***
Думан смахнул с тумбы крошки и несколько окурков, потёр столешницу затвердевшей от грязи тряпочкой. На лакированной поверхности остались царапины. Тряпка полетела на пол – в стирку, и её приземление вызвало глухой стук. По стене пробежал таракан. С гоготом с табуретки подорвался Гантлос и прихлопнул гада мухобойкой. И расплющенное тельце насекомого отправилось в коробку к его товаркам. На подкормку пойдёт, чтоб клёв был лучше. Анаган жаловался на тирана-жену, ему изредка поддакивал Думан. Ага, бешеная фурия без преувеличения была деспотом, и на попытку «ущемления», как она это назвала, мастерски проредила Думану его шевелюру. С чем не справилось проклятие облысения, помогла она. Но ведьмой она была высококлассной, потому и отомстить ей никто не мог. Боялись. И отнюдь не мести Анагана за благоверную, отнюдь… В салатницу посыпались сырные чипсы, Думан перенёс деликатес на стол, и маги Земли загнездились на диване перед телевизором. Огрон призвал из холодильника пиво и включил футбол. Идиллия. Почти семейная. Только Гантлос всё курил да головой вертел. В отсутствие на Земле фей охотиться было не на кого. А инстинкты требовали! Поэтому маг с энтузиазмом сокращал популяцию тараканов, заодно к рыбалке готовился. Анаган ухватил с тарелки сэндвич и угрюмо зажевал. Он вообще в последнее время был не слишком весел. Сказывались погода, вылет из турнира любимой команды и, соответственно, проигрыш в споре нехилой для безработного суммы. Вдруг над столом засияла искорка, и из розового облачка, расточая счастье, лучи добра и блёстки, появилась крошечная феечка. Гантлос среагировал мгновенно: мухобойка засвистела, рассекая воздух, и… прошла сквозь пикси счастья. – Голограмма… – сплюнул Огрон. – И какого дьявола феям от нас понадобилось? – Изощрённый способ самоубийства? – предположил Думан. Гантлос больше волновался об упущенных возможностях. Пухлая мошка могла приманить рыбку покрупнее. Всяко аппетитнее, чем коробка сухих тараканов. Пикси с самым одухотворённым видом раскрутила свиток и громко, с выражением зачитала текст приглашения в школу для фей Алфею на Родительский день. Письмо служит одноразовым порталом, достаточно коснуться его и пожелать попасть в Алфею. Изображение распалось сонмом искр и горкой липких блёсток вперемешку с пыльцой. Несколько мгновений стояла тишина. Взревел Думан, с ненавистью уставившись на налипшие на чипсы и сэндвичи натуральные горы блёсток. Гантлос, весело похрюкивая, убежал прихорашиваться, а Анаган уже строчил СМС-ку жене. Отпрашивался. Огрон залпом допил пиво, смял банку и метко запульнул её в мусорную корзину. Через несколько минут портал унёс их пред светлы очи Фарагонды.***
Было откровенно скучно. Заданная домашка ломала мозг, ничего не получалось, а половина слов как будто вообще была на другом языке. Сказывались пропущенные занятия. А может, учебник и правда был на каком-то незнакомом наречии. Рокси корпела над энциклопедией древних хищников, а Муза листала новостную ленту в телефоне. Кевин почти уснул, когда Муза вдруг заверещала, вопя что-то про Блум и павлинов, и влетела в дверь. Заперто! Она подёргала ручку, превратилась на ходу и бросилась к окну. Селина молча наблюдала за её метаниями, осуждающе качая головой. Решётки на окнах довели несчастную фею до истерики. Она заголосила о том, что ей немедленно нужно вырваться. Рокси нехотя полезла в карман, отскребла от коробка черепок и вытянула его в сторону окна. Муза с недавних пор до обморока боялась эту хтоническую тварь, зовущую себя Великим драконом. Черепушка радостно раскрыла пасть. Друзья только попадать успели на пол. Предусмотрительно, кстати. И очень своевременно. Потому что через секунду ослепительный луч пронзил стену, и всё заволокло дымом и пылью. Муза была такова. Довольно оскалилась Рокси, пряча черепок в карман. – Какого хрена сейчас было… – Селина сглотнула и вжалась в кресло. В ответ Рокси невинно развела руками. – Лично мне больше интересно, какой ещё у этой штуки функционал, – хмыкнул Кевин. – Всё вам и расскажи, ага. Пф-ф-ф!!! Издалека донеслись рыдания сбежавшей феи: стрёмную черепушку она боялась до ужаса, хотя та ничего ей и не сделала. И даже вякала не слишком часто. Видимо, одно существование потусторонней говорящей груды костей ломало Музе мозг. А может, она разозлилась из-за лишнего отверстия в стене. Кто знает… Радоваться ж должна, что хоть какой выход на балкон появился. А то на окнах решётки