***
Перед Томми простиралась Голубая долина, растворяясь на размытом горизонте. Вдалеке, по обе её стороны, зловеще возвышались горы-близнецы, окутанные дымкой — конечные точки двух величественных горных хребтов, служивших природными границами королевства. Посреди долины текла тихая река, в ней сверкали жидкие лучи солнца, медленно подымавшегося над далёкими холмами. «В целом, — думал Томми, вдыхая холодный воздух рассветных ветров, — это неплохое место для смерти». Долина была названа в честь голубых ирисов, цветущих в ней. Ими были усеяны склоны утёсов и берега реки. Но Томми искал не их. Он осмелился спуститься вниз по холму, не отрывая глаз от собственных ног. Томми закатал обе штанины, чтобы те не промокли от утренней росы, но он чувствовал себя так, словно всё, что находилось ниже коленей, гораздо больше рисковало угодить в один из капканов, расставленных вокруг лагеря. Одно неверное движение, и он останется без ноги. Но Томми был непреклонен, он решил во что бы то ни стало сделать так, чтобы его маленькое путешествие стоило того. Прошла неделя с тех пор, как они прибыли в долину, а это означало, что все их подготовки уже были завершены, но это также значило, что совсем скоро случится то, зачем они здесь на самом деле. Оно могло прийти в любой момент, никто не знал, когда это случится. Томми чувствовал, как оно дышит ему в затылок. Каждый упорно старался отвлечь себя, чтобы хоть немного заглушить тревогу неизвестности, и Томми не был исключением. Он всё время пытался чем-то занять себя. В этот раз он спускался вниз по холму, осторожно, шаг за шагом, пока маленький желтоватый проблеск на периферии не поймал его внимание. — Нашёл, — сказал он, повернувшись к цветам, скопом растущим под скалой. Он последовал к одному цветку, едва различимому среди своих соседей — голубых ирисов. Томми бы и не заметил его, если бы не жёлтая сердцевина, за которую он и получил своё имя. В лагерь Томми вернулся с охапкой ипомей и довольной ухмылкой на лице. Все уже проснулись — столпились у костров в ожидании завтрака или же просто слонялись без дела. Кто-то взял с собой гитару; тихая музыка плавала над звуками разговоров и смеха. Люди поднимали головы, когда Томми проходил мимо, окликая его или махая рукой, приглашая присоединиться к завтраку. Он вежливо отказывался, иногда перед этим перекинувшись парой любезностей с наиболее знакомыми лицами. Так было проще не заметить омрачневших теней. При удачном падении солнечных лучей он мог упустить взъерошенные, спутанные волосы тех, кто не спал несколько дней; холодный взгляд блёклых глаз Капитан, который она тут же прятала за натянутой улыбкой; запах серы, липший к их одежде, словно мерзкий, неотступный паразит. — Это довольно трагично, не так ли? Этот вопрос заставил Томми замереть на месте. Он обернулся и увидел перед собой девушку, она сидела у точильного камня, медленно затачивая небольшое лезвие. — Простите? Она улыбнулась, кивнув на цветы в его руках. — Ипомеи. Утренняя слава. Они цветут и увядают в тот же день, живя ровно до момента, пока солнце не сядет снова, — она замолчала. — Или и того меньше, раз уж вы уже сорвали их. Томми покраснел в смущении, борясь с внезапным желанием спрятать букет за спиной, словно это каким-то образом могло бы стереть из памяти уже сделанное. — Извините, я не подумал… Девушка лишь рассмеялась в ответ. — О нет, прекратите. Я была бы самой большой лицемеркой в этом мире, если бы упрекнула вас в собирании цветов. — Увидев полное непонимание на лице Томми, она поспешила объяснить: — У меня есть своя цветочная лавка в городе. — О, — Томми снова посмотрел на цветы, зажатые в его руке, он нахмурил брови, задумавшись, — это грустно, я полагаю, то, что они умирают так быстро. Но разве они не прекрасны, пока живут? Точильный камень медленно застопорился на полпути, девушка сидела неподвижно какое-то время, уставившись на Томми нечитаемым взглядом. «Что ж, — подумал Томми, — это немного странно». — Знаете, Ваше Высочество, — наконец сказала она, — вы напоминаете мне кое-кого. Он один из солдат в этом лагере, примерно вашего возраста. Он сейчас тренируется где-то неподалёку. У меня просто есть ощущение, что если вы встретитесь, то быстро станете хорошими друзьями. Томми открыл было рот, чтобы ответить, но понял, что может лишь кивнуть в знак согласия. Девушка одарила его слабой, грустной улыбкой, словно она понимала его молчание лучше любых слов, и снова вернулась к своей работе. Томми наконец оторвал ноги от земли и пошёл к центру лагеря, но слова девушки словно следовали за ним по пятам. Вот что было настоящей трагедией, не так ли? Большей трагедией, чем цветы, что живут один день, была лишь скорбная пустота внутри, заполненная невесомыми, такими сладкими и уже через секунду после осознания едкими, солёными, как слёзы, «что, если…». Томми не мог понять почему, но он раз за разом прокручивал в своей голове протяжный, горький сценарий: другая жизнь в другой вселенной, где они встретились с тем, кого он напомнил этой девушке, вселенная, где ни один из них никогда не был и не будет ребёнком-солдатом. Она сказала: «…станете хорошими друзьями», но была не права — этого никогда не случится. Томми чувствовал глубоко внутри себя эту необъяснимую, бесполезную уверенность — если бы он встретил этого мальчика, они стали бы братьями. Лишь когда вдалеке показалась королевская палатка, Томми осознал, что не спросил даже имени того мальчика. — Если мы сдвинем этот батальон сюда, они смогут прикрыть этот угол. Но тогда мы будем рисковать… Томми? Томми поднял взгляд. Он и не заметил, как вошёл в палатку. Уилбур стоял над огромным квадратным столом, занимающим почти всё пространство, склонившись над картой, заполненной резными фигурками, представляющими позиции различных войск. Рядом с ним стоял Техноблейд с распущенными волосами. Оба смотрели на Томми с беспокойством. — Что? — спросил он. — Ты… Ты плачешь, Томми, — мягко сказал Уилбур. Томми прикоснулся свободной рукой к щеке и с удивлением осознал, что она была влажной. Он резко начал стирать слёзы. Это было самым ужасным моментом, чтобы расплакаться. «Самым, мать его, ужасным». Он прошёл вглубь палатки, игнорируя то, как взволнованно Уилбур взглянул на Техно, а тот лишь пожал плечами в ответ. Томми встал у одного угла карты и указал на кучку резных лучников у того, что представляло холм, на котором они сейчас находились. — Нам не нужно так много, — уверенно сказал Томми. — Только один. Только ты, Уилбур. Уилбур, казалось, был слегка расстроен сменой темы, но у него не было другого выбора, кроме как последовать желанию своего младшего брата. — Ты переоцениваешь мои возможности, Томми. Томми отошёл от карты и уселся на свободный стул. Он поманил Техно к себе, и тот молча повиновался. — Ты всегда можешь, если захочешь. Если это важно, — сказал Томми. Техно сел на землю перед ним, спиной к Томми. Он собрал волосы Техноблейда на своих коленях и добавил: — Ну, кроме огромного количества проигранных дуэлей с Техно. В нормальной ситуации это вызвало бы у Уилбура смешок или, как минимум, он бы закатил глаза, но в этот раз он лишь снова склонился над картой, вернувшись к своим размышлениям. Техно повернулся к Томми и прошептал: — Мы не должны нарушать его напряжённую, звериную сосредоточенность. Томми фыркнул. — Единственное звериное в нём — спутанные космы, как у льва, которые он называет волосами. Уилбур резко обернулся, пристально посмотрев на них обоих. — Я всё слышу. — Конечно слышишь, — сказал Техно, снова отвернувшись от Томми. — У львов небывало чуткий слух. Томми тихо захихикал, заплетая волосы Техно. Его пальцы переплетали розовые пряди между собой с такой лёгкостью, пришедшей к нему спустя годы практики. Это уже стало их рутиной за последнюю неделю: Уилбур корпел над планами сражений с одержимым взглядом, который притуплялся с каждым днём всё больше и больше, Техно указывал на каждый недочёт в его правках, а затем они спорили, каждый