This Is Savinkov Russia

Центральный календарь, год 1639, месяц 4, день 26 20:01. Высота №8 в 4 км к северу от Нишиномияко, Фенн Второе отделение выстроилось кругом возле тюльпана. Вариантов, как сдержать мертвяков, было немного. Внимания заслуживал всего один. Часть солдат займёт позиции возле башни, мехвод и наводчик сядут в машину и будут давить и отстреливать тварей, пока не останется четверть топлива. В крайнем случае придётся отступать к лагерю в низине. Поскольку единственный достоверный способ угомонить ожившего мертвеца – это сжечь его, одну запасную канистру оставили, вторую залили в бак. Для тюльпана немного, но всяко лучше, чем ничего. – Касательно позиций, всё может поменяться. Я их выдумал на ходу, сейчас поднимусь на башню, осмотрю местность. Старайтесь поддерживать друг друга огнём. Тюльпан пусть давит крупные скопления противника, если таковые появятся. Топливо надо экономить, – распорядился Кукерман. Солдаты кивнули. Бои с туземцами прежде не требовали каких-либо ухищрений. Командиров больше заботило, как не допустить потерь и управиться побыстрее, а не как выиграть – последнее не было проблемой. С появлением ожившего мертвеца ситуация поменялась. Снайпер утверждал, что город кишит такими тварями, и лучшее время для их нападения – это ночь. К тому же, мертвецов не видят инфракрасные камеры, из-за чего разведка с БЛА несёт в себе не больше пользы, чем попытка разглядеть что-то своими глазами в темноте астрономических сумерек. Ситуация представлялась, по меньшей мере, угрожающей. В распоряжении отделения не было ни одного огнемёта, а пули – даже снайперские – обладали лишь временным, тормозящим эффектом. И тем не менее, Кукерман не собирался отступать, едва завидев одного-единственного мертвеца. Какими бы живучим ни были новые твари, в распоряжении русской армии имелась машина, через броню которой им ни за что не пробиться – тюльпан. В крайнем случае, если врагов окажется слишком много, имелась возможность упаковать всё отделение внутрь брони и отступить в лагерь. Если потребуется, прямо по телам мертвецов. Но до тех пор второе отделение будет держать оборону, используя против врага все доступные средства. – Седой, доложи в лагерь, что известно, – распорядился по рации старший капрал. Радист вмиг оказался у радиостанции тюльпана и связался с русскими в низине. Единственная проблема в докладе – это подбирать правильные формулировки. Магические твари, имеющие вид оживших мертвецов. Пули замедляют, но не останавливают. Одну тварь удалось сжечь, но в городе видели ещё минимум несколько десятков. Если ожил весь город – это проблема. Если ожила не только столица, но и вычищенные деревни, в худшем случае – ещё и Аманоки – это большая проблема. Беглый осмотр местности освежил в памяти картинку с БЛА перед занятием высоты. Тогда Кукерман искал хорошее место для наблюдения за городом и размещения лагеря. Теперь он должен был так организовать освещение и оборону, чтобы враг не смог подступиться незамеченным или обойти солдат с тыла. К сожалению, из хороших источников света в распоряжении отделения были фары тюльпана и один большой фонарь. Имелись ещё осветительные ракеты, несколько фальшфейеров и маленькие индивидуальные фонарики у каждого солдата. Обычно русский солдат полагался на инфракрасные камеры. К северу от башни находился удобный выступ, поросший низкой травой. Со всех сторон, кроме как со стороны башни, он заканчивался крутым обрывом, что тянулся дальше на восток. С западной окраины можно было контролировать ведущую на высоту дорогу, но оттуда мертвяки не зашли бы – там лагерь. Юг и запад хорошо просматриваются с башни, благодаря невысоким зарослям. Если разместить наверху большой фонарь, то можно будет использовать его как слабый прожектор и освещать траву на предмет движения. Восток уже проблемный. В тридцати-пятидесяти метрах начинается окраина леса с молодыми, но достаточно высокими