Во рту Гука хозяйничает чужой язык в одно мгновение, и вот уже в другое совершенно его собственный исследует периметр ротовой полости Кима, а легкие все больше и больше нуждаются в воздухе. Голова кружится то ли от переизбытка эмоций, то ли от гипоксии, но, если честно, Чонгук не думает об этиологии своего окрыленного состояния, он льнет ближе к любимым губам, задевает их острыми зубками и в них, исцарапанные любовно и нежно искусанные, выдыхает совершенно прекрасный звук, останавливающий сердце Тэхена и вынуждающий брюнета вогнать сильнее пальцы в бедро младшего, подняться ладонью выше и сжать его талию, черт побери, слишком узкую, чтобы не сводить с ума.
Внутри все горит и пульсирует, а Чонгук, чувствуя волнение, теряется в восторге от происходящего и ухмыляется в поцелуй, поднимая дрожащие от нетерпения пальчики к воротнику белоснежной рубашки Тэ, чтобы освободить первую — самую верхнюю пуговицу из плена тесной петли.
Дыша слишком тяжело и поверхностно, Гук пытается справиться со второй пуговицей, однако запястья его перехватываются прежде, чем школьнику удается ещё шире распахнуть чужой воротник.
— Стой, нам… нам нужно остановиться, — Тэхен щекочет распахнутые уста парня своим сбитым шепотом, а тот сиюминутно распахивает глаза, чтобы в их плен забрать Тэ всего за мгновение и слабо покачать головой.
— Я не хочу… давай не будем?
По юношеским губам проходится быстро язык, запястья освобождаются от длинных пальцев Кима, ладошки касаются углов его нижней челюсти, опускаясь нежно на шею. Они обнимают, ласково гладя, пока Чонгук пытается вновь увлечь старшекурсника в приятный поцелуй.
— Гук… мы договаривались, помнишь?
— К черту договор. Разве тебе не понравилось целоваться со мной только что?
— Конечно, мне понравилось, но на этом мы закончим и вернемся к уроку.
— А мы можем не делать этого? — интересуется Чон с надеждой во взгляде и голосе, в этот раз не встречая сопротивления от Тэхена, губ которого уже почти что коснулся своими. — Можем просто продолжить?
Тэхену хочется… хочется очень-очень. Но вместо того, чтобы наброситься на сидящего на его коленях парня и перестать себя сдерживать, брюнет сглатывает с трудом и отдаляется от лица своего ученика, ослабляя свои объятия.
— Повтори правила.
Гук пытается не закатить глаза. Не получается.
— Наша личная жизнь не должна влиять на мою успеваемость, — сдаваясь, выдыхает он.
— И?
— Когда у нас урок, мы просто ученик и репетитор.
Чонгук это всей душой ненавидит. Тэхен считает, что это единственное верное решение.
— Это скучно! — заявляет школьник, не сдерживая возмущения. — Я пытался, у меня не получается делать вид, что мы не встречаемся. Слишком сложно.
Гук милый. Тэхену совсем не надоело открывать для себя этот факт.
— Поэтому мы делаем все остальное в дни, когда занятий у нас нет.
Улыбаясь совсем-совсем слабо, старший тянется к красивому лицу, чтобы подушечками своих пальцев мягко поправить темную челку. Но Гук слишком расстроен, чтобы этим быть очень тронутым.
— Этого мало. Я хочу целовать тебя все время, каждый чертов день. И хочу не только целовать… — ни одной живой душе неведомо, как Тэхен умудрился в глазах насыщенного шоколадного цвета не утонуть за мгновение, как он смог вновь перехватить чужие пальчики до того, как те попытались бы расстегнуть его рубашку, игнорируя зелёную жилетку, надетую сверху, и недавно высказанный протест Тэ. Чонгук почему-то в ответ на очередную попытку его остановить ухмыляется, сыплет из глаз искрами и приближается к лицу Тэхена, дразня, а потом устраивает губы у ушка парня и растягивает их шире, посылая по телу Кима мурашек: — Знаешь, я снова чувствую исходящие от тебя дэдди-вайбы… мне нравится. Это чертовски сексуально, Тэхен… Твоя серьёзность так сильно заводит… ты просто представить не можешь, насколько горяч, особенно, когда сопротивляешься. Я не выдерживаю рядом с тобой, ты должен взять ответственность.
