***
— Так и будешь у меня торчать? — спрашивает Дита. Я сижу на полу возле двери, обхватив колени, и страдаю. Андарио маячит рядом, одновременно нервируя и придавая уверенности. — Не, — мотаю головой, не меняя позы. Мне придётся выйти к остальным, чтобы не стеснять Диту в её комнате, но я оттягиваю этот момент как могу. Тогда Дари просто сгребает меня в охапку и тащит на кухню. Сзади слышно шлепание босых ног мистралийки. — Дари, нет, я не хочу, не сейчас! Дари, поставь меня на землю! Дари!!! У самых дверей кухни я истерически пытаюсь вырваться из цепких лап барда. Ага, щаз. Цыган украл, цыган не выпустит. — Вот вам явление, разбирайтесь, чьих рук дело. Дэн? — А что я-то сразу?! — возмущается Дэнчик. Глядя на меня, он начинает хихикать и во избежание кары со стороны цыганки побыстрее линяет с кухни. Тимур всматривается в моё лицо и наконец задаёт осторожный вопрос: — Бри? — Типа. То, что от неё осталось, — буркаю я, глядя себе под ноги. Голос тоже изменился и звучит ниже. Насколько похож на мой прежний, не знаю. — И ты теперь… — Я теперь мужик, — вздыхаю я с отчаянием. — Ну нет, — качает головой Рей, — до мужика тебе ещё пара десятков килограмм. Или с десяток лет. — Да какая разница?! У меня лишняя запчасть, которая пытается подчинить меня своей воле! И я не знаю, что с ней делать, я не умею с ней обращаться! — Ааа… Так вот почему с тобой пришли мистралийцы, и Дита в частности… Учили обращаться? — Тимур шутит, а мне тошно. — Тим, иди к чёрту, а? Неизвестно, сколько я так буду выглядеть, может, до конца жизни… — Ладно, не злись. Эй, эй, Бри! Я начинаю оседать на пол, но меня подхватывают под руки и усаживают за стол. Да уж, мужик из меня так себе. Первым ко мне бросается Кайл. А я не нахожу сил смотреть ему в глаза. Вместо этого зарываюсь лицом в локоть. Главное — не заплакать, это будет совсем полный провал. — Бри… — ощущаю его ладонь на плече. — Бри, ты же всё равно мой близкий друг. И любимый автор. Зато теперь тебе можно втык дать за твои гениальные идеи. — А за что втык тогда, если они гениальные? — бормочу в локоть. — За всё хорошее! — отмахивается эльф. Дита берёт моё лицо в ладони и смачно целует, никого не смущаясь. Я слышу, как прыскает в кулак Кайл: наверняка моя физия не лучше его в аналогичной ситуации. — Пойдем, уж чего-чего, а утешать мужиков я умею. Дита берёт меня за руку, и я обречённо плетусь за ней в её спальню. — Может, не надо? Перебьюсь… — отмазываюсь я, когда мы остаёмся одни. — Никаких «перебьюсь»! От твоего состояния зависят наши сказки. Да и вообще ты нам не чужой человек. Ты МНЕ не чужой человек. Расслабься! Я же знаю, что нравлюсь тебе. Интересно, в этом теле у тебя эрогенные зоны остались те же? — Дита, я… Оставь моё ухо! Ммм… Нет, продолжай… Пока её губы целуют и прихватывают мои уши и шею, руки скользят вниз, забираются под футболку, гладят грудь, живот, спину. Я и не замечаю, как завожусь, просто однажды слышу собственный стон и ловлю себя на попытках забраться Дите под блузку. — Ну вот, нравлюсь же! — мурлычет Дита, спустив с меня штаны и обхватив ладонью аргумент, подтверждающий её слова. — Дита! — я пытаюсь поднять взгляд и сфокусироваться на лице девушки, но не получается, картинка перед глазами плывёт. В ушах стучит кровь, хотя казалось бы она вся должна быть там, внизу. — Ч-чёрт… — Кровать подождёт, — вслух размышляет мистралийка, опускаясь на колени, — а ты пока закрой глазки, милый, лови ощущения. Первое же ощущение её губ на новоприобретённом органе — о-о-ох! — скручивает меня в бараний рог. Дита на секунду прерывается, чтобы убедиться, что всё в порядке, и продолжает. — Дита! Зараза! Ммм… Ноги подкашиваются… Может всё-таки… на кровать? — Фи, малосольный! — смеётся мистралийка, прерываясь. А я перевожу дух. И тут же лечу спиной вперёд на траходром с балдахином, благо