Damned by the Gods

— Как это, вообще, могло произойти?!! — кричал мужчина с сединой на висках спустя два дня. Лицо покраснело от ярости, глаза навыкате гневно пылали. Он ходил по кабинету, скидывая и ломая все, что попадалось под руку. Второй мужчина стоял у окна, наблюдая за деревьями, что беспокойно гнулись от ветра. Он тоже бесился, но был более сдержан, в отличии от своего старшего коллеги. — Почему никто ничего не предпринял?! — продолжать орать первый, с психу пиная стул, что с жалобным стуком упал, противно проезжаясь по полу. — Прийдите в себя, — тихий, но стальной голос третьего громом прозвучал в кабинете их штаба. — Придти в себя?! — прошипел первый, — Меня, что, одного это беспокоит?! Президент с правительством направили нам ноту! Это для вас шутки? — Президент может засунуть свою ноту глубоко в задницу, — третий, самый молодой из них, закатил глаза, — Он ничего нам сделает. — Мы сто раз пересмотрели записи с камер с абсолютно разных ракурсов. Первый выстрел был сделан совершенно с другой стороны. А после уже началась бойня, — напомнил им второй, отворачиваясь от окна. — Правительство специально могло подстроить это, — произнёс самый старший, — Чтобы дискредитировать нас, — пояснил он на вопросы в глаза коллег. — Нет. Не думаю, что они имеют к этому отношение, — покачал головой третий, самый рассудительный, — Они так же могут обвинить в этом и нас. Будто бы мы решили убрать Мина, после произошедшего. К тому же мы собирались это сделать, — напомнил он, — Им прекрасно могло быть известно об этом. И вместе с ним положить и членов Совета. Ведь все в курсе наших разногласий. — Это может быть и кто-то третий, — задумчиво произнёс второй, — Тот, кто ведет свою игру. — Думаешь, это президент? — скептично вскинул бровь молодой. — Нельзя сбрасывать его со счетов, — наконец успокоившись, произнёс седой, — Нужно немедленно поставить верного нам человека в клане Мина, пока он совсем не вышел из под контроля. — Предлагаю кандидатуру Бекхена, — произнёс третий, — он долго нам служит, к тому же он посвящен в дела клана. Быстро освоится. — Хорошо, — согласился седой. Стоящий у окна возражать не стал. — Новостей по поводу того мальчишки ещё не было? — спросил тот. — Пока тишина. — Плохо, — второй поджал губы, — Мое присутствие все ещё нужно? — Если есть дела, можешь идти, — седой кивнул в сторону двери. Мужчина покинул штаб, садясь в бронированный внедорожник. Машина легко тронулась и он смахнул пальцем блокировку телефона, набирая сообщение главе безопасности. Сейчас она превыше всего. Необходимо усилить его охрану. Ему совсем не нравиться происходящее. Кто-то устроил охоту, жертвами которой стали хищники. Ещё и мальчишка этот будто сквозь землю провалился. Черт бы его побрал. Он с силой ударил по подлокотнику. Ким Сынмин тоже будто сквозь землю провалился. Перевел все свое состояние в офшоры и продал. Исчез. Растворился. Схватив телефон, он совершил звонок. — Что с компанией Кимов? — вопрос прозвучавший сразу же после того, как на том проводе подняли трубку. — «Владелец находиться за границей. Мы не можем с ним связаться» — раздалось по ту сторону. — В смысле не можете?! Вы меня сколько завтраками уже кормите?! Я теряю терпение!! — «Мы не можем на него выйти. Все связи с ним разорваны. Компанией фактически управляет Хонджун, близкий друг умерших. А прибыль уходит за границу и дальше оседает на счетах банков в разных странах. Извините, но даже со всеми возможными доступами, которые у нас имеются, вычислить конечного получателя невозможно» Мужчина сбросил трубку, невидящем взглядом уставившись в спинку кресла напротив. — Черт, — прошипел он. Он перевел взгляд в окно, смотря на давно приевшиеся улочки столицы, нервно барабаня пальцами по колену. Взгляд зацепился за толпу папарацци, что наседала на какого-то парня. Чересчур знакомого парня. — Стой! Остановись! — закричал он водителю. Тот резко дал по тормозам, отчего мужчина больно впечатлился лицом в переднее кресло. — Что ты творишь, идиот?! — прошипел он, держась за нос. Он повернул голову, смотря в сторону, где до этого стояли журналисты. Никого. Он опешил. Моргнул пару раз. Все ещё никого. Дернув головой, он списал это на переработку. Последние два дня выдались крайне тяжелыми. Подъезжая к дому, он чуть ослабил галстук на шее. Тишину разрезала трель зазвонившего телефона, на экране которого отразилось имя его коллеги. Он нахмурился. — Да? — поднял он трубку. — «Включи первый федеральный канал. Быстро» Все ещё удерживая