никто так и не подумал снять, а балконная дверь была заперта явно не ключом. Селина задумчиво проводила Музу взглядом, пока та не растворилась на фоне горизонта, и помотала головой. Каменная крошка и пыль посыпались на футболку. – Отсто-о-ой, – недовольно проворчала она. – Сейчас старуха прибежит, орать начнёт. – Ну, скажем, что у нас перепланировка, – беспечно пожала плечами Рокси, лучась довольством. – Главное – не забыть наехать на неё, что это из-за её безалаберности нам приходится выкручиваться своими силами. И вот результат. – Ага, а то привыкла, что ей и слова против вякнуть никто не может… – Рокси такое поведение осуждала и была намерена всячески пресекать. Или, на крайний случай, морально опускать и втаптывать в грязь мордой неугодных. Кевин понуро поплёлся за совком и шваброй, а в это самое время в зал телепортации Алфеи начали прибывать родители первокурсников.***
Идеально выглаженная форма, накрахмаленный воротничок белоснежной блузки – в свои преклонные (как ей ощущалось) года заместитель директора Гризельда продолжала выглядеть на все сто. Хотя в паспорте и значились ужасающие сорок с хвостиком. Из пары десятков… Не суть, чёрт с ним, с этим хвостиком. Для фей, созданий долгоживущих, жалкие шестьдесят три не были приговором, а Гриффин изредка позволяла себе подтрунивать над ней и назвать соплячкой. Гризельда каждое воскресенье посещала салон красоты и баловала себя спа и маникюром. В общем, молодилась, насколько зарплаты хватало. Но не помогало. Проклятие было сильнее, и в свои юные для сильной феи года Гризельда выглядела на все сто. Ровно. Макушка начищена и натёрта воском, для лучшего блеска. Лёгкий макияж, который по вечерам приходилось чуть не лопаточкой отдирать. А потом засоры в раковине – куски штукатурки не растворялись в воде и запросто забивали слив. В общем, жизнь бессменного директорского зама была полна отчаяния и беспросветной безнадёги. Она встречала гостей Алфеи в зале телепортаций и ревностно отмечала в блокноте, кто и к кому пожаловал. Очень ответственная работа! Важно не облажаться и не ударить в грязь лицом. Как в тот раз, лет тридцать назад… Короли и прочие монаршие шишки в Алфее редкостью не были. В лучшей школе для фей учились отпрыски и наследницы господ самой разной величины и знатности. Принцессами тут никого не удивить, куда не плюнь – в принцессу попадёшь. Так и случилось. Чрезмерно богатые одеяния королевы Каллисто были украшены цветами из заповедника. Уникальные экземпляры! Эндемики! Гризельде бы отвесить комплимент страдающей нарциссизмом королеве, да слова так и застряли в горле. В носу нестерпимо зачесалось, Гризельда судорожно вдохнула… Прикрыться она уже не успела, и королеву обдало фонтаном брызг. Тысяча извинений и искреннее сожаление ничуть не тронули чёрствое сердце королевы. Она проехалась и по манерам, и по внешнему виду, а когда уязвлённая Гризельда попыталась оправдать свой откровенно старушечий наряд, королева высмеяла её и пожелала впредь выглядеть на все сто. Гризельда заторможено поблагодарила, ещё не подозревая, что пожелание проклятой ведьмы было самым что ни на есть буквальным. С тех пор минули годы, и Гризельда больше не позволяла себе выглядеть неопрятной, хотя старушечьему стилю и не изменила. Больше всего она боялась повторения той катастрофы. Гризельда записала имена и титулы очередной прибывшей пары, поставила галочку напротив имени студентки, и подозвала проштрафившуюся старшекурсницу. Таких набиралось много, и профессора не стеснялись использовать полезный человеческий ресурс по своему усмотрению. Студенточка увела гостей в сторону нужной квартиры, а Гризельда принялась ждать. Рунный круг засветился особенно ярко, указывая на то, что порталом воспользовалась толпа, и к какой-то ученице притащилось целое семейство. Знаки на полу вспыхнули, в малом круге очертились светящиеся силуэты очень, очень многочисленной семьи. И прежде, чем их тела полностью материализовались, раздались рыдания и животный вой. Появившиеся посетители были поголовно женщинами (или, скорее, бабульками) с минимумом одежды и горящими безумием глазами. Гризельда непроизвольно сделала шаг назад и прижала к груди блокнот. Некая студентка выругалась и попыталась сбежать. И Гризельда её прекрасно понимала. В дикарках не было ничего человеческого. Укусы, драные воспалённые раны на дряблой коже, рычание вместо внятной речи… Словно они прибыли с голодного острова и беспрерывно