Любовь как цветок — ей нужно время, чтобы расцвести

Волков, едва вставший с кровати после ранения, сидел на приеме у доктора. — Ну, что ж, молодой человек, везучий вы, скажу я вам, — улыбался их войсковой врач. — По вам ведь уже похоронку отправили… — Кому? — холодея, спросил Олег. — Не знаю, это вам лучше в канцелярии спросить, — пожал плечами доктор. Волков едва дождался конца осмотра, прежде, чем убежать в сторону штаба. Правда вместо бега получился быстрый шаг с перерывами на одышку. Его опасения подтвердились, когда он увидел аккуратно выведенные буквы имени единственного человека, указанного в строке — близкие: «Сергей Разумовский». Пришлось ещё неделю восстанавливаться — раньше выпускать из госпиталя его отказались наотрез, но вот после этого никто не смог его удержать от того, чтобы уйти на гражданку. До Питера он добирается ещё дней через пять, когда рана уже почти не беспокоит, но все равно радуется тому, что в башне Серёжи есть лифт. — Олег Волков, добро пожаловать в главный офис «Вместе», — раздался женский голос. — Я — ИИ Сергея, Марго. Подождите пожалуйста, пока я предупрежу Сергея. Вы пока можете начать подниматься в его кабинет. Волков лишь удивленно приподнял брови, поражаясь творению Серёжи. Лифт неспешно вез его все выше, пока он не оказался в офисе. — Сергей вас ожидает. Разумовский и правда ожидал, напряжённо вглядываясь в экран, демонстрирующий картинку из лифта. Олег выглядел… Странно? Ну по крайней мере, он явно был небрит, в отличие от того, который будил Серёжу утром. Волков вошёл в кабинет и застыл изваянием себя, но спустя всего мгновенье быстрым, но слегка хромающим шагом пересёк разделяющее их пространство и обнял только успевшего встать с кресла друга. — Серёж, я так скучал. Прости меня, пожалуйста. Я не знал, что они решат, что я уже не жилец. Эта фраза будила какие-то смутные воспоминания, поэтому застывший в шоке Сережа, находивший все больше различий между тем, с кем жил и тем, кто сейчас обнимал его, шепча успокаивающие слова. Хотелось задать столько вопросов, но изо рта вырвалось только невнятное: — Олежа… — Ну чего ты, Серёж, — он погладил друга по спине. — Я здесь, живой. Больше не буду тебя так пугать, обещаю. Прости меня. — Что произошло? — тихо и обескуражено спросил Сережа, когда все же смог сдержать всхлипы. — Попал под обстрел, подставился, ранили. В плен мог бы попасть, да только слишком неудачное местоположение ран было. Знаешь мою удачу. Считали сперва пропавшим, потом нашли, пока разбирались жив-нежив, уже похоронку отправили. Узнал об этом, да и то не сразу, хотел сразу вернуться, но пока на ноги нормально не встал, не отпустили. Хотя я вообще бы не узнал, если бы врач случайно не сказал. Разумовский молча переваривал услышанное, а в голове был один вопрос, вот только задавать его следовало не Олегу.