Имя моего лета

Доев всё, что ей полагалось, правда, без особого аппетита, Чарли со всеми удобствами устроила растеньица, некоторое время полюбовавшись на результаты своих трудов. Способность творить. Дети. Она стала первым и единственным эмбрионом, показавшим вирусу, кто тут главный, хоть и не помнит, как это произошло. Значит ли это, что она сама, как носитель мутации, сможет стать матерью? Эта мысль пронзила её, словно картечь. Почему за столько лет она впервые об этом задумалась? Как… странно. Почему вокалоид выбрал её в качестве администратора? Почему не Ала? Он выбирает только женщин? Будь это другая женщина, смогла бы она творить? Ага. Тишина по ту сторону панели, кто бы сомневался. Так много вопросов – и так мало ответов! Впрочем, а кого она собирается спрашивать? То, что взаимодействует с ней, нужно не для этого. Та женщина. Триша. Её ушедший из жизни сын. Группа добровольцев. Что там было в романах и на уроках земной истории? Проститутки часто оставались бесплодными. Не значит ли это, что они рассчитывают начать новую жизнь здесь, на этой планете? Молли. Энджел как-то упоминал, что его сестра очень хотела родить, но так и не смогла. Ангелы с их спящими сородичами в сотах – считай, те же дети. Если так и дальше пойдёт, эта армада нерождённых младенцев будет являться ей в кошмарах на протяжении всей экспедиции, а то и дольше. Создать что-то, да? Чарли тяжело вздохнула, глядя на костёр и прикидывая, не вернуться ли к нему. Нет, вроде горит хорошо. Создать… Нет панацеи от вируса. Мальодор рассказывал ей о том, что человечество знало и знает растения, обладающие антибактериальными свойствами, растения, годные для контрацепции, для повышения лактации у рожениц – но не растения от чёртова вируса! А может, Аластор прав, и ребёнка нужно выстрадать? Очень сильно хотеть? Если бы на Земле детей заводили точно также, то… Девушка задумчиво положила руку на живот. Мать рассказывала ей о тех днях, когда была беременна. Говорила, что была горда и счастлива, как никогда, хоть временами и было тяжело Родители действительно выстрадали её. Не потому, что хотели наследницу престола, а потому, что хотели получить живое воплощение своей любви. Чувство могучей, поистине бесконечной благодарности захлестнуло девушку с головой. Её зачали не потому, что могли, а потому что действительно желали. Очень сильно и искренне. Поэтому и сработала магия Амат. Поэтому она, Чарли, здесь. И она продолжит свой путь, несмотря ни на что! Пора возвращаться в лагерь, она отошла на весьма порядочное расстояние, пока думала о жизни. О, Ал уже пришёл. Вскочил. Неловко, что повысил на неё голос. – Привет, милая, я уже собирался тебя искать. Я тут это… открыл «Облачный атлас» и немного прочёл. Какой суетливый. Думает, она обиделась. – Привет, – устало улыбнулась ему Чарли, переодеваясь ко сну, – Почитаешь мне немного?.. Нет-нет, пожалуйста, не извиняйся, я прошу тебя. Ты сказал мне очень важную вещь, над которой я теперь думаю. О детях, – она напоследок обернулась к костру, ловя отблеск гаснущих углей, – Было бы прекрасно, если бы женщины подходили к этому вопросу с полным осознанием того, что им предстоит, а не потому, что так получилось. У нас в аду так много тех, кто проходил под ярлыком нежеланных детей, кого кляли за их рождение, что… Может, оно и к лучшему, что у нас есть вирус. По крайней мере, никого не обвиняют за то, что он или она были изготовлены по недоразумению. – Ты… пришла к весьма неожиданному выводу, дорогая. Расчесать тебя перед сном? Чарли кивнула ему вместо ответа, и некоторое время они провели в молчании. – Эй, Ал. При жизни, когда ты был с Джой, ты хотел стать отцом? – Да, я мечтал воспитывать её малыша как своего, а потом он коварно вырос в Эрелима. – Я не об этом, – не поддержала шутку Чарли, – А о том, мечтал ли ты о собственных