раз приходя к единому, лучшему решению, а Томми заплетал волосы Техно. Это помогало занять руки. Если бы он не мог отвлечься так, то, скорее всего, остался бы с владелицей цветочной лавки, бездумно полируя своё копьё до самого начала судного дня. Иногда Томми просыпался посреди ночи и видел, что его брат всё ещё не спит, пересматривая их планы и бурча что-то себе под нос. Или нет, не себе. Голосам. Загадочным, всеведающим, жутким, как чёрт-те что, голосам, которые терзали его брата на протяжении многих лет. Томми начал вплетать ипомеи, найденные утром, в волосы, чтобы скрыть тревожный тремор в пальцах. Ночь два дня назад стала худшей за всё время, что они провели здесь. Томми разбудил звон битого стекла. Открыв глаза, он увидел Уилбура, стоящего над его раскладушкой. Кусок разбитого стекла был зажат в его руке и поднят над его головой, он был готов вонзить его Томми в грудь. Дыхание застряло в горле, он прошептал: — Уил? — его голос дрожал и был едва слышим. — Мы должны убить тебя, — голос Уилбура ломался, кровь от зажатого осколка стекала по его руке. — Мы убьём тебя, Томми. Это судьба, она неизбежна… — Уилбур, — Томми схватил ткань рубашки своего брата. — Уилби, пожалуйста, не делай мне больно. Уилбур моргнул. Его ресницы блестели в лунном свете от застывших, непролитых слёз. — Ты так давно не называл меня так. — Осколок упал на землю. Остаток ночи Уилбур провёл на коленях рядом с Томми, он шептал тихие извинения, они проникали в беспокойный сон Томми, преследуя его там. На следующее утро Уилбур будто и вовсе позабыл обо всём случившемся, или же он просто предпочёл игнорировать это, пока Томми дрожащими пальцами собирал цветы на холме. Томми посмотрел вверх, чтобы разглядеть кусок белой ткани, перемотанный вокруг левой руки Уилбура, там, где стекло врезалось в его кожу. Это было единственным доказательством того, что та ночь не была сном, и что голоса в голове Уилбура понемногу начинали брать верх. «Должно быть, это просто стресс», — думал Томми, вплетая последнюю ипомею в волосы Техно. Когда война закончится, Уилбур снова вернётся к нормальному состоянию, а Томми снова сможет перестать бояться собственного брата. — Готово, — наконец сказал Томми, перекидывая законченную косу через плечо Техно. — Наконец-то, — он встал и вытащил один из цветков из своих волос. Он убрал его Томми за ухо и подошёл к одному из сундуков, стоящему под столом. — Считай это знаком моей благодарности. Он открыл сундук и вытащил оттуда что-то тёмное и аккуратно сложенное. Когда он расправил это в своих руках, Томми резко вскочил на ноги. Он разглядывал красно-синий мундир с широко распахнутыми глазами: эти блестящие золотые пуговицы, королевский герб, вышитый на месте сердца. — Они закончили его, — Томми засмеялся от радости. — Они правда закончили! — Боги, Томми, — сказал Техно с лёгкой улыбкой. — Это просто форма. Но это не было «просто» формой, и Техно знал это. Он и Уилбур получили свои неделями ранее, король и генерал в своих ярких цветах. В спешке никто и не заметил до самого последнего момента, что принц всё это время следовал за ними в простой белой рубашке. И теперь портные закончили его. Они действительно успели. Томми подскочил к Техно, улыбаясь во все тридцать два, он подумал, что его щёки могли бы лопнуть от радости. Техно закатил глаза, но всё же передал Томми мундир, чтобы тот мог примерить его. Он подошёл. Идеально. Томми немного покрутился, прежде чем одарить Техно шуточным поклоном: — Сэр Генерал! А Техно поклонился ему в ответ: — Ваше Высочество. — Вы оба, — сказал Уилбур, и Томми слышал улыбку в его голосе, насколько бы слабой она не была, — такие глупые. Томми протанцевал вальсом в сторону своего брата и сбил фигурку, которую тот собирался поставить на карту. Несмотря на протесты Уилбура, Томми взял его за руки и повёл за собой, тихо напевая смутно знакомую мелодию. Он кружил его в том, что едва ли можно было назвать танцем. Уилбур успокоился, когда Томми продолжил напевать эту песню, позволив Томми кружить его дальше и дальше. — Не могу поверить, ты всё ещё помнишь её, — тихо сказал Уилбур, его взгляд был непроницаем. — Помню что? — Ту песню… И тут они услышали это. Звук, что заставил кровь Томми застыть в жилах. Звук, от которого он и Уилбур замерли, остановившись как вкопанные. Звук, который заставил Техно невольно подойти ближе к ним. Барабаны войны, звук которых разносился по всему лагерю, затмевая собой гитару, людские голоса, скрежет лезвия о точильный камень, глухой стук бьющихся о тёмный дуб стрел семнадцатилетнего солдата, глухой стук общего сердцебиения всей армии, глухой стук тысяч шагов, приближавшихся всё ближе и ближе. Враг прибыл в Голубую долину.***
Они выплыли из тумана, словно призраки. Мглистый солнечный свет сверкал на их отполированных лезвиях. С высоты холма Техно видел, как они движутся в непрерывном потоке — неразличимая масса солдат в тесном строю. Спереди кто-то нёс их флаг: два меча, скрещенные на простом зелёном фоне. Увидев его, Техно сжал кулаки во внезапном гневе. Вот оно. Казалось, вся Зелёная армия была здесь, и это было ожидаемо; именно поэтому узкая долина послужила точкой засады для Королевской армии, это также был единственный прямой путь к сердцу королевства, очевидно, что враг после одной победы выберет именно его. Теперь обе стороны были готовы выставить все свои фигуры на шахматную доску. Одна единственная, решающая битва, быстрый конец. Лишь одна армия сможет выйти из этой долины целой, и Техноблейд проклянёт себя, если это не армия Уилбура. Техно повернулся к королю, стоящему рядом с ним: — Ты готов? Взгляд Уилбура поднялся к горам на горизонте. — Готов как никогда. Лагерь позади них был пуст. Все уже заняли свои позиции, они двигались, словно заводной механизм — чётко, ровно, по первому приказу; у них было время для практики. На холме остались лишь Уилбур, Томми и Техно. И лучники. Томми подбежал к ним в последний момент. — Они послали сигнальную ракету, — сообщил он, задыхаясь. — Время пришло. Уилбур обернулся к группе лучников позади него. Между ними бушевало пламя, отбрасывая дрожащие, мерцающие тени на лицо Уилбура, когда тот достал первую стрелу и окунул её конец, обёрнутый куском ткани, в костёр. Ещё дюжина лучников — лучшие из лучших, отобранные Уилбуром лично — молча повторила за ним. Ткань со специальным горючим будет гореть, пока не достигнет своей цели. Уилбур снова повернулся к долине, держа в одной руке стрелу. Глубоко вдохнув, он натянул тетиву, отведя стрелу назад, и прицелился в небо. Лучники, стоявшие за ним, сделали то же самое. — Держим, — приказал он. Зелёная армия приближалась. — Держим! Техно почувствовал руку, вцепившуюся в него, ногти врезались в его ладонь, он посмотрел вниз и увидел Томми, тот напряжённо смотрел, не моргая, на наступающую армию. Они были так близко, Техно мог видеть, как лучи восходящего солнца отражаются от их доспехов. Не говоря ни слова, он сжал руку Томми. «Сейчас, — подумал Техно. — Они должны сейчас». И в тот же момент Уилбур крикнул: — Огонь! Дюжина и одна горящая стрела пролетели дугой над долиной, словно красно-жёлтые кометы. Зелёная армия остановилась, возможно, в замешательстве от жалкой демонстрации «силы» — тринадцать стрел, парящих в небе. Они не задели бы даже их передние ряды фронта. Но это было и неважно. Сам враг не был намеченной целью. Когда-то давным-давно Уилбур был настолько плохим лучником, что казалось, исправить это могли лишь сами боги. Поэтому Техно так и сделал. И сейчас Уилбур выстрелил верно. Его стрела приземлилась где-то посреди травы, и полыхнуло пламя. Казалось, вся долина была в огне, даже отсюда Техно чувствовал, как жар пламени опалял его кожу. Горящие стрелы создали линию огня, отрезавшую Зелёную армию от них. Солдаты Королевской армии облили это место вечно горящим топливом, как только увидели приближающегося врага, а затем незамедлительно вернулись к холму, попрятавшись для следующего этапа. Огонь