За ужином младший из вредности лишь и только продолжал дуться, нешуточно веселя Тэхена. Чон не ожидал, что «Я куплю тебе вкусный ужин» означало «Я свожу тебя в дорогой ресторан», и, оказавшись здесь, умолял Кима пойти в другое место, потому что кроме того, что здесь, он уверен, безумно дорого, одеты они были максимально неподходяще для такого шикарного места.
— Это чепуха. Тебе неловко? Мне нет. Уйдем, только если на это есть другая причина.
Другой причины не было… по крайней мере, Чонгуку не удалось ее выдумать, так что пришлось смириться с непреклонностью Тэхена и найти в этом еще один повод для того, чтобы дуть губки и казаться невероятно милым, а еще забавным безумно.
Вначале Чонгуку и правда было немного неловко, но только в самом начале. А потом… потом было море вкусной еды и вино, идеально к ней подходящее.
— Ты правда не против, чтобы я выпил? — с недоверием разглядывая бокал с вином насыщенного темно-красного цвета, интересуется Гук, пока не решившись его пригубить. — А если я снова напьюсь?
— То ты будешь самым милым существом на планете, — делая глоток из своего бокала, слабо улыбается ему парень и поднимает к глазам брюнета свой самый искренний взгляд и самый серьезный. — Чонгук, ты можешь делать все, что захочешь. Я ведь уже не раз говорил тебе — я не собираюсь менять в тебе то, что мне не нравится, потому что не вижу в тебе изъянов. К тому же, сегодня твой выпускной. Если хочешь напиться сегодня — ты должен сделать это. Правда, вино вряд ли для этого подойдет. Хочешь, когда закончим здесь, выпить соджу?
— Напьешься вместе со мной? — выгнув бровь, острит Гук и улыбается ассиметрично.
— Если ты хочешь, — согласно кивает Тэхен.
Как-то слишком просто… странно это все как-то. И с чего это он вдруг сегодня такой сговорчивый? Откуда такая щедрость?
— Мы еще никогда вместе не выпивали… — тянет он, ненадолго задумавшись. — Должно быть интересно.
Чонгук не сдерживает слабой улыбки, поднося к губам стекло бокала, чтобы отпить немного вина. Вкусно.
Картинка, что рисуется перед его глазами еще вкуснее, и ее и правда очень трудно описать другими словами кроме как «интересно». Чонгук почему-то уверен, что, если бы они напились вместе, это было бы куда более интересно, чем Тэхен может себе представить.
— Не боишься, что если мы оба напьемся, ты больше не сможешь сбежать от меня вот так, как сегодня?
— Не боюсь, — выпускник не спешит возвращаться к еде, внимательно наблюдая за парнем, аккуратно нарезающим на маленькие кусочки свой средней прожарки стейк. — Мне тоже не хочется сбегать, и я бы не сделал этого сегодня, если бы…
«Если бы что?» — означают пытливый взгляд младшего и его вздернутая бровь.
Тэхен неожиданно нежно улыбается и самую малость прищуривается, тыча в Гука вилкой, чтобы секундой позже губы его расплылись в улыбке еще более широкой и радостной.
— Твой животик так мило урчал. Я должен был накормить тебя.
Младший моргает очень медленно, пытаясь осознать смысл услышанных слов, а когда это происходит, не может сдержать в себе возмущения от того, что Тэхен продолжает себе под нос умиленно хихикать, пока жует отправленный в рот кусочек мяса.
— Что? Ты остановился, потому что заурчал мой живот?! Тэхен, ну правда! — у Чонгука просто не хватает слов, чтобы он смог описать свои чувства в этот момент.
Он и рад, и расстроен, и умилен… он ужасно счастлив и жутко растерян, он разочарован и окрылен…!
Да, ему отказали сегодня в близости, но не потому, что Тэхен его не хотел… сердце выпускника бьется часто-часто и вовсе не из-за возмущения. Щеки младшего рдеют едва заметно, потому что к ним приливает тепло, ощущаемое им от осознания чужой заботы. Подделать можно абсолютно все, что угодно, но не искренность чувств. И сейчас Чон Чонгук впервые за все время, что они с Тэхеном считаются парой, уверен в том, что Кима все это намного больше, чем неудачная шутка над сердцем Гука или попытка разнообразить серые будни каплей веселья.