телефон у уха, он стал набирать канал на одной из панелей, что была встроена в сидение. — «… власть не считает нужным с нами считаться. Из-за них произошли ужаснейшие теракты, в которых погибло много безвинных граждан… — с экрана вещал Ким Сынмин собственной персоной. Мужчина свел брови на переносице. В углу экрана мелькала красная плашка «Прямой эфир». — «Вы хотите сказать, что это их рук дело?» — задала вопрос одна из журналисток. — «Да, — не стал увиливать он от ответа, — Доказательства имеются и в данную минуту уже доступны общественности. К тому же, не казалась ли вам странным, что после терактов в личную жизнь каждого из нас стало вмешиваться государство? Как резко его стало все интересовать? Принятые недавно законы, подтверждают мои слова, вы можете убедиться в этом лично, ознакомившись с материалами…» Рука до скрипа сжала телефон. — Кто пропустил это в эфир? — прошипел он в трубку. — «Доступ к каналу потерян. Он взломан» — Я его убью, — цедит он сквозь зубы, отключаясь, — Поворачивай обратно, — произнёс он водителю, — нужно собирать экстренное совещание. Одним из первых он прибыл в штаб. Нервно дергая плечом зашел в просторный зал переговоров, что располагался на втором уровне под землей, став ходить из стороны в сторону. Его коллеги, представители Совета и сам президент подтянулись спустя несколько часов. — Меня поражает ваше нежелание решать возникшую проблему, — холодно произнёс третий, что прибыл вторым. — Меня больше интересует как к Киму попали документы под грифом секретности, — произнёс один из членов Совета, откинувшись на спинку стула, сидя за круглым столом. — А никого из вас не смущает, что из-за утекших документов народ верит в то, что теракты это дело рук власти? — раздраженно произнёс президент, — Зачем вы вообще полезли к Кимам? — он взглянул на второго. Именно он был в ответе за мед отрасль в их системе. — Их отпрыск теперь поганит нам жизнь и все, чего мы добивались столь долгое время! — продолжал президент, сверля его взглядом, — Захотелось единоличной власти? Получил? Теперь под угрозой абсолютно все! — Вы требуете от меня способностей ясновидящей? Откуда мне было знать о мстительности этого подонка? — возмутился второй, — Что-то я не слышал, что вы были сильно против, когда на счет вашей сестры в британском банке капал значительный процент, — ядовито произнёс он, заставляя того заткнуться. — Кстати, о способностях, — подал голос другой член Совета, — Я правильно помню, не вы ли случайно были ответственны за того мальчишку? Насколько мне известно он сбежал, а вы так не предоставили нам никаких результатов. Отчетливый скрежет зубов донося каждому кто находился в переговорной. — Кима нужно убирать, — произнёс второй. — Так уберите! — воскликнул президент, — В ваших руках разящий меч! Сейчас же звоните своим псам, пусть приступают немедленно! Второй перевел взгляд на первого, который обычно этим и занимался. — Мы не можем постоянно дергать их… — Они для этого и служат! Только для этого! — перебил его президент. — Хорошо, — процедил седой. Он встал из за стола, подходя к спутниковому телефону, что стоял в углу переговорной. Сотовой связью подземные помещения похвастаться не могли, приходилось пользоваться такими. — Тэиль, для тебя есть новое задание, — произнёс он, как только трубку сняли. — «А Тэиль больше не сможет выполнять ваши задания» Раздалось из динамиков чересчур громкое в напряженной тишине. Седой напрягся. Он не мог понять, где уже слышал этот голос. Знакомый голос. — Что? С кем я разговариваю? — «Вы меня что, не узнали? — удивились на том проводе, — Ким Сынмин, ваш ночной кошмар, — весело представились, — Своего цепного пса можете искать в лесополосе. Хорошего вам вечера» Звонок оборвался и седой перевел взгляд удивленных глаз с телефона на сидящих в напряженной тишине за столом, которые выглядели так же обескуражено. Он быстро вышел из зала, подзывая своего телохранителя и отдавая распоряжение, а после возвращаясь обратно. — Местонахождение Кима уже вычисляют. Он никуда от нас не денется, — произнес первый, присаживаясь на свой стул. — Может быть это и к лучшему, — подал голос до этого молчавший член Совета. — Что? — не понял его президент. — Его нужно убрать другим способом. То, что его найдут мертвым сразу же после того интервью, может обернуться катастрофой и народ только удостовериться в его словах, — пояснил тот. — Его смерть можно обставить как несчастный случай, — продолжал настаивать президент. — Который будет выглядеть крайне