не сможет сдерживать их вечно. Уилбур подал знак, и лучники заняли новые позиции, оставив их втроём одних наблюдать за стеной огня, пока там не появятся первые признаки жизни. И они пришли. Мужчина в белом плаще ступил прямо в огонь, пройдя сквозь него, словно это было лишь небольшим неудобством. Он невозмутимо смахнул мелкий уголёк со своего плеча, лишь после он осмотрелся, найдя взглядом их троих на вершине холма. Он вытащил меч, указав им точно на Уилбура. — Это не белый флаг капитуляции, Техно, — тихо сказал Уилбур. — Я знаю, — ответил тот, наконец отпустив руку Томми и потянувшись к своему трезубцу. — Я и не надеялся, что этот ход с огнём приведёт к внушительным результатам. Небольшой огонёк — ничто для массовых убийц. «Тебе следовало догадаться с самого начала», — замурлыкали голоса. «Не время пререкаться», — мысленно ответил Техно, словно это могло бы заткнуть мелодию, что играла в его голове веками. Остальная армия последовала за человеком в белом, не так грациозно, но довольно упорно, словно чёртовы тараканы, ползущие по всей долине. А затем послышался боевой клич, когда вся Королевская армия выпрыгнула из укрытий, они выбегали отовсюду: из-за деревьев и кустов, от реки и до самых холмов. Это застало врага врасплох. Но Зелёная армия была хорошо обучена. Тотчас опомнившись, несмотря на то что большая часть их армии застряла за стеной огня, они дали отпор. Прошло совсем немного времени, прежде чем безжизненные тела начали падать на землю, и не только вражеские. Техно крепче сжал свой трезубец, когда долина наполнилась звуками сражений, но не от страха. Техно никогда бы не признался об этом вслух, но он чувствовал что-то, напоминающее безумный азарт, игравший в венах. И это было знакомое чувство. Оно жило в его крови, что-то, в чём он не знал поражения и не узнает никогда. Быть учителем Уилбура, а затем и Томми, вот что было страшно. А это? Это было ничто для него. Лишь ещё одна битва, ещё одна война, которую он выиграет. — Мы должны помочь, — сказал Томми, уже спускаясь вниз по холму. Уилбур дёрнул его назад. Оба — и Техно, и Томми — глядели на него удивлённо, но Уилбур не смотрел на них. Его взгляд был устремлён на кровавую бойню, что происходила прямо у них под ногами, его глаза потемнели, словно земля у свежевырытой могилы. — Уилбур? — спросил Томми в недоумении. Уилбур моргнул тут же, словно выйдя из транса. — Ещё рано, — тихо сказал он. — Что значит «ещё рано»? — запротестовал Томми, вырвавшись из хватки Уилбура. — Наши люди умирают там, внизу! — Уилбур, — Техно резко развернул его лицом к себе за плечи, — мы должны идти. Сейчас. Уилбур судорожно вздохнул. — Я знаю. Чёрт подери, я знаю, — он взглянул на Томми, стоящего рядом с ними, он был в замешательстве. — Но я не могу позволить Томми… — Не смей, блять, говорить обо мне так, будто меня здесь нет! — выкрикнул он яростно. — Уилбур, сейчас не время и не место, чтобы недооценивать меня. Нам нужно идти! — Томми, — сказал Уилбур, глядя на Томми шокировано, — я никогда не недооценивал тебя… — Тогда докажи это! Вперёд. — Ты прав, — сдался он, в его словах слышалась усталость. — Но держись ближе ко мне. — Он снова повернулся к Техно, его взгляд был суров: — Не теряй себя. Техно слышал в его голосе предупреждение. — Воспользуйтесь собственным советом, Ваше Величество, — мрачно ответил он, глядя на бегающие зрачки в широко раскрытых глазах и дрожащие руки Уилбура. — Я серьёзно, Техно, — его взгляд потемнел ещё больше, а голос понизился, он говорил только с Техно и только с ним, пока Томми отвлёкся на сражение внизу. — Это прямой приказ твоего короля. Старайся контролировать их. «Он думает, что у него есть власть над тобой, — зашептались голоса. — Он думает, он твой хозяин. И ты подтвердишь это, как маленькая, преданная шавка, которой ты и являешься?» — Я обещаю, Уилбур. В конце концов одомашненные собаки, как кто-то сказал однажды, всё ещё чертовски больно кусаются. — Хорошо, — сказал Уилбур, решительно натягивая новую стрелу. — Вперёд. На войну.***
Капитан было пятнадцать, когда она впервые убила человека. Он мог убить её. Она видела это в его глазах, помутнённых в пьяном угаре, в одинокой, маленькой таверне далеко отсюда. Он полез к ней своими противными, жирными руками, а она схватила какую-то бутылку с одного из столов и разбила её ему о голову. И когда она поняла, что этого было недостаточно, она вонзила острые осколки стекла прямо ему в горло. И сразу после этого она бежала из таверны, бежала из этого города, бежала, не останавливаясь, пока не достигла королевской столицы. Там король со всем своим милосердием предложил ей работу, дом и жизнь, которая гарантировала, что больше никогда ни один мужчина не посмеет перейти ей дорогу. Но даже спустя столько лет Капитан всё ещё помнила то чувство, когда оружие в её руке проходит сквозь чужую кожу. Всё ещё помнит, как его лицо корчилось от боли и неверия, едва ли он был в состоянии осознать, что происходит, в своей предсмертной агонии. Она всё ещё слышала, как он захлёбывается собственной кровью, слышала, как она ещё неприятно булькала какое-то время, прежде чем он наконец затих. Но был момент между убийством и бегством, когда она просто сидела над трупом, кровь которого была на её руках, над оцепеневшим, безжизненным, холодным трупом. В этот раз солдатам определённо не повезло. Она видела это на их лицах: те, кто за всю свою жизнь ни разу не видали насилия, впервые убивали людей прямо у неё на глазах. Она видела, как некоторые из них мешкают, сомневаются, паникуют, видела, как они падают в ту же пропасть будущего первозданного хаоса, в какую однажды упала она сама. Большинство из них быстро приходили в себя, их мозг откладывал шок о содеянном на другой день. Но некоторые застывали на месте, пойманные в ловушку собственных мыслей, пока кто-то из товарищей не найдёт, или кто-то из врагов. И Капитан не могла им помочь, она хотела, больше всего на свете, потому что, разве это не было её работой? Разве она не клялась защищать их во что бы то ни стало? И в этот момент ещё один противник вылетает прямо на неё, и всё, о чём она может думать — остаться живой к следующему часу, к следующей минуте, к следующему вздоху. Зелёная армия уже начала находить новые способы пересечь огненную стену, осталось совсем немного, прежде чем они прибудут со своим возмездием. Капитан взмахнула гладиусом, отразив удар врага, и всадила лезвие глубоко в его грудь. Она не смотрела, как его безжизненное тело падает на землю; она двигалась дальше к нескольким королевским солдатам, зажатым между скалой и полудюжиной врагов. Она успела прикончить двоих, прежде чем остальные заметили её. Капитан стояла лицом к лицу с четырьмя врагами. С щитом в одной руке и мечом в другой, всё, что она могла сделать — сразиться с ними. «Вот он, — думала она, — вот мой последний бой». — Ты, мелкая дрянь, — выплюнул один из них. — Думаешь, ты такая вся храбрая и независимая? Они хлынули на неё, словно свора озлобленных собак. Капитан вскинула щит в последний момент, но удара так и не последовало. Когда она снова посмотрела туда, все четверо уже лежали на земле, мёртвые. Над их всё ещё корчащимися телами стоял мужчина в красно-белом мундире и с цветами в волосах. Кровь стекала с его трезубца, гораздо больше крови, чем могло бы быть лишь от четырёх тел. В патронташе, висящем поперёк его груди, не хватало четырёх ножей, а его выражение лица было настолько холодным, что можно было бы заморозить преисподнюю. — Прекрати пялиться и принимайся за работу, солдат, — сказал Техноблейд. Капитан видела, как тот самый Техноблейд нёс маленького принца на своих руках через весь замок, как тот самый Техноблейд ёрзал на стуле в неудобных, слишком тесных костюмах на официальных мероприятиях, тот самый Техноблейд, которому предыдущий король, её спаситель, доверил своих сыновей. Его было не узнать. Но что-то на задворках разума подсказывало Капитан, что сегодня она впервые видит настоящего Техноблейда. Она слышала слухи и перешёптывания, ползущие по городу и по всему королевству. Почему спустя столько лет он совсем не изменился? Но сейчас ей было всё равно. Техноблейд только что спас её жизнь. На войне нет ничего важней одной задачи — выжить. — Сэр, так точно, сэр! — отсалютовала она. Коротко кивнув, Техноблейд исчез в месиве из тел и крови, лишь его трезубец сверкнул на солнце. Капитан услышала перешёптывания за спиной, она повернулась к королевским солдатам, которых она пыталась спасти. — Вы в порядке? — спросила она. Один из них — новобранец, она не узнала его — кажется, был на грани истерики. — Что это за чертовщина?!.. — Это был ваш чёртов генерал! — рявкнула она. — Так что можете уже перестать прятаться в углу. Блейд только что ступил на поле боя.***