он рядом — только повернуться. Дита пристраивается рядом у края кровати и продолжает своё занятие. — Сучка! Ааааыыыы! О даааа!.. Я мечусь по постели, тяжело дыша, а Дита после каждого моего стона удваивает тщание. Отчего надолго меня, конечно же, не хватает, да и опыт мистралийки сказывается. Перекрыть горло от крика ещё получается, зато вместе с этим я забываю, как дышать. — Глаза на орбиту верни, — улыбается девушка. — Эй, малыш! Всё хорошо? Необходимость что-то ответить, хотя бы угукнуть, возвращает меня в реальность и заставляет вдохнуть. — Ну вот и славно. Отдохни и одевайся. Тебе хорошо бы поесть, а то вечером, вернее, ночью, я тебя жду. Будем учиться пользоваться твоей запчастью дальше. — Пощады! — Ну нет! Я хочу воспользоваться моментом!***
Я ем стоя, даже не пытаясь присесть: чем быстрее я закидаю ужин в желудок, тем больше шансов слинять от мистралийки. Но все шансы разбиваются о реальность, когда я сталкиваюсь с Дитой в дверях нос к носу. — А ты шустрый малый, я гляжу. Уже готов к труду и обороне? — Дита… — я пячусь назад, отчаянно надеясь, что не наткнусь спиной на какой-нибудь предмет мебели. — Слинять не выйдет, ты не эльф. И слава богам! Да и когда ещё будет шанс выебать автора, и чтобы за это ничего не было? Знаю, знаю, ты не напрямую автор, но всё же… Целоваться с тобой мне нравится независимо от того, девочка ты или мальчик. А вот секс надо ещё попробовать. — Дита, я… — Молчи и целуй. Я чмокаю Диту в щёку и отпрыгиваю вбок, а затем ещё в пару прыжков огибаю стол и вылетаю из кухни, а затем — из манора, чуть не сбив с ног Андарио, некстати попавшегося в дверях. На улице жарко, но меня трясёт. Простыл, что ли? Хаотично брожу по саду, но в какой-то момент останавливаюсь и облокачиваюсь о дерево. Надоело. Всё надоело. — Курить будешь? Элклин. С пачкой сигарет. — А бухать? Кайл. С бутылкой вина, а то и не одной. — Буду! — киваю обоим сразу и лезу в пачку за сигаретой. Сейчас мне будет плохо. В последний раз я курил лет в 25, и мне не понравилось. Вряд ли больше чем за десять лет что-то поменялось. Мы откупориваем бутылку вина и пьём прямо из горла, чтобы не идти внутрь манора. Лин курит со мной за компанию, Кайл бросает сочувствующие взгляды, в которых я вижу и огонёк злорадства. Ну что ж, я вполне заслужил. Вино благополучно заканчивается, и мы с эльфами прокрадываемся в винный погреб. Ох влетит потом… Но это действительно потом, а сейчас в нашем распоряжении ровные ряды винных бочек и бутылок.***
Прихожу в себя от того, что феерически гудит башка. Хорошо, что я лежу. Похмелье, чтоб его. Тянусь потереть глаза, но что-то мешает. Чёрт! Запястья связаны платком и зафиксированы в изголовье кровати. Вместе со страхом меня окатывает волной возбуждения. — Доброе утро, милый! Дита. Чтоб тебя, а… Чёрная полупрозрачная ночнушка только подчеркивает аппетитные формы. Ловлю себя на мысли, что стиснул бы её в объятиях, не будь связаны руки. Стиснул, обмял, покрыл поцелуями. С досады дёргаю руками и отворачиваюсь, прикусывая губу. Куда-то не туда меня ведёт. А чертовка всё же хороша. Узор на ткани не скрывает больших торчащих сосков на упругих, хоть и больших грудях. Да и треугольник чёрных волос тоже видно замечательно даже сквозь складки подола. Чертовка, однозначно. Прекрасно знает, какой производит эффект, и нагло этим пользуется. Ей бы сейчас ещё какой-нибудь кнут или плётку… Так, стоп, вот только этих штучек с госпожами мне ещё и не хватало. Впрочем, моё положение вполне располагает к таким фантазиям. Даже больше скажу — дико заводит. И моё внимание оттягивается к непривычному органу, который при виде Диты тоже… оттягивается. Чёрт, да я даже думать больше ни о чём не могу! Как мужики с этим постоянно живут?.. — Что отворачиваешься? Не нравлюсь? Отвечай, не молчи! — Да… То есть, нет… То