подозрительно, — третий закатил глаза. — У вас есть другие предложения? Его вопрос остался без ответа. Дверь распахнулась, являя растерянного охранника. — Господин… местоположение телефона указывает, что он где-то рядом. — Что? — Не может быть! Проверьте ещё раз! — Ищите его! Все! Только посмейте упустить! Послышалось со всех сторон. — Нет! — громогласный голос второго перекрыл остальных, — Отправьте пять человек на поиски. Если он рядом – этого будет достаточно… — Пусть ищут все! — Как вы не понимаете! Он этого и добивается! Хочет, чтоб мы остались без охраны! — он пытался им объяснить. И многие приняли его аргументы. — Мы останемся здесь, в зале. Тут нас никто не найдет, — произнёс тот. Он ещё больше оттянул галстук на шее, так чтоб было возможно расстегнуть рубашку на пару пуговиц. Кто-то стол барабанить пальцами по столу, кто-то щелкал ручкой, кто-то слишком шумно дышал. И все это так сильно раздражало, что терпение совсем было на исходе. Но он все пытался сдерживать себя, закинув ногу на ногу и покачивая ею время от времени. Спустя полчаса телохранитель зашел в зал, передавая своему боссу найденный телефон. — Нашли только его, Кима рядом не было. Он не представляет опасности, его проверили. Все выезды перекрыты, камеры просматриваются, — отчитывался охранник, — Здесь только одно видео. Я думаю вам стоит на него взглянуть. Седой взял в руки протянутый телефон, кликая на галерею и открывая одно единственное видео, которое находилось там. Все разом столпились над ним. Никто не знал чего ожидать. С экрана на них смотрел Ким Сынмин, который спустя несколько секунд перевернул камеру на другого парня. — Хаан, — зовет он парня и тот оборачивается, — передай привет старым знакомым. И парень на видео робко машет перебинтованной ладонью в камеру. А после фокус переходит на второй план. Их штаб. Наступила тишина. Напряжение, витающее в комнате, окутало каждого, кто находился в ней. Но никто из присутствующих не вымолвил и слова. Это, действительно, стало неожиданностью. — Господин Президент, — в зал вошел один из телохранителей главы государства, — на площади начинают собираться люди. Мужчина выдыхает резко, сжимая пальцами переносицу. Черт бы их всех побрал! — Стяните полицию к массовым сборам… — начал отдавать он распоряжения. — Вы хотите разогнать их? — перебил его один из членов Совета. — Нет! — дал он категорический ответ, — Ни в коем случае никого не разгонять! Пока не будет отдан соответствующий приказ! — Вы их только спровоцируете, — послышалось со стороны. — Поэтому я не собираюсь их жестко разгонять!!! — взорвался президент, — Носом землю ройте, но достаньте этих двоих! — сказал он уже троице.

***

— Тихо, тихо, — рука нежно гладила по дрожащей спине, — Джисон, все хорошо. Чанбин сидел на заднем сидении машины, прижимая к себе Хана, которого крупно трясло от испуга. — Шшш, — он пытался успокоить Джисона, что носом зарывался в его грудь. Сынмин сидел за рулем, вдавливая педаль газа в пол. Незаметным вихрем они пронеслись мимо выставленных постов, что громкой сиреной разносились по округе. Никто из них даже не шелохнулся. Ни одна камера их не запечатлела. Невозможно запечатлеть то, чего нет. Они выехали на трассу, ведущую к их поселку и выдохнули. Старшие все это время тоже были в напряжении, хоть и умело скрывали это. — Ты уверен, что посылать Чана с Минхо было хорошей идеей? — внезапно спрашивает Чанбин. Джисон, услышав родное имя, замер в крепких руках. — А был выбор? — Ким отвечает вопросом на вопрос, — Сейчас нужно задействовать все свои возможности. — Вместо меня должен был поехать Минхо, — осуждающе произнёс Со. — Чтоб его огонь вышел из-под контроля прям там? — со смешком спрашивает старший, — К тому же, ваш дуэт с Чаном, сильно бросается в глаза, — добавляет он после. — А то есть на задании такого произойти не может? — бровь на лице младшего выгибается. — С ним Чан, — как само собой разумеющееся. — В крайний раз Чан ему не помог, — заметил Чанбин. — Он сделал работу над ошибками, — Сынмин метнул на него взгляд. Со был не согласен, сидел надувшись, и только короткие ноготки впивающиеся ему в руку, приводили его в чувства. С ним рядом Джисон и все свое внимание он должен сейчас уделить ему, попытаться успокоить, а не ещё больше тревожить мальчишку. Они въезжают на мощенную дорожку двора и Сынмин первым покидает салон автомобиля, направляясь к встречающему их младшему. Чанбин с Ханом не спешат выходить наружу. Младший все ещё вздрагивает, а старший лишь прижимает