Хуже всего был смех. Уилбур чувствовал, как он разрастается в его голове, охватывая каждый закоулок его черепа. Тысячи голосов смеялись над шуткой, в которую он не был посвящён; над шуткой, в которой он стал моментом кульминации. Но каждый раз всё ещё не зажившая рана на его руке начинала ныть от боли, напоминая где он был и что сделал. Он стоял на скале в каком-то лишайнике и отстреливал врагов на расстоянии. Он был Королём Уилбуром, защитником и правителем своего королевства, лидером Королевской армии. Это он привёл сюда всех этих людей. И он не позволит им пасть. Он видел золотую макушку под своими ногами. Томми расчищал поток врагов, которым удалось ускользнуть от стрел Уилбура. Он был хорош в этом. Страшно хорош. Уилбур так легко забыл, на какие разрушения способен Томми. Он привык видеть, как тот раз за разом проигрывает Техно, он совсем позабыл, что против всех остальных Томми сильнее, чем можно было бы себе представить. Но тревога, скручивающаяся колючим узлом в его животе, никуда не исчезла. Потому что Уилбур всё ещё был старшим братом Томми. Томми бросился на ещё одного врага со своим копьём. Тот замахнулся мечом, но Томми вовремя пригнулся и сбил его с ног. Уилбур видел, как он безжалостно вонзил копьё ему в живот, и как тело дёргалось в предсмертных конвульсиях. Томми обернулся и встретил ещё одного врага лицом к лицу. Но тот не успел приблизиться к нему и на метр — Уилбур всадил стрелу прямо в его горло. Томми снова развернулся к Уилбуру, ухмыльнувшись: — Неплохо, мальчик-лучник! Несмотря ни на что Уилбур всё же смог слабо улыбнуться. Но улыбка тут же сползла с его лица, как только он заметил краем глаза внезапное движение сбоку. — Томми, сзади! — закричал Уилбур как раз в момент, когда вражеский солдат напал на Томми. Они оба рухнули в грязь в беспорядочной драке. Сверкали лезвия. Уилбур попытался нащупать сзади ещё одну стрелу, но его колчан был пуст. «Чёрт!» — подумал он. «Чёрт», — запели голоса. Уилбур в спешке перекинул лук через плечо и на одном дыхании выхватил две рапиры. Он спрыгнул с выступа, зубы стукнулись от удара, но он не чувствовал боли — Томми был в беде. Вражеский солдат прижал Томми к земле и занёс меч над его головой, готовый к удару. Тот вырывался в попытках дотянуться до своего копья, вылетевшего у него из рук. Но Уилбур успел отбросить врага и встать между ним и Томми. Огненный блеск зловеще переливался на рапирах в его руках. — Не смей, блять, приближаться к моему брату, — прошипел он. — Ой, как трогательно, — передразнил противник. Он отличался от остальных. Уилбур не мог понять чем именно, но он отличался. Угольно-чёрные волосы резко выделялись на фоне белого окровавленного плаща, накинутого на его плечи. — Ты… — Уилбур нахмурился. — Я видел, как ты прошёл сквозь пламя. Как? Тот усмехнулся. — Ты правда думал, что твой маленький фокус смог бы остановить меня? — Он поднял свой меч выше, вблизи казалось, будто его лезвие сделано из чистого обсиФеликс, оно было полностью чёрным, до самой рукояти. — Я был рождён в огне. — Ты главнокомандующий этой армии? — потребовал Уилбур. Тот лишь слабо рассмеялся. — Я? Нет-нет, я всего лишь пешка на этой шахматной доске. Пешка, когда-то затаившая глубокую обиду и теперь намеревающаяся свести счёты с обидчиком, но всё ещё пешка, — он ухмыльнулся. — А теперь покажи, чему он научил тебя, король. Уилбура не нужно просить дважды. Он бросился на противника, тонкие стебельки голубых ирисов ломались под его ногами. Их клинки встретились, и началась игра. Лезвия сверкали, Уилбур оттеснял врага всё дальше и дальше, но и тот не отставал. Уилбур выбросил вперёд рапиру в левой руке, но враг плавно увернулся и замахнулся своим мечом в ответ. Этот лёгкий на вид взмах мог снести Уилбуру голову с плеч, если бы он вовремя не отступил назад. С этого момента его противник начал активное наступление. Он попытался нанести удар сверху, но Уилбур сумел отразить атаку, скрестив рапиры вместе. У Уилбура от этого удара кости, казалось, начали рушиться на части, но враг продолжил наступать, не дав ему ни секунды на передышку. Уилбур использовал лёгкий вес своего противника против него, он упёрся пятками в землю и парировал удар. Он понадеялся, что после этого его враг споткнётся, и он сможет покончить с этим раз и навсегда, но вместо этого тот замахнулся снова, ударив сверху, а затем повторив удар сбоку. Уилбур блокировал атаку, но он не смог выстоять тяжёлый натиск и повалился на землю. Солдат в белом плаще стоял над ним, на его губах играла издевательская улыбка. — Довольно разочаровывающе, — сказал он, лениво вертя меч в руках. Будто он забрал всё время в этом смертном мире. — Я думал, человек, учившийся у самого бога крови, ну, знаешь… сможет показать хоть что-то. Уилбур замер. Его пронзило осознание. — Ты здесь ради Техно. Он перестал прокручивать лезвие в руках. — Я удивлён, что он рассказал тебе, кто он такой на самом деле. Ты, должно быть, много значишь для него, — на его губах начинала медленно просвечиваться холодная улыбка. — И от этого всё становится ещё веселее, чем оно уже было раньше. Он замахнулся свои мечом и обрушил его вниз.***
Возможно, прошло несколько часов. Возможно, несколько дней. А может, всё это случилось в короткий момент между одним вдохом и другим. Техно не мог сказать точно. Всё больше и больше врагов шли напролом через огненную стену. Лучники Королевской армии старались изо всех сил отстреливать их, прежде чем они попадут в гущу сражения. Но то, насколько они ужасно неопытны, было видно невооружённым глазом. Они были близки к своему пределу. «Нет, — думал Техноблейд, крепче сжимая в одной руке трезубец, а в другой — иридиевую цепь. — Я не позволю этому случиться». Он оказался прямо посреди поля боя, его вела не жажда насилия, а зов голосов людей Уилбура — его людей — моливших о помощи. О божьей помощи. «Кровь! — кричали голоса. — Кровь для бога крови!» Но Техно не хотел крови, он требовал правосудия. — Ложитесь, — приказал он солдатам Королевской армии, столпившимся вокруг него. Техно вдруг осознал, что все они пришли сюда не для того, чтобы просить его помощи, они пришли, чтобы защитить его. Словно их хрупкие смертные тела могли сравниться с его силой. «Дураки», — подумал он, но вслух сказал: — На землю, вы все. Сейчас же! Они быстро выполнили приказ, нырнув в траву как раз в тот момент, когда Техно ударил своим хлыстом. Цепь очертила дугу в воздухе и обернулась вокруг шеи одного из вражеских солдат. Он резко дёрнул её назад, сбив того с ног, вероятно, уже навсегда. Техно выбросил цепь вперёд ещё раз, в последний момент он дёрнул её обратно, направив к себе за спину, и попал ещё одному врагу в затылок. Раздался тошнотворный хруст ломающихся позвонков, и тот упал на землю. После Техно сделал последний направленный длинный взмах. Шеи, виски, лодыжки — он целился во всё, что можно было без труда сломать или ударить и вывести противника из строя. Он находился в эпицентре шторма, и его хлыст сверкал в воздухе, словно молния. Когда цепь с гремящим звуком снова упала на землю, она была вся в крови. — Теперь можете встать, — сказал он солдатам. Те ошеломлённо смотрели на него снизу вверх. — Позаботьтесь об отставших. — Каких отставших? — с недоверием спросил один из солдат, но Техно уже скрылся из виду. Он взмыл высоко в воздух, словно пролетев над кровавой бойней, и приземлился, пригвоздив своим трезубцем случайного вражеского солдата к земле. Он вытащил трезубец с противным звуком булькающей крови и разорванных внутренностей, и в ту же секунду метнул нож прямо в глаз приближающемуся противнику. Тогда к нему попытался подойти другой, но Техно быстро разобрался и с этим страдальцем. Это была его стихия. Он был там, где должен был быть. «Ещё, — требовали голоса, — ещё, ещё, ещё…» Нет, это не было его стихией. И он не должен быть здесь. Король приказал ему не терять себя, и он не нарушит этот приказ. И в этот момент он услышал это. Техно не может объяснить, как ему удалось различить этот звук на фоне ударов мечей друг о друга, воя погибших и горящих костров. Словно сама его душа старалась прислушаться к нему. Где-то вдалеке — крик.***