есть, нравишься! — ого, я вспомнил, как разговаривать! А голос сипит, сел. Готов спорить, что звучит совершенно не сексуально. — Дита, хватит уже меня мучить, а? — А ты разве мучишься? По-моему ты вполне наслаждаешься происходящим, — мурлычет. З-зараза мистралийская! И ведь права! — Впрочем, в одном ты прав, милый. Хватит тебе лежать просто так. Пора лежать с пользой! Складки ночнушки приходят в движение от шагов девушки. Она приближается, игриво гладит меня по щеке и губам… И впивается в мой рот жарким поцелуем, от чего я, кажется, забываю, как дышать. Поэтому хапаю полную грудь воздуха, когда поцелуй заканчивается, и Дита весело смеётся, глядя на мои выпученные глаза. — Ты смешной! — Ну знаешь! — не люблю вызывать смех, когда не паясничаю. А здесь мне постоянно не до шутовства. — Ладно, не злись. Давай я тебя утешу. Дита ведёт пальчиками от подбородка, по шее и груди вниз, и у меня снова возникают проблемы с дыханием. А уж когда она расстёгивает и стаскивает с меня джинсы, высвобождая… Я утыкаюсь ртом в собственные плечи, чтобы не забыться и не начать стонать. Мистралийка игривой кошкой вьётся вокруг, касаясь меня обнаженными бёдрами и открывая моему взгляду разные потаённые уголки своего тела, влажно мерцающие в тусклом свете. Зараза! Сердито дёргаю связанными руками и отчаянно жалею, что не могу облапать всё то, что дразнит прямо перед моим носом. — Дита, чертовка… — Нравлюсь? — Не то слово! — А какое слово — то? — смеётся, нахалка. — Я тебя хочу! — Сильно? — До умопомрачения! — вздергиваю нос и скалюсь. Девушка легко меня целует, а я тянусь за её губами, не желая прерываться, но снова из-за шарфа у меня ничего не получается. Она хихикает… и садится на меня верхом, тихо охая, когда мой член проникает внутрь её тела. А я… Я хватаю ртом воздух и инстинктивно начинаю двигать бедрами, насколько это позволяет поза. Ощущения накрывают с головой, кажется, я охаю, рычу и издаю нечто похожее на стоны. Но я не отслеживаю, я весь в процессе, меня ведёт орган, которым периодически думает большинство мужчин. Как мне хочется стянуть с мистралийки её ночнушку, облапать её груди и впиться ртом в тёмные соски! О, если бы у меня были свободны руки! Дита замечает мой взгляд и, не прекращая движений бёдрами, выскальзывает из одежды. — Подбери челюсть, милый! — Развяжи меня! — из горла вырываются хрипы вместо слов. Облизываю вмиг пересохшие губы, и девушка, наклонившись, накрывает их своими. — Развязать? — чертовка картинно задумывается, накручивая чёрный локон на палец, а я сгораю от желания. — Да, да! Чуть привстав с меня, она тянется к шарфу, и её груди маячат у меня перед самым носом. Дотянуться получается только едва-едва кончиком языка, и тогда Дита вздрагивает. — Не отвлекай, а то не развяжу! — Мммм… Мне снова удаётся поймать ртом её сосок, и девушка действительно прерывает процесс развязывания, прогибаясь и подставляя грудь под поцелуи. Затем целует меня сама, в губы, и решительно тянется обратно к шарфу. Мгновение — и я свободен! Иди сюда, сладкая! Какое мягкое у тебя тело, как его приятно мять руками… Как легко на нём остаются засосы! Мне немного стыдно, но перестать я не в состоянии. Дита стонет и царапается, но это только сильнее заводит. Я опрокидываю девушку на спину и рывком вхожу в нее снова. Двигаюсь неумело, опыта у меня всё же нет, но инстинктивно вроде получается правильно. Давай, милая, ну же! Мой финал уже близок, а твой? Мистралийка со стоном догоняет меня через пару мгновений, выгнувшись и продрав мне спину более глубокими царапинами. Её рот приоткрыт, и я накрываю его своим. А потом падаю без сил рядом с девушкой, тихо шипя от того, что царапины саднят. Хочется спросить, понравилось ли ей, но остатки разума шепчут, что это самое нелепое, что я могу сейчас сделать. Так что помалкивай, Брендон, за умного сойдешь.