его к груди, нежно водя ладонями по спине. Он был зол. Он не хотел, чтоб Хан участвовал в этом. Но его никто не послушал. Младший тянется куда-то рукой и Чанбин чуть отстраняется, давая тому возможность достать телефон. Дрожащие пальцы стали судорожно печатать, а после развернули экран. «С Минхо, правда, все будет хорошо?» Читает Со и поднимается взгляд на побледневшее лицо, всматриваясь в встревоженные глаза. И злиться ещё больше. Он полный идиот! Не стоило поднимать эту тему. — Конечно, — он мягко ему улыбнулся, проводя рукой по черным отросшим волосам, — Он знает, что делает. Это не первое его задание, — пытался он приободрить, — К тому же с ним Чан. Он точно его в обиду не даст. «Они в плохих отношениях» Видит он на экране. — С чего ты так решил? — удивленно спрашивает старший. И младший зажимается, опускает голову, не зная, что ответить. — Хани, — Со аккуратно поднимает его лицо за подбородок, будто держит что-то хрупкое и хрустальное, — не волнуйся, Чан никого не даст в обиду, — он улыбается, заглядывая ему в глаза. И Джисон кивает. А старший незаметно переводит дыхание. «Мне страшно» — Я рядом, — тихо шепчет Чанбин, снова притягивая его в свои объятия и оставляя невесомый поцелуй на макушке. Они покидают машину, направляясь в дом. Хан ни на миг не отходит от старшего, отчаянно вцепившись в его руку. Боится остаться один. Боится за Минхо. Который смотрит решительно в глаза Бана, полностью ему доверившись. Они кивают друг другу и, пригнувшись, пробираются ближе к полицейскому участку, незаметными тенями минуя в ночи немногочисленных сотрудников, собравшихся у здания. Проскальзывают ближе к окнам. Звук разбитого стекла. И пламя охватившее здание. В ту ночь наряду с творившимися беспорядками всколыхнувшими всю страну, по всей столице охвачены пожаром были здания полиции. Пока большинство сотрудников находились на главной площади города, оставшиеся на местах испуганно метались возле горящих зданий, что быстро пожирал ненасытный огонь. Они ничего не могли сделать. Лишь стоять и наблюдать, потому что пожарные, что стремились попасть на место возгорания и ликвидировать угрозу, не могли преодолеть толпу людей, что блокировали улицы. Чану с Минхо пришлось долго плутать темными проулками, избегая больших столпотворений, иногда пережидая в тени высоких стен. Они скинули в один из мусорных баков сумки и, избавляясь от улик, подожгли его и ещё несколько в округе. Безликими они осталась в той тьме, что опустилась на город в ту ночь. Они оставили позади бушующий праведным гневом центр благополучно добравшись до оставленной в какой-то подворотне машине. Они одновременно перевели дыхание, откидываясь на спинки кресел и пытаясь успокоить клокочущее внутри сердце. Минхо от волнения, Чан от переживания за младшего. Несмотря на то, что тот постоянно находился в поле его зрения, Бан все равно чувствовал страх, что медленно сжирал его изнутри. Все это время старший думал, что у него отлично получилось подавить эмоции. Но очутившись в безопасности понял, что ничего не вышло. Только сейчас, смотря на прекрасный профиль и подрагивающие ресницы, страх оставил его. Впереди пустая трасса и предрассветные сумерки за окном. И страх, что с новой силой нагнал его вновь. — Хен, — жалобно звучит со строны. Чан переводит взгляд на пассажирское сидение, где сидит Минхо, испугано уставившись на пальцы крепко сцепленные в замок. — Останови машину, — просьба. И старший бьет по тормозам, сворачивая на обочину. Младший сразу же покидает салон. Складывается пополам, шумно втягивая прохладный воздух. Не слышит как хлопает дверь с другой стороны. Не слышит торопливые шаги, что поднимая пыль, приближаются. — Минхо, — растерянный голос старшего. А тот лишь пальцами в огненные пряди зарывается, гадая почему именно сейчас. Но огню медленно ползущему по венам, было плевать на судорожные мысли, что бешено бились о черепную коробку. — Минхо, чт… — повторяет он вновь, обрываясь на полуслове. Чувствует как воздух вокруг становиться сухим. Круглые глаза расширяются. Он вновь пугается. Позволяет страху завладеть им. — Минхо, эй, эй, эй, — зовет он, присаживаясь рядом с ним на корточки. Тянет чуть подрагивающие руки к младшему. Поднимает за подбородок белое как мел лицо. — Успокойся, слышишь? — нервно улыбается. Хватает его за ладони и тянет наверх, сжимая. — Повторяй за мной, — говорит, — Вдох. Выдох. Минхо послушно повторяет, заглядывая в круглые напротив. Видит страх, который старший отчаянно пытался спрятать в