Мысли о том, что Тэхен к Гуку не испытывает тех же чувств, которыми полно к старшему сердце бывшего школьника, довольно часто посещали его голову, потому что Тэхен… он никогда не говорил ничего о своих чувствах. Чонгук часто говорил Киму о том, какой он прекрасный, говорил, что тот ему очень нравится и признавался в том, что он сводит Чонгука с ума. Тэхен же никогда не говорил ничего вроде «Ты мне нравишься», никогда! Никогда, кроме сегодня, когда рассматривал его тату…
Слова очень важны и Чонгук очень надеялся услышать от старшего такое простое и ни к чему не обязывающее: «Ты мне нравишься», но время шло, а слова эти так и не были произнесены Ким Тэхеном вслух. Но сейчас… сейчас Гук впервые за все это время чувствует, что в них нет необходимости, потому что есть много вещей, говорящих о чувствах Тэхена вместо заезженных фраз. Из них самое важное — его бесконечная забота.
Ведь… говорить о любви можно и не любя вовсе, но заботятся только о тех, кто сердцу ценен.
Если бы у Тэхена к Чонгуку совсем не было теплых чувств, которые младший столь высоко превозносит в силу своей наивности, наверное, продиктованной возрастом, а может и его романтической крайне натурой, он бы не остановился сегодня только из-за урчания живота. И, действительно, может быть, это лишь отговорка, но на Тэхена в это мгновение глядя, Чонгук может поклясться, что это совсем не так.
— Ты невыносим! — заявляет Гук, пряча за попыткой нахмуриться блеск в глазах, а вместе с тем и расстройство от того, что сам все испортил.
— Кушай, — кивая на тарелку младшего, улыбается Тэ. — Выбрал, что хочешь на десерт?
— Ничего, — бурчит Чон, не поднимая взгляда с тарелки и занимаясь передвижениями по ней заботливо нарезанных Тэхеном ранее кусочков стейка.
— Какая милая бука. Мне заказать за тебя?
— Я все равно не буду.
— Как скажешь, — соглашается Ким, но все равно оставляет официанту заказ на двоих, пока Чонгук продолжает дуть губы и ковыряться в тарелке, делая вид, что он вовсе не голоден. Какой же смешной милаш.
— Ты же сказал, что не будешь, — издевается Тэ, когда Гук отбирает у него красиво украшенное клубничное мороженое, купленное именно для него на самом деле, он точно знает.
— Собираешься съесть все сам? Ага, как же! Клубничное — мое.
— Кушай, кушай. Оно для тебя и было.
Чонгук больше ничего не говорит, ест любимое мороженое молча, не поднимая взгляда с десерта. Это Тэхен — тот, кто наблюдает за младшим неотрывно, стараясь прочесть его мысли и понять, правда ли он обижается или просто вредничает, как это часто бывает.
Стоит ли Тэхену извиниться? А может быть пошутить? Или попытаться завязать какой-нибудь разговор…? А может быть…?
— Ты все еще дуешься? — осторожно поинтересовался он, боясь, что его смешки и правда Чонгука обидели. Впрочем, поднятый на него взгляд не оставляет у старшего сомнений в том, что Гук в полном порядке.
— А что?
— Думаю, могу ли вручить тебе мой подарок на выпускной сейчас или мне стоит подождать еще немного… — теперь придуриваясь крайне обеспокоенным этим вопросом, тянет Тэ, краем глаза подмечая, как парень вдруг оживился. Взгляд его заблестел, а выражение лица не смогло скрыть изобилия наполнивших его эмоций.
— Подарок? Ты приготовил для меня подарок? — едва усиживая на месте от любопытства от того, что же Тэхен мог приготовить для него в качестве подарка, переспросил Гук, подобного не ожидавший.
Ему не нужен был никакой подарок — того, что Тэхен с ним, достаточно. Достаточно того, что он выполнил свое обещание и пришел сегодня в школу; достаточно было простого букета цветов, этого ужина более чем хватило бы, чтобы Чонгук был счастлив как минимум половину оставшейся ему жизни.
— Ничего особенного, — уголками губ улыбаясь, спешит заверить младшего Ким, но уже слишком поздно — Чонгук слишком сильно взволнован и заинтригован, и вот на стол перед ним опускается небольшая прямоугольная коробочка, и Гук смотрит на своего парня немного опасливо, прежде чем к ней прикоснуться, а когда она открывается… глаза брюнета увеличиваются в размерах еще сильнее, губы распахиваются то ли в ужасе, то ли в восторге, и будущий студент дрожащие пальцы тянет к тому, что внутри, но рискует лишь мягко погладить.