Однажды, будучи ребёнком, Томми попытался взобраться на стену замка. Он не помнит самого падения, но помнит удар о землю и чувства после этого. Он помнит хруст ломающихся костей и слепую ноющую боль, настолько слепую, что в итоге он потерял сознание. Томми не знает, кто в конце концов нашёл его, но проснувшись у себя в спальне, он увидел свою перевязанную левую руку и Уилбура, уснувшего на краю его кровати. Техно стоял, прислонившись к стене напротив, и сердито смотрел на него. — Он провёл тут несколько дней, — сказал он. — Ты напугал его до смерти, Томми. Он никогда не видел, чтобы Техно был так зол на него. И в тот момент Томми понял, что до смерти он напугал их обоих. Когда меч человека в белом плаще пробил древко копья и ударил Томми в плечо, он вспомнил эту боль и ощутил её в тысячу раз сильнее. Он почувствовал, как лезвие разрывает кожу и вонзается в его ключицу. В жилах закипела кровь. — Томми! — Уилбур подхватил его, споткнувшись, они оба едва не повалились на землю. Томми всё ещё крепко сжимал остатки разломанного копья, пытаясь защитить ими своего брата. Томми упал на колени, в глазах всё плыло и сверкало от боли. «Я сейчас потеряю сознание, — думал он. — Я сейчас умру…» — Маленький герой, — проворчал человек в белом плаще, снова подходя к ним ближе. С его меча капала кровь Томми. — Ты оттягиваешь неизбежное. А теперь посиди спокойно, пока я не прикончу тебя. — Томми, — руки Уилбура зажимали его рану, — Томми, сейчас я всё исправлю, я всё исправлю… — Уилбур, — прохрипел Томми, пока человек в белом плаще за спиной Уилбура приближался к ним. — Уилбур, сзади… — Попрощайтесь с жизнью, Ваше Высочество, — рассмеялся враг, в последний раз подняв меч в воздух. Томми сгрёб Уилбура в объятия, несмотря на то что в этот момент всё его тело будто начало ломаться на части, и закрыл собой своего брата. Он зажмурил глаза в ожидании последнего смертельного удара. Но этого так и не случилось. Когда Томми снова открыл глаза, он увидел Техноблейда, стоящего перед ними. Он остановил меч врага своим трезубцем. — Ну наконец-то, — прорычал человек, упёршись мечом в основание трезубца. — Я ждал тебя, чёртов ты ублюдок. Техно спокойно склонил голову набок, получше рассматривая человека перед ним. — Я… — проговорил он монотонно, — не знаю, кто ты, блять, такой. Глаза врага потемнели. — Ты убил их. Ты забрал их обоих у меня, и ты даже не помнишь. — Он отпрыгнул назад, забрызгав землю у ног Техно кровью Томми. — Ну ничего. Я заставлю тебя вспомнить. Техно обернулся назад, чтобы посмотреть на Томми и Уилбура. Он напустил на себя нарочитое спокойствие, это было довольно предусмотрительно. Он посмотрел на рану Томми, Уилбур всё ещё безуспешно пытался остановить кровотечение. — Техно, — с трудом выдохнул Томми. Техно стиснул зубы. — Уходите. Он снова повернулся к своему врагу, его коса развевалась на ветру. Большинство ипомей исчезли. — Позаботься о своём брате, Уилбур. — Что?.. — Томми, пойдём, — настойчиво сказал Уилбур. Он потянул Томми на замшелый камень, на котором он стоял ранее. Уилбур облокотил его о скалу и начал рассматривать глубокую рану. Он оторвал красно-синюю ткань на конце своего мундира и начал перематывать плечо Томми. — Уилбур, я не вижу, — запротестовал Томми, пытаясь заглянуть за голову Уилбура и увидеть, что происходит. — Тебе не нужно это видеть, — мрачно ответил Уилбур, крепче перематывая рану. — Ты не хочешь это видеть, — настойчиво добавляет он. — Видеть что?! — у Томми заныло горло. Странно, когда он успел начать кричать? — Уилбур, мы должны помочь ему! Прежде чем Уилбур успел ответить, послышался страшный грохот, словно раскаты грома, только на земле, от чего они оба вздрогнули. Уилбур обернулся на звук, и Томми успел мельком разглядеть сражение через его плечо. Он успел заметить, как Техно хватает своего противника за шиворот, поднимает высоко в воздух, а затем впечатывает в землю, снова сотрясая её.***
Это должно было убить его. Когда Техноблейд ударил его о землю с такой силой, что та раскололась на части. Он должен был умереть ещё в первый раз. Но вместо этого он лишь ухмыльнулся, сплёвывая кровь. Его лицо выражало холод и — к большому сожалению Техно — абсолютно заслуженное высокомерие. — О, теперь я понял, — сказал Техно, держа своего противника за горло. — И что же забыл бог войны на этом поле боя? — Ну, вообще-то довольно очевидно… — спокойно ответил тот, указывая на кровавое побоище вокруг них. — Но у меня есть личная причина. Он вырвался, пнув Техно в живот. Техно упёрся пятками в землю, не желая больше поддаваться своему врагу. Томми и Уилбур были где-то позади него, и это было единственной причиной, по которой Техно снова взял свой трезубец в руки. Бог войны поднялся на ноги, чуть пошатываясь. Он лишь слегка помотал головой после того, как его череп едва не раздавили, два раза ударив о землю. Он похрустел шейными позвонками и поднял свой меч с земли. — Что ж, раз уж мы наконец познакомились должным образом, — сказал бог войны, — пожалуй, нам стоит быть более серьёзными, не так ли? Он сорвался с места, намного быстрее, чем мог ожидать Техно. Он едва успел отразить удар мечом, направленный прямо в его сердце. Техно попытался ударить его своим трезубцем в ответ, но тот лишь отскочил в сторону. Техно воспользовался этой секундой, он выхватил один из ножей и успел попасть им богу войны по щеке, когда тот снова набросился на него. Их оружия снова встретились. Удар за ударом, удар за ударом, и ещё раз. Они могли бы сражаться так вечно. Бог войны и бог крови. В другой жизни, при других обстоятельствах они могли бы стать союзниками. Техно всё пытался вспомнить, кто же из всех людей, которых он успел убить за эти столетия, были связаны с его противником. Но попытки его были тщетны — их было слишком много. Огромная череда призраков прошлого, грехи за гибель которых он будет искупать до конца своей бессмертной жизни. «Искупать? — рассмеялись голоса. — А что тут искупать? Искупает ли свои грехи лев, убивший газель? Искупает ли грехи огонь, сжёгший до основания целый город?» Техно отскочил назад и бросил нож, но бог войны с лёгкостью отбил его своим мечом. Он бросил другой, и враг увернулся. Он бросил третий, и тот врезался в землю прямо у ног его цели. Техно потянулся за четвёртым, но патронташ был пуст. — Это бесполезно, — сказал бог войны. — Просто опусти оружие, и, может быть — может быть — я подарю тебе милосердную смерть, какой ты не смог наградить их. Ты борешься и не сдаёшься, это прекрасно, но мы оба знаем, как это закончится. Смертные и их кровавые игры… Возможен лишь один исход, верно? — Война ещё не окончена, — ответил Техноблейд. Он улыбнулся, его взгляд был направлен куда-то за спину Техно. — Ты уверен в этом? Техно взглянул назад, Уилбур и Томми всё ещё сидели под скалой. Он не смог выдержать страх на лице Томми и перевёл взгляд на горизонт, пытаясь рассмотреть то, что поймало внимание бога войны. Его сердце — или то, что от него осталось — упало, когда он увидел тысячи вражеских подкреплений, только что хлынувших на Голубую долину.***
