Репетитор Ким

В глазах Гука требовательность, взгляд Тэхена ответный долгий и совершенно сложный. Ни капли не понятный. О чем он думает? Гуку очень хотелось бы знать, но он терпеливо ждет, не теряя решительности. Как бы долго и как бы многозначительно не смотрел на него Тэхен, какие бы предположения насчет его мыслей в голове старшекурсника не находились, Чон не передумает. Очевидно, что Гук не попросит взамен ведро с мороженым или игрушечного пони. Ему нужно совсем другое… и Тэхен это знает почему-то очень хорошо. Он это ощущает каждой фиброй своей души — той самой, что затерялась в противоречиях и мечется. Мечется, терзается… и не может прийти к чему-то одному. Ким знает, что должен сказать. Он должен провести черту окончательно, расставить границы. Не идти на поводу, не давать никаких надежд, не колебаться… Он так и поступит. Поступит, как умный взрослый… так поступить он должен, невзирая на оправдания, что могли бы быть вполне честными и логичными и все ему простили бы. Он ведь может сказать потом, что беспокоился просто о своем ученике, о его будущем… не хотел его рушить, что хотел помочь… — Что ты хочешь взамен? У Чонгука в горле застревает воздух. Цепляется когтистыми лапами за тонкую слизистую и ее раздирает в клочья, заполняя легкие кровью, чтобы парень не смог вздохнуть. Так странно… в такой момент чувствовать боль… Решительность куда-то девается и перед Тэхеном снова ребенок… он робко смотрит своими огромными глазами, Ким может поклясться, безумно красивыми, влажными… будто школьник вот-вот заплачет. Теперь нечто когтистое вонзается в самого Тэхена. Где-то в самой груди, почти что посередине, спрятанное за плоской костью — подобием паучьего тельца, ногами которого — ребра. Это что-то вгрызается в его сердце и наполняет чувствами совсем неприятными… оно заставляет сожалеть и ощущать на себе всю тяжесть вины. — Можешь полюбить меня? — подает голос Чонгук очень тихо и смотрит все так же с трепетом и надеждой, хотя знает, каким будет ответ. Он знал это с самого начала, поэтому не удивлен. Да и спрашивать что-то такое не собирался… слова просто сами собой сорвались с искусанных и обветренных, но все еще кажущихся почему-то привлекательными одному непонятному репетитору, губ. Прошла всего секунда, ответа не прозвучало… — Я так и думал. Чонгук невесело хмыкнул и отвел взгляд, собираясь с силами, чтобы, прочистив горло, вновь устремить взор на парня, снова и снова разбирающего его на части и отказывающегося собирать. — Я хочу быть честным с тобой — вот, что я прошу взамен, — заговорил школьник. — Я знаю, что тебе некомфортно со мной и ты… ты пытаешься не находиться со мной в одном пространстве долго, не смотреть на меня и… шарахаешься, если мы случайно соприкасаемся кончиками пальцев, обмениваясь тетрадями. Наверное, тебе и правда трудно проходить через это… я понимаю. Я правда понимаю, честно. Но я ничего не могу поделать с тем, что мне из-за этого больно. Я знаю, что у меня нет права, наверное, просить о таком, но, можно я буду эгоистом в этот раз? Сможешь сделать это ради меня? Не потому что ты взрослый, а я ребенок все еще, а потому что… может… ты сможешь понять меня тоже? То, что я не могу контролировать того, что чувствую… Я знаю, что ты тоже не можешь. И было бы правильно, если бы, как ты и сказал тогда, мы просто сделали вид, что ничего не случилось. Просто у меня не получается. Сколько бы раз я ни пытался, ничего не выходит. И, если честно, я больше не хочу пытаться… Чонгук замолкает на пару мгновений. Он просто смотрит на парня, стоящего совсем рядом и слушающего слишком внимательно… а еще не спускающего взгляда с его лица. Гуку совсем немного, но даже хочется улыбнуться. — Я знаю, тебе не нравятся парни, — продолжает он спокойно и размерено. — А если и нравились бы, то