деревьями, чтобы скрыть мертвеца. Что с ним делать – неясно. Но требовалось поскорее найти решение. И оно у Кукермана созрело. – Второе отделение, слушайте внимательно. Обозначу два рубежа. Для первого позиции такие. Бочка, Гром, Пират – за вами восток. Разведите вдоль деревьев на небольшом удалении несколько костров так, чтобы освещенные ими области перекрывались. Займите позиции в десяти метрах позади них ближе к башне, держите лес под контролем, пока не получите иной приказ или мертвецы с других направлений не начнут представлять вашей жизни серьёзную угрозу. Выдержав паузу и получив подтверждения от бойцов, Кукерман оглядел местность к югу от башни. – Дрозд, Седой – на башню. Дрозд – отстреливать мертвецов, Седой – крутить фонарём по поляне, чтоб ни одна тварь не подобралась незамеченной, – с двумя новыми подтверждениями, Кукерман продолжил: – Крот – встань в десяти метрах к югу от дороги на восточном краю выступа, у самого обрыва. За тобой идущая с запада дорога. Бард, мы с тобой держим под контролем север, стоим в десяти метрах к северу от основания башни. Ведьма и Охотник – подведите тюльпан ближе к башне и ждите моей команды. Если увидим много мертвецов – заводите машину и давите нахуй. Жителей в городе наверняка была не одна тысяча. Если эта орда разом двинет на гору, то сдержать её не получится. Скорее всего, хватит и сотни мертвецов, но убить какую-то часть нужно. Нельзя сбегать при малейшей опасности. – Значит, так. Приготовьте каждый по фальшфайеру. Если увидим много мертвецов к северу или западу – поджигаем траву и надеемся, что огонь на них перекинется. Бочка, ты на востоке действуй по своему усмотрению. Если противник продавит нас на любом направлении – спокойно отходим за башню, строимся цепью, отстреливаемся, отступая к краю обрыва. Если идти будет некуда, то залетаем в тюльпан и уёбываем в лагерь. Понятно объяснил? – Так точно, – отрапортовали поочерёдно солдаты. Ночь намеревалась запомниться на всю оставшуюся жизнь. 20:35 Красильников, он же Дрозд, протёр стекло наручных часов от холодной влаги. По широте это был тропический остров, и днём это чувствовалось. Духота и без снаряжения стояла, как в бане, а уж с ним всё до последней нитки промокало в поту. Но вечером неожиданно опустилась прохлада, а ночью температура быстро упала до двадцати градусов, если не ниже. И вся оставшаяся в воздухе влага теперь конденсировалась на любых поверхностях. – Посмотри, это оно? – радист выцепил в траве нечто, похожее на человеческую фигуру. Не в первый раз. В первый это была старая коряга. Но теперь фигура совершенно точно шевелилась. Дрозд распознал голову, плечи, руки – всё чёрное, но всё же человеческое. Если это ещё можно назвать человеком. – Противник на пять часов, – произнёс Дрозд в рацию перед выстрелом. В русской военной традиции "часовые позиции" определялись относительно говорившего по условным лежащим на земле часам, у которых двенадцать на циферблате направлено строго на север. Таким образом шесть часов – это юг, а пять часов – юг с небольшим отклонением на восток, если смотреть от положения Дрозда. Применимость у часов была ограничена рядом факторов: во-первых, должна быть точно известна позиция говорящего солдата; во-вторых, требовалось чёткое понимание, где находится север, что требовало компаса, знания местности или умения быстро найти ориентиры на звёздном небе; в-третьих, во время боя примешивался человеческий фактор, и даже отработанные месяцами и годами тренировок навыки и рефлексы могли вмиг улетучиться, из-за чего солдаты начинали путать не то, что числа на часах, но даже лево и право. Выстрел эхом отгремел по вершине холма и будто бы отразился от стоявших к востоку гор. Радист не сдвинул пятно света ни на миллиметр. Трава зашевелилась. Мертвец поднялся и, как ни в чем не бывало, побрёл дальше без половины затылка. Дрозд прицелился и произвёл повторный выстрел – на этот раз в шею. Кинетическая