Таббо стоял по колено в реке, разрезавшей долину надвое. Когда-то её вода была кристально чистой, сейчас же она потемнела от крови. Врага, союзника ли — неважно. Кровь у всех одинаковая. Течение утягивало его за собой, словно говоря: «Всё в порядке. Ты можешь идти, отпусти всё». И Таббо хотел отпустить. Ради богов всемогущих, он хотел больше всего на свете. У него закончились стрелы. Он потерял свои лук и меч во всём этом хаосе. Теперь у него остался лишь кинжал, лезвие которого было не длиннее и не крепче его собственной ладони. Его тело болело так, словно он сражался без остановки неделями, но кровавое солнце над головой говорило о том, что прошло всего несколько часов. Несколько часов неразборчивого побоища. Было чуть проще, когда у него ещё были стрелы — стоять где-нибудь на выступе и отстреливать врагов, не думая о них, как о людях. Когда ему пришлось взять в руки меч, увидеть вблизи их глаза, наполненные страхом, услышать звук лезвия, разрывающего ткань и кожу, почуять тошнотворный запах крови, почему-то всё вдруг стало таким ужасающе реальным. Сначала он жаждал увидеть, как будут гореть их враги, но теперь Таббо просто хотел, чтобы всё это наконец-то закончилось. Он резко вскинул голову, услышав крики. Прямо перед ним, найдя какую-то плешь, враги начали прорываться через стену пламени, они бежали бесконечным потоком, один за другим. У Таббо перехватило дыхание, слова «подкрепление», «слишком много» и «пора отступать» стучали в его висках вместе с кровью. Он крепче сжал рукоять своего кинжала, когда враги начали приближаться, убивая на своём пути тех, кто был слишком слаб, слишком неопытен, слишком устал, чтобы продолжать бороться за свою жизнь. Как раз таких как Таббо. Они приближались всё ближе и ближе. Нескончаемая армия. Таббо почувствовал, как тошнота подступает к горлу. «Слишком много, слишком много, слишком много». По его щекам покатились горячие слёзы. «Слишком много, слишком много». Он физически ощутил тяжесть своего ужаса, едва не упав на колени. «Слишком много». В конце Таббо не станет героем. Но он всё равно поднял свой кинжал вверх.***
— Это конец, — прошептал Томми. Он прислонился к плечу своего брата, пока они оба наблюдали, как новая волна вражеских солдат набрасывается на их армию, словно стая голодных ястребов. Боль в плече теперь отошла на задний план. Не она убьёт его, но Томми знал, что смерть всё равно уже неизбежна. — Нам конец. Уилбур был спокоен. — Уилбур, — Томми повернулся к нему. — Ты же знаешь, что я люблю тебя, да? Уилбур резко обернулся к нему. — Что за херню ты несёшь? Томми попытался сглотнуть ком в горле, но безуспешно. Его глаза наполнились слезами. — Я… я люблю тебя. Кажется, я никогда не говорил этого, но это так. Я понял, что это мой последний шанс… — Не последний, — оборвал его Уилбур, его глаза потемнели. Он отвернулся и нашёл взглядом Техноблейда, всё ещё стоявшего между ними и загадочным солдатом. — Техно! — крикнул он. Техно обернулся к Уилбуру, его выражение лица нечитаемо. Он не смотрел на Томми. — Сейчас, — сказал Уилбур. На короткое мгновение Техно уставился на него своим тяжёлым взглядом. В итоге он всё же медленно кивнул, лишь сказав напоследок: — Мне так жаль, Уилбур. — Что? — оживился Томми. — О чём вы говорите? Уилбур не ответил. Он и не слушал его вовсе. Томми мог лишь наблюдать, как Уилбур снимает с себя рог. Он приложил его к губам, его взгляд затуманен преждевременным горем. — Уилбур! — умолял Томми. — Уилбур, скажи, что… Уилбур протрубил в рог.***
Она услышала это. Все они услышали. Они подняли головы, как только эхо войны пронеслось над широкой долиной. Протяжный, печальный вой, словно начало церковной панихиды или плач одинокой птицы, отбившейся от своей стаи. Владелица цветочной лавки встретилась взглядами с женщиной на другом конце поля. Они не знали друг друга, лишь пару раз они пересекались в лагере. Но сейчас их связывало родство душ, сплетённое из общей решимости и храбрости. Она кивнула. Женщина отсалютовала ей в ответ. Сейчас или никогда. Девушка взглянула на бесконечную орду вражеских солдат, приближающихся всё ближе и ближе, снося всё на своём пути. Но Королевская армия больше не сражалась. Они бежали. Неразборчивой толпой. Они побросали своё оружие и бежали в сторону холма, спотыкаясь о сорняки, голубые ирисы и ползучие ипомеи. Зелёная армия, превосходящая их численность в десять раз, кинулась в погоню. Они не знали, что их ждёт. Она бросилась с места, огниво в её кармане будто становилось тяжелее и тяжелее с каждым шагом. Но в отличие от остальных, она направлялась на север, к одной из скалистых гор, обрамлявших долину. Она знала, что остальные — те, что остались в живых — должны были следовать на запад, обратно к лагерю, пробираясь сквозь деревья и кустарники, как и она сама. Всего таких как она было пятьдесят, но лишь двое должны были исполнить свой долг. «Если падёте духом, — сказал король в ночь встречи с добровольцами, — вы должны будете удостовериться, что кто-то другой сможет сделать это за вас. Это наш план на самый крайний случай. Но он также может стать нашим единственным выходом». После того как король изложил им свой план, он сказал, что все они могут отказаться прямо сейчас и покинуть замок. Ни один не ушёл. Остальным было сказано лишь две вещи: «Если услышите рог, спасайте свои жизни, бегите, не оглядываясь», и «Не говорите принцу Томми». Она пробиралась через валуны и заросли, сердце грохотало в её висках. — Эй! Она рискнула оглянуться, за ней бежали трое солдат Зелёной армии. Они знали эти места не так хорошо, как знала она — она проходила этот путь сотни раз за последнюю неделю — но они догоняли её. В их руках было оружие, они были готовы убивать. Но она продолжала бежать. Её колени ныли от боли, а лёгкие были на грани коллапса. Она устала. Она так, так устала… Послышался крик где-то позади. Она попыталась игнорировать его, но он послышался снова. Она обернулась и тут же встала как вкопанная, как только осознала, что происходит. Один из вражеских солдат, преследовавших её, лежал на земле, из его затылка торчал маленький кинжал. Другие двое отступили, они переключились на того, кто напал на них. Она заметила копну каштановых волос, лишь на секунду. «О, боги». Это был мальчик, обманом попавший в Королевскую армию и храбро сражавшийся за неё до самого конца. Она снова обернулась назад, взглянув на пещеру, к которой она следовала. Она была так близко. Но тот мальчик был безоружен. Решение уже было принято. Она спустилась чуть ниже по горе, держа свой топор в руках. Противники зажали мальчика у дерева, их лезвия были готовы оборвать его жизнь в семнадцать лет. Но это также означало, что они не видели, как она приближается к ним за их спинами. «Просто представьте, что вы рубите дерево, — сказал генерал во время их тренировок во дворце. — Топор сделает работу за вас, просто нужно будет сделать несколько взмахов». Ей понадобилось всего два: один в шею, другой в череп. Оба врага упали замертво у её ног. Мальчик смотрел на неё, тяжело дыша, его лицо было измазано грязью и кровью. Он выглядел так, словно постарел на пятьдесят лет всего за один день. Она больше не узнавала в нём молодого и отчаянного мальчишку, сбегавшего из лагеря, когда нужно было заниматься грязной работой, улыбавшегося до ушей и гордого тем, что он стал частью чего-то большего, чем он сам. Он был в крови и синяках, с ранами по всему телу. Она задумалась обо всём, что успел повидать этот ребёнок с тех пор, как солнце взошло над полем боя. «Что же этот мир сотворил с тобой?» — думала она, но вслух сказала лишь: — Ты в порядке? Он молча кивнул. — Тебе нужно бежать отсюда, — быстро заговорила она, услышав, как приближаются новые противники. — Возьми это. Она вручила ему свой топор. Мальчик отрицательно замотал головой. — Я не могу, — еле выговорил он. — Тебе нужно защищать себя… Она горько улыбнулась