не я… — с губ невеселый хмык, это все еще больно. Даже если он прогонял через себя это сотню раз. Вслух тяжелее, чем мысленно… черт. — Я понял и не забыл. Наверное, я не смог бы, даже если бы захотел… эти мысли в голове на постоянной прокрутке. Чонгук бы многое отдал, лишь бы от них избавиться… чтобы те не кружили в голове перед сном, сразу после пробуждения, во время завтрака, в школе, на тренировках… везде. Всюду. Мне не нравятся парни. А если и нравились бы, то не ты… Черт, черт, черт…! — Я не прошу тебя быть со мной через силу, не прошу любить меня или просто притворяться, что ты любишь, — мне не нужно что-то такое, — Чонгук качает головой, неотрывно глядя на Кима, и даже не пытается прочесть его мысли или чувства во взгляде или выражении лица. Своих собственных брюнету и так достаточно. У него их переизбыток нешуточный. — Я просто хочу быть честным с тобой в том, что я чувствую, и не бояться, что из-за моего признания ты… можешь больше не прийти. Больше всего Чонгук боялся, что он Тэхена может больше не увидеть. Что тот просто однажды не придет, и у Гука даже не будет возможности попрощаться… Поэтому он не мог напирать, не мог говорить все, что вздумается, и не решался что либо делать. Потому что вряд ли он вынес бы, если бы, вернувшись домой из школы, узнал от мамы, что занятия сегодня не будет. Не потому что репетитор Ким заболел или у него появилось неотложное дело, — потому что он уволился. — Можешь пообещать, что не перестанешь учить меня до выпуска? Я обещаю, что не буду пытаться целовать тебя или делать что-то в том же духе… только говорить. Я хочу хотя бы говорить тебе о своих чувствах. Даже если я не нравлюсь тебе, и если у меня нет шансов тебе понравиться, я хочу хотя бы быть честным. И попытаться… — добавляет брюнет робко, прежде чем чуть живее и громче поинтересоваться: — Идет? Сможешь не злиться и не запрещать мне таких вещей? Начать ли с того, что Тэхен не ожидал чего-то такого, или с того, что сама речь Чонгука удивительная? В плане ее… нежности? Робости? В ней так много слов… честные признания, открытость, искренность… в ней страх, надежда, в ней мольба. А еще смелость. И даже немного дерзости, присущей тому самому Гуку, которого все это время учил Ким Тэхен. Чонгук просил очень мало, если подумать. Всего лишь позволить ему говорить… Тэхен даже не считал, что это уж очень эгоистично, и Гука понимал… по крайней мере, ему казалось, что он понимает его, но на деле, вряд ли кто-то, кто никогда не был отвергнут так, как отвергли Чонгука, может и правда понять все, что парень чувствует в этот момент. Каким бы понимающим и чутким ни был человек, у всего есть переделы… и за них порой невозможно выйти тому, кто даже представить не может, что там, за ними — за пределами этими его ждет. Ким ожидал чего-то другого. Это требование даже требованием назвать сложно. Тогда что это? Просьба? Или мольба? Скорее последнее, хотя если подумать, в ней нет ничего такого. Чонгук странный… он мог попросить почти все, что угодно. И Тэхен бы почти все, что угодно, сделал бы. У него даже есть на это причина и оправдание… Он почему-то ждал чего-то другого. Чего-то более… материального? Сложного? Не то, чтобы Ким долго обдумывал варианты того, что Гук мог попросить, но в его голове определенно имелась парочка таких, которые очень даже в стиле Чона. Например, он мог попросить о поцелуе. Или что-нибудь еще в том же роде. Мог бы потребовать, чтобы Тэхен попытался хотя бы обратить на него внимание… мог назначить какой-то отрезок времени, в который они могли бы попробовать… Попробовать что? Построить свои отношения? И почему Тэхен вообще думает о чем-то подобном? — Только это? Парень и сам не может понять, он рад или огорчен тем, что просьба Чонгука такая «простая» и не требует от него огромных