в мягкой улыбке, заставив Минхо перевести взгляд и заметить милые ямочки, — Отказ не принимается, — строго произнёс он, погрозив пальцем и вышел, оставив его одного. Устало посмотрев на захлопнувшуюся дверь, он упал обратно в кровать, буравя взглядом потолок. Нужно переключиться, занять голову другим, загрузить себя, чтоб эти, ломающие кости, воспоминания и мысли не разрушили его полностью, оставив после лишь жалкое подобие прошлого себя. Приложив титанические усилия, он все таки поднялся с кровати и побрел, как и просил Чан, приводить себя в порядок. Когда он спустился вниз уже все были в сборе и по всей видимости ждали лишь его. На него сразу уставилась две пары беспокойных глаз — Чанбина и Феликса. Помятый вид Минхо заставил Со заволноваться. Он перевёл взгляд на Бана, в котором читался отчетливый вопрос, но тот смотрел как, напоминающий зомби, Ли устраивается рядом с Чанбином. Пытаясь его приободрить, тот взлохматил ему только что причесанные волосы, за что получил весьма ощутимый удар в плечо. Наблюдающий за этим Чан пришел в замешательство, что не скрылось от глаз Со. Началось долгое и нудное обсуждение предстоящего плана и его деталей, то и дело прерываемое руганью. Чанбин все никак не мог смириться с вариантом Минхо, хоть и понимал, что он самый действенный. Его раздражало, что ни у одного из них не появилось других идей, хотя самому не пришло ничего дельного в голову. Ему претила мысль, что помимо Пчёл могут пострадать и другие. Он прекрасно понимал, что без невинных жертв не обойтись, но в данном случае их будет очень много. Несмотря на категорическую позицию Со, Минхо продолжал сидеть рядом с ним молча, что немного остудило его пыл и он сдался.

*** Считаные часы оставались до начала выставки. Они собирались на квартире у Со, так как от неё было ближе. Феликса и Чонина было решено оставить дома, за городом. Непосредственно присутствовать на самой выставке будут Чан, Чанбин и Минхо, чтоб проконтролировать процесс, поэтому поводу Хван подобрал им костюмы. Со был в облегающих бёдра брюках, рубашке и кожаной жилетке поверх неё, в общем, выглядел стильно, но не вульгарно. Ли же был в чёрных брюках, которые выгодно подчеркивали накаченные бёдра, в белой рубашке с чёрным галстуком и с серебрёным зажимом к нему. Минхо, за неделю до выставки, устроился туда официантом, поэтому его наряд был формой, которая не будет привлекать внимания. Хотя с этим могут прекрасно справиться его огненные волосы, которые тот уложил в незамысловатую прическу. Во время сборов Чану позвонили и ему пришлось отлучиться, что было замечено не сразу во всей суматохе, что творилась в гостиной белокурых братьев. Чан вернулся хмурый и нервный. — Звонили из штаба, меня срочно вызывают, — мрачно сказал он, смотря на Чанбина, — Вам придётся ехать без меня, — на его лице играли жевалки. Со грязно выругался, это ставит весь план под угрозу. Могли ли они, что-то заподозрить? Навряд ли. Они очень оперативно и незаметно провернули все необходимое, организацию закупок и поставки, отведя от себя все подозрения. Это исключено. Минхо растерянно хлопал глазами, переводя взгляд с него на Бана и обратно. Неужели вся муторная полутора недельная подготовка пойдёт коту под хвост?! Они просто так оставят все к чему шли? — Значит пойдём без тебя, — твёрдо, с горящей в глазах решимостью, сказал Ли, сразу удостоившись взглядов трёх пар глаз, на что лишь сжал кулаки. Он не был готов отступать. Хенджин одобрительно хмыкнул, пока Чан с Чанбином переглядывались. — Чонин сказал, что все пройдёт отлично, — без сомнений в голосе произнёс Бан. — Нужно внести корректировки, — в голосе Со был слышен холодный расчёт. Они полностью погрузились в дело, меняя позиции, переигрывая некоторые моменты и в итоге сошлись во мнениях, за жарким обсуждением совсем не заметив, что подошло время выезжать. Перед выходом Чан поправил Минхо галстук и провёл по плечам немного сжимая. Выезжали они на разных машинах и разными путями, чтоб их не заметили вместе. Минхо должен был контролировать внутренний зал, где находились картины Микеланджело и его же скульптуры. Весь вчерашний день Ли крутил головой, рассматривая произведения искусства далеких пятнадцатых-шестнадцатых веков. К сегодняшнему вечеру интерес пропал, они настолько