ему в ответ. — Поверь мне, малыш, тебе это нужно больше, чем мне. А теперь беги. Ты помнишь приказ. На запад, к лагерю. Следуй за солнцем. Не успев передумать, она притянула мальчика к себе, обхватив его руками, и крепко обняла. Пару секунд он стоял смирно, удивлённый. Но после она почувствовала, как он обнял её в ответ. Он зарылся носом в её плечо и тихо всхлипнул. Когда она отпустила его, она увидела в его глазах новую искру. Совсем блёклую, но лучше, чем ничего. Он пошёл в другую сторону, но обернулся в последний момент и спросил: — Как тебя зовут? — Ники, — ответила она. — Меня зовут Ники. — Увидимся позже, Ники, — сказал мальчик и скрылся из виду. Она глядела ему вслед какое-то время, на сердце ей стало легче, и она не могла объяснить почему. Но тут вдалеке послышался треск сломавшейся ветки, извещавший о прибытии вражеских войск. Она задержалась ещё на секунду и после этого снова побежала в сторону пещеры. Это был грот, выстроенный в кротчайшие сроки, он соединялся с природными пещерами, тянувшимися по всей длине горы. Здесь должен был быть выполнен последний план короля. Тот самый, на крайний случай. «Мы увидим, как наши враги пылают ярким пламенем», — пообещал их король в первый день, целую вечность назад. Не совсем пылать, но подорвать их за своё королевство — приемлемый компромисс. Огниво было в её руке. Она чуяла лишь серную вонь и далёкий запах ирисов. Её преследователи стояли у входа в пещеру, они кричали, осознав, что она собирается сделать. Возможно, они умоляли её. Она уже никогда не узнает. — Увидимся в аду, — с горечью в голосе сказала она и зажгла искру.***
На вершине горы напротив, в почти идентичном гроте, Капитан сделала то же самое. — За моё королевство, — прошептала она в пустой пещере. Сверкнуло пламя.***
Ники надеется, что у её могилы посадят самые красивые цветы.***
Земля содрогнулась от взрывов. Казалось, само солнце было сбито со своей орбиты. Уилбур прижался спиной к скале, с которой он совсем недавно бесстрашно отстреливал врагов, и смотрел, как рушатся горы. «Да, — запели голоса, — это должно было случиться». Уилбур уже был здесь раньше. Во снах. Он уже проживал этот день. Когда каменный обвал обрушился в долину, сшибая каждого, кому не повезло остаться позади, будь то друг или враг, Уилбур почувствовал странно знакомый укол где-то глубоко внутри. В его ушах звенел хаос: голоса, крики, взрывы, повторяющиеся снова, и снова, и снова. Напуганные стаи птиц взмыли в воздух. Они были единственными выжившими. Когда пыль немного улеглась, Уилбур видел лишь бесконечную груду разрушений, на месте которой когда-то была Голубая долина. Тысячи врагов, погребённых заживо по приказу Уилбура. И их союзников тоже… Он склонился над землёй. Его вырвало. — Уилбур. В ушах всё ещё звенело. Он откашлял остатки крови и слюны. Нет этому всему конца. — Уилбур. Он обернулся, боясь того, что он может увидеть за своей спиной. Томми. Его лицо побледнело, а глаза были широко раскрыты в неверии. Он смотрел на Уилбура так, словно никогда раньше его не видел. — Томми, — прохрипел Уилбур. «Перестань так смотреть на меня. Отвернись, отвернись, отвернись». — Что… — голос Томми был таким тихим. — Что ты, блять, только что сделал, Уилбур?***
— Что он, блять, только что сделал? — потребовал бог войны. Он попытался приблизиться к королю и принцу, но Техно был здесь, он преградил ему путь. — Ни шагу больше, — Техно поднял свой трезубец и направил его прямо в грудь бога войны. — Твоя армия уничтожена. Тебе больше не за что сражаться. — Ублюдок, — прорычал тот в ответ, крепче сжимая свой обсидиановый меч. — Думаешь, это может причинить мне боль? Я умер много лет назад. Техно глубоко вздохнул. Его пальцы пропахли серой. — Тогда иди сюда, — устало сказал он. «Кровь для бога крови». — И я убью тебя снова. Бог войны набросился на него, начав круговорот сражений снова.***
— Ты же сказал, что больше не будет никаких секретов. — Ногти Томми впивались в его ладонь, оставляя кровавые следы-полумесяцы. — Ты обещал, Уилбур. Они все погибли. Они все мертвы из-за человека, которого Томми больше никогда не осмелится назвать своим братом. Ему хотелось зарыться себе под кожу и собственноручно выдернуть всё, что ему досталось от Уилбура. Он хотел разорвать себя изнутри, разобрав каждый орган на части. И он бы так и сделал, если бы это помогло избавиться от нескончаемых криков в его голове. Уилбур не смотрел ему в глаза. Томми подобрался к нему поближе и грубо схватил за воротник, резко развернув к себе. — Посмотри, блять, на меня, ты, ебучий кусок дерьма! — Томми кричал. Земля содрогалась, или же это было всего лишь его тело. — Как давно ты это спланировал? Ты собирался сделать это с самого начала? Ты смотрел нашим людям в глаза и даже не сказал им, что ведёшь их на кровавый убой? — Уилбур молчал. — Отвечай, блять, когда я спрашиваю! — Кто-то ведь должен был выжить, — судорожно прошептал Уилбур. — Я предупредил их. Томми резко встряхнул его и всхлипнул: — Смысл, блять, не в этом! Уилбур наконец взглянул на него, но в его тёмных глазах плескалась пустота. — Я сделал то, что я должен был сделать, Томми, — всё, что он сказал. Томми оттолкнул его от себя. Его руки были грязными, но не от земли и крови. Весь он казался себе таким грязным. В мыслях он всё ещё слышал далёкую тихую музыку гитары, ложившуюся поверх смеха солдат, которые теперь просто… исчезли. Исчезли в мгновение ока. Неужели Уилбуру так легко далось это осознание? И Томми тоже должен просто принять и забыть об этом навсегда? — Ты проебался, — горько сказал Томми. — Ты проебался, Уилбур. — Томми… — Уилбур потянулся к нему, но Томми дёрнулся назад, вскрикнув: — Не смей, блять, прикасаться ко мне!***
В битве, где оба противника равны — силой, разумом и яростью — лишь одна вещь могла нарушить равновесие. Один солдат. Одно движение. Одна ошибка. Бог войны видал за свою бессмертную жизнь изрядную долю сражений, и он выиграл их все, кроме одного. Лишь одна битва из всех имела для него значение, и её он проиграл. Проиграл из-за бога крови, который решил тогда связаться с противостоящей силой. Один солдат может разрушить всё, неважно, бог он или нет. В конце бог войны тащился через всё поле боя, его горло болело от того, как громко он кричал имя своего возлюбленного, но вокруг стояла тишина. Когда бог войны нашёл его, он свернулся калачиком рядом с его мёртвым телом, обняв его, словно так он мог согреть и вернуть его к жизни. Он провёл там много лет. Бог войны позволил траве и мху обрасти вокруг их тел. И он бы остался там на веки вечные, в объятиях трупа, сгнившего до костей, но внутри него разгоралось пламя. Пламя, которое не потухнет, пока он не получит голову бога, посмевшего отобрать всё, что ему когда-либо было дорого. И теперь он здесь. Он встретился лицом к лицу с виновником случившегося. Это была кровавая игра. Бог войны нанёс новый удар, а бог крови парировал его. Бог крови ударил в ответ, и бог войны увернулся. Как приливы и отливы, они вечно будут притягиваться друг к другу гравитацией нескончаемого насилия. Они равны. Но ведь нужен лишь один солдат, чтобы разрушить всё. А богу войны нужен лишь один маленький шанс, чтобы это разрушение подхватить. Он не позволит себе упустить его. — Не смей, блять, прикасаться ко мне! Это был пронзительный крик напуганного ребёнка. Ничем не примечательный, такой же как и тысячи других звуков, что можно услышать на поле боя. Но бог крови обернулся. Одно движение. И оставил открытыми все свои уязвимые точки. Одна ошибка. Бог войны занёс свой меч высоко над головой. Очень сложно убить бога, но не невозможно. Оружию в правильных руках — например, в руках воина, что улыбался над кровавым побоищем и имел огонь в сердце — понадобится лишь один верный удар. «Прощай, бог крови, — думал он. — Я завершил свою месть».***