— Тэхен… это же…! — недоверчивый, шокированный взгляд то на Тэхена направлен, то переведен на чернильную ручку, лежащую перед ним. Гук узнал ее с первого взгляда — эта ручка принадлежит ему. — Она…
Эмоций слишком много, слов слишком мало оказывается. Младший просто хватает салфетку и извлекает из чехла свою любимую ручку, с приятным хлопком снимая с нее колпачок… он так давно не держал ее в своих руках…!
— Она пишет, Тэхен! — восторженный возглас разносится по залу ресторана, привлекая к парням лишнее внимание, которого они не замечают. Чонгук слишком счастлив для таких мелочей, Тэхен слишком рад видеть то, как искрится радостью взгляд его ненаглядного. — Ты… как?
— Волшебство, — улыбается Ким ощутимее, пожимая плечами, а Чонгук вновь восторженно смотрит на ручку, ценнее которой у него не было ни одной вещи. Ни одной.
Парень чувствует, держа в пальцах чернильную ручку, что глаза его вот-вот наполнятся слезами. Казалось бы, разве есть этому основания?
Эта ручка уже принадлежала Гуку и нечему ему радоваться, тем более из-за того, что он получил ее в подарок уже во второй раз. Но Чонгук рад, он рад очень сильно, потому что… потому что не могло существовать для него подарка лучше, чем этот.
Несмотря на то, что ручка, подаренная репетитором Ким, стала бесполезной, а если точнее вреда начала приносить намного больше, чем пользы, Чонгук время от времени доставал ее и ей любовался. А потом, в один день недели две назад или даже больше, однажды не обнаружил ее на привычном месте. В тот день у Чонгука случилась паника, потом приступ гнева, затем пришло опустошение. Ему сейчас жаль, что он накричал на маму, думая, что она могла выбросить его ручку без его ведома. Сейчас он понимает, что не терял своей ручки и никто в его доме от нее не пытался избавиться. Она здесь — в его руках, и теперь она снова пишет.
— Тэхен, это… это лучший подарок, правда. Я… мне так сильно хочется тебя поцеловать!
Ким бы с радостью принял благодарственный поцелуй от своего парня, но вынужден лишь улыбнуться ему как можно сдержаннее.
— Значит, подарок и правда понравился. Я рад.
— Я… я знаю, что это было непросто и очень дорого. Дешевле было купить новую и выдать ее за мою, но… спасибо, Тэхен. Это значит для меня очень много, потому что это… — взгляд на нее, пальцы все еще не решаются выпустить гладкий металл из своих объятий, — это не просто ручка.
— Я знаю. Прости, что сказал так тогда. Я сожалею, что расстроил тебя своими словами.
Даря Чонгуку эту ручку снова, Тэхен хотел сказал намного больше, чем могло показаться.
Его подарок значил:
«Я замечаю каждую мелочь, связанную с тобой, и храню ее долго-долго внутри себя, в своих мыслях и сердце, оберегая как что-то очень и очень важное…»
Он значил:
«Если по какой-то причине я не смогу защитить тебя от удара, Чонгук, кто бы ни ранил тебя и как глубоко бы ни было твое ранение, я смогу все исправить, смогу исцелить тебя, сколько бы времени на это ни ушло и сколько бы ни потребовалось на это моих жизненных сил… Я отброшу в сторону логику и сделаю столько иррациональных вещей, сколько потребуется, чтобы ты был счастлив. Потому что я очень хочу, чтобы ты всегда улыбался вот так, как сейчас…»
Во взгляде Тэхена столько нежности, что Чонгук захлебнулся бы ею, если бы поднял глаза с ручки, в воскрешение которой не мог поверить, даже после того, как оставил ею аккуратную запись на белой салфетке.
Было непросто найти ремонт чернильных ручек даже в таком огромном городе, как Сеул. И было глупо платить за починку потекшего пишущего инструмента больше, чем стоит новый, причем лучший. Ким Тэхен никогда не поступил бы так, потому что это иррационально, но из-за Чонгука он стал сентиментальным очень и о таких вещах как логика заботящимся с каждым днем все меньше и меньше…
Чернильные ручки, они не притворяются. Они плачут, когда им больно, и отказываются жить привычной жизнью, когда они сломаны. Они все еще лучше людей, потому что честны со своими чувствами, и это… это значит, что, если Тэхен заставил перестать плакать даже чернильную ручку, не способную скрыть своей боли и спрятать раны на своем сердце, он способен залатать каждый порез, который Гук в своей жизни получит, забыв об осторожности. Чего бы ни стоило это — Гук будет в порядке, он кровоточить не будет. Тэхен не позволит ему быть сломанным, даже если в какой-то момент Гук сломается все-таки.