энергия пули раздробила позвонки в щепки и порвала потемневшую кожу и мышцы. Голову увлекло назад ударной волной, мертвец пошатнулся, простоял на ногах пару секунд – и лишь затем упал на колени и, наконец, рухнул всей своей массой обратно в высокую траву. – Думаю, теперь не встанет, – поделился мыслью Дрозд. – Но ты проследи минутку. Никакого движения не было. Мертвец, похоже, затих. – Что ты сделал? – поинтересовался Седой. – Я подумал: а что если это существо приводится в движение не только магией? Должна же сохраняться какая-то активность в мозгах, раз оно пыталось нас именно разглядеть или учуять. Понимаешь? С магией оно могло бы почуять нас каким-то волшебным способом, но ему понадобились именно глаза и ноздри. И раз ему нужны нервные клетки, чтобы видеть, то вполне может быть, они нужны ему, чтобы двигаться – и я прострелил ему шею, чтобы перебить спинной мозг и разорвать связь головного мозга с телом. – Но ты же в первый раз в голову попал, я видел. – И командир ему голову прострелил. В голове нервных клеток много, и большая часть наверняка пришла в негодность, раз он гниёт на ходу. Тут может быть полезнее малый калибр, у которого пули после пробития черепа не выходят с той стороны, а внутри рикошетят от стенок, пока мозг в кашицу не превратится. Но я так думаю, если целить в шею или в тело по центру, то мы перебьём ему нервный канал, и он всё же сдохнет. С автомата тоже можно. – Кажется, я понял. Доложишь Кукерману? – Да, сейчас. Дрозд снял с разгрузки рацию и поднёс микрофоном к губам. Собрав мысли в кучу, он коротко и ясно доложил. – Командир, это Дрозд, меня слышно? – Израиль на связи, слышу тебя. – Уложил мертвеца со второго выстрела. Могу и с первого. В голову бить бесполезно, пытайтесь повредить спинной мозг: стреляйте или в шею, или в грудь по центру. Им по-прежнему нужны нервные клетки, чтобы двигаться. Но добивать, полагаю, можно выстрелом в пасть, лишь бы пуля прошла посередине головы. После короткой паузы, Кукерман ответил: – Понял тебя. Конец связи. – Конец связи. Нужды объяснять то же самое всему отделению не было. Донесение слышали все. – Не поднялся он там? – риторически спросил Дрозд и всмотрелся в очертания прижатой телом травы. Всё ещё никакого движения. – Не вижу, – запоздало ответил Седой. Пятно света пошло дальше по траве. Дойдя до восточного края поляны, оно двинулось обратно на запад, к дороге. На секунду Дрозду показалось, что решение командира не отступать в лагерь было верным, и враг вполне может так и остаться в городе. Но он быстро перебил эту мысль другой, здравой: кто-то поднял мертвецов, и этот кто-то мог бы взять их под свой контроль. 22:08 После второго мертвеца стоило ожидать новых гостей. Но за полтора часа никто так и не явился. Это должно было помочь успокоиться, но солдаты, как и сам Кукерман, напротив, забеспокоились ещё больше. А не готовится ли нападение? Обычно штурму предшествует разведка и артподготовка. Два мертвеца могли бы сойти за разведку: первый проверил, есть ли кто на высоте; второй, не ушло ли отделение. Артиллерии у противника не было. Остаётся только штурм. Если бы Кукерман руководил ордой ходячих мертвецов, он бы постарался налететь как можно большими силами в лобовой атаке, чтобы вынудить врага сосредоточить все силы на этом направлении, и затем бросил бы резервы на фланги, тем самым взяв всё отделение в кольцо. Несомненно, смышленный командир так бы и сделал. Но противник мог быть как умнее Кукермана, и придумать более изящный план, так и глупее, и тогда он совершил бы какую-нибудь глупость. С башни раздался выстрел. С минимальной задержкой – второй. И лишь после этого Дрозд заговорил: – Ёб твою мать, да их тут ебаный миллиард! – воскликнул снайпер в рацию, лишь на несколько секунд прекратив отстреливать мертвецов. – Все по местам, огонь по усмотрению! – заорал в рацию Кукерман и добавил персонально для Ведьмы и Охотника: – Тюльпан, вперёд! Не