Чонгук вдыхает поглубже, втягивая жадно воздух под ушком Тэ в попытке насытить легкие любимым ароматом, а потом мягко целует нежную кожу, слышит нервный выдох и чуть расслабляется, целуя снова… Парень радуется, что ему разрешили нечто подобное, целует снова, но в этот раз вынужден столкнуться с проблемой. Хватка на талии Чона усиливается — Тэхен пытается его отстранить.
— Ну, блин! — разочарованно бросает Гук, выравниваясь. — Твоя непреклонность так раздражает!
— Прости, но мне нужно вернуться к проверке твоих записей, а тебе прочитать параграф по истории.
Секунда, вторая, третья… Тэхен не сдается под пылающим взглядом, а Гук лишь сильней раздражается, поднимаясь с коленей своего парня против собственной воли.
— Я думал, что когда мы будем вместе, ты станешь менее требовательным, но ты стал еще более жестоким.
Ким не говорит ничего, но ему и не нужно. Гук совсем не ожидает ответов. Он расстроенно падает на свое кресло за письменным столом и устало вздыхает, лениво раскрывая неинтересный учебник.
Минута, вторая… взгляд парня упрямо не фокусируется, буквы разбегаются по страницам в стороны, а сердце продолжает сходить с ума по чужим поцелуям недавним.
Ничерта у Гука не получается. Сколько бы он ни пытался.
— Да блин! Как я должен читать эту книжку, когда мои мысли сконцентрированы лишь на тебе?
Хотел бы Тэхен ответить на этот вопрос. Но проблема в том, что он и сам ни на чем не может сконцентрироваться. Даже если со стороны может показаться, что все совсем по-другому.
— Ты сам забираешь у себя время, — протянул безразлично он, даже не подняв с тетради школьника взгляда. — Просто сделай это, и, когда закончишь, мы, может быть, вернемся к тому, чем только что занимались.
Возмутиться? Или послушаться?
Второе вроде бы обещает Гуку нежные поцелуи, страстные объятия и пылкие вздохи…
Закусив губу от того, что внизу живота вновь потеплело, младший хмуро сдается.
— Бесишь.
Несколько минут тщетных попыток уходят на то, чтобы сосредоточиться на тексте параграфа по истории и собрать буквы, на которые Чонгук неотрывно все это время пялился, хотя бы во что-то кроме: «Тэхен так классно целуется…», «Его руки так приятно касаются даже через одежду, каково же будет, когда между его ладонями и моей кожей не останется ничего…?», «Какой же он все-таки привлекательный с этими своими идеально выглаженными рубашками и серьезностью, с которой подходит даже к проверке домашних заданий…», «Мои губы на его губах, его язык в моей ротовой полости… пуговица, вторая, третья…»
— Черт! — шипит парень, зажмуриваясь. Школьник прикладывает уйму усилий на то, чтобы перестать думать о том, как с них обоих исчезает одежда, как поцелуи оставляют губы и опускаются вниз по телам… чем больше он старается не думать, тем ярче становится в голове Гука картинка того, чего так сильно хочется. И вот он снова кусает губы, и вот в объемных штанах становится жарче, а органы по уже отработанной схеме меняются снова местами.
К черту учебу.
Повернуться в кресле и взглянуть на Тэхена — было ошибкой, последствиями которой становится неукротимое желание пересечь комнату и супер-горячего репетитора, схватив за кудрящиеся волосы на затылке, притянуть к себе для поцелуев страстных, молниеносно перерастающих во что-то еще более жаркое… а еще Чонгуку очень разрыдаться хочется от пульсации его внутренностей пылающим нетерпением.
— Как ты это делаешь? — подает брюнет голос возмущенно. — Серьезно, как у тебя получается так просто переключиться? Я тебе вообще нравлюсь?
Тэхен смотрит на него вопросительно.