Нет, Тэхен не всесилен, он не маг и не Господь. Он вполне здравомыслящий реалист и в его характере некая доля выделяется для пессимизма, но сейчас Ким Тэхен по самую макушку погряз в чувствах к Чонгуку и готов свершать самые безумные безумства ради одной лишь его улыбки. Он достаточно смел для этого прямо сейчас и самоуверенно полагает, что сможет сдержать все свои обещания, ни разу не произнесенные вслух. Тэхен сдержать каждое очень и очень хочет…
И он сдержит их обязательно.
Чернильные ручки не притворяются, несмотря на отсутствие сердца. Чонгук притворяться больше не способен, ведь сердце его переполнено нежными чувствами, душу греющими и вынуждающими волноваться. Потому что во взгляде Тэхена прописано каждое слово из значения его подарка. Потому что в глазах этого парня о чувствах его Гук узнать может намного больше, чем из его слов, если бы те были сказанны.
— Тэхен, ты самый лучший парень на свете!
***
Несмотря на предложение Тэхена напиться, если Чонгуку вдруг этого хочется, после окончания трапезы парни отправились не пить, а гулять, и гуляли достаточно долго, так что на улице уже давно потемнело и даже похолодало немного, несмотря на то, что на дворе стояла весна. Но ни темень, ни весенняя прохлада не помешали парням наслаждаться прогулкой, так что они еще какое-то время просто бродили по городу, пили горячие напитки и то здесь, то там купленные вкусняшки, прежде чем Чонгук поинтересовался, не забыл ли Тэхен, что обещал ему сегодня поход в кино.
— Хочу на последний ряд, — заявил Чон, когда они оказались в кинотеатре и даже выбрали фильм. Точнее Чонгук выбрал тоном, не терпящим возражений. — Ничего не знаю, у меня выпускной сегодня, так что будьте добры два билета на последний ряд.
Обращение Чонгука лишило Тэ возможности спорить, хотя он и не собирался, как не собирался противиться, но вызвало на лице старшего улыбку. Этот мальчишка такой смешной все-таки…!
— Как скажете, молодой господин.
Руку Гука Тэхен из объятий своей ладони не выпускал с того самого момента, как они оказались на своих местах в кинозале. Плевал он на то, что свет еще не погас, и на то, что некоторые люди, по его мнению, невоспитанные, окидывали их удивленными взглядами, рассаживаясь по залу.
Несмотря на позднее время, люди в кинотеатре были, пусть их было и не много. Кроме Чонгука и Тэ еще человек десять, а может немного меньше или чуточку больше расселись в разные части зала. Не суть, наверное. Чонгука этот вопрос не волнует точно, потому что ладонь его нежно сжата в ладони парня, который ему до бабочек в животе и сумасшествия маленькой колибри нравится, и потому что он, не отрывая взгляда от экрана, время от времени оставляет на тыльной стороне ладони Чонгука свои нежные поцелуи.
Сказать, что Чонгук давно потерял сюжетную линию фильма и запутался в именах героев — не сказать ничего. Он едва дышал, млея от ненавязчивой и беззаботной ласки, и надеялся дожить до конца киноленты и не стать одной маленькой лужицей счастья, разлившейся по красному сидению самого последнего ряда.
Тэхен красивый… даже в темноте кинозала, направивший взгляд на огромный экран и носом уткнувшийся в кожу Гука… он красивый очень, и поэтому, наверное, младший не может перестать на него смотреть, у него не получается, даже если он снова и снова пытается вернуть глаза на экран.
— Хватит на меня пялиться, ты же хотел посмотреть фильм.
— Я хотел в кино, а не фильм смотреть, — проговаривает Гук, будто это все объясняет.
— Тогда ты хотел смотреть на меня? — повернув голову в его сторону интересуется Ким.
— И это тоже. А еще держаться за руки и целоваться тоже… изредка. Все парочки целуются в кино, — неловко, хотя так старался, чтобы звучало, как ни в чем не бывало.
— Тогда нам тоже стоит.
Тэхен оказывается близко так неожиданно, что Чонгук буквально вжимается в спинку кресла, чтобы иметь возможность вдохнуть в последний раз, перед тем, как губ его коснутся чужие губы.