усилий. Наверное, он все же рад больше, чем расстроен… а Чонгук слегка улыбается, не справившись с внутренним порывом. — Ты недооцениваешь меня… я могу быть очень настойчивым. Между ними опять молчание. Они просто смотрят друг на друга, и каждый думает о чем-то своем. Гук, конечно же, о Тэхене. Утопает в красоте его глаз, которые так норовит от взгляда двенадцатиклассника спрятать длинная волнистая челка старшекурсника. И ему хочется подняться, встать рядом с Тэхеном и поправить дурацкую челку… Гуку нравились волосы парня. Он часто думал о том, как приятно зарыться в них пальцами… а потом он и правда узнал — каково это, и с тех пор влюбился в них сильнее. Но когда те пытались скрыть собой великолепные глаза Кима, Гук почти что их ненавидел. Прямо как сейчас. Словно прочитав мысли Чонгука, Тэхен задумчиво почесал бровь и убрал волосы с глаз, секундой спустя кивая школьнику утвердительно. — Хорошо. Я не буду злиться или запрещать тебе говорить о том, что ты хочешь сказать, — обещает брюнет и добавляет немного строже, тыча прямо в лицо Чона своим указательным пальцем: — Но взамен ты будешь усердным учеником и пообещаешь, что твоя успеваемость улучшится. Гук активно кивает, не сдерживая улыбки, и не теряет возможности потребовать от доброго репетитора чего-нибудь еще, пока тот такой сговорчивый. — И еще ты придешь на мой выпускной. — Если он у тебя будет, — хмыкнул Тэ, качнув головой. — Я приду. Чонгуку больше не хочется плакать, и он понятия не имеет, когда именно у него пропало такое желание и когда оно сменилось желанием улыбнуться. Он обещает, что у него обязательно будет выпускной. Он непременно у Чонгука будет хотя бы ради того, чтобы увидеть на нем Тэхена. Ким и сам улыбается слабо, а еще протягивает младшему руку, возвращая отобранный не так давно телефон. — Давай сделаем перерыв на сегодня? — предлагает он, заставляя глаза младшего удивленно расшириться. Никогда еще Ким Тэхен не предлагал устроить выходной от учебы. Тем более посреди недели. — Тебе стоит отдохнуть. Продолжим завтра. Гук в ответ только кивает, у него по-прежнему нет желания и сил на то, чтобы учиться. Несмотря на его уверенный настрой и недавние речи, он все еще не готов. И он по-настоящему благодарен Тэхену за то, что тот с пониманием относится к этому и даже сам стал инициатором перерыва. Даже не так… от мыслей о таком хоть и малюсеньком, но проявлении заботы, у Чонгука трепещет исполосованное еще не затянувшимися ранами сердце. А губы предательски не отпускают слабую улыбку, даже когда за Тэхеном закрывается дверь.

***

Проходит день, еще один, за ним неделя. Чонгук усердно учится и временами решается говорить с Тэхеном не об учебе. Он снова делает ему небольшие комплименты и слабо улыбается, желает хорошей дороги домой и иногда даже позволяет себе спросить, какое у парня настроение или как его дела. Гук старается не переходить границ. Не спрашивает больше о личном, не интересуется, ел ли Тэхен и если да, то чем именно ужинал. В ответ на то, что Ким уважал его чувства и не пытался больше их отрицать или запрещать даже говорить о них, Чонгук пытался уважать чувства Тэхена и не делать того, что доставит ему дискомфорт… излишний. Поэтому парень старался выражать свои собственные эмоции по минимуму, чтобы они доставляли его репетитору как можно меньше неудобств. Тэхен, как и обещал, слушал. Гук, как обещал — хорошо учился. Так прошли пара недель, за которые состояние Чонгука значительно улучшилось. Он снова был активным и улыбчивым, успеваемость его значительно выросла, а вот его разговоры с Тэхеном почти что сошли на нет. Парень больше не говорил ничего, что могло бы Тэхена смутить или напомнить о его «неправильных» чувствах к прекрасному репетитору. Ким заметил это не сразу… но заметил. Позже, чем заметил