— Что? — недоумевает Гук, не считая жест удивления темных бровей Кима обоснованным. — Мой вопрос вполне логичен. Ты только что оттрахал мой рот своим языком, и вполне нормально, что я теперь не могу думать ни о чем другом, ведь я — влюбленный в тебя по уши дурачок. Но то, как подозрительно ты спокоен в этой ситуации, наталкивает меня на мысли, что, наверное, наши чувства очень разнятся. Я считаю, что твоя собранность очень сексуальна, правда. У меня коленки трясутся от этого, но это не значит, что мое сердечко не переживает об этом. Я тебе правда нравлюсь?
Возможно, Чонгук глупый очень, раз так просто выпалил все свои опасения, рассказал о чувствах достаточно личных, но… считая крайне несправедливым то, как у Тэхена получается прямо в этот момент, лишь минуту спустя их невероятных поцелуев, быть погруженным целиком и полностью в такую ерунду, как проверка домашних заданий, двенадцатиклассник не сдерживается и решается все прояснить.
— Ответ не очевиден?
— Нет. Не очевиден.
Ответить на его вопрос очень просто. Тэхену нужно просто сказать, что Чонгук ему очень нравится. Но парень молчит. Он так раздражающе просто молчит и неотрывно в глаза напряженного школьника смотрит, в итоге вздыхая.
— Параграф, Чонгук. Тебе нужно закончить с этим, а потом я попробую ответить на твой вопрос. Идёт?
Ничерта не идет.
Чонгук внутри закипает, кипит, искрится. Внутри него все бурлит от раздражения, потому что Тэхен от ответа такого простого уходит зачем-то. Ким ведь с ним абсолютно всегда был честен. Почему же сейчас не может честно сказать, если Гук ему не очень-то интересен? Это бы ранило Чона намного меньше, чем жалостливое нежелание на подобный вопрос отвечать вообще.
— Все, как в старые добрые, — вздыхает он отстраненно. — Хочешь ответ, Чонгук? Будь добр — учись. Пф-ф, ты вообще не меняешься!
В попытке остыть и прийти в себя Гук покинул комнату, едва сдержав желание громко хлопнуть дверью. Выпил холодной воды, постарался убедить госпожу До, что он в порядке, а вместе с тем не спалить перед ней последствия недавнего возбуждения, еще не сошедшего на нет даже в изменившихся условиях его настроения, и вернулся обратно, вновь берясь за учебник.
Читать его теперь было еще труднее особенно из-за того, что Чону усердно приходилось игнорировать направленный на него взгляд безупречных карих.
Они так и не заговорили. Никто не произнес ни слова до тех самых пор, пока Гук, задолбавшись делать вид, что он способен сейчас учиться, не принялся убирать со своего стола. Он так глубоко спрятался в самом себе, что не услышал даже шагов за спиной и удивился, когда на животе его мягко улеглись чужие ладони, а спина осторожно прижалась к твердой груди.
Растерявшись, Гук задержал дыхание и замер на мгновение. Ему сейчас полагается превратиться в желе, растечься лужицей счастья под ногами Тэхена, и он бы так и сделал, если бы не был раздражен и обижен.
— В чем дело? — как можно более отстраненно.
— Захотелось обнять тебя, — слишком близко к уху Гука, чтобы тот не взялся мурашками.
Он так старается не поддаваться, но бархатный голос Тэ на сердце школьника выливается сладким бальзамом и стирает из памяти мысли о том, что Чон злился. Почти что набело.
— Сегодня праздник или что? — фыркает Гук, игнорируя тот факт, что на его плече устраивается чужой подбородок, а хватка рук вокруг его тела усиливается. Уголки юношеских губ слабо подпрыгивают вверх, а сердце не бьется боле…
— Мне всегда хочется тебя обнимать, — выдыхает Ким. — А еще целовать хочется. Чмокать быстро или, как ты выразился, трахать твой рот языком. Звучит так вульгарно, — он кривится, даже голосом выдавая свою неприязнь к озвученной формулировке, — тебе совсем не подходит, но, да. Мне нравится это. И мне тоже не хочется быть упрямым и… не хочется вот так все прерывать. Но я знаю, что если не буду этого делать… если я один раз не сдержусь, я боюсь, что забью на все и тебя потащу за собой. А ты так усердно работал, Чонгук. Осталось ведь не так много времени, еще чуть-чуть. Просто подожди ещё немного, хорошо? Скоро ты сдашь все экзамены и получишь аттестат… и тогда, когда тебе не нужен будет трезвый ум, мы сможем сойти с ума.