глубине одурманивающих глаз. Но чувствует как огонь ползет выше. — Сконцентрируйся, — слышит спокойный голос, — Закрой глаза. Дыши глубоко. Но старший отнюдь не спокоен. Дрожащие ладони, что продолжают сжимать его, выдают его с головой. Минхо вспоминает тренировки, что тянулись целую вечность и пытается взять себя в руки. Что получается откровенно паршиво. Ситуацию ухудшает еще и то, что Чан притягивает его к себе, прижимая его голову к груди. Младший пытается глубоко дышать, но срывается постоянно. Слышит гулко стучащее сердце в груди напротив. И беситься, от того что не получается. Чувствует как напрягается старший и сквозь шум в ушах слышит сирену в отдалении. Однако та становится все ближе и ближе. Он чуть отстраняется, поднимая голову. Видит крепко сжатую челюсть старшего и недобрый взгляд, что направлен в сторону города. Хватает его за ткань футболки на спине, отчаянно сминая в ладонях. — Черт, — выдыхает старший сквозь зубы. Звук сирены оказывается совсем рядом и затихает. Двери авто открываются, а после слышатся приближающиеся шаги. Минхо смотрит в глаза, направленные за спину, что с каждой секундой ожесточаются. Чувствует как огонь, что в венах его торжествовал, испугано отступает под тяжестью сил старшего, что возникли неожиданно. Смотрит в ничего не выражающее лицо и понимает, что старший готов на все. — Хен, — зовет его осторожно, сжимая сильные плечи. — Эй! Поднимите руки и отойдите! — слышат они. Чан опускает глаза. В которых решимость праведным огнем пылает. Совсем как по его венам течет. Минхо берет его лицо в ладони, заставляя смотреть только на себя. Вглядывается встревоженно, убеждаясь в собственных догадках. — Не надо, — говорит тихо. И стремительно убирает ладони, пряча лицо в его шее. — Поднимите руки! — повторяет служитель закона. Чан медлит, не хочет отпускать младшего. Но видит, как инспектор достает из кобуры пистолет, снимая предохранитель. Чувствует как пальцы сжимают предплечье. И поднимает руки, нехотя убирая их с талии Ли. Тот скатывается по металическому корпусу машины, оседая и пряча лицо в коленях. — Что с ним? — спрашивает инспектор. — Стало плохо… — тянет Чан, — Паническая атака. Инспектор тянет руку, хочет дотронуться до младшего. — Не трогайте! — кричит Бан. Понимает, что если тот дотронется, то получит ожог, который вызовет вопросы. Тот застывает, с протянутой рукой, другую, в которой было оружие, направляет на старшего. — Вы только испугаете его, — пытается объяснить Чан. И инспектор убирает руку, полностью разворачиваясь к нему. Отчего старший переводит дыхание. — Что вы здесь делаете? Куда и откуда направляетесь? — задает тот вопросы. — В городе сейчас небезопасно… Мы решили выехать на природу. — Хорошо, — произносит он, смеряя долгим взглядом старшего, — Извините, — разворачивается и уходит. Чан дожидается пока тот сядет в служебную машину и оставит после себя поднятую колесами дорожную пыль, уехав вперед. Оборачивается к младшему, что сидит сейчас откинув голову и из-под опущенных ресниц наблюдает. — Как ты? — спрашивает он, присаживаясь рядом на корточки. Заглядывает ему в глаза. — Нормально, — выдыхает Минхо. Ему удалось, хоть и с помощью старшего, взять силы под контроль. Жалкие всполохи продолжали слегка будоражить нутро, но после сошли на нет. Чан поднимается и протягивает ему руку. Младший смотрит на раскрытую ладонь и хватается за нее. Чувствует как тот, с силой потянув, помогает ему подняться. Хватает его за талию, удерживая пошатнувшегося Минхо, и открывает ему дверь авто, усаживая внутрь. Джисон хмуриться беспокойно во сне и чувствует как что-то сдавливает его. Открывает глаза и видит перед собой знакомую комнату. Но не его. Он чувствует как на него закинули ногу, ещё сильнее прижимая к кровати. Он пытается повернуться, но под тяжестью сильного тела, получается у него из ряда вон плохо. Он резко выдыхает, кряхтит и кривится, но все же разворачивается. Оказывается лицом к лицу со спящим Чанбином. Волнистые светлые волосы спадают на глаза, губы чуть приоткрыты. Он хмуриться чему-то во сне и лишь сильнее прижимает его к себе. Заставляет выпустить какой-то неразборчивый писк и уткнуться носом в мощную мускулистую грудь. Джисон сглатывает. Видит как луч рассветного солнца падает на лицо старшего и любуется бликами, что с волосами его играются. Наконец замечает, что уже утро. А он так и не дождался Минхо. Он сводит брови, ругая себя за то, что заснул, не удержавшись, и аккуратно пытается высвободиться из тесных теплых