Мир плывёт, как и всегда, когда Тэ его касается, и Гук не сопротивляется, он плывёт по течению своих ощущений, с каждой секундой ощущая себя все лучше и все больше убеждаюсь в том, что пойти в кино было очень хорошей идеей. А еще очень плохой… плохой очень, потому что мысли разом покидают голову, и собрать их заново, настроив на нужный лад не получается, даже когда Тэхен отстраняется достаточно далеко. Даже получив возможность дышать, Чонгук вдохнуть просто не может, ощущая себя таким смущенным…! Это глупо ужасно, но он краснеет в темноте кинозала, будто только что с ним случился самый первый их поцелуй.
— Теперь хочешь вернуться к просмотру?
— Нет. Не хочу.
Этого достаточно, чтобы Тэхен снова медленно стал приближаться к его лицу. Остаётся всего несколько сантиметров до поцелуя, от которого губы Чонгука уже сводит приятной судорогой, когда брюнет ощущает на себе пронизывающий взгляд, от которого зудит под кожей совсем неприятными ощущениями.
Пока сердце сомневается, глаза ищут направленные на него глаза и находят не в неожиданной близости.
Неприятно осознавать, что на них с Тэхеном в открытую пялятся, но не признать этого не получается. Поймав взгляд повернувшей к ним лицо незнакомой Чонгуку девушки, сидящей ниже них ряда на три, парень ощущает себя хуже, чем просто неловко. Ему становится неудобно, некомфортно и почему-то стыдно… взгляд незнакомки удивленный или даже шокированный, он такой… осуждающий. От него в груди застревает дыхание и на душе противно становится.
Гук часто моргает и уворачивается от поцелуя, которого так сильно хотел, который уже на вкус себе представлял очень отчетливо, опускает глаза и ослабляет хватку на чужой ладони, пытается освободить свою руку и не дать Тэхену приблизиться, отчего тот хмурится, замирая, и смотрит на переменившегося в лице парня внимательно, подмечая, как быстро меняется настроение Чона в худшую сторону.
— Что случилось?
— Ничего.
Ким не верит. Он отдаляется совсем немного и наблюдает, не давая младшему забрать свою руку, лишив Тэхена возможности его касаться. Он сжимает чужую ладошку крепче и ловит момент, когда Чонгук бросает настороженно взгляд на три ряда ниже…
Незнакомка все так же смотрит на двух парней, беззастенчиво держащихся за руки в общественном месте, и не чувствует себя плохо из-за того, что прервала их. Что ж… ладно.
Под взглядом Ким Тэхена брюнетка ощущает себя некомфортно, что и было парнем задумано. Но этого мало, слишком мало, поэтому старшекурсник выгибает демонстративно бровь, возвращаясь полностью на свое место, и, поднимая сплетенные вместе ладони, чтобы она не могла их не увидеть, обращается прямо к незнакомке:
— Что-то не так? — совсем не громко, чтобы не мешать другим людям, но чтобы она услышала. Любопытная девушка, не чувствующая границ, конечно же, слышит, в ответ резко принимаясь мотать головой. — Понимаю, мой парень очень красив, но ему некомфортно от того, что вы так откровенно на него пялитесь.
Даже в темноте зала заметно, как незнакомка краснеет, понимая свою неправоту, а может и не понимая вовсе, а просто чувствуя себя пристыженной и негодуя еще больше из-за того, что какой-то парень, только что бесстыдно целовавший на глазах у других другого парня, еще и смеет учить ее вежливости.
— И-извините.
Ни за что.
— Приятного просмотра. — завершая их небольшой диалог, отрезает Ким, а Чонгук…
Чонгук на него неотрывно смотрит, как на самое настоящее чудо смотрит, пока внутри него колибри заходится, и не понимает, почему и как Тэхен так просто назвал его своим парнем, разговаривая с незнакомым ему человеком.
Это… сон? Если Тэхен не стесняется их отношений, разве… разве Чонгук может сегодня быть ещё счастливее? И разве может он быть ещё сильнее удивлен?
— Что? — поймав шокированный взгляд младшего, спрашивает Ким. — Люди не понимают, для чего существуют задние ряды? Какое неуважение. Я не собираюсь отпускать твою руку только потому, что кто-то осуждает наши отношения.
Это правда сейчас говорит Тэхен?
— Тогда… можешь никогда ее не отпускать?
«Пожалуйста. Никогда-никогда не отпускай её…»
«Никогда не отпущу…»
Ким Тэхен проникновенно смотрит вместо ответа вслух и вновь тянется к красивому лицу своего парня, мечтая губ его коснуться своими, а Гук движется ему навстречу, чтобы поцелуй их свершился как можно скорее.