прошло и минуты, как двигатели загудели, фары осветили толпу мертвецов в траве, и высота потонула в грохоте беспорядочной стрельбы. Мертвецы уже не ковыляли беспомощно, как то было раньше. Они бежали. Пусть и медленно, как девчонки на каблуках, но бежали. – Ебать их, блять! – заорал Бард и пустил гранату из подствольника. Взрыв разбросал мертвецов во все стороны, но даже его не хватило, чтобы обуздать казавшуюся бесконечной толпу. Дрозд методично выбивал одну тварь за другой, перезаряжал, и повторял операцию снова и снова, отпевая не меньше дюжины мертвецов каждую минуту. Тюльпан на полном ходу влетел в траву, но его дебют не впечатлил ни снайпера, ни радиста, ни сам экипаж. Хотя с земли толпа казалась плотной, на деле мертвецы наступали беспорядочной, разреженной массой, и первые из них вынырнули из зарослей, чтобы тут же быть опрокинутыми автоматными очередями. – Жгите фальшфейеры! – приказал Кукерман. Маленькие красные палочки полетели к сухой траве, к ногам выступающих из неё мертвецов. От искр влажная растительность сперва неохотно задымилась, и лишь спустя полминуты разожглась нерешительным, медлительным пламенем. Темнота отступила, обнажив проскользнувших под её покровом мертвецов, что успели преодолеть половину расстояния от высокой травы до солдат. – Вот же ж сука! – выругался Бард, пятясь назад и заряжая в подствольник второй выстрел из трёх наличных. Справа от Кукермана застрекотал Крот. По мертвецам он стрелял не так точно, как по мишеням, но точнее большинства солдат в отделении. Кукерман и Бард не могли остановить даже тех мертвецов, что выходили на поляну: они раз за разом поднимались с нетронутой шеей. – Стоим, стоим на месте все! – прокричал в наполненную грохотом ночь Кукерман. Его никто не услышал. Он забыл щёлкнуть рацию, а времени на раздачу приказов не оставалось. Второй взрыв, учиненный Бардом, прогремел на окраине поляны, и погасил один из очагов пламени. Четверых мертвецов опрокинуло ударной волной, у одного туловище оторвало от ног – и он, перевернувшись, пополз на солдат, цепляя треснувшими ногтями траву и землю. Тюльпан выкатился из зарослей и с тяжёлым гулом и стрекотанием пулемёта передавил шестерых мертвецов. Даже после этого некоторые из них усердно заработали руками и поползли на башню, на русских солдат, лично на Кукермана. Слева, на востоке, раздалась стрельба. Их действительно обходят со флангов, но слишком спешно, будто пытаются атаковать сразу по всем направлениям. Старший капрал пустил длинную очередь прямо в перекошенную рожу ползущей на него твари – и та остановилась. Сдохла. Вероятно, во второй раз. – А-а-аргх, сука! – закричал во весь голос Бард. Кукерман обернулся на гранатомётчика: он выронил автомат, а из правой ноги у него торчала... стрела. Длинная средневековая стрела. – Зулусы! – крикнул в рацию Кукерман, и рванул к раненому соратнику. Похоже, Дрозд понял моментально. – Вижу их на инфракрасной камере, идут вместе с мертвяками. Сейчас расправлюсь, – и в подтверждение его слов один за другим зазвучали громкие выстрелы снайперской винтовки. Извлекать стрелы русских солдат давно не учили. Фельдшерам зачитывали короткий инструктаж, но Ковалева под рукой не было: он отстреливал нечисть на восточном фланге. Всё, что знал Кукерман, он, к своему стыду, знал из фильмов. Сломав древко, он поспешил залить рану спиртом и зажать кровотечение ватой. Бард заскулил, но мужественно стерпел боль и потянулся к автомату. Старший капрал похлопал бойца по плечу, развернулся... и едва успел отскочить от рвавшегося к нему мертвеца. Тварь рухнула бы на раненого Барда, но Кукерман ловко схватил её за руку и швырнул в сторону. Длинная очередь до щелчка вдоль позвоночника – замерла. Гниющее мясо продолжало переть без чувства страха, заполонив уже всю поляну и подступая вплотную к позициям солдат. Крот уже пятился назад, дрожащим прицелом пытаясь отстреливаться от наступающих