сражались друг с другом за еду. Или за право не стать едой. Стать их пищей Гризельда не хотела. Она перевоплотилась в мгновение ока, и мощный командный голос зазвучал над сводами зала: – Мисси, Криста, Буба – немедленно приведите сюда профессоров. Живо! – названные феи сбежали ещё до того, как наставница успела закончить раздавать указания. Только одна их них, кому позарез нужен был зачёт по физкультуре, помчалась за Фарагондой. Её соратницы уже пересекли защитный барьер и неслись в безопасный Магикс. – Остальные – превращаемся. Остальные благополучно попытались свалить, да магия Гризельды заблокировала все выходы и укрепила стены-пол-потолок. – Держать оборону! Появившуюся в портальном круге почтенную леди попросту никто не заметил. Она тут же исчезла среди беснующихся выживших пленниц Тир Нан Ог с королевой Морганой во главе. Несколько студенток зарыдали. Остальные – уверовали в бога-дракона и прочих мифических тварей. И слёзно возносили хвалы мирозданию, что у них есть крылья. У леди с Весперио крыльев не было, и теперь в королевстве начнутся кровавые дрязги за освободившийся безвременно трон. Гризельда ругалась, девочки-феи безуспешно поливали войско озверевших земных фей разноцветными лучиками и блёстками. Как слону дробина! Чудом пережившим нападение армии нежити феям чёртовы блёстки были как щекотка. Раздражали дико. Особенно после месяцев в одном помещении – экранированном погребе с бронированной дверью. Без еды, с конденсатом на сырых стенах вместо воды. Зато монстры их там достать не могли. Лишь письмо с порталом и приглашением повидать хорошую девочку Рокси вернуло дикарям крошечный проблеск разума. Но жрать хотелось сильнее, чем быть человеком. Гризельда взвыла, когда рунный круг замерцал вновь. Защитить прибывающих она не смогла бы при всём желании. Отключить портал могла лишь директриса своей властью над Алфеей. Она не хотела новых жертв. И всё казалось ужасным, пока не нагрянули мясники. И стало ещё хуже.***
Стоило четвёрке появиться, как мир вокруг погрузился в хаос. Ещё больший, чем он был. Бешеный Гантлос, визгливо хохоча, рубил тесаком направо и налево. Но Огрон видел, что одна-две беженки нет-нет да превратятся в тыкву, а пальцы мага были вообще без палева заляпаны пюре. Развеселившийся Думан в облике костяного саблезубого кота метров трёх в длину, с игриво мерцающими демоническим светом глазами, гонялся за Морганой. От него вообще шарахались все феи без исключения. А те, что тутошние студентки, обнявшись в уголке под потолком, рыдали в голос. Анаган курил в сторонке, флегматично наблюдая за мясорубкой. Не сильно торопясь, Огрон колдовал над земными феями: шпионское заклинание прилаживал. К каждой. С записью на материальный носитель. И отдельное заклинание подслушивания, чтоб без звука не смотреть. О похождениях этой маньячки Рокси на Тир Нан Ог Чёрный Круг наслушался от Думана. Пробрало. Так что земных фей сразу списали со счетов, поверив Думану на слово, что локальный апокалипсис и смертоносное шествие живых мертвецов было поистине кошмарным. Оказалось, зря поторопились. Зато парни развлеклись. Бегущие от Думана феи седели на глазах. Через десяток минут и пачку выкуренных в одно жало сигарет, Огрон скомандовал сбор, и земные феи одним махом вернулись в гостеприимные просторы Тир Нан Ог прямым порталом. Животный рёв исчез. Воющая студентка съехала вниз по стене и отключилась. Разгорелись из-под слоя багровой жижи знаки на полу, и в зале материализовалась сиятельная барышня в мехах и драгоценностях. Улыбка медленно стёрлась с её лица. Она обвела взглядом бордовые стены и блестящий пол. С потолка с мокрым чавканьем шлёпнулся на белый дорогой мех шматок мяса. И бесчувственное тельце повалилось в лужицу. Огрон хмыкнул, спокойно прошествовал мимо застывшей Гризельды, выломал дверь, и процессия скрылась с глаз долой.***
Кевин всё ещё считал себя самым несчастным рыжиком во вселенной. После подставы Текны, повального непонимания и вынужденной уборки в квартире... А ведь сегодня была не его очередь! Но ка-ак же, дышать пылью – фу, поэтому подмети-ка ты, Кевин, пол, да тряпочкой мокрой протри. А мы тебя за это заклинанию уборки научим. И научили ведь! Кевин подулся ещё немного и снова засел за домашку. Ему казалось, карма выбрала именно его, чтобы сделать его жизнь худшей во вселенной, хотя бы на один день. Он не знал, что до окончания дня ещё несколько часов, а у жизни хреновое чувство юмора.