тот факт, что время от времени ловит себя на том, что взгляд стремится к чужим губам, слишком часто смыкающимся на колпачке шариковой ручки, искусанным часто, истерзанным… Тэхен в последнее время достаточно часто ловил себя на том, что вместо чтения собственных учебников, он занимается тем, что рассматривает Чонгука. Причин этому он не находил честных, но находил вполне разумные, как ему казалось, оправдания. Он о Гуке переживает просто. Пытается прочесть его состояние и понять, в порядке ли он. А Чон был лучше, чем просто в порядке. Особенно в последнее время. Тэхену было очень интересно узнать, что же такого случилось, что изменилось, и что стало причиной того, что Гук в последние несколько дней такой бодрый и энергичный, но спрашивать не решался, чтобы ничего не испортить. Просто тихо радовался тому, что его единственный на данный момент ученик не только делает значительные успехи в учебе, но еще и прекрасно себя при этом чувствует, и Киму больше не стоит переживать о том, что он причиняет кому-то боль и заставляет мучиться… еще никогда Тэхен не испытывал столько облегчения, как в последние несколько дней. Сегодня по этому поводу у него было отличное настроение. Оно было и так неплохим, но после сообщения от Чонгука с фотографией нового табеля и коротким «гордись мной, репетитор Ким», конечно же, неформальным тоном, поднялось еще выше. Мысли о том, что у Гука все отлично, что его успеваемость оказалась даже лучше, чем Тэ предполагал и надеялся, ведь прошло не так много времени, заставляли парня чувствовать себя хорошо. Он даже не заметил, как потратился на поощрительный подарок. Интересно, Чонгуку понравится? Очень вряд ли. Мысли о том, что Чон скривится, получив свой подарок, заставляли Тэхена улыбнуться шире. Он прямо видел, как Гук сморщит лицо, недовольно фыркнет и заявит что-то себе очень присущее. Скажет, что это самый ужасный подарок в мире. А еще назовет Тэхена старомодным и непременно выругается пару раз. Будет ходить целый день недовольным, а потом еще неделю негодовать… Тэхену стоило бы задуматься о том, почему в его голове есть столько таких точных и ярких деталей и откуда он все это может знать. Еще больше ему стоило бы задуматься над тем, почему вдруг подобные вещи вызывают на его лице улыбку. К сожалению, парень этого не сделал. В прихожей квартиры Чонгука Тэхен, разуваясь, сталкивается с Сонен, на него практически налетевшей. Парень намеревается поздороваться с хмурой школьницей, но та лишь мерит его недовольным взглядом и демонстративно фыркает, игнорируя обращение от пожилой домработницы семьи Чон, добродушно поинтересовавшейся у девушки, не хочет ли она перед уходом поесть. Фыркает она правда не на добрую женщину, а на Тэхена, как будто он ей испортил день, а парень из-за пронзительного взгляда брюнетки закрывает снова рот, решив оставить свое приветствие при себе. Сонен старшекурсника толкает плечом, пробираясь к двери, когда обувается и выхватывает из рук все той же домработницы свою зимнюю куртку, и вылетает из квартиры. — Господи, что за дети пошли…? — Ким недовольно цокает языком, глядя странной девчонке вслед целую секунду, после чего тут же просит прощения у госпожи До за хамское поведение школьницы. Он надеется, что та не воспримет все близко к сердцу. Женщина лишь качает головой и говорит, что уже привыкла, улыбается ему мягко и пытается отобрать пальто, которое Тэхен сам все же вешает в шкаф. Госпожа До смотрит на репетитора юного господина Чон и умиляется тому, какие все-таки бывают хорошие дети. Репетитор Ким красивый, воспитанный, умный и ответственный… юному господину не помешало бы брать пример с этого юноши в будущем и выбирать себе друзей под стать этому парню. А не приводить домой невоспитанных хамок. Ким вежливо отказывается от предложенного