мертвецов. При очередной перезарядке, он выронил магазин и побежал прочь. Восточный фланг держался, судя по активной стрельбе. Неожиданно из рации донёсся голос Дрозда. – Командир, у меня последние пять патронов осталось. Подгоните к башне тюльпан. – Ведьма, ты его слышала, – ответил Кукерман и зарядил предпоследний рожок в автомат. – Я не жилец, – натужно произнёс Бард, снимая с разгрузки боезапас. – Не неси чепухи, щас тюльпан к башне подъедет. Кукерман подхватил гранатомётчика под плечо, и они с автоматами наперевес – в правой руке у командира, в левой у Барда – с боем поковыляли ко входу в башню. Хотя мертвецы поначалу шли сильно рассредоточенной кучей, впереди идущие падали на землю от выстрелов, а пока вставали их настигали слегка отстающие твари. Из-за этого на поляне собралась та толпа, которую отделение ожидало увидеть в атаке ещё на подходе: часть ползла, часть неуклюже бежала, часть тащила за собой простреленные ноги или вывалившиеся кишки. Всех их объединяло неудержимое желание убить русских солдат. Тюльпан разбросал мертвецов, слегка забуксовал в их мягком, гниющем мясе, и подъехал задом к башне. Дрозд зацепился руками за перила и спрыгнул с её вершины, пролетев около трёх с половиной метров, прямо на броню. Бывали случаи, когда солдаты от таких падений ломали кости, но Кукерман его понимал. Времени спускаться по-человечески не было. Снайпер подбежал к пожарному люку прямо на орудии – у фениксов этого рудимента уже не было – и постучал, требуя Ведьму или Охотника. Кукерман сделал то же с боковой дверью, и скоро их всех пустили внутрь машины. Когда Крот дал слабину, мертвецы попёрли своей массой ещё и с запада. Вопрос времени, когда они зайдут в тыл бойцам на восточном фланге. Усевшись на скамейке, Бард тут же открыл бойницу и пустил короткую очередь в ближайшего мертвеца. Кукерман набрал боеприпасов, Ведьма передала через люк пару заряженных магазинов и ещё несколько обойм. Дрозд, не залезая внутрь, потопал по броне к её задней части, спрыгнул на землю и снова заперся в башне, дверь которой ему услужливо открыл Седой. – Поворачивай налево, подберём наших ребят и пое... Договорить Кукерману не дал странный, свистящий звук, за которым последовал гулкий грохот и шипение раскалённого металла. – Какого? – спросил у приборной панели Охотник, щёлкая камеры в поисках источника атаки. – Птеродактиль в небе! – Блять, – произнёс себе под нос Кукерман. – В броне он нам ничего не сделает, но снаружи все солдаты в опасности! И башня, блять, деревянная! Смысл его слов быстро дошёл до остальных солдат, а вместе с ним и его тревога. Ведьма уселась за руль и дёрнула Охотника, чтоб тот вернулся к управлению орудиями. – Дрозд, живо спускайся! Над нами птеродактиль, он спалит вашу башню к хуям! Мы ждём внизу, слышишь?! В ответ донеслась какая-то невнятная ругань. Тюльпан стоял у входа, до Кукермана начало доходить, что в низу башни они, вероятно, будут в безопасности. В отличие от бойцов на восточном фланге. – Дрозд, стой! Не отсвечивайте, сидите внизу. Мы подберём Бочку и остальных, потом вернёмся к вам, – произнёс в рацию Кукерман и обратился к Маше: – двигай, Ведьма. Тюльпан двинул по гнилым трупам – или дважды трупам, или ещё живым трупам – и резко вывернул налево. Снаружи донёсся рёв птеродактиля. Тот же свистящий звук, грохот и писк раскалённого металла. В машине стало заметно жарче. – Чёртова рептилия, – выругался Кукерман и достал рацию. – Бочка, слышишь меня? Мы сваливаем отсюда! Уезжаем! Едем к вам! 22:26 Капрал Андрюшин глянул на часы и удивился, как мало прошло времени с начала атаки. Ему казалось, что они обороняются не меньше часа, но не прошло и половины этого времени. Тюльпан вырулил из-за башни, и его тут же во второй раз опалил птеродактиль. По мнению капрала, пустая трата магии или чего-то там. Наездник мог бы атаковать пеших солдат, но вместо этого раз за разом долбил броню неуязвимой