Вдох-выдох, Чонгук. Все хорошо…
Вдох-выдох… ты не ненавидишь школу.
Вдох-выдох, Тэхен отстраняется не потому, что тебя не хочет.
Вдох-выдох, всего пара недель и свобода…
Вдох-выдох… вот бы навсегда остаться в его объятиях…
— Злишься? — прерывая затянувшееся молчание.
— Как я могу злиться на тебя в такие моменты? — наконец выдыхает Гук, поверх ладоней Тэ на своем животе свои укладывая. — Ненавижу то, что я школьник все еще… если бы я был постарше, ты бы не был таким осторожным и занудным. Мне нравится, что ты старше меня, но это… если бы я был хотя бы первокурсником…
— Иди ко мне, — Чонгук послушно вертится вокруг своей оси и оплетает тело Тэ своими объятиями в ответ на те, которые тот не перестает дарить, запуская одну из ладоней в чонгуковы темные волосы и прижимая его голову к своей груди. Чон расслабляется моментально, прикрывая блаженно глаза, и вдыхает глубоко-глубоко приятный аромат счастья, забывая о том, что еще недавно злился. С Тэхеном так хорошо… — Кстати, а ты закрыл дверь или сюда кто-то может войти в любую секунду?
— Этот вопрос не интересовал тебя, когда твой язык вёл себя в моем рту, как у себя дома, — хихикнул Чон, находя Тэ забавным очень. Ну, серьезно, если переживал о том, чтобы быть застуканным, нужно было подумать об этом раньше. — Когда мы наедине, я всегда закрываю дверь, репетитор Ким. — крепче обнимая старшекурсника, выдыхает Гук. — Мало ли, когда ты мне сдашься? — тянет он с улыбкой.
— Я вроде уже, — тонет в темной макушке. Чонгук делает вид, что не слышал, размеренно глубоко дыша своим самым любимым запахом.
Вот бы так провести целую вечность…
— Готов пересказывать параграф?
— Ненавижу тебя, — бурчит Гук очевидную ложь, отстраниться пытаясь, но Тэхен тихо смеется, не позволяя ему отдалиться и ближе к себе прижимая, оставив в растрепанных волосах цвета каштана свой поцелуй.
***
Этим вечером, примерно миллион раз истязав нижнюю губу своими зубами, Гук, выдохнув глубоко в попытке успокоиться, отправляет своему парню достаточно откровенное, по стандартам того, кто такого никогда не делал, сэлфи.
На самом деле, Гук просто снял футболку и сфотографировал свой торс, ничего больше, но все же ему было крайне неловко, поэтому он, вероятно, и думал целую вечность над тем, отправлять фотографию или все-таки нет.
Закусив губу особенно больно, брюнет нажимает все же на кнопку «отправить», надеясь на то, что его план сработает все же, а если даже нет, то небеса хотя бы уберегут его от неприятных последствий решения, которое Тэхеном может быть расценено как глупое.
Парень зажмурился, заблокировал телефон и швырнул его на кровать, стараясь убедить себя в том, что не произошло ничего страшного, странного и смущающего. Пары же делятся фото время от времени? Нет ведь в этом ничего такого? Правда же? Гук не странный же?
На самом деле, Гуку плевать, даже если он странный. Ему просто Тэхена так сильно хочется… и совсем не хочется чего-то ждать. После сегодняшних поцелуев Чонгук не может спокойно лечь спать, так что пусть и Тэхену не спится. Кто знает, может быть у школьника получится все-таки лишить Кима спокойствия и склонить его к тому, что не нужно ждать ни экзаменов, ни выпускного, чтобы… чтобы…
Щеки юноши краснеют слишком очевидно, а сердце слишком быстро колотится, и вот пальцы хватают молчащий телефон, проверяя переписку с Тэхеном.
Просмотрено.
Губа снова закусывается. Тэхен в сети. Сообщение прочитано, но парень ничего не пытается ответить.
Настроение двенадцатиклассника резко поднимается до небес.
— Любуешься, да? — выдыхает он тихо в темное пространство своей комнаты и улыбается слабо, плюхаясь на кровать. — Надеюсь, тебе нравится, репетитор Ким.