объятий. Наконец ставит ноги на пол и, сжав его ладонь, выходит со смущенной улыбкой. Сразу же направляется к себе в комнату. Застывает на пороге. Никого. Делает несмелый шаг внутрь, обводя взглядом комнату. Постель на кровати заправлена. Ничего со вчерашнего вечера не изменилось. Стоит, оторопело хлопая глазами. Они должны были уже вернуться. Может он внизу? Он стремительно выбегает, в коридоре врезаясь в Хенджина. Тот ловит его испуганно за плечи. Бегает взглядом по лицу, но тут же кривиться и отталкивает его, цокая после. Хан стоит, недоуменно провожая длинного. Не понимает его поведения. Почему он так к нему относиться? Спускается вниз, оглядывая гостиную. Задерживает взгляд на блокноте, лежащем на кухонном столе. Подходит к нему, тянет руку, хочет взять, но в последний момент одергивает. Это ведь Хенджина блокнот, вспоминает он. Оборачивается к лестнице, проверяя никого ли там нет. И открывает. Медленно листает страницы, разглядывая рисунки. Хмурится, когда видит большое количество портретов Феликса. Какие-то закончены, какие-то только только начаты, какие-то брошены вовсе. Захлопывает и жмуриться сильно. Чувствует себя паршиво. Будто узнал какие-то личные секреты, которые держали в строжайшей тайне от всего мира. Будто стал свидетелем того, что для чужих глаз не предназначено. Решает вернуть блокнот владельцу. Поднимается быстро по ступеням и вновь сталкивается в коридоре со старшим. Тот смеряет его ленивым взглядом, но, зацепившись за блокнот, меняется в лице. Судорога пробегает по лицу, делая на миг его безобразным. Хван резко подается вперед и припечатывает его к стене. Выхватывает блокнот из ослабших пальцев и дышит загнано и тяжело. Всматривается зло в испуганное лицо. — Не смей трогать мои вещи, — шипит. Сжимает больно его поврежденную руку, заставляя задыхаться. Слезы безостановочно текут по лицу, потому что больно невероятно. Он отчаянно пытается вырвать ладонь. Но старший сильнее намного. Хван наслаждается болью, что лицо напротив исказила. Он знает как отучить всяких совать свой нос куда не следует. Сплевывает на пол и, наконец, отпускает его, уходя. Джисон скатывается по стене, прижимая руку к груди и захлебываясь слезами. В голове лишь один вопрос, что набатом бьет. За что?! Рука пульсирует сильно и он поднимается на дрожащих ногах. Доходит до ванны, срывая судорожно бинт. Шипит, когда тот сильно врезается в кожу от нетерпеливых движений. Рыщет по ящикам, но аптечки не находит. От бессилия он плачет громче, некрасиво размазывая слезы по лицу здоровой рукой. Плюет на все и открывает кран на полную, подставляя ладонь под ледяную воду. Выдыхает наконец, чувствуя как спасительная прохлада немного снимает боль. Стоит долго, уже успокоившись. Лишь опухшие глаза и покрасневший нос напоминают о чуть притупившейся боли. Он долго решается на то, чтоб вытащить окоченевшую руку из под воды и все таки найти аптечку. И выходит. Застывает в проеме, врезаясь глазами в уставшее родное лицо. Минхо, обеспокоенный видом младшего, тут же оказывается совсем рядом. Берет осторожно холодную ладонь в свою руку, встревоженно исследуя ее взглядом. Поднимет больше глаза, всматривается в заплаканные напротив. — Хани, — тянет оторопело, — что случилось? Что произошло? Но тот лишь бросается к нему в объятия, прижимаясь отчаянно. Прячет глаза в груди старшего. — Хании, что такое? Тебя кто-то обидел? — спрашивает он вновь. И слышит всхлип. Минхо застывает, напрягаясь. Значит правда. Он чуть отстраняет его за плечи и поднимает заплаканное лицо за подбородок. — Скажи мне, кто? — лишь спрашивает он. Джисон глазами хлопает. Не хочет. Боится того, что дальше будет. — Кто тебя обидел? — продолжал допытываться старший, — Сынмин? Чанбин? Феликс? — вопрос с сомнением, — Хенджин? Хан вздрагивает и сразу машет отрицательно головой. Но старший уже все понял. Он видит это по глазам, в которых гнев стремительно набирает обороты. И пытается удержать его за руку, удержать от опрометчивых поступков. Но тот уже сорвался с места. Врывается разгневано в комнату. — Хенджин! — громогласный окрик, заставивший подпрыгнуть на кровати Хвана и проснуться Феликса. Тот не успевает среагировать. Минхо слишком взбешен. Ему прилетает по лицу сильно. Настолько, что шум в ушах и искры перед глазами. Ему бы досталось снова, если б не Феликс, подскочивший с кровати, и Джисон, что забежал следом. Они отчаянно пытались удержать старшего, что все продолжал рваться оставить на смазливом лице следы своих кулаков. — Минхо, успокойся! — отчаянно