ему чая и сразу же направляется в комнату Гука. Впрочем, как и всегда. Краткий стук в дверь — привычный ритуал. Тэхен в ответ привычно слышит краткое «Входи!», сегодня почему-то криком. Парень еще не успевает оказаться в комнате полностью, как его уже засыпают вопросами: — Что-то забыла? С чего стучишь? — Гук обращается к Сонен, а повернувшись к двери, натыкается взглядом на Тэхена и пару раз моргает, давая Киму сообразить, что происходит. — А, это ты… — вздыхает Чон, подхватывая с кровати футболку, пока Тэхен медленно соображает, осматривая внешний вид своего ученика и смятую постель. На Чоне домашние штаны, выше пояса которых он обнажен, немного влажные волосы взлохмачены, в руках расправляется помятая футболка… здесь есть над чем подумать… и на что залипнуть даже. — Уже пришел? Уже столько времени… — тянет Гук как-то неловко, — Проходи. И Тэхен проходит к письменному столу, пока Чонгук быстро напяливает футболку, накидывает сверху теплую кофту на молнии и ерошит волосы, стараясь привести их хоть в какое-то подобие порядка. — Я столкнулся с Сонен, когда она уходила. — А, правда? — немного нервно улыбается Гук, — Она снова была груба? — Нет. — Врешь, — подмечает Чон, прищуриваясь. — Она всегда груба. Тэхен слишком странно на него смотрит. У него что-то случилось? Почему хмурый такой? — Вы снова проводили время вместе? — осторожно и совершенно «незаинтересованно» спросил Ким, открывая свой портфель и принимаясь за поиск необходимого для сегодняшнего занятия. — Что? — не поняв, переспросил Чонгук и несколько раз моргнул. Пальцы тонут во влажных волосах на затылке, и школьник в итоге кивает, опираясь предплечьями о спинку своего кресла для учебы. — А, ну… можно и так сказать. Тэхен думает о том, почему вдруг Чонгуку с ним неловко… а еще о том думает, почему самому ему некомфортно немного. — Помирились? — решив разрядить образовавшуюся между ними тишину, как бы невзначай спросил Тэ, устремляя свой взгляд в портфель. В горле вдруг образовался ком, из-за которого пришлось немного прокашляться. Да что происходит вообще? — Да мы и не ссорились… Просто она немного вспыльчивая. Ну, знаешь… у нее непростой характер. — Да, я заметил, — проронил старшекурсник, вспоминая те две встречи, что у них с Сонен произошли. Характер у девушки и правда… непростой. Проморгавшись, чтобы вернуться в реальность и сосредоточиться на происходящем, Тэхен вновь взглянул на своего ученика, протягивая папку-конверт с подготовленными для него заданиями. — Вот, это новые материалы. Сегодня займемся этим. — Ладно, — уж больно оптимистично соглашается Гук, забирая папку и уже отодвигая кресло, чтобы усесться в него. — Как скажешь. Парень тут же достает листы и принимается их рассматривать, быстро сканируя зорким взглядом страницы, а Тэхен почему-то смотрит на него неотрывно и пытается понять… что-то отчаянно старается понять для себя, только вот даже не знает, что именно. Настроение, которое у Тэхена еще совсем недавно было почти что прекрасным, вдруг стало, мягко говоря, так себе. Что бы это могло значить? И почему произошло? — Есть вопросы по домашке? — поинтересовался он, снова прочистив горло. — Да нет особо, — двенадцатиклассник снова жмет плечами и переводит на репетитора взгляд, — Хочешь посмотреть? В руках младшего тетради с выполненными школьными заданиями на дом, которые Тэхен осматривает немного скептически, но принимает на проверку. А там и правда все сделано. И сделано правильно, что, конечно, не может не радовать Кима, пока тот, листая тетради, сидит в своем кресле, которое по диагонали через комнату Чона. В конце занятия, проверив правильность выполнения Гуком тех заданий, что Тэхен ему принес, Ким, собираясь, находит на дне портфеля небольшой сверток «старой» бумаги и вспоминает кое о чем очень