«Спокойной ночи, репетитор Ким!»
«Надеюсь, ты хорошенько отдохнешь сегодня»
«Правда думаешь, что я теперь спокойно засну?»
Сообщение Тэ, прилетающее моментально, заставляет губы Чонгука растянуться до боли в щеках. Значит, Чонгук не прогадал со своим грандиозным планом?
«А это не так? Почему? Тебя что-то беспокоит?»
— притворяется дурачком младший, заставляя Тэхена на другой стороне диалога тяжело вздохнуть и промотать сообщения выше, чтобы снова взглянуть на фото, выбившее его из колеи.
Да, это не ошибка.
Оно все еще его волнует.
Тэхену не показалось, что Гук привлекательный, и не показалось, что в животе начали завязываться тугие узлы, а мысли сами по себе унеслись в комнату Чонгука этим вечером немного ранее, к приятному ощущению веса юноши на тэхеновых бедрах, к его поцелуям нескромным, к будоражащим кровь прикосновениям, к тихим вздохам, мелодичностью своей красящим душный воздух чонгуковой спальни, что срывались с его сладких губ… Тэхену вдруг становится очень жарко и пересыхает в горле. Глядя на полуобнаженное тело своего парня, он понимает, что очень хочет вернуться во времени, хочет снова к нему прикоснуться, хочет позволить ему расстегнуть больше одной пуговицы на своей рубашке, хочет сам с тела школьника вещи стянуть…
Даже мысли о том, что Чонгук все еще школьник, — не отрезвляют затуманенного сознания. Но, кое-как собравшись, третьекурсник возвращается в диалог и печатает саркастично короткое:
«Смешно.»
«Я думал, мы договорились, Чонгук»
— Ага, договорились, как же, — прыскает Чон, переворачиваясь на живот в своей мягкой постельке, где очень-очень не хватает Тэхена. Если подумать, они ведь еще ни разу в ней не валялись вместе? Гуку очень захотелось это недоразумение сейчас же исправить.
«Не понимаю, о чем ты»
«Понимаешь, я очень хочу тебя, и мне кажется, что, если я буду немного настойчивее, ты признаешь, что хочешь меня тоже…»
«И поэтому ты прислал мне это?» — выгибает брови Тэхен, прикрепляя свое сообщение к прессу Гука. Черт возьми, не стоило делать этого, вероятно, ведь парень снова залипает на красивое тело брюнета, который каждый день проверяет на стойкость его полумертвые нервы.
«Я и так это признаю»
«Тогда переходим к следующему шагу.»
— с улыбкой чешиского кота и хороводом из бабочек в животе во главе с колибри, печатает Чон.
«Я не хочу ждать выпускного, Тэхен. И я постараюсь, чтобы ты тоже перехотел.»
«Спокойной ночи»
«Разрешаю тебе мечтать обо мне во сне…)»
— Какой заботливый мальчик… — фыркает Ким, закатывая глаза, а Чонгук вновь шлет ему свое фото, чтобы исчерпать вероятность того, что Тэхен за их диалогом немного расслабился.
Репетитор Ким вновь на полный экран открывает картинку и тяжко сглатывает. Ему нравится все, что он видит: в полутьме давно знакомой Тэ спальни рельеф полуобнаженного тела Гука выглядит соблазнительно, начиная от росчерка ключиц и заканчивая узкими бедрами, на которых непозволительно низко сидят свободного кроя штаны. Тэ с интересом исследует взглядом красивые руки школьника, проходится по огруглой груди, языком лижет губы, пока взгляд его скользит ниже, к талии, а потом, спотыкаясь о виднеющиеся кубики, украшающие гладкий животик, пропадает под резинкой штанов чёрного цвета.
Тэхен впервые в жизни залипает на мужское тело, чувствуя, как во рту собирается густая-густая слюна. Ему очень нравится неожиданный от Гука подарок. А еще очень нравится каждая его деталь, каждая клеточка обнажённой, наверняка очень гладкой кожи.
По какой-то причине, ему неведомой, даже уродские тату на Чонгуке смотрятся очень красиво. То ли в них и правда что-то есть, чего Тэхен не понимал раньше, то ли Тэ пора признать просто, что его чувства делают его идиотом. Причем, похоже, что полным.