примелькались в глазах, что было даже не жалко, что подобные шедевры через пару часов превратятся лишь в горстку жалкого мусора. За Чанбином же была крыша, на которой располагался прилегающий к выставке ресторан. Он был приглашен на выставку как один из представителей семьи Со-Хван, некогда имевшей большое влияние в высшем свете. На крыше было немноголюдно и свежо. Он сидел за столиком в углу у самого стеклянного ограждения, расслабленно закинув руку на спинку стула и лениво осматривая площадку, изредка незаметно переговариваясь с Минхо с помощью микронаушников, что не были заметны для посторонних людей. Ли приходилось быть более внимательным и следить за словами, так как у него была ещё и дополнительная аппаратура официантов. Вообще, Ли был не восторге пресмыкаться перед лощёнными и вылизанными представителями высшего общества, разнося им напитки и закуски. Он бы предпочёл стоять в стороне, а не бегать, лавируя среди людей, чтоб по первому зову принести одному из толстосумов бокал игристого. Очень сильно хотелось закатить глаза или перевернуть поднос кому-то, излишне распускающему руки, на голову, но приходилось держать себя в руках и сохранять улыбку на лице. Из-за приготовлений Минхо пришлось опоздать, из-за чего управляющий, делая ему выговор, иногда переходил на ультразвук и брезжал слюнями так, что Ли пришлось утереть лицо. Поэтому его мрачное лицо преследовало Ли повсюду, молясь, чтоб он никоим образом не накосячил. Однако тому это быстро надоело, Ли выполнял свою работу безупречно и придраться было не к чему, и он переключился на другого официанта, что врезавшись в стройного молодого человека с приятной улыбкой, перевернул поднос с бокалами, вызвав много шума и всеобщее внимание. Бедному парнище пришлось несколько раз низко кланяться в знак извинений, наверное про себя он благодарил Бога, что дорогой бежевый костюм незнакомца остался чист, лишь ботинки украшали несколько капель шампанского. Находясь неподалёку от места происшествия, Минхо тихо усмехнулся, опустив глаза, а подняв их, встретился с внимательным тяжёлым взглядом человека в бежевом. Моргнув, его там уже не было, и Ли посчитал, что ему привиделось. В наушнике раздался низкий голос Чанбина, оповещающий о том, что пора начинать. Это означало то, что через несколько минут отключатся камеры видеонаблюдения, к системе безопасности которых заранее подключились ребята Чана, заодно контролируя камеры всего небоскреба, и можно было активировать таймер детонации взрывчатки С-4, располагающийся внизу рамы картины «Венера и Амур». Целенаправленно подойдя к ней, чтоб предложить очередному жирному индюку бокал, Минхо незаметно провёл пальцами по раме, под видом смахивания пыли. Бокал был отдан, а таймер успешно активирован, отчего миловидное лицо озарила лучезарная улыбка, наверное впервые за несколько месяцев. Взрывчатка была разложена по всему залу, поэтому достаточно было, чтоб сдетонировал один из заложенных «сюрпризов», запустив цепную реакцию. Шансов не было ни у кого. У Чанбина было полчаса на то, чтоб согнать всех находившихся на крыше внутрь здания. Он управился минут за восемь. Погода внезапно начала портиться. Сначала нагрянул холодный ветер, что нёс запах перемен, а вместе с ним нагнал и тёмные тучи, что грозились пролиться сильным дождем, оплакивая великую потерю человечества. Как только в зале стало тесно и душно из-за количества прибывающий недовольных лиц, возмущающихся на непогоду так, будто в силах ее изменить, Минхо должен был покинуть мероприятие, воспользовавшись коридором для прислуги. На пути к заветному выходу, он решил зайти в туалет, чтоб умыться холодной водой, которая должна была немного унять подрагивающие в предвкушении руки и быстро стучащее сердце. Открыв было в дверь в уборную и немного пройдя вглубь, он услышал быстро приближающиеся шаги и резко обернувшись, получил удар в солнечное сплетение, которое заставило на несколько мгновений потеряться в пространстве, и согнувшись пополам, хлопать ртом дабы глотнуть воздуха. Не давая прийти в себя, его толкнули к стене, и резко запрокинув голову, прикоснулись тремя пальцами ко лбу. Вспышка. Боль. В глазах размыто и темнеет. Он скатывается вниз по стене, теряя сознание, слыша где-то в отдалении, будто под толщей воды, голос. — Минхо!