кричит Феликс, чувствуя под ладонями усиливающийся жар его тела. Джисон испуганно отступает, боясь обжечься вновь и Феликсу одному становиться намного сложнее. У старшего кровь кипит и гнев глаза застилает. Он почти дотягивается вновь, как его останавливают знакомые крепкие руки. Он брыкается, пытается вырваться, отчего бьет нечаянно ногой чуть ниже колена. — Блять, — выдыхает сквозь зубы Чан. Он сгибается пополам, но Ли не выпускает. Держит крепко. Хенджин дотрагивается до онемевшего лица, пытаясь сфокусировать расплывающийся взгляд на пальцах. Видит кровь. Чувствует как кто-то касается его, прикладывая что-то шершавое. Переводит взгляд, замечая Джисона, что склонился над ним встревоженно и пытается вытереть кровь, что сочится с губы, не останавливаясь. Хван медлит несколько секунд, во все глаза уставившись на Хана, а после отталкивает, отползая к стене. Видит как тот стоит оторопело у края кровати, а после хмуриться и швыряет в него кровавое полотенце, что прилетает прямо в лицо. По щеке пробегают иголки, заставляя сжать, слава богу, целые зубы. По шее стремительно начинает бежать кровь, спускаясь ниже и пачкая футболку, и он запоздало прикладывает полотенце. — Да отпусти ты меня! — психует Минхо, продолжая вырываться. — Успокойся! — не уступает ему Бан, — Феликс, уведи Джисона, — обращается он уже к светловолосому. Минхо перестает вырываться и тянется за Джисоном, но крепкие руки продолжают удерживать его, сжимая. Разворачивается в кольце рук и всматривается в лицо напротив, натыкаясь на немигающий взгляд. — Отпусти меня. — Ты никуда не пойдешь, — отрезает старший, — Ты можешь навредить другим. Сядь, — он кивает на кровать противоположную Хенджина, — И дыши. Тот проходит к ней, садясь на край, и, поднимая голову, испепеляет взглядом Хвана. — А теперь по порядку, — Чан сжимает переносицу, — Что произошло? — Он внезапно налетел на меня… — говорит Хван. — Скажи, что абсолютно без причины, — язвительно перебивает Ли. — Да, — говорит Хенджин, вздернув подбородок. Старший замечает краем глаза, что Ли напрягся будто перед броском. — Минхо! — осаждает его Чан. И тот садиться обратно, складывая руки на груди. — За что ты его ударил? — полностью развернувшись к нему, спрашивает старший. — Он обидел Хана. Я увидел его всего в слезах! — восклицает Ли, сжимая кулаки. — Это так? — спрашивает Чан у Хвана. — Нет, — отвечает тот, — Я всего лишь забрал свое. — Что он сделал? — продолжал допытываться Бан. — Я не знаю. Джисон не говорит, — угрюмо отвечает Минхо. — Хенджин, — настойчиво протянул старший, требуя ответа. — Ничего я ему не сделал! — психует тот. И Минхо срывается. Но Чан перехватывает его, стеной вырастая на пути. — Иди в тренировочный зал, Хо, — жестко произносит Бан, — Успокойся. Даже я чувствую, как твоя кровь кипит. Младший всматривается в глаза напротив, ищет что-то, но быстро отводит взгляд, разворачиваясь и уходя. Хлопая напоследок дверью. — Скажи правду, Хенджин, — просит устало Чан. Тот поднимает на него глаза. — Я все рассказал, — стоит на своем. — Я хочу решить конфликт мирно. Тебе никто ничего не сделает, — выдыхает старший. — Мне уже дали по лицу, — фыркает тот. — Значит есть за что? Хван молчит, губы закусывая. — Мне позвать Чанбина? — давит на него Чан, чуть склоняя голову в бок. Слышится скрип двери, на который они оба поворачиваются. В комнату входит Феликс с перекисью и пластырями в руках. — Я ничего не сделал. Просто забрал свой блокнот. Возможно нечаянно надавил на больную руку, — говорит, пряча глаза, — Я не знаю. — Ты не спрашивал Джисона? Кто сейчас ним? — спрашивает Бан у Феликса. Тот подходит ближе к Хенджину, садясь на кровать и осторожно отбирая полотенце. — Я разбудил Сынмин-хена, чтоб он приглядел за Минхо. С Джи остался Чонин. Он ничего не говорит. Молчит, — отвечает тот. Мочит перекисью вату и осторожно прикладывает к пухлой губе Хвана. Тот дергается, отталкивая его руку. Но Феликс непреклонен. Ждёт спокойно, пока тот отпустит и берет его рукой за подбородок, поворачивая на себя. Дует слегка на рану и прикладывает вновь. Хенджин шипит, но терпит. Они смотрят друг другу в глаза целую вечность. — Твою мать! — ругается Хван, одергивая голову. Феликс стремительно убирает ватку. Передержал. — Прости, — выдыхает он. Достает пластырь и аккуратно заклеивает рану. Улыбается мягко. Замечает, что Чана уже нет в комнате. — Джисон правда ничего не сказал? — с сомнением в голосе спрашивает старший. Улыбка с лица Феликса пропадает. — Да, — говорит он, — Но тебе стоит извиниться. Хенджин хмуриться. — Я пострадавшая сторона! Передо мной должны извиняться!