детях. – Хм, – он отложил расчёску, аккуратно разместив результаты своих трудов на узком плечике девушки, – При жизни Джой я не успел подумать о собственных детях, а после её смерти у меня не было стимула мечтать. Я с головой ушёл в работу, магию вуду и мщение. – Понятно… Спасибо, что расчесал. От тебя снова пахнет кровью. – Ерунда, милая. Завтра эта катавасия уже закончится. Осталась всего пара клочьев у основания, пока больно, поэтому я… позволил себе лишнего за ужином. Не волнуйся, это не отразится на экспедиции, скоро я приду в норму. Как там твои цветочки? Ты красиво их расставила. – Я их полила, они в полном порядке. Но имена дала не всем, завтра с утра у нас с тобой будет ответственная миссия… А как там чарластор? – Проклюнулся по всей территории купальни… Ложимся спать? – Ага, – Чарли заползла в спальный мешок, – Чертовски длинный день с кучей событий. И в голове сумбур. Не думаю, что скоро усну. Тут она ошибалась. Ал не успел прочесть и пары страниц, а Чарли уже унесло в мир причудливых сновидений. *** Единственным на этой планете, кому не требовалось спать, был вокалоид. Найдя себе творца, программа работала круглые сутки. Время сна ему по-своему нравилось, ведь именно во сне эта девушка освобождалась от оков разума, и вокалоид мог учесть её размышления и фантазии, касающиеся новых творений. Программа была лишь поверхностно знакома с понятиями о добре и зле, и всё, что она делала – это корректировала параметры с учётом меняющихся алгоритмов. Синтетическая эволюция не так проста, как кажется, и нужен живой оператор. Нужны творческие ляпы, которые ни одна программа не допустит в силу своей чистоплотности, нужны авторские проекты, которые будут вытеснять старые виды и потому, что полезны, и потому, что просто нравятся. Развитие должно идти, так что вокалоид трудолюбиво распутывал нейронные сигналы Чарли, совсем как Аластор – её волосы час назад. Она хотела создать что-то на грани фантастики. Лекарство от вируса. Вот и он, старый враг. Даже генетическая подпись уцелела. Ошибка, которой не должно было быть. Ненасытная тварь, захватившая воздух, воду и землю. Когда сломался тот проект, превратившийся в два мира – в базе данных вокалоида уцелели некоторые записи – была сделана эта мразь. И теперь она же не позволяла этим созданиям жить дальше. Только единожды вирус обыграли на его же поле боя. Яйцеклетка с видоизменённой оболочкой, необразованные назвали бы это магией, а вокалоид – специфическим дрейфом генов. И вот он, успех после стольких попыток. Здоровая женская особь, сегодняшний администратор. Вокалоид улыбнулся бы, если бы мог. Она бывает алогичной, бывает нежной, бывает восторженной, бывает властной. Но она – оператор, а его дело – помогать. В том числе и в тех задачах, которые она решить не может. Но зачем, скажите на милость, она запихала новые растения в горшки? Инвазия – процесс обязательный. Конечно, не все ниши заняты равномерно, но что он за помощник, если не справится с такой ерундой? Чарли насоздавала много нужного – теперь настала очередь того, что можно считать бесполезным, но только для двуногих. И рассадить бы уже деревья, цветы и кустарники, он тысячи лет следил за бесплодным газоном, пора! Пусть всё, что может, цветёт и плодоносит, планета должна быть готова к созданию животных. Вокалоид поднапрягся, вызывая другую, старую программу. Посадки нужно полить. Очень, очень хорошо полить. А он тем временем подумает, как разобраться с вирусом, не забывая о предпочтениях оператора и его объекте привязанности. Есть отличная идея, которая устранит и напряжение, и двусмысленность. Оператору это только на пользу, как и её зверский аппетит. Да, над этим стоит потрудиться! Преисполнившись энтузиазма, вокалоид погрузился в сложную работу, предварительно развернув перед собой план строения злосчастного вируса…