— Ты правда думаешь, что только тебе тяжело, да?
Телефон брюнета неожиданно дилинькает снова, немного пугая его владельца. А Тэхен с замершим сердцем разглядывает новую фотографию, на которой крупным планом собранные в трубочку губы и подбородок, об угол которого можно порезаться.
— Паршивец.
«Спасибо за разрешение, молодой господин, я не забуду Вашей щедрости»
«И за фото спасибо тоже»
«Вряд ли ты специально, но теперь я собираюсь фантазировать о том, как ты шепчешь это в мои губы…»
«Спасибо, репетитор Ким»
«До встречи в моих снах, они будут очень горячими…»
— Хорошо, Тэхен, что ты и не думал, что с ним будет просто. Маленький провокатор… — вздыхает брюнет шумно, опускаясь на свою постель.
Парень прикрывает глаза и пытается расслабиться, но в голову так и лезут мысли, заставляющие напрягаться. Тонкие ниточки жара собираются в одно целое в районе пупка Тэхена и опускаются ниже, нагреваясь все больше и расплавляя кожу все стремительнее, ведь перед глазами пухлые губы Чона, сложенные трубочкой и приглашающие к поцелуям, до слуха снова доносятся его томные вздохи, а волосы ощущают фантомные прикосновения узловатых пальцев. Ким Тэхен шумно сглатывает и старается о Чонгуке не думать, но челка прилипает ко лбу от того, как ему становится жарко, уста сохнут, а в мыслях сплошное неприличие. Ким Тэхен сам себя не узнает. К черту. Он и правда помешанный на Чоне идиот.
— И как мне теперь заснуть?
***
— Что теперь? — хмурит брови Чонгук, отставляя на стол полупустую чашку с какао. Он привык уже, что Тэхен ему не покупает кофе после того, как узнал, что у Чонгука временами поднимается очень давление. Тэхен говорит, что это вредно. Чонгук молчит о том, что причиной подъема его давления всегда-всегда является Тэхен. А еще его привлекательность, то, насколько парень может быть раздражающим, и откровенные фантазии Гука о нем, которые репетитор никак не мог контролировать, как собственно, и свои, накрывающие слишком часто, особенно после очередной чонгуковой выходки — фотографии, которых в их переписке становилось все больше.
Но сейчас не об этом. Не о том, как Тэхен зависает, пялясь в телефон, вибрирующий от сообщений в автобусе или во время занятия, перед сном или стоит парню выйти из душа. Не о том, как Гук на этих фото кусает губы или их облизывает, как балует Кима видом своих обнаженных ключиц, временами подписанных в сообщении как нибудь вроде «они хотят твоих поцелуев, как и я».
К сожалению, речь сейчас идет о том, что Тэхен минуту назад заявил, как ему показалось осторожно очень, что им с Гуком придется видеться реже.
— Тебе снова со мной не комфортно? Это из-за моих фото? Если они доставляют тебе столько неудобств, ты должен был сказать, и я…
— Дело не в этом, — спешит успокоить школьника Ким. — Я не против твоих красивых фото, и они уж точно не могут стать причиной того, что нам придётся чуть реже видеться и проводить меньше времени вместе. Не намного меньше, хорошо? — чуть быстрее, заметив недобрый взгляд младшего, опасений полных. — Не хмурься так, я тоже не в восторге. Но некоторые мои ученики просят снова начать заниматься с ними. Скоро экзамены, сейчас трудно найти репетитора, а я… не могу отказать, — тянет он, — работа никому не помешает.
Чонгук вздыхает. Понимает, что Тэхен имеет в виду. Они ведь проводят вместе все время после занятий, Чонгук даже пропускает свои тренировки довольно часто, так что очевидно — Тэ не может репетиторствовать с кем-то ещё, не изменив их расписания. Чонгук понимает, правда… но…
— Мне мешает твоя работа, — бурчит парень, надувая щеки. — Тэхен, ты не можешь просто брать деньги у моих родителей?