машины. – Герасимов, Ковалев, приготовьтесь к посадке! – прокричал своим подчиненным Андрюшин. Как оказалось, мертвецы охотно пёрли прямо по кострам, обжигая себе ноги и падая на землю. Это вкупе с куда меньшим напором позволило восточному флангу выстоять, хотя здесь не было ни очень меткого Крота, ни ещё более меткого Дрозда, ни тюльпана. Даже если солдатам не удавалось полностью остановить мертвецов, многие из них сбиты с ног и не представляют прежней опасности. Так что они проделали большую и важную работу. Тюльпан остановился в нескольких метрах за спинами солдат, задняя дверь опустилась на землю. Андрюшин отправил Герасимова с Ковалевым к машине, а сам положил очередями трёх ближайших мертвецов. Птеродактиль с рёвом завис в воздухе, едва освещенный в отраженном свете фар. Рептилия ударила огненным шаром по бойцам, оставив от обоих лишь обугленные останки. Капрал прицелился в крыло и опустошил в летающую тварь весь магазин. Она слегка качнулась набок, но, похоже, проделанных дырок не хватило, чтобы её сбить. Следующий огненный шар полетел в тюльпан, и в этот раз он возымел эффект. Хранившийся в башне и под ней боезапас взорвался, и один из множества осколков размозжил Андрюшину череп. 22:31 Оглушительный взрыв был слышен даже в нижней части башни. От ударной волны старая древесине недовольно заскрипела, но выстояла. Первым делом Дрозд попытался связаться с Кукерманом. – Командир, что там стряслось? В ответ пустое, молчаливое шипение. – Командир? Ничего. Рептилия взревела и шумно взмахнула крыльями. Похоже, она не собиралась сжигать башню. Мертвец кряхтел и царапал толстую дверь, но проникнуть внутрь не мог. – Капрал? Ковалев? Ведьма? Слышит меня кто-нибудь? – на нервах снайпер перебирал звания, фамилии и позывные. – Хоть кто-то там остался? – Дрозд? Дрозд! – радостно отозвался Крот. – Эта тварь взорвала чёртову машину! Я думал, никого не осталось! – Крот, мы сейчас внутри башни. У тебя много патронов осталось? Пока Красильников напряженно ждал ответа, Седой ходил из стороны в сторону, держась обеими руками за голову. – Один рожок, – ответил боец. – Сейчас должно быть тихо, но я слышу стрельбу. Похоже, палят тюльпаны. – Чего? Где?! Хотя ответ мог быть лишь один, и Крот его озвучил. – На севере, со стороны лагеря. Лагерь. Там находилось куда больше солдат и техники, чем на восьмой высоте. Их предупредили о мертвецах. Но подробностей Дрозд не знал, хотя никаких новых приказов оттуда не поступало – и это могло сказать как о медленной реакции непосредственных начальников, так и о том, что они не восприняли угрозу всерьёз. – Крот, ты сейчас где относительно башни? – Севернее, на десять часов, я думаю. – Отлично. Я сейчас осмотрюсь и попробую прорваться к тебе. Мертвяков хоть и много, но бегают они медленно, – Дрозд рванул вверх по лестнице и уже у самой вершины вспомнил про ещё одну важную деталь. – Где-то там ещё зулусы сидят, поэтому старайся не высовываться, пока мы не придём. – Зулусы? – Да, они пустили мертвяков вперёд, а сами стреляли из темноты. – Понял. Зрелище с башни открылось удручающее. С одной стороны, трава вокруг разгорелась и обступила огненным полукольцом, сжигая ползающих мертвецов. С другой, раскуроченный тюльпан и лежащий поодаль труп в русской форме ясно говорили: из отделения осталось всего три человека. Дрозд осмотрел темноту в инфракрасную камеру: ни души. Похоже, зулусов не осталось. Переглянул через перила вниз – два мертвеца возле двери. Один царапает когтями, второй ползает туда-сюда. Прорваться можно. Остальные единой массой пошли по западной дороге, очевидно, к лагерю. Кто-то ими всё-таки управляет. – Крот, тебе ничего не угрожает? – Нет, ничего. Возле меня никого. – Хорошо. Сиди тихо, не стреляй. Как только эта толпа свалит, мы выйдем к тебе. Где-то вдалеке раздался отчётливый взрыв. Командование так спешило разбомбить столицу Фенна, что отправило смехотворные силы вперёд без какого-либо прикрытия.