важном. Заговорить с парнем снова дается непросто, но Тэхен справляется, пусть для этого ему пришлось прочистить горло и несколько раз взвесить в голове «а стоит ли?». Одной части Кима отдавать Чонгуку подарок совсем не хочется. Причин для этого, правда, вроде бы совершенно нет… поэтому Тэ и решается все же заговорить: — Гук, ты молодец, — звучит неожиданно странно для них обоих. Вот так просто похвала без особой причины… можно понять, почему Чонгук смотрит на репетитора огромными глазами полными удивления. — Твоя успеваемость очень выросла, за последнее время, — продолжает говорить Тэхен. Звучит так на него не похоже… не от мира сего звучит все это. — Я очень рад и горжусь тобой. Ты большой молодец, Чонгук, правда. Школьник на парня пялится, не узнавая в нем своего репетитора. Тэ в ответ немного смущается, от чего у него даже краснеют кончики ушей и щеки, Гук отмечает про себя, что это мило, но сосредоточиться на такой мелочи не может, ведь ничегошеньки не понимает. А Ким в очередной раз прочищает горло и тянет руку, чтобы ласково погладить Чонгука по голове, расправляя уже сухие волосы. — Ты отлично постарался. На губах Тэ слабая неловкая улыбка. Губы Чонгука распахнуты в непонимании и восторге… Тэхен только что похвалил его. Тэхен только что сказал, что гордится им… Тэхен… все еще продолжает гладить его по голове. Это намного более неловко, чем Ким представлял или чем представлял Чонгук… но намного более прекрасно, чем Чон мечтал. Господи, это не сон? «Ты ни разу даже не похвалил меня! Если ты не можешь сделать для меня даже этого, почему я должен напрягаться?!» Что ж, возможно, Тэхену и правда стоило услышать эти слова. Они прочно засели в голове парня в тот вечер, когда Гук их произнес. Тэхен думал об этом долго… взвешивал, сравнивал. И был вынужден признать, что Чонгук оказался прав. Тэ ни разу не хвалил его за проделанную работу. Когда у парня что-то не получалось, Ким отчитывал его и напрягал информацией заново. Иногда по третьему кругу, иногда по пятому. Когда же у Чонгука не возникало никаких трудностей, Тэ принимал это как должное и нагружал школьника новой информацией, новой кучей заданий и новыми требованиями… и так снова и снова, по чертовому замкнутому кругу. Это странно, ведь с другими своими учениками Тэхен не был таким требовательным и занудным. Он дарил им улыбки и похвалу, сам задавал вопросы на отвлеченные темы… парень к ним относился с большим теплом, чем к Чонгуку. Оно и понятно, ведь Чон вел себя отвратительно с самой первой их встречи. Но все же… прошло много времени с тех пор. Как почти за полгода Тэхен мог ни разу не похвалить ученика, тем более, что он был сейчас для него единственным? — Ты чего? — сглотнув нервно, робко интересуется Гук, неотрывно глядя на Тэ и не слыша свой тихий голос за громким стуком сердца, пульсирующего прямо в висках оглушающим топотом. — Просто хотел сказать тебе, что ты хорошо справился. Чужие длинные пальцы слишком быстро, по мнению школьника, покидают его макушку. Становится очень грустно. Он ведь только осознал, что Тэхен к нему сам прикоснулся, что он его хвалит… но прекрасный момент закончился, и вот Ким снова занят упаковкой своего портфеля. Однако… с его самого дна достается небольшой бумажный сверток и в тех самых пальцах, которые очень длинные и прекрасные, протягивается растерянному и окрыленному ученику. — Это тебе. — Мне? — шокировано переспрашивает Чонгук, не решаясь принять протянутый сверток. — Это подарок. Возьми. — П-подарок мне? — недоверчиво уточняет парень, с каждой секундой теряясь все больше. Зачем Тэхену дарить ему что-то? — У меня день рождения, что ли? Ким сегодня ведет себя странно очень. Молчалив, хмур, а потом вдруг хвалит и гладит по головке… и даже дарит подарок. Это прощание? Он все же решил уволиться? — Это