… — Джисон должен? — младший спрашивает вкрадчиво. Хван не находит, что ответить. Сидит, хлопая ртом, во все глаза уставившись на Ли. — Ненавижу, когда врут, Джин, — спокойно говорит Феликс, заглядывая будто в душу. — Я не вру! — Ты недоговариваешь, — говорит он и оставляет его одного. Спускается вниз к младшим. Чонин сидел весь заспанный, с торчащими в разные стороны волосами, притянув к себе дрожащего Хана, и гладил по голове, пытаясь успокоить. Увидев старшего, он стал ему сигнализировать, чтобы занял его место. — Хочу рассказать кое-что Минхо, — шепчет он, когда подходит Феликс. Он без проблем притягивает Джисона к себе. — Как успехи? Спустя два дня интересуется Чан у Сынмина, сидя в кабинете вместе с Чанбином. Тот зашел к ним после тренировки, выжатый как лимон. — Знаешь, — старший плюхается на стул, — на удивление, идея Чонина сработала. У Минхо определенно есть успехи. — Это радует, — с облегчением произносит Бан, откидываясь на спинку кресла. Он очень волновался за него в тот день. Думал, что та ситуация повториться вновь. Но все обошлось. Однако его все ещё беспокоили их отношения с Хваном. — Что там с обстановкой в городе? — спрашивает Ким. Ему некогда было следить за новостями. Сначала он улаживал дела семейного бизнеса, а после был занят Минхо. Даже на Чонина не хватало времени, он просто падал с ног каждый вечер. — Люди выходили два дня подряд. На третий президент испугался и отдал отмашку силовикам. Те не сдерживались, когда разгоняли толпу, — Чанбин рассказал ему вкратце происходящее этих дней. — Больше они не выходят? — Ооо, — тянет Чан, — сегодня их вышло ещё больше. — Что насчет кланов? — спрашивает старший. — Бекхен уже взял под контроль большую часть клана Мина. Остались лишь небольшие формирования. Нужно устранить Мина. Этим он сам займется, — отвечает Чанбин. — А что с другими? — Мин там сам постарался, нам даже ничего предпринимать не нужно, — усмехается Чан. — Его агония открыла глаза остальным и те начали сомневаться… — пояснил Со. Его прерывают на полуслове. Дверь распахивается, с грохотом ударяясь о стену. Они оторопело переводят взгляды, встречаясь с перепуганным Хана. Тот стоит весь запыханый, грудь тяжело вздымается. — Джисон, что такое? Что-то случилось? — взволновано спрашивает Чанбин, поднимаясь со стула. Младший сглатывает, бегает глазами по лицу каждого из них. — Хо… — из последних сил еле слышно хрипит он. Секунда тишины. Чанбин с громким звуком падает обратно на стул, изумленно уставившись на Хана. А Чан тем временем срывается с места, вылетая из кабинета. Они с Сынмином потрясено переглядываются и срываются следом за Баном, оставляя стулья после себя жалобно скрипеть. Чан вбежал встревоженный в комнату, останавливаясь на пороге. Осматривает все и замечает Минхо в углу. Тот сидит, скатившись по шкафу, с силой сжимая гудящую голову. Не понимает, что происходит. Не понимает реакцию собственного тела. Сидит, сжавшись в клубок, надеясь на то, что непонятные ощущения вскоре пройдут. Чувствует как огонь бушует внутри, но не тот к которому он привык. Другой, неизведанный. Тот, который ему не подвластен. Который он не сможет подчинить. Он почувствовал это странное состояние ещё на тренировке. Сухость во рту и жар по всему телу. Он жадно опустошил несколько бутылок прежде чем Сынмин сжалился над ним и отпустил. Голова кружилась, путая мысли, не давая сконцентрироваться на чем-то одном. Кто-то касается его. И прикосновения эти приятными ожогами по телу пробегают. Он пугается и сжимается сильнее, стремясь уйти от обжигающих пальцев. Слуха касается взволнованный голос, что звучит неожиданно горячо, посылая по его спине мурашки. Отчего Минхо прижимает руки к ушам. Не хочет слышать. Не хочет чувствовать. Чан психует. Младший не слышит его и не реагирует. Избегает касаний. И его терпение лопается. Он хватает его за руки, перехватывая одной рукой и с силой сжимая хрупкие запястья, не давая тому и шанса вырваться. Другой поднимает лицо, крепко удерживая за подбородок, почти делая больно. Не рассчитывает, волнуясь сильно. Встречается с большими глазами и хмуриться, замечая странный блеск. Столбенеет, когда младший опускает взгляд на его губы, облизываясь. Выдыхает шумно и тянет его вверх, крепко прижимая к себе за талию. Озадаченность яркой кляксой пробегает по его лицу, когда в бедро утыкается, что-то твердое. — Оу, — выдыхает он растерянно.