Глаза, прежде чем закрыться, ловят взгляд невоспитанной незнакомки, она снова наблюдает за ними, но в этот раз Чонгука это ничуть не заботит. Его не заботит ее внимание, не заботит его, даже если она их осуждает или чего похуже. Ему все равно, потому что ее мнение или мнение кого-то еще ничего для него не значит, ведь оно не меняет чувств, которыми сердце заходится из-за одного Ким Тэхена, оно не утоляет желаний и не побеждает их.
Быть хорошим человеком и правильным в чужих глазах — очень глупо. В мире всегда найдется хотя бы один человек, который осудит, даже если ты не совершишь ни одного проступка, и который тебя ни за что не сможет понять или хуже — понять не попытается даже, так что важно хотя бы просто быть счастливым, настолько счастливым, насколько возможно это, настолько, насколько счастлив сейчас Чонгук, осознавая такие простые истины благодаря Тэхену. Этот парень действительно смелый… этот парень на самом деле необыкновенный.
Свободная рука сама по себе поднимается в воздух, вверх поднимается средний палец, а расстояние до губ любимого сокращается намного быстрее. Чонгука не заботит больше чужое мнение, и осуждения других людей для него ничего не значат, если им значения никакого не придает Тэхен.
А поцелуй, в котором по сути нет ничего особенного, отличается от других откровенностью лишь потому, что сегодня впервые Тэхен и Чонгук не скрывают своих чувств от кого-то другого, даже если все еще не совсем честны о них друг с другом. В этот поцелуй, на вкус ощущающийся прекрасным из-за сладких ноток свободы, Чонгук улыбается широко и вскоре забывает про весь мир, в нем растворяясь.
Излишне любопытная девушка гуще краснеет, правильно понимая, что неприличный жест одного из парней предназначается именно ей, и, вкрай смутившись, отворачивается к экрану теперь насовсем. Впрочем, это уже не важно и не интересует Чонгука от слова совсем. Пусть минуту назад он смущался от ее внимания и ощущал себя преступником, в эти самые мгновения он от Тэхена не отдалится, даже если на них откровенно уставится весь кинозал или даже целый город. К чертям пусть идут и не возвращаются.
— Репетитор Ким, Вы так хорошо целуетесь… — облизнув влажные губы, полушепотом тянет Гук, не очень желая возвращаться на свое место и пялиться в экран, где фильм, который он сам вообще-то выбрал, еще даже на половину не приблизился к концу, — разве это законно?
— Я больше не твой репетитор, Чонгуки.
Как забавно… чтобы услышать от этого парня уважительный тон, нужно было перестать быть его репетитором. Или дело все совершенно не в этом?
— Тогда я могу заявить на Вас в полицию за то, какой Вы ахрененный?
Тэхен тихо прыскает и, поджав губы, задумчиво кивает:
— Интересный подкат.
— Я старался.
***
После окончания фильма парни устроили небольшой ночной перекус из того, что можно было купить после полуночи на улице, а домой отправились пешком, потому что виновник торжества изъявил на то свое непреодолимое желание.
Плюс того, чтобы вразвалочку гулять по ночному городу, заключается в том, что на улицах почти нет ни людей, ни машин, поэтому можно держаться за руки и никуда не торопиться, продолжать говорить о всяких глупостях и смотреть друг на друга влюбленно, не боясь, что кто-то посмеет разрушить ценность момента.
Как Тэхен и обещал, Чонгуку очень понравился этот вечер, несмотря на то, что парень был твердо убежден в том, что не может произойти ничего такого, что могло бы понравиться ему больше перспективы остаться с Тэхеном в постели. Этот вечер был идеален, и Чонгук обязательно запомнит каждую его деталь, даже самую незначительную. Это свидание можно честно считать самым лучшим из всех, что у них когда-либо были…
Когда парни добрались до кровати, оба были уставшими настолько, что не чувствовали ног и заснули, стоило оказаться в постели.
— Спасибо за этот день… — едва шевеля губами, благодарил Чонгук, подлезая как можно ближе к парню и укладываясь на подушке так, чтобы их носы почти что соприкасались.
— Спасибо, что такой день захотел провести со мной.
Переплетенные пальцы дарят тепла больше, чем мягкое одеяло, и, купаясь в этом тепле, Чонгук без сожалений проваливается в сон…