Техноблейд инстинктивно обернулся на крик, как раз в момент, когда Томми отпрянул от рук Уилбура. Боль пронзила лицо Уилбура, но в остальном он был невредим. Они оба были в безопасности. Ни ножа в спине, ни стрелы в горле. Тень упала на Техноблейда, и лишь тогда он вспомнил, где находится. Но было слишком поздно. Техноблейд повернулся обратно и встретил кровавый меч в паре сантиметров от своего лица. Но это было не обсидиановое лезвие, пришедшее, чтобы сожрать его душу. Это был знакомый серебряный палаш, пронзивший грудь бога войны насквозь. Техноблейд мог лишь наблюдать, как тот медленно опускает взгляд вниз на меч, прошедший сквозь его сердце, его рука всё ещё висела в воздухе в том, что несомненно могло стать смертельным ударом. Но вместо этого обсидиановый клинок выпал из его рук на землю, и бог войны повалился за ним следом. Теперь перед Техно стоял человек с крыльями, в его золотистых волосах переливались лучи заходящего солнца. «Нет! — закричали голоса. — Только не ты. Не ты. Не ты. Его не должно быть в этом акте!» — Здравствуй, Техно, — сказал Фил.***
Уилбур увидел его первым. Возможно, потому что так и должно было случиться. Какая-то его часть всегда будет искать его. Томми заметил его чуть позже. Уилбур увидел, как плечи его брата внезапно упали, словно у марионетки, которой перерезали ниточки. — Папа?.. Их отец стоял перед Техно и телом солдата в белом плаще. Услышав голос Томми, он обернулся и взглянул на своего сына впервые за десять лет. «Он опять влез в чужую сцену», — зашептались голоса. И прежде чем Уилбур успел сказать хоть слово, Томми сорвался с места и побежал.***
Одно движение. Больше и не нужно. На земле рядом с ним валялся один из ножей, неудачно брошенных богом крови. Из последних сил он сомкнул пальцы на его рукояти. Он слышал, как его возлюбленный зовёт его домой. Он слышал его голос в потоках тёплого ветра. Но он не сможет встретиться с ним, пока его месть не будет завершена. И вот, всё, что осталось богу войны — лишь прицелиться. И бросить.***
Папа. Его отец был здесь. Его отец стоял посреди голубых ирисов, таких же как и его грустные глаза. Годы рассеялись, словно дым, и Томми снова стал ребёнком. Не было ни взрывов, ни войны. Не было ничего вокруг. Были лишь сын и отец. Томми почувствовал, как из него вырывается истеричный смех, несмотря на то что слёзы горя ещё не успели высохнуть на его щеках. В нём было всё: непонимание, вина, гнев, облегчение, неверие, радость… — Папа! — крикнул Томми, широко расставив руки на бегу, словно маленький воробей, готовый вот-вот взлететь высоко в небо. — Томми, — отцовская улыбка осталось той же, даже спустя столько лет. Он раскрыл руки в ответ в ожидании объятий. — Мой мальчик. Ты так вырос. И в этот момент весь мир почувствовал боль — нож вонзился в сердце принца.***
Техно видел, как Томми мучительно медленно падает на землю. Ему понадобилось несколько секунд, прежде чем реальность ударила в мозг. И тогда Техно услышал крик Уилбура. Он кричал так громко, что заглушил всё вокруг, даже голоса, поднявшие восторженный визг в голове Техно. «Нет, нет, нет, нет…» Этого не могло произойти. Это невозможно. Она закончилась. Война закончилась. Он сделал всё, чтобы защитить их, чтобы защитить Томми. Но почему это всё равно происходит? — Вот как это, — едва выговорил кто-то, задыхаясь, — потерять всё, что у тебя… есть. Но в момент, когда Техно повернулся к богу войны, готовый разорвать его на куски, тот был уже мёртв, с улыбкой на лице. «Пошёл ты, — яростно думал Техно, — пошёл ты, пошёл ты, блять, пошёл ты!» — Техно! — закричал Уилбур, резко вернув его к реальности с силой кометы, падающей на землю. — Помоги мне! Техно направился в их сторону, пошатываясь. Кровь в венах была тяжёлой, словно свинец, а взгляд затуманен. Но он видел единственное, что сейчас было важно для него. Томми. Его Томми, неподвижно лежащий на руках своего брата. Его Томми, некогда вплетавший в его волосы сладко пахнущие цветы. Его Томми, которого так легко разозлить, но ещё легче заставить смеяться. Его Томми. Солнце садилось за голубую долину.***
Тишина. Чудовищная тишина, та самая, что предшествует чему-то очень разрушительному. Затишье перед бурей. Томми всегда ненавидел тишину. От неё в его голове оставалось слишком много места для темноты. Поэтому вместо тьмы он нёс свет. Шум, смех, шутки и насмешки. Всё что угодно, лишь бы снова не остаться в тишине. Как и обещал, Уилбур помог с тяжёлым чувством вины, которое Томми таскал за собой все эти годы, но теперь оно вернулось. Оно давило Томми на грудь и затягивалось тугой петлёй вокруг горла. Боль. Так много боли. Он думал, что он уже почувствовал всю возможную боль на планете. Но что на самом деле он мог знать наверняка? Ему было всего пятнадцать. Томми почувствовал, как его берут на руки. Человек, стёрший с лица земли две армии по первому приказу. Томми хотел оттолкнуть его снова, выплеснуть свой гнев, и свою горечь, и своё отвращение, но он был слишком слаб. Он мог лишь лежать неподвижно, уставившись в глаза своего брата, подёрнутые нестерпимой болью. Его губы двигались, он что-то говорил, но Томми едва различал слова. «Позволь мне уйти, — хотелось сказать Томми. — Верни меня на землю». Но вдруг Уилбур начал что-то тихо напевать. Песня. Та самая песня. Та песня, которую Томми напевал этим утром, целую вечность назад. — Что... — выдохнул Томми, конец вопроса умер на его губах. Он больше не мог держать глаза открытыми. Но он должен. Он знает, что он должен, потому что если он закроет глаза, то он… — Твоя колыбельная, — всхлипнул Уилбур, его слёзы падали на щёки Томми. — Это колыбельная, которую я играл тебе на гитаре, когда ты был маленьким. — И в этот миг всё сделанное и не сделанное будет прощено, забыто и… …исчезнет. Но разве это плохо? Ему не мешало бы отдохнуть. Если после этого его лёгкие перестанут ныть от боли, а укол в его груди наконец отступит. Сон. Ему нужен сон. Сон — это… — Я скучаю по твоей музыке, Уилбур. Томми почувствовал, как кто-то убирает с лица прядь его волос, так нежно. Так любяще. — Не закрывай глаза, — это Техно. — Пожалуйста, только не закрывай свои чёртовы глаза. …плохо. Он не должен засыпать. Техно сказал не закрывать глаза, а Томми всегда делает то, что говорит Техно. Потому что Техно его наставник, его учитель. Его старший брат. — Я хочу… — Томми закашлялся. Он почувствовал, как кровь стекает по его подбородку. — Я хочу ещё раз услышать, как вы вдвоём играете. Уилбур крепче сжал свои руки вокруг него. Где-то вдалеке кто-то звал врача, но Томми знал. Томми знал, что уже… — Мы сыграем для тебя, — клялся Техно. — Когда мы вернёмся домой, мы будем играть для тебя столько, сколько захочешь, Томми. Я позволю тебе победить меня в бою. Я позволю тебе заплетать мои волосы сколько угодно или вообще отрезать их все, если хочешь. Всё что угодно, Томми, только прошу, не закрывай глаза. На них упала тень от крыльев, которые Томми видел лишь единожды в своей жизни, когда их отец вылетел из его окна и из их жизней навсегда. Или не навсегда. Томми попытался поднять голову, чтобы увидеть лицо их отца, но ему было слишком больно. — Папа, — прошептал Томми. Он хотел сделать ещё так много. Он хотел накричать на Уилбура, а затем обнять его. Он хотел найти новые цветы для волос Техно. Он хотел вернуться домой, в королевство, что они защищали всё это время. Он хотел обнять своего отца. Но тьма стремительно сгущалась вокруг. — Томми? — Томми понятия не имеет, кто сказал его имя. Звуки отдалились, всё будто под водой. — Не уходите, — умолял Томми. — Пожалуйста. Мне так страшно. — Томми, мы с тобой. — Его поцеловали в макушку. Кто-то держал его за руку. Сильные руки держали его тело. Уилбур напевал старую колыбельную. Тепло, даже в темноте. — Мы всегда будем с тобой. …слишком поздно. — Спасибо, — выдохнул Томми. — Спасибо. Я… — ему ещё столько всего нужно было сказать, столько подарить. Любовь. Прощение. Счастье. Он сделает всё это, как только проснётся. Глаза Томми закрылись. Он никогда не слышал смех своей матери так чётко. Так близко.***
Где-то далеко отсюда Зелёный бог начал улыбаться.