за твои успехи в учебе. Так держать, молодой господин, — последнее с такой теплой улыбкой, что у Чонгука подкосились бы колени, если бы он не сидел. Еще ни разу Тэхен не улыбался ему вот так, и еще никогда его «молодой господин» не было лишено сарказма или какой-то иронии. У Гука в груди слишком тесно и слишком тепло. Он смотрит рассредоточенным взглядом на сверток в своих руках и несколько раз моргает, прежде чем дрожащие пальцы начнут распаковывать слои плотной охристой бумаги, чтобы открыть для Чонгука вид на небольшую черную коробочку. Он не думает ни о чем, просто открывает. У парня нет сил и желания ломать голову над мыслями о том, что может оказаться внутри, ему нужно поскорее узнать, что же там. А внутри на черном бархате аккуратно закреплена черная ручка. Тэхен едва сдерживает улыбку, ведь мысли старшеклассника на его лице слишком явно читаются. Это мило. — Она перьевая, — уточняет Тэхен, тут же наблюдая за тем, как Чонгук поспешно достает ручку из коробочки и проверяет, на самом ли деле та перьевая. Эмоции, прорисовывающиеся в этот момент на его лице просто не передать словами. Это намного забавнее, чем Тэхен себе представлял. Гук такой… милый. Он и правда морщит нос и смотрит на своего репетитора немного разочарованно. — Это худший подарок в мире. — Я знал, что ты оценишь. Ким расплывается в самой настоящей, искренней улыбке. Чонгук еще никогда не видел, чтобы его репетитор вот так улыбался. Он еще никогда не ощущал так много тепла, исходящего от Тэхена. Этот момент ему очень нравится. Нравится до исступления… улыбка Кима, его редкий едва слышный смех… тепло в его глазах и дурацкая челка, что продолжает пытаться те скрыть от внимания Гука. Ему нравится все. Нравится, до трепета под грудиной. — Почему ручка? — Ты слишком часто питаешься пластиком. Это вредно для здоровья. Эту сгрызть не получится. Плюс, я говорил, мужчину красят чернила. Не те, которые на коже. Пусть эта чернильная ручка поможет тебе стать лучше. Почерк заодно подправит… Чонгук улыбается уголками губ и влюбленным взглядом смотрит на ручку в своих пальцах, стараясь не показывать того, насколько он счастлив из-за этой дурацкой, совершенно бессмысленной и глупой вещи. — Что подаришь мне в следующий раз? — вскинув бровь, интересуется он. — С чего ты взял, что будет следующий раз? — повторил за ним Ким. — Я же продолжу стараться и делать успехи… тогда, ты снова подаришь мне что-нибудь такое же ненужное, когда я получу табель еще лучше? — Это смотивировало бы тебя работать усерднее? Тогда мне стоит подумать об этом. Пока Тэхен собирается, Чонгук не может перестать разглядывать ручку, чтобы перед самым уходом репетитора снова заговорить о ней: — Ты ведь знаешь, что это отстойный подарок? — интересуется он, внимательно глядя на Кима, с легкой улыбкой пожимающего плечами, и добавляет: — Мне нравится. Спасибо, репетитор Ким. Когда Тэхен уходит, Гук еще долго рассматривает свою новую ручку. Вертя в пальцах ее — совершенно ненужную, малофункциональную и поистине «вещь давно устаревшую», парень не перестает улыбаться. Ким Тэхен сделал ему подарок. Купил что-то специально для него… это уже стоило того, чтобы чувствовать себя счастливым. Дело не в том, что ручка дорогая, даже если по стандартам Чонгука старомодная. И не в том, что она должна исправить его почерк или не дать Гуку и дальше питаться пластиком. Он просто радуется, что Тэхен вообще что-то такое заметил. Что захотел сделать ему подарок… и даже вложил в него смысл. Чон Чонгук никогда не был слишком сентиментальным, но эта черная ручка… она и правда сделала его невероятно счастливым. Покрутив ее в своих руках еще пару минут, Гук бросил взгляд на часы и наспех покинул квартиру. Ему срочно нужно в какой-нибудь магазин канцтоваров. Ему сию минуту нужны чернила…