— За то, что встречаюсь с их сыном? — слабо улыбается старшекурсник. Чонгуку это смешным не кажется. — Ты же знаешь, что нет. — секунды… Проходят всего лишь секунды, и выражение лица Кима меняется так, будто его поймали на месте преступления или уличили в серьёзной лжи. — Подожди…. Ты знаешь? Откуда?
— Мама сказала мне. Она хотела подтолкнуть меня к тому, чтобы я не приставал к тебе слишком много и не навязывался. Думаю, она разочарована, что ее сын оказался таким непонимающим и до сих пор не дает тебе ни минуты покоя, — хмыкает с грустью школьник, размешивая свой какао. — Почему ты перестал брать деньги за наши уроки?
— Потому что они тебе не нужны. Ты справляешься самостоятельно, Гук, и мы оба знаем это.
— Тогда почему ты продолжил приходить?
— Наверное потому, что уже тогда ты мне… — «нравился». Только вот Тэхен этого не говорит, обрывая речь на полуслове, и спешно прочищает горло, начиная с начала: — возможно, мне нравилось проводить с тобой время.
Ничего такого, чего бы Чонгук не знал, Тэхен не озвучил, но все же приятно услышать подтверждение своим догадкам, какими бы точными и обоснованными они ни были. Короткое, простое и размытое признание Тэ дарит губам Гука едва заметную улыбку.
Тэ ничего не говорит больше, выдерживая долгий задумчивый взгляд старшеклассника, а тот не спешит что-нибудь говорить.
— Как…? Как часто мы сможем видеться, если ты снова начнешь заниматься репетиторством?
— Мы все еще будем заниматься дважды в неделю и, я думаю, мы могли бы проводить вместе выходные… или на выходных я могу заниматься с ребятами, если ты хочешь видеться на неделе, — пожал плечами Тэхен. — Как бы ты хотел?
— Ты правда сделаешь так, как я хочу?
В ответ на изгиб темных бровей двенадцатиклассника Тэхен просто кивает.
— Правда?
— Это ведь касается нас, так что я не могу принять решение в одиночестве, — из уст Тэхена эти слова звучат как нечто очевидное и совсем не удивительное, но это что-то так просто волнует Гука, что он уже склонен думать о том, что он совершенно не в порядке. Разве нормально, что его сердце все еще сбоит каждый божий день? Сейчас вот снова, когда Тэхен абсолютно серьезно на него смотрит. — Это неправильно. Конечно, я прислушаюсь к тебе.
«Хочу проводить с тобой каждую минуту… очень-очень хочу, Тэхен, и это так нечестно… то, что это невозможно.
А я хочу каждый миг наполнять тобой свои легкие, мгновенье каждое тебя касаться. Вот так можно? Пожалуйста…»
— М-м-м, тогда-а-а… я хочу, чтобы мы виделись посреди недели и на выходных. И еще чтобы у тебя был свободный день для отдыха. Например, воскресенье. Просто день, когда ты сможешь отдохнуть и ничего не делать, — заявляет Гук тоном, который не приемлет никаких возражений. Потому что он и не собирается выслушивать ничего и мириться с другими условиями не собирается тоже. — Если тебе не хватает для этого времени, я готов отдать тебе один из дней, когда в твоем расписании значится урок со мной. Можешь записать на этот день кого-нибудь другого, если пообещаешь, что в воскресенье будешь отдыхать.
— Я думаю, мы обойдемся без этого, — сдержанно улыбнулся милой заботе своего парня Тэ. Чонгук действительно странный парень. Только что был недоволен, что они не смогут видеться каждый день, а теперь добровольно готов отдать один из дней, выделенных для него специально. Забавный заботливый милаш. — Значит, два урока и два свидания.
— А можно один урок и три свидания? — интересуется Гук с надеждой. — Или четыре свидания и ни одного урока?
— Можно два свидания и ничего больше. Запишу на дни твоих уроков кого-нибудь другого… — пожимает плечами репетитор, тут же пряча за чашкой улыбку на предсказуемую реакцию Гука.
— Только попробуй!
***
— Прости, Чонгуки, сегодня у нас не получится увидеться… — читает вслух Гук очень странное сообщение, остановившись по пути в столовую, и хмурит брови. — Это что за фигня?! Ты же обещал мне…! — пыхтит парень, игнорируя проносящихся мимо людей и нажимая кнопку вызова.
